Скептицизм в Ветхом Завете.

Богоборчество в мифологии и мифотворчестве.

Богоборчество является, по-види­мому, самой ранней и самой слабой формой противодействия религии, не вышедшей еще за пределы религиозного сознания в целом. Оно находит свое выраже­ние в фольклоре, художественной и даже теологической литературе разных народов. Причины появления богоборчества различны: осоз­нание социальной несправедливости, неудовлетворенность жизнью, отчаяние, вызванное внезапным горем. Оно мо­жет проявляться как робкий упрек сверхъестественным силам в неустроенности жизни или как яростная угроза богу, «хуление» его. В богоборчестве личность может осознавать свою интеллектуальную силу, позволившую ей посягнуть на традиционный образ сверхъестественного, но богоборчество может свидетельствовать и о чувстве крайней зависимости от этого существа. Оно соответст­вует, как правило, обыденному сознанию и связано с чув­ством ненависти, неприязни к сверхъестественным силам. В основе такого чувства лежит неприятие мира социаль­ных отношений, которые богоборцу представляются не­совместимыми с представлениями о высшем благе. «Бунтуя», он переос­мысливает понятие всеблагого бога, который представля­ется богоборцу злым и несправедливым.

Факт наличия богоборческих настроений среди древних евреев отразил­ся, например, в легенде о борьбе Иакова с богом. В «Книге Иова» страдания, выпавшие на долю Иова, рождают у него сомнение в справедливости бога. Но здесь — роб­кий упрек всевышнему при осознании своего полного бес­силия. Вместе с тем в вопросе, обращенном к богу, «По­чему нечестивец блаженствует, а праведник страдает?» уже содержится ответ: бог есть причина зла в жизни и индивида, и общества в целом. Тем самым понятие бога лишается этической ценности.

Развитие процесса секуляризации в обществе подго­товило почву для перевода богоборческих идей, настрое­ний в плоскость других форм свободомыслия — скепти­цизма, индифферентизма, антиклерикализма, а также привело к использованию богоборчества в светской куль­туре. Образы богоборцев в произведениях светской литературы символизируют идею достоинства личности, протест индивидуума против несправедливости в обществе. Фигура богоборца не­редко становилась лишь поэтическим символом стремле­ния личности к свободе, а иногда и к переустройству мира. Ницшевский «богоборец» Заратустра утверждает в борьбе с богом свое право на попрание общечеловеческих норм нравственности — его богобор­чество смыкается с религиозным нигилизмом.

Богоборчество дискредитировало важные религиозные идеи, в частности идею фатальной грехов­ности человека как основы несовершенства социальных отношений. «Вина» человека, обусловленная «первород­ным грехом», трансформируется в сознании богоборца в вину божества. Богоборчество связано и с отказом от некоторых черт религиозного этического идеала: безропотности, смире­ния, убежденности в том, что страдания — благо для че­ловека.

ПРИМЕРЫ

Богоборческие мотивы выражены в мифе о восстании гигантов и титанов, сынов земли Геи, которые, взгромоздив одну на другую высокие горы, забрались на Олимп и вступили в битву с Зевсом, но потерпели поражение. В «Илиаде» упоминается имя древнего певца Фамирида, который будто бы дерзнул состязаться в искусстве с самими музами и за это был лишен ими своего дара и ослеплен. Древние греки создали миф о ткачихе Арахне, которая дерзко высмеивала жителей Олимпа и вступила в соревнование с богиней Афиной, соткав ткань, более прекрасную, чем созданная богиней. Ниоба выступила против богини Латоны, сатир Марсий — против бога Аполлона, но все терпели поражение. Ахилл у Гомера бранит Аполлона последними словами за укрывательство Гектора. Герой Диомед борется с Аресем, повергнув его на землю, ранит Афродиту. Брат Сизифа Салмней призывал к отмене жертвоприношений Зевсу, уверяя, что он сам умеет не хуже царя богов и людей метать молнии. Внук Сизифа Беллерофонт пытался на чудесном коне Пегасе взобраться на Олимп, чтобы проверить, есть ли там боги. В одноименной трагедии древнегреческого поэта Еврипида Беллерофонт, сомневаясь в существовании богов, говорит: «Коль бог дела позорные творит, то он не бог». В трагедии «Сизиф» Критий изобразил самого Сизифа безбожником, утверждавшим, что боги выдуманы законодателями для запугивания людей, чтобы заставить их соблюдать законы. Миф о Прометее.

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ

См.Фрезер «Фольклор в ВЗ»

Адам и Ева

Вкусив плод, Адам нарушает волю Господа, который запретил ему вкушать от древа познания добра и зла. Вере в бога, воплощающейся в следовании его велениям, Адам предпочитает самостоятельность, выражающуюся в конфликте с богом, в презрении его воли. Противопоставляя себя богу, выходя из подчинения, он, тогда еще будучи бессмертным, действительно становится «как бог». Адама ждет та же участь, что и всех остальных богоборцев. Ни Яхве, ни Зевс, ни Ахура Мазда не терпят соперников. Изгнание Адама из рая тождественно потере им бессмертия.

Почти все из известных богоборческих мифов очень тесно связаны с проблемой человеческой смерти. Другая группа, в которую входят месопотамские богоборческие мифы, например, шумерский и шумеро-аккадский мифы о потопе, пытается объяснить как через богоборчество до этого смертный человек может обрести бессмертие.

Когда-то Прометей, тогда еще не было Зевса, украл огонь у Афины и принес его людям. Когда-то Йима, тогда еще не было Ахура Мазды, научил людей вспахивать землю, что так же является типичным, цивилизующим действием культурного героя. Какое-то время именно они были полновластными хозяевами на земле, однако с появлением идеи божественности (как известно культурным героям никто не поклонялся, их просто считали безупречными образцами, эталонами) «лидерство» от Прометея и Йимы переходит к Зевсу и Ахура Мазде. Соответственно и тот и другой начинают. Первоначально, единственным архетипом, «выходящим» из подобного мифа, полагается именно гибель героя, которая задает парадигму остальных смертей. Вывод первый: оказывается все люди смертны именно в следствие вот такого «плохого поведения» своего первопредка. Гораздо позже люди осознают, что кроме следствия есть еще причина и также как до этого смерть, «типизируют» для себя, вслед за свои богоборцем, потенцию к конфликту с божеством. Вывод второй можно охарактеризовать осознанием архетипа, который в христианстве принято называть «первородным грехом». Оказывается все люди могут выбирать между собой и богом и в результате этого выбора либо «умирать» либо «нет».

Зевс наказывает Прометея, потому что тот против его воли приносит людям огонь, то есть грубо говоря продолжает заниматься цивилизаторской, космогонической деятельностью, которая была его прерогативой до появления Зевса. Теперь же эти функции должны перейти к этому верховному богу. То есть богоборчество Прометея является проявлением не столько его собственной воли, противопоставленной воле Творца, осознанным выбором между подчинением и бунтом, сколько символизацией, достаточно предсказуемой, смены одного мифического героя другим мифическим героем. Прометей, как говорится, не приложил усилий для того, чтобы противопоставить себя Зевсу, он просто продолжал действовать по схеме своего космогонического мифа.

 

 

Скептицизм в Ветхом Завете.

Ветхий Завет велик и могуч, и некоторые евреи (да и не только евреи) могут говорить о нем часам, но так как мсье Гэ не планирует слушать нас много-много часов, то, скорее всего, под скептицизмом в Ветхом Завете он разумеет скептицизм в двух маленьких книжечках, прочтения которых он от нас хотел, - книга Иова и книга Экклесиаста.

Книга Экклесиаста

Сомнения в боговдохновенности Книги Экклесиаста были (и, в общем то, наверное есть) и у иудеев, и у христиан. Только по разным причинам. Только возникали эти сомнения по разным причинам. Христиане могут критиковать книгу Экклесиаста за то, что в ней есть скептицизм по отношению к вере в загробную жизнь и воздаяние. Евреев же это, как известно, маловолнует. И все эти разборки с авторством (Соломон-не-Соломон, нет, точно не Соломон) тоже не особо их беспокоили. Дело в том, что книга Экклесиаста сама по себе очень противоречива, многие выражения в ней – двусмысленны.
Бог в ней грозный, страшный, безразличный к человеческим страданиям и действующий по непонятным человеку, собственным, далеким от людского мира побуждениям. Его надо бояться, на его милость можно надеяться, но нельзя рассчитывать на его награду за какие бы то ни было дела или помыслы: если человеку следует быть мудрым и благочестивым, то не потому, что это повлечет воздаяние бога, а потому лишь, что разумное обращение с силами общества и природы, в том числе и с главной силой – божеством, скорее предохранит от бедствий, чем неразумное; однако удача, благополучие, счастье – это произвольный дар божества, которое может и не ниспослать его, несмотря на мудрость и благочестие человека. Поэтому надо, пока возможно, радоваться жизни и своему повседневному делу, предоставив божеству, как року, решать остальное.
Главный пассаж всего текста – всё тщетно, включая мудрость, но мудрость наименее тщетна из всего тщетного.
Ну и, собственно, главное содержание:
Всё суета.
Всё тщетно.
Полезнее мудрость, чем глупость.
Но и мудрого, и глупого постигнет одинаковая участь (помрут). Так что мудрость тоже тщетна.
Но всё, что есть (еда, вода), - дано от Бога.
Всему своё время.
Человек не может познать Бога.
«Я узнал, что блага нет человеку,
Кроме как есть, и пить, и делать благое в жизни,
Но даже если кто ест, и пьет, и видит благо в труде,
То это – божий дар».
Необходимо исполнять обещания.
Существует зло.
«Наравне с наследием мудрость – благо,
Даже лучше она для видящего солнце:
Ибо под сенью мудрости – под серебряной сенью,
А польза знания: мудрость знающему жизнь продлевает».
Необходимо соблюдение заповедей.
«Бог уже давно предрешил твои деянья».
«Послушаем всему заключенье:
Бога бойся, храни его заветы,
Ибо это каждому подобает,
Ибо всякое дело Бог призовет к суду
Над всем сокрытым в тайне – худым и хорошим».

Книга Иова

Книга Иова есть начальный образец такой рефлексии прения, субъектно-субъектного диалога с собой, с друзьями, с Богом, в беседе с которым и формируется новая система миропонимания.
Тут проявляется некая загадочность в отношении человека к Богу, мотивах деятельности морального субъекта и субъекта социальной активности.

Книга Иова декларирует максиму бескорыстного благочестия, т.е. бескорыстной моральности, обусловленной внутренней потребностью. Субъект наделен способностью к индивидуальной рефлексии (о чем потом много писал Ясперс) и многосторонней деятельности. Субъект – активный деятель в социальном и природном мире. Такая способность выражается в первую очередьвформировании внутренней мотивации поступков. Действия субъекта определяются не внешним принуждением – традицией, законом, мнением окружающих, а внутренними мотивами, убеждениями, свободной совестью.

Однако у максим субъективности имеются свои следствия. Если Иов бескорыстен в своей любви к Богу, свободен от внешних факторов в своих деяниях, то почему Бог не может быть столь же бескорыстным в отношении к Богу и в Своих деяниях? Субъектно-субъектные отношения, выстраиваемые между Богом и Иовом, предполагают равенство сторон, на чем так настаивает Иов, требуя у Бога справедливости. И это совсем иная справедливость, чем справедливость воздающего возмездия, на которую ссылаются собеседники Иова – Софар, Елифаз и Вилдад, видящие причину несчастий Иова в его грехах или проступках его предков. Иов знает о своей праведности, но и он не может сразу принять новый тип справедливости. Здесь меняется само понимание завета как очень архаичной системы взаимных обязательств договаривающихся сторон, которые вступают в беспредпосылочные отношения.

Иов признаёт несправедливость своих претензий к Богу. Осознав полноту деяний Бога, личнопроникнувшись их совершенством, Иов отказывается от своих обвинений даже не потому, что осознает невозможность постичь дела божие, а по высокому благоговению и доверию к Богу как к Творцу земного великолепия.

Книга Иова – поворотная. Она знаменует субъектную революцию и становление персональной рефлексии, ставит проблему мотивации субъектной деятельности.

Ну и краткий пересказ, по главам:

1) Иов – «непорочен, справедлив и богобоязен и удаляется от зла». У него 7 сыновей и 3 дочери.
«И был день, когда пришли сыны Божие предстать пред Господа; между ними пришел и Сатана».
Господь рассказал Сатане про Иова и сказал Иова не трогать.

Сатана спросил у Бога: «Благословит ли он [Иов] Тебя [Бога]?».
Затем «отроков поразилил острием меча», скот погубили – Иов разорвал на себе одежду, остриг голову – «Господь дал, Господь и взял».
«Во всём этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге».
2) «Благословит ли он Тебя?»
Сатана «поразил Иова проказою».
жена сказала Иову (чтоб Иов не мучался): «похули Бога и умри!»
«Во всем этом Иов не согрешил устами своими».
Трое друзей Иова: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин, Софар Наамитянин.
Сидели с ним на земел 7 дней и 7 ночей.
3) Иов «проклял день свой». «Для чего не умер я?»
«На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком?»
4) «И отвечал Елифаз Феманитянин и сказал: если попытаемся мы сказать к тебе слово, - не тяжело ли будет тебе? Впрочем, кто может возбранить слову!»
Всем помогал, а как его коснулось – опустил руки.
«Богобоязненность твоя не должна ли быть твоею надеждою и непорочность путей твоих – упованием твоим?»
Невинные и праведные не искореняются.
5) Гнев и раздражительность ведут к гибели.
«человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх»
Совет Иову от Елифаза Феманитянина – обратиться к Богу.
6) Иов отвечал, что его просьба к Богу заключается в том, чтобы тот лишил его жизни, но просьба не находит исполнения.
7) Вопросы Иова насчет целей его существования.
8)Вилдад Савхеянин: «Бог не отвергает непорочного и не поддерживает руки злодеев».
9) «И отвечал Иов и сказал: правда!»
Но кто есть человек чтобы обращаться к и коммуницировать с Богом?
(пассаж о человеческой ничтожности и божественном всемогуществе)
10) Просьбы о смерти, вопрошания о своем грехе (дескать за что я живу)
11) Софар Наамитянин: Иов «пустословит».
12) Иов: праведный человек стал посмешищем.
Мудрость человеку не доступна, мудрость доступна только Богу.
13) «все вы бесполезные врачи»
«я к Вседержателю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом»
«покажи мне беззаконие мое и грех мой»
14) «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?»
15) Елифаз Феманитянин: «ты избрал язык лукавых»
«твой язык говорит против тебя»
Иов приобрел гордыню
«Что знаешь ты, чего бы не знали мы?»
16) «И отвечал Иов и сказал: слышал я много такого; жалкие утешители все вы!»
«Предалменя Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня»
17) Обращение к Богу: «поручись Сам за меня перед Собою».
«ты закрыл сердце их от разумения, и потому не дашь восторжествовать им»
«А они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы»
18) Вилдад Савхеянин: «когда же положите вы конец таким речам?»
Иовом овладел гнев.
19) Иов: «Он исторг надежду мою!»
«Воспылал на меня гневом Своим и считает меня между врагами Своими»
«Помилуйте»
Иов – без друзей, без родных и даже без знакомых.
НО надежда, что в последний день Бог ему поможет.
20) Софар Наамитянин: прижизненное веселье кратковременно и тленно.
21) Иов: почему плохие живут долго и хорошо, а хорошие хреново и мало?
«В ваших ответах остается одна ложь».
22) Елифаз Феманитянин: «Сблизься же с Ним – и будешь спокоен; через это придет к тебе добро».
23) Иов ищет Бога, но при этом уже начинает испытывать перед Ним некий страх.
24) Наказание нечестивца не всегда явно.
25) Вилдад говорит, что нет правых перед Богом.
26) Иов говорит о величии Бога
27) *что-то тут чушь какая-то, даже не знаю, что о ней сказать, так что выбросим эту главу из зоны нашего внимания*
28) Повторяется о том, о чем уже где-то ранее говорилось: абсолютная мудрость доступна только Богу, но не людям, однако люди должны стремиться к мудрости.
29) У Иова ностальгия по поводу того, как он когда-то круто жил.
30) А далее Иов повествует о своих нынешних страданиях и говорит «Верно, что рука Его не простирается туда, где бедствие, где раздается стон».
31) Оправдания Иова (а я такой хороший, и бедным помогаю, и все дела).
32) «Тогда эти три человека перестали отвечать Иову, потому что он был уверен в своей правоте.
И разгорелся гнев того, кто говорил от Бога, ведь сын вместо благословлени выказал пренебрежение, вместо поклонения восстал как непокорный, воспротивился правде, а ведь сам он создание Бога.
И разгневался то, кто говорил от Бога, на трех товарищей Иова за то, что не нашли они, что ответить Иову».
33) «Бог выше человека.

Для чего тебе состязаться с Ним? Он не дает отчета ни в каких делах Своих.

Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз:

во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе.

Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление,

чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость,

чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом.

Или он вразумляется болезнью на ложе своем и жестокою болью во всех костях своих, --

и жизнь его отвращается от хлеба и душа его от любимой пищи».
34) Бог справедлив
35) Любой человек грешен просто в силу того, что он человек (ну и потомок Адама)
36) Божья справедливость для человека непостижима
37) Начало бури; рассуждение о том, что всё всегда по воле Бога
38) Господь отвечает Иову (² кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?)
39) ³³ И отвечал Иов Господу и сказал:
³⁴ вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои.
³⁵ Однажды я говорил, -- теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду.
40) Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя?
41) ¹ Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его?
² Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем?
³ Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом все Мое.
42) ¹ И отвечал Иов Господу и сказал:
² знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено.
³ Кто сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея? -- Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал.
⁴ Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне.
⁵ Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя;
⁶ поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле.
⁷ И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов.
⁸ Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов.
⁹ И пошли Елифаз Феманитянин и Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сделали так, как Господь повелел им, -- и Господь принял лице Иова.
¹⁰ И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих; и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде.
¹¹ Тогда пришли к нему все братья его и все сестры его и все прежние знакомые его, и ели с ним хлеб в доме его, и тужили с ним, и утешали его за все зло, которое Господь навел на него, и дали ему каждый по кесите и по золотому кольцу.
¹² И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц.
¹³ И было у него семь сыновей и три дочери.
¹⁴ И нарек он имя первой Емима, имя второй -- Кассия, а имя третьей -- Керенгаппух.
¹⁵ И не было на всей земле таких прекрасных женщин, как дочери Иова, и дал им отец их наследство между братьями их.
¹⁶ После того Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода;
¹⁷ и умер Иов в старости, насыщенный днями.
(Да, на то, чтобы сократить последнюю главу, меня уже не хватило).

 

№7 Свободомыслие и атеизм в античном мире. (мой доклад по М.М. Шахнович)

По отношению к античному обществу более корректын является термин «вольнодумец», «свободомысляший», нежели «атеист». В Др. Греции употреблялись два понятия – «нечестивцы» и «безбожники». Слово ασεβης (нечестивец) происходит от глагола ασεβεω – кощунствовать, оскорблять святыни. Впервые это понятие встречается у феогнида и Пиндара. К таким дерзким ασεβεια, кощунственно относящимся к традиционным обрядам и верованиям, можно отнести киников. Скепсис, насмешки и издевательства над обрядами были свойственны членам кружка афинского поэта Кинесия(конец 5го в.) Нечестивое поведение их заключалось в том, что они устраивали пиры в дни посвященные подземным богам, когда остальные постились. Они называли себя κακοδαιμονες (несчастливцы). Насмешки Кинеси и компании публично профанировали идею существования богов. Отсутствие божественной кары показывало им, что ритуалы бессмысленны, т.к. либо боги не обращают внимания на них, либо нет богов.

Отсутствие строго закрепленных догматов веры было той особенностью греко-римской религии, которая делала ее меньшим препятсвием на пути развития научного мышления. Поэтому очень рано в зрождающейся греческой науке прозвучали критические суждения о религии. Они, естесственно, были высказаны философами, склоняющимися к материалистическому объяснению мира. Нужно сказать, что открытая пропаганда атеизма в Греции была опасным дело. Что же касается слова αθεος (безбожный), значило оно «лишенный божества», а позже стало употребляться для характристики мыслителя, отрицающего существование богов. К примеру, Климент Александрийский использовал это понятие для обличения почитателей ложных богов, а также для критики философов, особенно атомстов, признающих материальные субстанции в качестве первоэлементов.

Платон считал, что необходим закон о каре, котрую должны понести те, кто словом или делом оскорбляет богов. Одни, по его мнению, заслуживаются в увещевании и тюремном заключении, другие же смертную казнь.

Для Псевдо-Аристотеля ασεβεια подразумеваланеподобающее отношение к богам, родовым предкам и к родне, таким образом безбожие определялось как государственное преступление. Исследователями отмечается, что многочисленные процессы по обвинению в атеизме, развернувшиеся в 5м веке в Афинах, служили средством идеологического воздействия. Плутарх рассказывает о знаменитой псефизме против нечестивцев: «Диопиф внес в народное собрание постановление о преследовании тех, кто не почитает богов или занимаются изучением небесных явлений». Это постановление стало орудием обвинения в безбожии, под которым понимали осквернение и отрицание государственных богов. При этом наказанию подлежали и те, кто «вводит новых богов», и в основном судебноу преследованию подвергались философы. На основании этого закона были обвинены:

433/32 – Анаксагор, Аспазия, Фидий

420 –Диоген из Аполонии

415г. –Протагор и Диагор Мелосский, Алкивиад

400г. – Продик

399г.- Сократ

323г. Аристотель

317-307гг. Феодор Киренский

Платон в Законах указывал, что существует три вида нечестивцев: 1. Те, кто считает богов, что богов можно склонить на свою сторонужертвами имолитвами 2. Те, кто верит, но отрицает вмешательство их в в людские дела 3. Те, кто совершенно отрицает существование богов.

С середины 2в. до н.э. существует список древних атеистов, создателем которого был поэт Клитомах. Он написал сочинение «О неверии в богах». Возникновение философии софистов было связано с глубокими изменениями в политической и культурной жизни Афин, способствовала разрушению традиционных представлений, верований и обычаев, пробуждению скептицизма. Просветительские тенденции учения софистов выражались в том, что у них «испытывающий» разум ставился во главу угла и таким образом философия неизбежно превращаласьв критику старых преданий. Софисты в отличие от предшественников, кот. Критиковали религию путем критики теокосмогонии с позиции натурфилософии, стремились осмыслить религию как социальный феномен, и как явление, отражающее особенности индивидуального сознания. По-мнению софистов боги существовали не по природе, а в силу искусства и некоторых законов. Еврипид, философ на сцене. В своих духовных исканиях мучился теми же сомнениями, кот. Испытывали его друзья и учителя. Еврипид в богах традиционной религии видел обожествленные силы природы. Он считал, что у олимпийских богов слишком много недостойных черт и они не могут быть образцом добродетели.

Диагор был известен как мыслитель, высмеивающий мистериальные культы, и не мог избежать кары. Отношения Диагора к религии:1. Диагор отвергает мнение общества о богах и отказался от своих прежних убеждений, став жертвой клятвопреступления. 2. История с деревянной статуей Геракла

Воззрения Диагора были близки учению киников. Киническая этика эвдемонистическая, ставящая перед собой задачу — дать человеку спасение и счастье в его тяжкой доле, но это счастье бедности и умеренности, которыми должен довольствоваться добродетельный и разумный человек, презирающий роскошь и удовольствия. В центре кинической философии стоял человек с его невыдуманными заботами, поэтому в целом она отличается гуманным характером. Киник ищет норму в своей природе, в самом человеке и не ждет божественных знамений. Не его вина, что норма эта выглядит жалкой. Религиозное свободомыслие киника, презирающего внешнее благочестие, вступало в конфликт с ходячей моралью, так как в обществе, где он жил, «безбожный», «нечестивый», «неверующий» и т. п. эпитеты воспринимались как обозначение аморальности и нравственной испорченности человека, ибо любое доброе дело считалось исполнением долга перед небожителями.

Эпикур отвергал традиционную религию, представление о бессмертии души, возможность мантики, отрицал пророческую силу снов. Посидоний, Цицерон, Плутарх считали его атеистом, лишь формально признающим существование богов. Имя его упоминается в списке атеистов Клитомаха Карфагенского. Однако известно, что у Эпикура было специальное сочинение «О богах» (не сохранилось). В дошедшем до нас письме Эпикура к Менекею (Diog. L. X, 123—124) определены важнейшие принципы его теологии: 1) боги существуют, т. к. имеется очевидное знание о них; 2) истинное знание о богах образуется за счет предвосхищения (пролепсиса); 3) обывательское представление о богах ложно; 4) боги бессмертны и блаженны. В схолии к «Главным мыслям» отмечено, что непрерывное течение атомарных образов определяет антропоморфизм богов: «боги познаваемы разумом, одни — существуя в виде чисел, другие — в подобии формы, человекообразно возникая из непрерывного истечения подобных видностей, направленного в одно место» (Diog. L. X, 139). Боги атомарны и в силу изономии (т. е. равного количества смертных и бессмертных) бессмертны. Они блаженны, ни во что не вмешиваются и не нуждаются в культе. Цицерон отмечал, что, по мнению Эпикура, боги существуют, поскольку необходимо должна быть некая природа, столь превосходная, что лучше ее ничего нет (Cic. Nat. Deor. II, XVII, 46). Бог— идеал для невозмугимого эпикурейского мудреца, который живет, по словам Эпикура, «как бог среди людей» (Diog. L. X, 135). Это определило особенности благочестия Эпикура, выраженного в стремлении к подражанию богам и общению с ними путем созерцания атомарных истечений.

 

8.Теории происхождения религии как форма критики религии

В древней Греции в связи с развитием материалистической теории, отрицавшей сотворение мира и признававшей, что мир развивается закономерно и не нуждается в каких-либо богах или духах, управляющих ходом его развития, философы задумывались над вопросом: как же случилось, что ложные представления о богах и духах укоренились в человеческом сознании? Ответ на этот вопрос определялся идеологической борьбой, обострившейся в Древней Греции в V в. до н. э. Поднимающаяся рабовладельческая демократия вступает в борьбу не только с политическим и экономическим засилием аристократии, но и с идеологией, которая освящает власть знати. Удары наносятся и по древним религиозным мифам, по устоям древнего мировоззрения, которое передовыми людьми, просветителями древности, было объявлено ложным.

Но если эти верования ложны, откуда же они взялись, каково их происхождение?

Античная философская мысль делает очень важное научное наблюдение: человек создает богов по образу и подобию своему. Здесь нет еще какой-либо теории происхождения религии. Но в этом утверждении содержится важная предпосылка для создания теории возникновения религиозных верований. Ведь религия учит, что боги создали весь мир и человека. Именно это важное положение религиозного мировоззрения теперь подвергается критике. Представления о богах создаются людьми, боги рисуются по образу и подобию людей. Критика касается главным образом антропоморфизма в религиозных сказаниях, т. е. представлений о человекоподобных богах. Но человекоподобие характерно для всех богов, ибо любые боги наделяются сознанием, волей подобно людям; «божественное сознание», «божья воля» — это черты, взятые у человека и перенесенные на природу. Ведь в природе нет ни злой, ни доброй воли, нет сознания. Это все человеческие качества, навязанные человеком природе. Здесь, таким образом, кроется зародыш глубокой мысли о том, что боги — олицетворение сил природы, наделенных человеческим сознанием, что для религиозных верований характерно перенесение на природу человеческого сознания. Эта мысль на протяжении веков будет развита последующими мыслителями.

В афоризмах древнегреческого мыслителя Ксенофана (VI в. до н. э.) лишь высказана мысль, что человек создает богов по образу и подобию своему: «Все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман». Люди придают богам «тела такого рода, каков телесный образ их самих (каждые по своему)». Если бы быки имели богов, рассуждает Ксенофан, то они наделили бы своих богов образами быков.

Древнегреческие мыслители за первоначальную форму религиозных верований принимали античные верования в их готовом виде; они нападали на гомеровскую мифологию.

Почему же, однако, люди видят в природе сознательные силы, наделенные волей, способные вредить или помогать людям? На этот вопрос предстояло ответить античным философам-материалистам.

 

Первая из известных нам теорий происхождения религии принадлежит великому материалисту древности Демокриту. Демокрит приходит к выводу, что страх и непонимание людьми природы являются корнем происхождения религии. Это было величайшим достижением материалистической мысли, важной победой научного мировоззрения над религиозным. Религия — вымысел, результат обмана и самообмана людей. Но это отнюдь не «нас возвышающий обман». Наоборот, религиозные иллюзии обязаны своим возникновением страху, чувству зависимости, забитости и придавленности, а также невежеству. Религиозные верования — плод незнания, они — нечто противоположное знанию. Эти краеугольные камни критики с позиций научного мировоззрения были заложены уже античным материализмом. Разумеется, такие мысли были тогда еще неразвиты. Попытки же углубиться в рассмотрение их с позиций наивного материализма вели к неизбежным срывам. Так, Демокрит свою теорию пытается дополнить соображением о существовании в окружающей среде, в действительности каких-то уже готовых прообразов («идолов») для человеческих понятий о богах. Если в сознании человека есть понятие-слепок с действительности, то в действительности должен быть готовый прообраз для этого слепка. Так рассуждал Демокрит. Это заводило античных материалистов в тупик. Исходя из своего материалистического учения, они приходили к выводу, что богов, создавших мир и управляющих им, нет и не может быть, а на основании своей наивно-механистической теории отражения заключали, что если в сознании людей есть представления о богах, то и в реальности должны быть какие-то прообразы для этих представлений. Получался своеобразный заколдованный круг. Наивно-механистическая теория отражения Демокрита не могла, разумеется, дать правильный подход к уразумению диалектического процесса переработки человеческим сознанием данных материального мира, показать, как создаются в человеческом воображении фантастические образы.

В политических боях V в., которые ведет рабовладельческая демократия за власть, уже совершенно ясно проявляется эта новая черта в теории происхождения религии: представители демоса начинают отмечать не только религиозный самообман, но и прямой обман со стороны аристократической власти.

В своем литературном оформлении и идеалистическом перетолковании эта теория связана с именем Крития. Критий в качестве основы религиозных верований указывает на обожествление сил природы, имевшее очень большое значение в античной религии: люди боялись грозных сил природы, испытывали страх перед ними. Это и наводит законодателей на мысль выдумать богов, стоящих за силами природы. Но этот обман законодателей благодетелен, он будто бы необходим, так как служит основой морали, без него человеческое общество потонуло бы в беззаконии. Критий сам принадлежал к «благодетельным законодателям», будучи одним из «тридцати тиранов», и, таким образом, прекрасно отразил двойственность отношения своего класса к религии. Возникновение подобных воззрений на религию как узду, сдерживающую массы, может быть в конечном счете объяснено тем, что с развитием рабовладения росло обнищание античного крестьянина, появились массы бедного свободного люда, скапливалось все большее количество рабов, для усмирения которых нужно было внедрять страх перед богами. Критий соединил просветительную критику религии, толкование ее возникновения как результата страха перед силами природы, а также невежества с признанием положительного значения религии, которая должна держать в узде «простой люд». В этом сказывается со всей ясностью классовая природа античного атеизма, атеизма эксплуататорского класса, заинтересованного в том, чтобы средствами экономического, политического и идеологического воздействия держать в повиновении угнетенные массы.

Античный материализм получает свое завершение у Эпикура. Страх и невежество создали богов — это основа учения Эпикура о возникновении религии. Людей надо освободить и от суеверного страха, и от невежества — в этом задача философии. Эти идеи и делают Эпикура великим просветителем древности, значение идей которого сказывается даже много веков спустя, в эпоху Возрождения.

Эпикур стремился объяснить, как создались в сознании человека понятия о богах. Естественно, что в уме человека есть понятие дерева, леса и т. д. Это отражение того, что существует в самой действительности. Но представления о богах? Стараясь углубить теорию происхождения религии, Эпикур, однако, так же как и Демокрит, не может отказаться от поисков каких-либо реальных прообразов для человеческих понятий о богах. Если есть те или иные понятия в умах людей, то должны быть для них и реальные прообразы. Эпикур признает существование неких прообразов и для представлений о богах. Мыслитель считает, что боги существуют, но он

123456Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: