30. Солженицын. «Матрёнин двор»

Взгляд А. И. Солженицына на деревню 50-60-х годов отличается суровой и жестокой правдой. Поэтому редактор журнала «Новый мир» А. Т. Твардовский настоял заменить время действия рассказа «Матренин двор» (1959) с 1956 на 1953 год. Это был редакторский ход в надежде пробить к публикации новое произведение Солженицына: события в рассказе переносились во времена до хрущевской оттепели. Уж слишком тягостное впечатление оставляет изображен­ная картина. «Облетели листья, падал снег — и потом таял. Снова пахали, снова сеяли, снова жали. И опять облетали листья, и опять падал снег. И одна революция. И другая революция. И весь свет перевернулся».

В основе рассказа обычно лежит случай, раскрываю­щий характер главного героя. По этому традиционному принципу строит свой рассказ и Солженицын. Судьба забросила героя-рассказчика на станцию со странным для русских мест названием — Торфопродукт. Здесь «стояли прежде и перестояли революцию дремучие, непрохожие леса». Но потом их вырубили, свели под корень. В деревне уже не пекли хлеба, не торговали ничем съестным — стол стал скуден и беден. Колхозники «до самых белых мух все в колхоз, все в колхоз», а сено для своих коров приходилось набирать уже из-под снега.

Характер главной героини рассказа, Матрены, автор раскрывает через трагическое событие — ее гибель. Лишь после смерти «выплыл передо мною образ Матрены, какой я не понимал ее, даже живя с нею бок о бок». На протя­жении всего рассказа автор не дает подробного, конкрет­ного описания героини. Только одна портретная деталь постоянно подчеркивается автором — «лучезарная», «до­брая», «извиняющаяся» улыбка Матрены. Но к концу рас­сказа читатель представляет облик героини. Авторское от­ношение к Матрене чувствуется в тональности фразы, подборе красок: «От красного морозного солнца чуть ро­зовым залилось замороженное окошко сеней, теперь уко­роченных, — и грел этот отсвет лицо Матрены». И далее — уже прямая авторская характеристика: «У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей». Запоминается плавная, певучая, исконно русская речь Матрены, начи­нающаяся «каким-то низким теплым мурчанием, как у бабушек в сказках».

Окружающий мир Матрены в ее темноватой избе с большой русской печью — это как бы продолжение ее самой, частичка ее жизни. Все здесь органично и естест­венно: и шуршащие за перегородкой тараканы, шорох которых напоминал «далекий шум океана», и колченогая, подобранная Матреной из жалости кошка, и мыши, кото­рые в трагическую ночь гибели Матрены так метались за обоями, как будто сама Матрена «невидимо металась и прощалась тут с избой своей». Любимые фикусы «заполо­нили одиночество хозяйки безмолвной, но живой толпой». Те самые фикусы, что спасала однажды Матрена при пожаре, не думая о скудном нажитом добре. «Испуганной толпой» замерли фикусы в ту страшную ночь, а потом навсегда были вынесены из избы...

Историю жизни Матрены автор-рассказчик развора­чивает не сразу, а постепенно. Много горя и несправедли­вости пришлось ей хлебнуть на своем веку: разбитая лю­бовь, смерть шестерых детей, потеря мужа на войне, адский труд в деревне, тяжелая немочь-болезнь, горькая обида на колхоз, который выжал из нее все силы, а затем списал за ненадобностью, оставив без пенсии и поддержки. В судьбе Матрены сконцентрирована трагедия деревенской русской женщины — наиболее выразительная, вопиющая.

Но она не обозлилась на этот мир, сохранила доброе расположение духа, чувство радости и жалости к другим, по-прежнему лучезарная улыбка просветляет ее лицо. «У нее было верное средство вернуть себе доброе расположе­ние духа — работа». И на старости лет не знала Матрена отдыха: то хваталась за лопату, то уходила с мешком на болото накосить травы для своей грязно-белой козы, то отправлялась с другими бабами воровать тайком от колхоза торф для зимней растопки.

«Сердилась Матрена на кого-то невидимого», но зла на колхоз не держала. Более того — по первому же указу шла помогать колхозу, не получая, как и прежде, ничего за работу. Да и любой дальней родственнице или соседке не отказывала в помощи, без тени зависти рассказывая потом постояльцу о богатом соседском урожае картошки. Никог­да не была ей работа в тягость, «ни труда, ни добра своего не жалела Матрена никогда». И бессовестно пользовались все окружающие Матрениным бескорыстием.

Жила она бедно, убого, одиноко — «потерянная ста­руха», измотанная трудом и болезнью. Родные почти не появлялись в ее доме, опасаясь, по-видимому, что Матрена будет просить у них помощи. Все хором осуждали ее, что она смешная и глупая, на других бесплатно работающая, вечно в мужичьи дела лезущая (ведь и под поезд попала, потому что хотела подсббить мужикам протащить сани через переезд). Правда, после смерти Матрены тут же слетелись сестры, «захватили избу, козу и печь, заперли сундук ее на замок, из подкладки пальто выпотрошили двести похоронных рублей». Да и полувековая подруга, «единственная, кто искренне любил Матрену в этой дерев­не», в слезах прибежавшая с трагическим известием, тем не менее, уходя, забрала с собой вязаную кофточку Матре­ны, чтобы сестрам она не досталась. Золовка, признавав­шая за Матреной простоту и сердечность, говорила об этом «с презрительным сожалением». Нещадно все пользовались Матрениной добротой и простодушием — и дружно осуж­дали за это.

Значительное место в рассказе писатель отводит сцене похорон. И это не случайно. В доме Матрены в последний раз собрались все родные и знакомые, в чьем окружении прожила она свою жизнь. И оказалось, что уходит Матрена из жизни, так никем и не понятая, никем по-человечески не оплаканная. На поминальном ужине много пили, гром­ко говорили, «совсем уже не о Матрене». По обычаю пропели «Вечную память», но «голоса были хриплы, розны, лица пьяны, и никто уже в эту вечную память уже не вкладывал чувства».

Смерть героини — это начало распада, гибели нравст­венных устоев, которые крепила своей жизнью Матрена. Она единственная в деревне жила в своем мире: устраивала свою жизнь трудом, честностью, добротой и терпением, сохранив свою душу и внутреннюю свободу. По-народному мудрая, рассудительная, умеющая ценить добро и красоту, улыбчивая и общительная по нраву, Матрена сумела про­тивостоять злу и насилию, сохранив свой «двор», свой мир, особый мир праведников. Но гибнет Матрена — и рушится этот мир: растаскивают по бревнышку ее дом, с жадностью делят ее скромные пожитки. И некому защитить Матренин двор, никто даже не задумывается, что с уходом Матрены уходит из жизни что-то очень ценное и важное, не поддаю­щееся дележу и примитивной житейской оценке. «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся наша земля».                                                                                                                                                    Горек финал рассказа. Автор признает, что и он, породнившийся с Матреной, никаких корыстных интере­сов не преследующий, тем не менее так до конца ее и не понял. И лишь смерть раскрыла перед ним величественный и трагический образ Матрены. Рассказ — это своего рода авторское покаяние, горькое раскаянье за нравственную слепоту всех окружающих, включая и его самого. Он пре­клоняет голову перед человеком бескорыстной души, аб­солютно безответным, беззащитным.                                                 Несмотря на трагизм событий, рассказ выдержан на какой-то очень теплой, светлой, пронзительной ноте. Он настраивает читателя на добрые чувства и серьезные раз­мышления. Рассказ-притча.