 |
Исследование истории ментальностей как истории коллективных бессознательных представлений в отечественной науке
|
|
|
|
В отечественной науке вопрос о коллективном бессознательном в рамках изучения менталитета тоже имеет представителей различных сторон. Наиболее яркими исследователями этой проблематики являются А.Я. Гуревич и В.А. Щученко. «Нетрудно заметить, что с менталитетом, ментальностью связывают явления социально психологического порядка, восходящие не к духовной жизни образованных слоев, а к тому, что неявно, неосознанно выражено в психологии и поведении родных масс».(4)
В научной деятельности другого видного исследователя А.Я. Гуревича этот вопрос удостоен самого пристального внимания. По его мнению интерес историков к изучению ментальностей укрепился говоря его словами «в связи с перемещением центра тяжести в исследовании как бы «сверху вниз» - от истории «героев», правителей, государственных деятелей мыслителей к истории повседневной жизни разных социальных слоев и групп, рядовых людей, общества в целом». Всю историю духовной и социальной жизни можно разделить на два потока: с одной стороны это оформленные, результаты духовного процесса, то есть - идеологии, религиозные философские научные системы; с другой стороны это социально-психологические проявления. То, что часто называют коллективными бессознательными, выражающими повседневные стереотипы сознания, как правило неотрефлексированные, до конца неосознаваемые самими носителями. Именно вторая часть социальной жизни и определяет такое важное, по мнению А.Я.Гуревича свойство ментальности как - «неосознаваемость» или не полная осознанность. «В ментальности раскрывается то о чем изучаемая историческая эпоха вовсе и не собиралась, да и не была в состоянии сообщить, и эти ее невольные послания, неотрефлексированные и непроцензурированные в умах тех, кто их отправил, тем самым лишены намеренной тенденциозности, в них эпоха как бы помимо собственной воли «проговаривается» о самой себе о своих секретах». В этой особенности ментальности по мнению А.Я. Гуревича заключена ее огромная познавательная ценность. На этом уровне удается расслышать такое, о чем нельзя узнать на уровне сознательных высказываний. Тем самым такое прочтение истории ментальностей значительно расширяет круг знаний о человеке в истории, о его представлениях и чувствах, верованиях и страхах, о его поведении и жизненных ценностях, лучше и глубже выражает специфику исторической реальности. С другой стороны верно и утверждение что: «Культурный авангард так же пронизан общими ментальными тонами, хотя его представители могут в той или иной мере выходить, и как правило, выходят за устойчивые, традиционные рамки менталитета, становятся возбудителями (наряду с социальными вызовами эпохи) ментальных поворотов, иногда очень существенных». Но, следуя концепции Гуревича нельзя довольствоваться изучением идеологий: ведь это достояние культурной или правящей элиты доходило до сознания простолюдинов масс, в трансформированном виде, и нужно знать ту духовную, психологическую почву, на которую они ложились. Но вместе с тем А.Я. Гуревич задает более общий, и сложный вопрос: «Каковы были воззрения народа, эмоции и мысли людей, не принадлежавших к высшим эшелонам общества, каковы их верования, движущие пружины их поступков, что представлял собой мир, если смотреть на него не из кабинета мыслителя или княжеского дворца, а из мастерской ремесленника или крестьянской хижины»? Чтобы лучше понять этот вопрос неслучайно к изучению ментальности обратились ведущие аграрные историки (А.Я. Гуревич в их числе). Они не могли не обратить внимание, на особенности их поведения.
|
|
|
А.Я. Гуревич выделяет целый ряд структурных элементов, констант, которые как раз и характеризуют относительно устойчивые коллективные представления, т.е. исторически конкретные формы ментальностей. К их числу относятся следующие структурные формы: восприятие пространства и времени, отношение земного мира с миром потусторонним, и соответственно восприятие и переживание смерти, разграничение естественного и сверхъестественного, духа и материи, установки относящиеся к осмыслению детства, старости, отношения к природе и общественной жизни, труду собственности, богатству и бедности, оценки права и обычая и их роли в жизни общества, понимание власти, господства и подчинения и др.
|
|
|
Можно сделать предварительный вывод, что новые знания о человеке, включаемые в поле зрения историка на уровне ментальности, относятся по преимуществу не к одним лишь представителям интеллектуальной элиты, которые на протяжении большей части истории монополизировали образование, а потому и фиксацию информации, традиционно доступной историкам, но и к широким слоям населения. Если идеи вырабатывают и высказывают немногие, то ментальность - неотъемлемое качество любого человека, ее нужно лишь уметь уловить.
Из анализа данного раздела исследований А.Я. Гуревича становится ясно, что ментальность образует свою особую сферу, со специфическими закономерностями и ритмами, противоречиво и опосредовано с миром идей в собственном смысле этого слова, но ни в коей мере не сводимую к нему. Проблема «народной культуры» - сколь ни неопределенно и даже обманчиво это наименование, - как проблема духовной жизни масс, отличной от официальной культуры верхов, ныне приобрело новое огромное значение именно в свете исследований ментальностей. Сфера менитальностей сложна и непрямо связана с производством, демографией, бытом.
Объектом ментальных исследований являются коллективные представления, социально-психологические формы (эмоции, темперамент, восприимчивость, чувствительность и т.д.) истоки которых, восходят к психогенетической природе исторически определенных общностей, коллективов, какими они были выработаны природно-географической средой (климат, ландшафт и др.), экономической и политической историей, неожиданными поворотами исторической судьбы - всем тем, что в конечном итоге стереотипизирует поведение и существующие на его основе типологически своеобразные ментальные формы. Возникает вполне разумный вопрос. Если ментальные проявления по большей части бессознательны, формы их не очевидны, то, как их можно обнаружить в исторически меняющемся мире? Эту проблему можно определить как проблему предметного воплощения ментальных проявлений в культуре. На первое место выдвигается язык, исторические характеристики восприятия и чувственности, исторические формы взаимосвязи социального и биологического (брак, семья, здоровье, питание, обряды жизни и смерти), история повседневности, где явления ментального порядка соотносятся с экономической историей. Невольно напрашивается высказывание: «Любой предметно-поведенческий акт человека аксиологичен, а тем самым сопряжен с более или менее устойчивыми и обобщающимися ментальными формами».1
|
|
|
Завершая эту тему можно сделать общий вывод, что история ментальностей появляется там, где история не сводится к калейдоскопической смене кратковременных событий, деяниям великих личностей, выдающимся творческим достижениям, на первый план выступают долговременные процессы («время большой протяженности», «экологическое время»), история повседневной жизни разных социальных слоев и групп, в первую очередь, «рядовых людей» народных масс. Тут исследуются устойчивые формы поведения и психики, которые подчеркнем заданы такими более или менее постоянными факторами как природно-географическая среде, язык, религиозная вера, традиционные установки культуры и т. д.
Заключение
Анализ изученной литературы позволяет заключить, что проблема изучения менталитета как коллективного бессознательного весьма актуальна как в западной, так и в отечественной историографии. И мнения порой встречаются достаточно противоположные.
Но в большинстве своем они сходятся в самом главном, что нужно понимать, что менталитет в первую очередь, но не только, как верно замечает В.А.Щученко существует в отличии от идейного мира как неотрефлексированная, психологическая сторона культуры выраженная не только, и даже не столько в произведениях культуры профессионалов, сколько в народном, коллективном сознании.
|
|
|
Важно понять, что всякая система (социальная и культурная в том числе) является системой открытой, что разнородные системы взаимодействуют друг с другом, влияют друг на друга, не утрачивая при этом своей сущностной специфики. Бессознательное не отделено от сознания непроходимой стеной. Процессы, начинающиеся в нем, часто имеют свое продолжение в сознании, и наоборот, многое сознательное вытесняется нами в подсознательную сферу. Существует постоянный, и ни на минуту не прекращающийся динамический обмен между обеими сферами. Бессознательное влияет на наши поступки, обнаруживается в нашем поведении. В этом плане ментальные системы подпитываются системами идейного, отрефлексированного порядка, а элитарная, идейно и образно оформленная культура воздействует на ментальные системы, взламывая их консерватизм, понуждая их приспосабливаться к новым условиям социальной среды.
Список литературы
1. Агеев В.С. Психология межгрупповых отношений. - М., 1983.
2. Арьес. История ментальностей. // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М., 1966.
. Буро А. Предложение к ограниченной истории ментальностей. // История ментальностей, историческая антропология. М., 1966.
. Гуманистические проблемы психологической теории. - М.: 1995.
5. Вжозек В. Ментальность: макрокосм в микрокосме?// Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки, вокруг французской школы «Анналов». М., 1993г.
. Гуревич. А.Я. Проблемы ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы.Вып.1. - М., 1989.
. А.Я.Гуревич Смерть как проблема исторической антропологии. О новом направлении в зарубежной историографии. // Одиссей. Человек в истории. М.: 1987г.
. Гуревич А.Я., Вовель М., Рожанский М. Ментальность // 50/50: Опыт словаря нового мышления/ Под общ. Ред. М.Ферро. М: Прогресс, 1989.
. Дубровский Д.И. Информационный подход к проблеме бессознательного // Бессознательное: природа, … - Тбилиси,Ю 1979.
. Душков Б.А. Психология менталитета и нооменталитета. - Екатеринбург, 2002.
. Дюби Ж. История ментальностей. // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М., 1966.
. Дюркгейм Э. Социология. Её предмет, метод и предназначение. - М., 1995.
|
|
|
. .А. Дюпрон «Проблемы и методы истории коллективной психологии» // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М., 1966
. Крысько В.Г. Социальная психология. - М., 1996.
. Лебон Г. Психология народов и масс. - М., 1996.
. Ментальность в средневековье. Концепции и практика исследований (К.А. Левинсон) // История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М., 1966.
. Раульф У. «История ментальностей. К реконструкции духовных процессов» // История ментальностей и историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.: Институт всеобщей истории РАН, Российский государственный университет, 1996г;
. Российский менталитет. Психология личности, сознания, социальные проявления. - М.: РАН 1996.
. Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». - М., 1993г.
. Стефаненко Т.Г., Шлягина Е.И. Методы этнопсихологического исследования. - М., 1993.
. Таршис Е.А. Ментальность человека: подходы к концепции и постановки задач исследования М., 1999г;
. Ходонов А.С. История ментальностей в современной французской историографии.
. Щученко В.А. Вечное настоящее культуры. СПб., 2001;
24. Щученко В.А. Менталитет русской культуры: актуальные проблемы его историко-генетического анализа.
. Юнг К.Г. Архетип и символ. - М., 1996.
. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М., 1994.
. Ядов В.А. Социальная идентичность личности. - М.. 1997г.
|
|
|
