Устав Дежурного комиссара
Устав Дежурного комиссара Дежурный комиссар – это сегодня все. Не щадя энергии и энтузиазма, Он бьется за четкое выполнение плана дня. Для Него план – есть священное писание, не подлежащее толкованию. Дежурный комиссар, гнева которого не боятся дети и Отрядные комиссары, – плохой Дежурный комиссар. Перед каждым мероприятием Он первым приходит на место, встречает отряды, организует спевку (методом застройки Песенного комиссара), игры, прочие развлечения. Хороший Дежурный комиссар – тот, кого ненавидит Песенный комиссар; за непрерывные пеняния на леность и постоянное отсутствие при постоянной надобности. Дежурный комиссар не курит, не ест, не садится, не ложится, не облокачивается. Некогда ему. После прибытия на мероприятие последнего отряда Дежурный комиссар строжайше взыскивает с него за опоздание. Но Он должен всегда помнить и примиряться с истиной, что мероприятий, начавшихся вовремя, не бывает! Имя комиссара, допустившего опоздание своего отряда, заносится в блокнот, а потом склоняется на ночном Совете долго, нудно, а самое главное – безрезультатно. Дежурный комиссар объявляет начало мероприятия (т. е. сначала делает перекличку отрядов, потом говорит, как мероприятие называется, представляет Ведущего и делает «последнее» замечание шумящему второму отряду). Во время проведения мероприятия Он следит за дисциплиной в зале и: а) возмущается: почему комиссары шушукаются в последнем ряду, а не сидят каждый со своим отрядом? б) ежеминутно посылает кого-нибудь в столовую узнать: а насколько сегодня задержится обед – на час или полтора; в) постоянно просит командира своего отряда пошарить по лагерю: не шляется ли вне мероприятия какой-нибудь ребенок? Не отсиживается ли в комнате за картишками веселая компашка? Не курит ли кто за туалетом запрещенный сорт сигарет?
Идущий по лагерю без отряда ребенок действует на Дежурного комиссара, как на быка пионерский галстук. Этот ребенок и его Отрядный комиссар должны проклясть тот час, когда допустили такое! Да – вежливость! Да – хорошее воспитание! Да – уважение и чуткость к каждому! Но, ребенок на территории без отряда!.. Здесь допустимо все: площадная брань, членовредительство, закапывание живьем, испепеление на месте, словом, никакая звериная жестокость не может быть в этом случае названа чрезмерной. Дежурный комиссар всегда помнит о том, что в лагерях не бывает радистов непьющих, могущих шевельнуть пальцем без пинка. Поэтому Он с утра завладевает ключом от радиорубки, пусть перетрудившийся радист отдыхает. По окончании любого мероприятия Дежурный комиссар с криком «Куда пошли? Сидеть! » устремляется к центру внимания и, за каких-нибудь 10 минут усадив и успокоив всех, подводит краткий итог прошедшего мероприятия. То есть он объясняет, что на самом деле мероприятие хорошее, задумано вообще гениально, а то, что вышла бредятина, объясняется такими-то и такими-то причинами. И вообще, Он лично знает человека, который в 1999 году в таком же участвовал, и это была совсем не та лажа, которая получилась сегодня. Закончив оправдываться, Дежурный комиссар объявляет, что будет дальше по распорядку, т. е. вместо ранее запланированного Анти-КВНа сейчас состоится полуторачасовая беседа с пожарным инспектором, который приехал как раз вовремя. Дежурный комиссар кого увидел, того озадачил! Во время ночного совета Дежурный комиссар говорит последним, подводя итоги дежурства. Он твердо должен верить, что в четыре часа утра нет темы важнее, чем проблема умывальников. Дежурный комиссар – это на сегодняшний день Царь, Бог и даже где-то чуть-чуть сам Старший комиссар.
Дежурный комиссар обязан наслаждаться дежурством до полного изнеможения.
Во всех этих шутках доля истины составляет сто процентов… Но не перейти ли нам к четвертому дню, господа.
ДЕНЬ 4
На четвертый день сбор становится сбором. Отряды еще существуют как крыша дома, как семейный тыл. Но мальчишки и девчонки уже рвутся к новым знакомствам. Поэтому четвертый день – это день начала жадного общения детей из разных отрядов. Новых дел в четвертый день всего три, зато каких… ВЫПЬ, СТРАТЕГИЯ (или СВЕТОФОР-2), ВЕЛИКИЕ ПЬЕСЫ проверены временем и многочисленными дружественными нам педагогическими отрядами. Все, кто в этих делах поучаствовал непременно воспроизведут это в своих организациях. Можно ли все это качественно воспроизвести из предложенного описания? Тайна сия велика есть. Эмоциональное состояние четвертого дня – самое замечательное. Разъезд уже виден, но виден как-то смутно, поэтому надо спешить, спешить наслаждаться сбором. Не только межотрядные, но и межличностные барьеры на четвертый день ломаются, взаимопонимание между комиссарами и детьми теперь абсолютное. Если до четвертого дня и оставались в отрядах какие-нибудь проблемные дети, то теперь они все куда-то подевались. Перед великой воспитательной силой коллектива не устоял еще ни один вменяемый подросток. Нет больше ни оппозиции, ни стеснительных тихонь, ни психологически выматывающих молчунов – все в доску свои. Я уже говорил, что не верю в индивидуальный подход в лагерной педагогике. На ребенка, который постоянно обращает на себя внимание маргинальным поведением (ну, например, отказывается стать в орлятский круг) можно не обращать внимание. На него обратит внимание коллектив, и никуда он не денется.
Помню, было у меня в отряде два мальчика, которые в первый день так и норовили смыться из отряда, полазить по местности. Я решил им в этом не препятствовать и просто не замечал их. Они полазили по местности, понаслаждались свободой, посмеялись над дурачками, что ходили по лагерю строем и что-то кричали … И выяснили, что никому они тут не нужны… Как миленькие, вернулись к вечеру в отряд, и только тогда я обратил на них внимание. Сколько же облегчения было на их лицах… И, как всегда, потом на них не мог нарадоваться. Подростки малоуправляемы, дерзки и не уважают старших. Их невозможно напугать плохим будущим, которого для них не существует, поэтому столь безуспешна борьба с курением, пьянством и наркотиками. Ну, не бывает в 15 лет ни болезней, ни смерти… Но есть одна вещь, которую они боятся как огня – быть отринутым стаей. Страх этот – главная причина всех подростковых пороков («на, курни, не мужик что ли? »), но в умелых руках эта их ахиллесова пята может послужить добрую службу. Работайте с отрядом, а уж отряд проведет такую эффективную индивидуальную работу, которая вам и не снилась. Еще в предпоследний день наблюдаются первые признаки явления «Любовь на прощание». На всех «листах гласности» (листы ватмана, развешенные на стене столовой), появляются первые надписи: «Комиссары, мы вас любим», «Наш Леша – самый клёвый! » и тому подобное. В последний день сбора этот ручеек превратится в бурный водопад. Читать это все очень приятно, но лапшу с ушей все же периодически стряхивать надо. Может это от неуверенности, но я всегда нехорошо подозревал деток в том, что тащатся они не столько от комиссаров, сколько от своей любви. Нет, конечно, я обожаю общаться с нашими питомцами в последние дни сбора: до чего же они все милые, добрые, душевные и до боли родные, но все же держу в уме Шекспира: «Весь мир – театр». Как древний Сократ, я во всем сомневаюсь. Детская любовь недорого стоит и часто является средством манипулирования. «Саша, мы тебя так любим, ну неужели ты нам не разрешишь?.. »
Кстати, метод купания в любви используют многие религиозные секты для заманивая в свои ряды. Помню я, как впервые в родном Воронеже появился десант американских мормонов. Милейшие молодые люди, студенты из штата Юта. Открытые, доброжелательные, с тонкой назойливостью знакомились с нашими парнями и девушками. В любой час дня и ночи к ним можно было прийти в общежитие – каждого они встречали радостными воплями и коллективной нежностью. По себе знаю, как трудно не сомлеть при возгласе: «Смотрите, кто пришел! ». Действует безотказно, чтобы еще раз это услышать – некоторые готовы даже распродать имущество в пользу секты. Многие мои знакомые студенты тогда на это купились, многих охмурили хитрые мормоны и окрестили в свою веру. Вот и на лагерном сборе все любят всех, и именно поэтому сборовская методика дает такие потрясающие результаты. Но… На плохих сборах с не очень умными комиссарами вся эта «любовь» доходит до глупых, искусственных ритуалов: «Смотрите, идет комиссар Зубцов! Комиссару Зубцову гип-гип, ура!.. » Можно сравнить с концертом «Студенческой весны». Факультет выступает, а зал его «поддерживает». На каждую реплику со сцены – вопли, визги, топот… Причем, на любую лажу, какой бы она ни была. Но вот если номер действительно хорош, то воплей нет – сами собой в едином порыве вспыхивают искренние, горячие аплодисменты. Так и на сборе: совершенно ни к чему давать команду: вопить слова любви и восторга комиссару Зубцову только потому, что он идет навстречу. Если комиссар Зубцов классный, это почувствуется без пластмассовой, суррогатной любви. Я стараюсь избегать ситуаций, в которых звучат слова: «Мы тебя любим». Моя цель в другом: чтобы я всегда мог подойти к своему воспитаннику: «Ванятка, собираю на лето педотряд для работы в Мздряновке, поедешь? » – и услышать ответ: «С тобой, Анатолич, – куда угодно! » Есть расхожая фраза: «Мы любим детей такими, какие они есть». Дети, мы вас любим такими, какими сделали!
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|