 |
Немного денег для Паханова 5 глава
|
|
|
|
В тот вечер ужин был особенно ярким. Радость того, что была нащупана какая-то информация, создавала особую атмосферу, хотя за столом говорили на отвлечённые темы, как будто стараясь не спугнуть удачу. Надей и Войдан ушли спать рано, ибо рано утром им предстояло ехать к Хору.
Олтарь Яра
Ранним утром, с визгом шин вписываясь в извитые повороты, анличанин - «Дефендер» Надея несся в холодном горном тумане. В машине с ним был ещё Войдан и Колояр. В стремительном свете фар хаотично сверкали листья огромных деревьев, раскинувших могуче ветви над дорогой, искрами вспыхивали покрытые росой камни. Врывающийся в окно ветер летел ему в глаза, гудел в ушах, забирался в рукава, и он с наслаждением вдыхал этот ветер, чувствуя его свободную и освежающую силу.
Дорога петляла среди скал, когда с одной стороны была отвесная скала, а с другой переходила в такой же обрыв. Древний лес обступал дорогу и «Лендровер», который вел Надей, казался магически-волшебным, вышедшим из сказок. Никто бы не удивился, если на дорогу выскочила Баба Яга, Змей Горыныч или Кащей.
Машину оставили в специальном месте, приблизительно в километре от Хора. Солнце еще не взошло, но чувствовалось, что скоро будет рассвет.
Колояр остался на окраине поляны, а Войдан и Надей подошли к Хору. На высокую, доминирующую фигуру волха упали первые лучи солнца.
Посреди Хора стоял огромный валун, сверху сточенный в виде четырехугольного стола. Надей нашел это место когда вызывал дух Огнеслава и называл этот олтарь Проком. Войдан особенно чувствовал здесь концентрацию Яр-Силы, которую в этом месте впитывала огонь-душа сына Рагдая.
В выемках олтаря Надей насыпал стружку ольхи, под ольху положил сухой мох. В нишу были положены хлеб и три чаши кваса, хлеб и посуда с жертвенной едой – хлебом, мясом, квашеной капустой и сыром.
|
|
|
Надей поджег сухой мох под ольхой и из ниши пошел тонкий дымок. Вдвоем они взялись за руки и Надей произнес:
- Яр-Сила, наполни нас, пусти Огнеслава на помощь!
Когда появился первый луч Солнца все трое запели песнь. Это была песнь без слов, в которой были только три буквы – О, Е и Я.
Дым ольхи стал плотным. Свет Солнца осветил Хор и поверхность камня стала похожей на серебро. Мир стал расплываться, а Солнце словно покатилось по небосводу и стало одновременно с четырёх сторон.
Если бы кто-то наблюдал за происходящим со стороны, он бы заметил, что всё в Хоре стало отчетливым и вместе с тем слегка прозрачным – люди, камни, трава. Как будто сюда вторглось другое измерение. Песнь звучала вне времени и пространства.
Так продолжалось с час обычного времени, хотя для них этого времени не было. Когда они закончили около минуты простояли в молчании. Лица Надея и Войдана выглядели так, как будто просыпались.
Они открыли глаза вместе. Мир опять стал таким, каким он был и они начали краткий пир с малой жертвы. Надей разломил хлеб и оба стали есть мясо с хлебом, капусту, запивая квасом. Всё было так, как будто ничего не произошло – только в третьей чаше не было кваса.
Еще через минут пять, Войдан убрал чашу, почистил Олтарь. С Надеем они подошли к краю Хора, повернулись и поклонились Проку.
По дороге Надей глядя вперёд, вдруг сказал вслух, но в то же время как будто про себя, как заклинание. Его речь была необычно торжественной:
- Я чувствую жар небесный. Яр позволяет мне понять грядущее. На Небе идёт битва и мы на Земле воплощаем её. Мы все идем за открытием чужой мерзкой тайны, направленной против нашего народа. Мы еще не готовы к битвам, но мы готовы чтобы узнать правду и приготовиться к ним.
Войдан понял, что степень важности событий, открытая у Олтаря волху, превосходит всё, с чем они встречались раньше. И он принял Волю Диев, Волю Яра.
|
|
|
Вскоре они уже подъезжали к дому Надея.
Через час Надей собрал Колояра, Войдана и сказал.
- То, с чем мы должны будем столкнуться в самое ближайшее время не оставит нам сил и времени на дела Прави, да и на обычные, тоже, а у нас они есть, неотложные.
- Такова Воля Яра и Боги нам посланы в помощь!
Вечером приехал Ярогор, бывший в Черноморской Управе Проводом – офицером связи. Завтра он должен был ехать в Ростов на своём тягаче с фурой, а попутно выполнить задачу – надо уладить некоторые плановые вопросы в Донской Управе, запросившей у Надея согласование. За раскрещиванием обратились к местной Управе кто-то из работников областной администрации. Такие вещи были под особым контролем. Ведь раскрещивание было началом признания человека своим в Прави. А если он запятнал себя против русских чем-то, что несовместимо с Правью? А тут его раскрестили, значит, признали своим. Это пятно. Хотя, смотря, что сделал, можно ли простить человека? Вдобавок в таких случаях информация должна быть полностью засекречена, если человек искренен, он для дела неоценим. Его нельзя было подвести. В общем, на месте надо было выслушать всё, взглянуть на человека и передать слово в слово Надею.
Тем временем Надей попросил Войдана собрать у себя во дворе в беседке Дубровина и Ладу, повторив им то же, что сказал Войдану и Колояру:
- То, с чем мы должны будем столкнуться в самое ближайшее время не должно застигнуть нас врасплох. Мы окунёмся в поток, который нас понесёт. Такова Воля Богов.
Сказано это было с нечастой для Надея серьёзностью тона, которая
появилась ещё у Хора.
Затем чуть мягче, он добавил:
- Дух Огнеслава пришёл ко мне, и смотрел на меня так, что в глазах его я увидел твёрдое напутствие – здесь отступать нельзя.
Огнеслав был тем древним волхом, который тысячу триста лет назад сумел заглянуть в наше, далекое от его эпохи время. Вещим взглядом, разглядел он грядущее, увидев, что Русь спустя тысячелетие встанет на краю пропасти и либо навсегда сгинет под теми крестами, что на неё понаставили адепты распятого, либо стряхнёт Морок и возродиться. Это он, Огнеслав, убедил древний Круг Прави – Коло Яра, отправить сюда дух Войдана, запечатанный в Гром-Камне – дух самого могучего бояра – воина посвятившего себя Яру. И дух самого Огнеслава, не ушедший до конца в Ирий, долгие годы ждал и искал человека – своего преемника, здесь, на земле, которому можно доверить великое дело и тайну. Таким человеком стал Надей, который вырвался из Морока, прийдя к Родным Диям к Отцу Яру, далеко не в двадцать лет. Установив с ним непонятную даже Войдану духовную, мистическую связь, Огнеслав, сквозь миры, обучил Надея тем высшим знаниям, которыми владел, практически всему что знал сам и никогда не оставлял его без совета, являясь в трудные минуты в снах. И только в исключительных случаях, таких как, видимо, сегодня, Огнеслав приходил на зов волха в Яви – невидимый для других, но видимый самому волху.
|
|
|
- Да, - как будто прочитав мысли Войдана, кивнул Надей, - дух Огнеслава поведал о великой опасности на том пути, который мы открыли, в тех битвах, к которым идём. Да ты, Войдан, и сам всё ощущаешь. Все мы ощущаем. Сильные и страшные колдуны, стоят за окутавшей Русь Тьмой. Они могут видеть сквозь расстояния, морозить душу и губить сердце. Но Огнеслав научил меня и тому, как можно скрыться и противостоять. Недолго, но можно. Потому вы должны сделать всё от вас зависящее, чтобы уложиться в данный Огнеславом отрезок времени. За него на Небе будет великая битва. Наша же битва – здесь.
- Знать бы только с кем, боремся.
- Узнаешь. Мы их почти нашли, пойдём по следу, на который напали, уже догадываемся теперь, с кем имеем дело. Но вот они нас не должны найти. Обойдём их сенситивов и мантиков, запутаем их, возьмём их тактику и стратегию - спрячемся. Обряд мне открыл Огнеслав, и сделать его можно только под Ростовом.
Запоминай.
И Надей обстоятельно рассказал что делать. По мере рассказа Войдан понял. Да, начинать надо именно с этого.
- Завтра вы поедете с Ярогором в Ростов.
Глава 7
Отъезд в Ростов
Ярогор включил низкую передачу, и кабина грузовика завибрировала противной мелкой дрожью, заставляя дергаться руль - предстоял очередной крутой подъем, и нужно было максимально сбавить скорость. Пятисотсильный немецкий движок взревел, набирая обороты, и медленно потащил груженую фуру вверх.
|
|
|
Ярогор протянул руку к панели, погромче включая музыку. В колонках взревели последние композиции финской группы «Найтвиш», заглушая шум двигателя. Всё-таки без солистки Тарьи и её голоса, оно уже не то. Не говно, конечно, но и не легенда. Хотя в этом есть и свои плюсы. Морок над страной рассеивается, открывая ростки новой русской музыки. Мощные конкуренты им на первых порах не нужны.
Убрав стекло кабины, Ярогор впустил внутрь холодный еще, но всё-таки какой-то особый, другой воздух Юга России. Здесь Морока меньше. Здесь возродилась Правь, объединившая доселе разрозненные общины русских людей, души которых услышали Зов Родных Богов. Сегодня таких общин уже много по Руси, но что толку от этого множества? Капля, для огромной страны, погружённой в Морок. А как развеять этот Морок?
С падением Совка государство прекратило финансирование двух третей дурдомов и клиенты вышли гулять на свободу – общаться с инопланетянами, пропагандировать новые или обновлять старые религии. Часть таких полудурков попыталась найти себя и в языческой теме, путем самовыдвижения, назначив себя кто главным волхвом города, кто страны. Некоторые даже работали в масштабах галактики – Ярогор повидал и таких полудурков. Кто-то был и вполне здоровым, но решил срубить бабла на набирающем силу течении. Но реальных волхов, таких как Надей, пока были единицы. Собственно с Надея и началась Правь.
Он приехал в город лет пять назад. Построил хорошую кузницу. Стал делать древний доспех – русский, европейский, монгольский. Чудачество – на дворе уж 21 век! Но к нему стали приезжать люди. Отовсюду. Некоторые оставались. Работа пошла очень серьёзно.
Пока, какие-то пришибленные поцтриёты бегали по Москве с красными и романовскими флагами, Надей занимался благородным арийским делом - ковал металл. Зарабатывал этим деньги. Но жил он скромно и не сильно заметно. Замечать его стали только, когда вокруг Надея сформировалась община единомышленников, медленно, планомерно, без лишних слов завоевывающая экономику региона. Кто-то занимался перевозками, кто-то торговлей, часть соратников, потихоньку выдавливала гостей из другого бизнеса. До полной победы было еще очень далеко, но база была положена.
Хотя Надей и приложил немало сил к созданию Прави, непосредственно управлять ей он и не пытался – отсутствие формального единоначалия в Прави им самим и было заложено в её структуру, основой единицей которой была Управа. Время пока ещё разбрасывать камни, важно людей достойных собрать. «Правь это не войско, там нужна вертикаль, а здесь сообщество свободных людей объединённых общим ощущением правды проистекающей из Небесной Прави, обители Русских Богов» – учил Надей. Нами управляет Правда. Когда будет у нас русское государство, тогда и будут механизмы управления, но всё ровно Правь, Круг Правды будет выше, над бюрократическими структурами – повторял он. Но сам он был лидером духовным, слово которого являлось решающим.
|
|
|
Управы формировались методом делегирования или ввиду малочисленности соратников, методом кооптации. Отдельная Управа состояла из Управного Собрания – представительского органа Управы, и Приказа – оперативного органа Управы. Приказ имел Старшину и Наказных: Старшина руководил всем Приказом, а Наказные руководили отделами и направлениями.
Управы
Структура Управ формировалась единообразно, множась вокруг Верховной Управы, сформированной представителями всех объединенных Надееем общин. Дальше Управы делились на Земельные, или региональные, те в свою очередь на Отделы. Земельная Управа формировалась из уполномоченных от Управ Отделов и непосредственно из жителей месторасположения Земельной Управы. Чтобы связать Управы воедино, единой нитью, вокруг единых принципов в составе каждой Управы начиная от Отдела, был делегат от Круга Русской Правды, который обладал правом Запрета на решения или действия Управ. Таким образом, действия и развитие Земельных Управ и Управ Отделов соотносились с принципами Круга, а всё вместе создавало единство. И работало! Очень хорошо работало!
Естественно Управы всех уровней не являлись так называемыми «юридическими лицами» по законам россиянской федерации, не выдвигали кандидатов на россиянских «выборах», поэтому никому из соратников даже не приходило в голову «регистрироваться» в Мороке. Когда на первом Сборе Наказных от региональных Управ кто-то просто поднял этот вопрос, Надей популярно ему объяснил, что любая «зарегистрированная» в Мороке русская партия подобна регистрации ополчения Минина и Пожарского у стряпчих Лжедмитрия.
О появлении и развитии в россиянской федерации Прави знало очень мало людей не из соратников. Правь, до поры всячески избегала любой засветки, любого привлечения к себе внимания. Сил было пока мало и не следовало вызывать на себе огонь огромной и мощной машины чужого государства, раньше времени. Еще настанет то Великое Время, когда Правь сможет прямо и открыто заявить о себе.
Тем не менее, несмотря на все меры предосторожности спецслужбы россиянской федерации подозревали о существовании Прави, потому в целях максимального сокрытия от них информации, она делилась на Явную, Прямую и Тайну. Явной информацией было то, что открыто говорилось сочувствующим, – в прессе, в Интернете, на собраниях, но без упоминания Прави. Прямая информация была рассчитана уже только на соратников – она и передавалась Наказными. Наконец Тайна была информацией абсолютно закрытой. Наказной, передающий Тайну от Управы к Управе и был Проводом. Это было правилом. Ничего незаконного с точки зрения россиянских законов, настолько законспирированные люди, ибо поимка любого из них МВД не обещала ни Проводу, ни его Управе ничего хорошего.
- А вот и они, легки на помине, - Ярогор подумал уже вслух, убирая музыку и нажимая на тормоза.
Зашипела пневматика. Взвизгнули идущие юзом колеса прицепа. Двигатель приутих, пуская в кабину внешние звуки.
Грузовик добрался до края серпантина городской объездной дороги, и отсюда уже хорошо просматривалась дорога впереди. Там метрах в ста стояла машина ГАИ, откуда семенил одетый в серую форму какой-то явно нерусский гаишник. Но раньше в дверь справа постучали. Ярогор озадаченно повернул голову – там же никого не было!
Щелкнул электрозамок и дверь открылась.
- Привет!
Ярогор открыл дверь, в очередной раз, удивившись скорости и бесшумности, с которой умел появляться и исчезать Войдан. С тех пор как Ярогор впервые познакомился с ним прошел почти год и Ярогор всегда внутренне радовался, когда Надей назначал его сопровождать Войдана.
В его внешности не было ничего особо примечательного – обычный русский парень, лет тридцати пяти, хотя глаза какие-то странные, смотрящие, словно внутрь человека, прямо в душу. Потертые джинсы, такая же застиранная добела хебешная куртка. Телосложение спортивное, хотя никаких гор мускулов, которые в свое время ожидал увидеть Ярогор – уже через полгода после своего появления здесь, Войдан был чем-то вроде легенды среди Управ, пересказываемой шепотом и по большому секрету. Но знакомы с ним лично были единицы. Нет, его конечно знали очень и очень многие, но знали как старого соратника Олега Власова, и не более того.
Ярогор делал скидку на то, что описывая друг другу подвиги Войдана, Старшины могли слегка и приврать, добавив к трем-пяти покалеченным врагам, еще, ибо расправиться с десятью подготовленными противниками было выше человеческих сил. Но всё равно, тогда Ярогор ожидал увидеть перед собой двухметрового богатыря, способного порвать врагов на куски. И он их действительно рвал, как чуть позднее успел убедиться Ярогор, и не три-пять, и даже не десять, но тогда он всё равно был удивлен. И еще его удивили его глаза.
Ярогор не первый год был в Движении, видел и распри среди соратников, видел и страшную силу Морока, потому было время, что он сильно засомневался в Русской Победе. Потом он встретил Надея. И когда Ярогор впервые услышал его твердый, уверенный в себе голос, говорящий о Победе – он снова проникся надеждой, что наше дело – Правое, что мы рано или поздно – но победим. Но когда Ярогор впервые посмотрел в глаза Войдана, то его надежда вдруг стала стопроцентной уверенность. Теперь он не просто верил в Победу – он о ней знал как о чем-то само собой разумеющемся.
С левой стороны кабины раздался резкий, возмущенный стук
- Да, да, я щас…
Ярогор открыл дверь и протянул руку за документами, шаря в карманах висящей сзади куртки. Им с Войданом предстояла дорога в Ростов, и тут на тебе – нарисовались эти козлы.
Ярогор не любил ментов, а особенно нерусских гаишников, иногда испытывая непреодолимое желание взять их всех и перестрелять. Надей в таких случаях смерял его пыл, объясняя, что такими ментов сделала система. Морок. И там есть нормальные ребята, кое-где даже были приняты в Правь. Ну, Надей конечно оптимист. Да, туда сейчас в основном шло всякое отребье, всякий двуногий сброд, которой Надей очень наделся после Победы перевоспитать, например, приобщив их к полезному труду, дав профессию – строителя, укладчика дороги. Много в России дорог надо было строить после Победы. А кому? Вот этих двуногих потрошителей карманов и надо будет приучать к труду.
Вместе с тем, Ярогор нехотя, но признавался себе - среди ментов и ФСБ-шников существовали и правильные люди - Надей приводил в пример Озерова. Человек десятилетия отдал служению системе, ордена даже имел. Но однажды понял, на КОГО на самом деле он работал, ЧЬЮ власть на самом деле укреплял. Раскаялся вот, угрызения совести начал испытывать. Тем более бабушка у Озерова была не совсем простая, людей лечила – со всей области к ней в деревню приезжали. Молодой был – не слушал, что говорила, отмахивался – мол, чушь это все. А сам когда стал в возрасте как тогда его бабушка - то и понял, что не чушь. Да и открылось в нём кое-что, в школах ФСБ будущих генералов не учат ведь лечить наложением рук.
А к взяткам русских ментов Надей учил относиться еще спокойнее. У него даже теория целая на этот счет была. Теория, предполагающая временное обустройство россиянской федерации, позволяющее сделать жизнь русских более комфортной и чуть оживить чахнущую экономику. Она предполагала если не поощрение мзды, собираемой чиновниками, то, во всяком случае, изменение к этому процессу отношения в Прави.
Гаишник, вымогавший денег у Ярогора, под категорию сбившихся с пути и пытающихся подзаработать соплеменников не попадал. Это был настоящий сын гор. Горы был явно не его, но он почему-то решил, что здесь можно поразбойничать, вымогая денег у водителей. Способствовать ему в этом Ярогору никак не хотелось, но и ехать было надо.
Войдан разрядил ситуацию жестом:
- Не нужно. Я разберусь.
Второй гаишник, видимо старший, уже подходил, весело помахивая палочкой. Он уже открыл было рот, что-то сказать, когда встретился взглядом с Войданом. Ярогор не видел этого взгляда – он видел только лицо гаишника, которое исказила гримаса какого-то нереального, нечеловеческого ужаса. Он замер, глядя на Войдана как сурок на питона.
- Поехали, - в полголоса обронил Войдан.
Ярогор дал полный газ. Грузовик вздрогнул и тронулся с места, медленно описав небольшую дугу. В центре её стоял покрытый мурашками россиянин. Его морда, полностью соответствовала виду человека, внезапно понявшего что молчание и покорность сохранят ему здоровье, если не жизнь.
Кафе на пути в Ростов
Не доезжая километров ста до Ростова, Войдан и Ярогор сделали остановку в небольшом не то городке, не то поселке – здесь их полно было, натыканных вдоль трассы и переходящих один в другой. Ярогор высадил Войдана, в как бы географическом центре городка, светившим десятком вывесок магазинов, сам поехал дальше - от указателя к указателю, обещавшему кафе где-то в трехстах метрах. Их там, правда, было все пятьсот, но кафе действительно присутствовало.
Его интерьер был оформлен в классическом стиле тридцатых годов: полированный дуб, бакелит, небольшие квадратные столики из белого мрамора, кое-где цветная стеклянная мозаика и масса предметов из кованного железа – люстры, бра, стулья и ножки столиков. Хозяин заведения, физиономия которого, похоже, была изображена на панно во всю стену, явно не рационально потратил бабло на декорации – мраморные столешницы стоили кучу денег, а ковка была нелепой и примитивной, которую Надей побрезговал бы даже поставить в сарае, тем не менее, кафе очень выделялось на фоне разрухи, начинавшейся в десяти километрах от Ростова.
Ярогор немного знал это место, пользовавшееся недоброй славой среди дальнобойщиков. Вообще таких мест в россиянской федерации было более чем достаточно. Местная братва жила по им одним, ведомым «понятиям»: трясли фуры, хотя выборочно. Например, с гонявших бензин чеченцев взымать «налог» кишка была тонка, да и по слухам, с местными бандитами отлично поладили некоторые из прощенных россиянской федерацией глубоко раскаявшихся боевиков. Сильно Ярогор в местные расклады не вникал – Прави здесь не было, защищать было некого, а их редкие фуры никто ни разу, к своему счастью, не трогал.
Расположившись за одним из столиков, Ярогор подозвал официантку и сделал заказ себе и Войдану – он должен был подойти с минуты на минуту.
Выйдя из грузовика Войдан договорился с Ярогором встретиться в кафе, судя по вывеске, бывшее в трехстах метрах отсюда, а сам направился в магазин, купить очки, вместо развалившихся. Ничего толкового не было, в небольшом заведении, торговавшем стандартным набором ширпотреба для провинции, с тремя продавщицами, одна из которых, судя по всему, была хозяйкой. Пришлось купить китайские, пластиковые, с гордой биркой полароида. Уже на выходе он столкнулся со светлорусой девочкой, лет восьми с губами красно-синими от каких-то ягод, которая, счастливая, пронеслась, чуть не сбив его. Войдан внутренне улыбнулся – дети не меняются. Ему показалось, что в той, другой жизни, тысячу лет назад, он уже видел эту девчёнку. Мы один народ, тогда и сейчас, подумалось ему.
Уже отойдя на полсотни метров, он обратил внимание, как к магазину подъехала голубая семерка BMW, откуда вывалились четверо типов с очень неприятными лицами и перебрасываясь матами направились ко входу. Пятый, в темных очках и с угрюмой мордой, отогнал машину в сторону и развалясь в сиденье слушал блатную музыку. Каким-то неведомым образом Войдан вдруг увидел, что трое из этих людей – убийцы. Их фигуры были словно подернуты серым туманом, невидимым взгляду обычного человека. То, с каким видом они зашли и последовавшие за этим женские крики не предвещали ничего хорошего. Его передёрнуло, он вспомнил маленькую девочку, только что забежавшую туда. Мимо пройти Войдан не мог.
Драка в магазине
От мощного пинка двери распахнулись, с треском ударившись о стену. Висевшая над ними какая-то звенящая хреновина громко звякнула и оборвавшись полетела на пол. Под ногами зазвенело битое стекло. Первым в магазин неторопливо, с достоинством ввалился высокий и широкоплечий Расул. Колян и остальные пацаны один за другим проследовали за ним.
Задуманный наезд был делом вполне обычным и не сулил особых проблем. До убийств дело доходило редко, но иногда они и случались. С мусорами проблем тоже почти не было, где надо все схвачено, хотя пара-тройка мертвяков иногда послужит хорошим предостережением жадным барыгам и наглым конкурентам.
Колян работал сейчас на Димона, поставившего себя единственным и абсолютным владыкой сорока километров трассы Ростов-Баку. Даже менты вежливо здоровались с ним, а гаишники и близко не решались подойти к его тачке. А на разборки пацанов возил Расул, сам бывший мент. А еще раньше он по горам бегал, моча федералов. Похоже, оно ему так понравилось, что, даже раскаявшись, он никак не мог остановиться. В этом году он уже замочил троих – одного из ствола, еще двоих изувечил голыми руками.
Колян всякого повидал у старого папы, но то, как Расул объяснял правила тупым барыгами убеждало куда больше. Убедил Расул и Коляна вовремя слинять с тонущего корыта – пахан оказался слабак, за что его с почестями пустили по конвейеру пилорамы. Кишка у него была тонка, тягаться с Расулом, и уже не далек был тот день, когда Расул подвинет самого Димона. Но об это мало пока кто знал.
Братва разбрелась по магазину, присматривая чего взять. Расул сразу пошел к стоящей рядом с продавщицей тёлке – по понтам и прикиду, хозяйке этой дыры, задев попавшую под ноги, тут же заревевшую, малявку. И оно в натуре была дыра. Все, блин, платили Димону исправно, а тут понимаешь, какая-то стерва стала пугать его каким-то дядей, военным майром. Ха, на таких борзых как раз и был Расул. Ему замочить что человека, что два пальца – и ищи свищи в горах, пока шум не уляжется.
Расул был здоровенный мужик с фигурой штангиста-тяжеловеса и огромной, деформированной стероидами нижней челюстью. Он брился наголо и в сочетании с густыми, сросшимися на переносице бровями его вид производил устрашающее впечатление. И тёлка конкретно обосцалась – вона как зырит по сторонам, прижала плачущего детёныша – типа хто-та ей поможет. Ща, разбежались. Если тёлка тока обосцалась, то тусовавшиеся тут два задохлика их охраны, глядя на Расула уже и обосрались – стоят смирно, определенно с полными штанами.
Увлеченно наблюдая за базаром Расула с бабой, Колян не заметил, как в магазине появился какой-то странный полудурок. Он вроде пришел по своим делам, но постояв, посмотрев по сторонам, подошел к Расулу:
- Э, гость. Здесь не ярмарка для гоблинов. Забирай своих баранов и ползи в родной аул.
Опа на! Герой, блин, тупой! Американского кина по ходу насмотрелся – пошел Расулу чего-то объяснять. Колян, давясь от смеха, сделал пару шагов поближе – такой цирк редко бывает, надо ниче не пропустить.
Колян не расслышал начала базара, но уже и от последней заявы, можно было охренеть. Расул тоже, наверное, охренел, но не подавал вида, растягивая удовольствие от спектакля. Не удостоив придурка даже взглядом, Расул с деланным добродушием процедив:
- Ти кто, мужик? Балной, да-а? Хотэт быт инвалыдом, да-а?
Придурок, спокойно вышел в центр торгового зала, обведя пацанов холодным, словно видящим насквозь взглядом. Потом повернулся к Расулу, нагло передразнивая его легкий акцент.
- Я Войдан. И я буду твоя убивать, - придурок как-то нехорошо улыбнулся
Расул повернулся к пацанам, оскалился:
- Сейчас ми этого козла будем немножко рэзат! Ха-ха-ха!
По тону, каким это было сказано, Колян понял, что настрой у Расула был явно серьезный. Он не шутит. Сейчас у придурка начнутся серьезные неприятности. Рука Расула медленно пошла за отворот куртки, демонстративно доставая нож. Коляну стало даже немного жаль дурака: если кавказец достал нож – то всё, шутки закончились. Последний раз Расул так светил оружием перед тем, как пригвоздить им к капоту одного непонятливого гаишника.
И вдруг Коляном овладели нехорошие предчувствия. Нечто подобное, похоже, снизошло и на остальных – пацаны определенно напряглись, начиная тянуться за оружием. Собственная рука Коляна на бите покрылась противным, липким потом.
Колян передернул плечами, отгоняя нахлынувший на него какой-то давящий, совершенно непонятный страх. Чего сцать-то? Их пятеро здоровых мужиков. Этот хрен один. Может тот самый майор, что тёлка пугала? Отсюда от такой бурый? Рассчитывает взять нас на понт, армией? Так у Ибрагима есть крыша и в ФСБ, даром он, что ли, такой неуловимый. Нефиг сцать. Тут дашь слабину – свои же и опустят. Перехватив биту поудобнее и расталкивая висящие вокруг какие-то шланги и кабели Колян стал заходить этому клоуну в тыл.
А лох явно хотел умереть. Молча поведя головой, он обежал магазин холодным, ничего не выражающим взглядом. И таким же ничего не выражающим голосом произнес:
- Я буду считать до трех. Сейчас уже два. - Придурок говорил размеренно, как машина, старательно выговаривая каждое слово, - А на счет три ты предстанешь перед Аллахом уже сегодня.
Придурок опять нехорошо улыбнулся и помедлив добавил:
- И не целым.
Голос мужика был спокойный и ровный, как могильная плита. От него словно и веяло могилой.
Расул выпучил от удивления глаза. Он видел борзых и не таких, но то были стрелочные понты людей, тщательно скрывающих свой страх получить пулю в башку. А этот в натуре забыл о смерти. Явно неадекватный.
Вполоборота повернув голову к братве, Расул с издевкой протянул:
- Ти сегодня курил, да-а? Чито курил?
Все заржали. Колян тоже расслабился, переступая с одной ноги на другую. Как он сразу не просек – придурок явно обкуренный. Нет, обколотый. Накаченный наркотой по самые брови. Отсюда и такая преисполненность собственной значительности.
Прикалываясь, Расул закрутил нож в пальцах, махая бешено мелькающим лезвием прямо перед мордой придурка.
- Сичас ми тэбэ будэм дэлат хара-кыри. Зинаешь чито это?
Расул перестал улыбаться. Теперь чуваку точно конец, решил про себя Колян, – поломанными ногами и слегка порезанной мордой он никак не отделается. Одно напрягало – взгляд мужика. Холодный. Ничего не выражающий. Пора бы ему уже и в штаны наложить, а он стоит как столб, храня угрюмое молчание и пялясь на них по очереди, тяжелым как рельса взглядом.
Толкнув плечом и обвалив несколько полок, Колян замахнулся битой. От затылка хамящего людям козла его отделяла пара шагов, но право первого удара принадлежало Расулу. И он не заставил себя долго ждать: Колян не успел и моргнуть, а нож молнией метнулся в горло придурковатого. Но его уже там не было.
|
|
|
