Бедняки: от нужды к достатку

В сибирской деревне, как и вообще в российской, были и неимущие, «слабосильные», бедные и даже нищие. Но, по всем данным, в процентном отношении их было значительно меньше, чем в Европей­ской России. Небольшую часть из них составляли старожилы. Только вследствие наложения многих причин — гибели кормильца, устойчивого неурожая, падежа рабочего скота, гибели посевов, стихийного бедствия — семья кре­стьянина могла попасть в разряд неимущих. К бедности община относилась по-разному. В данном случае старожилу оказывали помощь многочисленные родственники, и через какое-то время положение выправ­лялось. Но самое распространенное объяснение бедности — пьянство и лень в труде и домашнем хозяйстве. Однако подобные истоки бедности община презирала.

Лиц, не способных к труду — «убогих», больных и немощных, сирот, община могла освободить от несения повинностей, могла даже кормить за свой счет. Сирот содержали родственники, «крестные» родители, приемные родители и т.д. Община строго следила за тем, как опекуны воспитывают и содер­жат подопечных, оказывала им финансовую помощь.

Из общественного Приговора: «1865 года декабря 17 дня, мы, крестьяне д. Хлоптуновой Сухобузимской волости, имели на мирском сходе рассуждение, что крестьянин Лазарь Харитонов Замараев волею божею в нынешнем… декабре помер. По смерти коего остались жена его Елена Замараева, и дети: сыновья Михайло 9 лет, Иван 1 году, дочери Александра 11 лет, Александра же 8-и, Мария 6-и, Настасья 4-х лет. Вследствии чего мы постановили… избрать опекуном родную мать, которая поведения хорошего и к этой обязанности способна и благонадежна…».

Еще в первой половине XIX в. П. Словцов в книге «Историческое обозрение Сибири» писал: «Беспомощные или хворые хозяева скудных се­мей разъезжали по деревням из дальних мест и останавливались у ворот зажиточных домов. Странник входил с незазорной совестью и объявлял себя христославцем. Тотчас затепливалась перед образом восковая свеча, вся семья до велика становилась в молитвенном положении и со сладостью слушала песнопевца... Старший в семье отсыпал муку, крупу, грузил вмес­те с другими продуктами на воз христославца». В любом случае даже среди самого неимущего слоя сибирской деревни голода не было.

Бывало и так, что человек с физическими или ум­ственными недостатками нанимался «в пастухи», в няньки, сторожем или работником; только в крайнем случае человек становился профессиональ­ным нищим, собирал милостыню.

Сибирская деревня уважительно относилась, прежде всего, к «домохозяину», независимо от степени зажиточности. Поэтому трудолюбивый крестьянин старался любым способом скопить денег и выйти из нужды. В праздник даже самый последний бедняк-старожил желал выглядеть не хуже других: надеть не домотканую, а фабричную одежду, пригласить одно­го-двух гостей и угостить их от души. Бедняк-старожил имел значительно более высокий статус, чем переселенец и, тем более, ссыльнопоселенец.

Государство оценивало социальное положение крестьян, прежде всего, по возможностям уплаты налогов. Документы конца XIX в. свидетельствуют о «самых богатых», «достаточных», «посредственных» и «совершенно не­имущих» крестьянах. Но даже если у крестьянина были многолетние недо­имки, отобрать землю за это могли только незасеянную. «Совершенно не­имущие» могли попасть в зависимость от «мироедов-ростовщиков», кото­рые возмещали недоимки в счет «сроковой» работы. Общество иногда само принимало решение отдать «праздных» и ленивых недоимщиков без их согласия на работу на срок выплаты задолженностей.

Подавляющее большинство бедных были из переселенцев. Прибыв в Сибирь, они в первые 5 – 7 лет были вынуждены наниматься в работники. В Енисейской губернии найм на определенный срок назывался работой «в строку». Во многих селениях, отмечали современники, встречались богатые крестьяне, которые в молодости по той или иной причине работали «в строку», компенсировали долги, затраты на обзаведение хозяйством своим заработ­ком и становились впоследствии на ноги.

Переселенец или неимущий из старожилов нанимался на поденную, сроковую или годовую работу. В летнюю пору работали и на «помочах» за угощение. Все виды работ в сибирской деревне выполнялись за довольно высокую оплату, например, в летнюю пору поденная работа оценивалась в пуд-полтора хлеба. Годовому работнику платили от 50 до 75 руб. деньгами, одеждой, головой молодняка скота, урожаем «присевка» с 1 – 1,5 дес. пашни, засеян­ного хозяйскими семенами. Договор о найме строго соблюдался. По свидетельству современников, если год был неурожайным, расчет производился полностью «по уговору».

Отношения между зажиточным хозяином и работником были сугубо патриархальными. «Сибиряки-хозяева, даже самые зажиточные, выполняют сельские работы совместно с их батраками. К этому побуждает их хозяй­ственный расчет. Здесь и желание собственным участием вызвать соревнова­ние в своем работнике и повлиять на интенсивность его работы. Личные отношения между сибиряком-хозяином и работником носят семейный, обоюдно-фамильярный оттенок», — писали в конце XIX в. этнографы В. Арефьев, А. Макаренко. Да и «общество» сразу осудило бы того хозяина, который свысока отно­сился к работнику, не кормил за общим столом вместе с членами семьи, отказывал в жилье или помощи его семье.

«Худого работника держать не стоит — от него, кроме убытка, ничего нет, а хороший работник долго жить в работниках не будет — ему достаточно прожить 4 – 5 лет, и он делается хозяином», — писал Ф. Ф. Девятов. Единичные бедняки, кто не желал заниматься землепашеством и, главное, не мирился с традиционными законами общины, уходили в поисках «шаль­ных» денег и разгульной жизни на прииски или в город.

Слой «бедных» в сибирской деревне не был постоянным. Пробыв в данном состоянии 3 — 5 лет, усердно работая «в строку», обзаведясь своим хозяйством, старожилы или переселенцы еще через 5 — 7 лет выходили в середняки, а их место занимали новоселы. В начале XX в. среди переселен­цев 17% крестьян были зажиточными, 42% — середняками, 41% — бедняками, но поло­жение бедняков было, по их мнению, «вдвое, втрое, и даже в 6 – 7 раз выше», чем в Евро­пейской России.

Если в Центральной России безлошадных дворов было 33%, то в Енисейской губернии — 10,4%, в Томской — 7,2%, в Тоболь­ской — 9,7%. О быстром процессе «осереднячивания» переселенцев столыпинского периода свидетельствует и то, что они имели к 1912 г. в Енисейской губер­нии 34% возделанной земли, 28,5% лошадей, 25,6% скота.

В годы Первой мировой войны, когда в Европейской России углубил­ся кризис в сельском хозяйстве, в Сибири происходит подъем во всех от­раслях. И это несмотря на то, что до 12% мужского населения было моби­лизовано на фронт, постоянно проходили реквизиции лошадей. В эти годы в Енисейской губернии посевы выросли с 614 до 706,7 тыс. дес. Если в Европейской России с 1913 г. по 1917 г. валовой сбор зерна сократился на 22,4%, то в Сибири он вырос на 101%. Количество лошадей выросло здесь в 1,3, свиней — в 3, коров — в 1,7 раза. С целью вовлече­ния в ры­нок и противодействия «майданщикам» развивалось массовое коопе­ративное движение: 9 162 потребительских общества объединяли более 2 млн. крестьян-сибиряков.

Однако нельзя не отметить, что в связи с войной и массовыми мобилизациями крестьян к 1917 г. на селе росла социальная напряженность. Только к концу 20-х годов большая часть переселенцев-бедняков смогла выйти на уровень средних хозяйств и сибирская деревня стала более одно­родной в социальном отношении.

 

* * *

Из мирского приговора: «С. Балахтинского государственные крестьяне приговорили к причислению нашего общества… Федора Полежаева с женой Ириной Ивановой, дочерью Авдотьей, так как он проживает в нашем селе, имеет домообзаводство и хлебопашество…поведения хорошего, веры православной, для наделения участком земли достаточно…».

* * *

О взысканиях: «Ссыльнопоселенец В. Котоврасов в нетрезвом виде стал кричать, ругаться сквернословными словами, нарушая тишину и спокойствие. Определить двое суток ареста».

* * *

Ф.Ф. Девятов, с. Курагино Минусинского уезда: «Здесь наибольшее количество земли разрабатывают не те семьи, которые имеют сэкономленный труд или капитал, а те, у которых больше рабочей силы. Таким образом, здесь наибольшую пользу получает не разбогатевший мироед, а лучший крестьянин-домохозяин… Хорошо и выгодно жить в большой семье. Здесь не выработался тип мироеда, и зажиточный крестьянин продолжает быть всеми уважаемым человеком».

* * *

Из жалобы крестьян-старожилов с. Ершовского: «Переселенцы участка Казанского нашей Назаровской волости самовольно захватили 20 десятин подготовленной нами для посева земли. Переселенческий участок несет нам значительные убытки в отношении распаханных полях; и не особенно нам приятно…».

Переселенцы д. Казанской: «…Просим прекратить самовольное владение не принадлежащих им земельных угодий… мы оказались обижены Ершовскими крестьянами…».

Из общественного приговора соединенного схода. 1891 г.: «Оба общества пришли к единому согласию по отношению к пользованию земельными угодьями до точного определения границ повинуясь закону».

КРАЕВЕДЧЕСКАЯ РАБОТА

I. Примерная тематика занятий

1. Социальный состав сибирской деревни. Социальные отношения.

2. Ролевая игра-диалог «Историки спорят».

II. Термины и понятия

«Самые богатые», «достаточные», «посредственные», «самые неимущие», недоимки.

III. Диалог

Диалог после ролевой игры. Урок-ролевая игра строится в форме диалога двух групп «истори­ков». Одни анализируют события с позиций формационного, классового подхода, — другие с позиций цивилизационных ценностей общественного развития. (С классовых позиций — материалы в кн.: История Красноярского края. — Красноярск, 1966; История Красноярского края. — Красноярск, 1981; учебные пособия по краеведению для средней школы. Новые оценки — см.: Быконя Г.Ф. История Приенисейского края. XVII – первая половина XIX века: учебное пособие. — Красноярск 1997; Зверев В.А., Зуев А.С., Кузнецова Ф.С. История Сибири: учебное пособие для 8 – 10 кл. — Ч. 1 – 3. — Новосибирск, 1999.)

Обсуждение проблем:

1. Классовая борьба или социальный диалог — основа взаимоот­ношений различных групп сибирской деревни.

2. Старожилы и переселенцы: на чьей стороне справедливость? Каковы пути достижения справедливости?

3. Зажиточные и бедняки — кто они?

4. Современная деревня. Социальные группы и их взаимоотношения?

IV. Исследования

1. Исследуйте социальный состав вашего селения в дореволюци­онный период. Соберите материал о наиболее типичных представителях той или иной группы, исследуйте их судьбы в советское время. Сделайте выводы.

2. Кто занимался торговлей, ростовщичеством? Где размещались до революции магазины, лавки? Кто был их владельцем? Какова их дальнейшая судьба (в 1920 – 40-е гг. XX в.)?

3. Составьте поименный список всех раскулаченных и репрессированных крестьян вашего села (деревни). Кто из них был сослан, находился в лагерях ГУЛАГа или был расстрелян? Кто выжил?

V. Музей

Материалы: воспоминания, документы, фотографии о раскулачивании крестьян, о репрессиях 1930 — 50-х годов в вашем селе, районе, городе.

Оформление экспозиций. Личные вещи, документы, биографии жертв репрессий, судьбы потомков репрессированных.

ЕНИСЕЙСКИЕ КАЗАКИ

История Сибири неразрывно связана с особой ролью казачества в деле присоединения к России и первоначального освоения. В Российской империи в конце XIX в. было 12 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Оренбургское, Уральское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское, Приморское и Семиреченское. Одни из них насчитывали мно­го­вековую историю, другие формировались по мере расширения территории государства. На берега Енисея казаки пришли не только в числе первых «засельщиков», но послужили основной силой государства, обеспечившей присоединение сибирского края. Именно казаки явились основателями острога Красный Яр: «Велено в Сибири, в Тобольску и в иных сибирсках городах для тое посылки в Качинскую землю на Красный Яр прибрати четыре человека атаманов, да … казаков на том Красном Яру на реке на Енисее поставить острог, а послать тех новоприборных атаманов и казаков… в ту Качинскую землю, указал государь, с Андреем Дубенским».

В дальнейшем приенисейское казачество пополнялось выходцами из Донского края, с Волги, из северных русских городов Вычегды, Холмогор, Устюга, Вятки. В Енисейском и Красноярском острогах, в окруживших их деревнях были поселены и днепровские казаки — черкесы, которые попадали в Сибирь как пленные или ссыльные. Среди них наиболее видным был Василий Многогрешный, ссыльный черниговский полковник. Были и такие: «А есть, государь, в Красноярском, при прежних воеводах, поверстанные в казачью службу, многие из гулящих людей...».

В 1680 г. был издан Указ, закрепивший потомственное казачество в Приенисейском крае: «Которые люди верстаны из тяглых людей в службу из пашенных крестьян и из посадских и из гулящих людей и казачьи послуживцы», — все должны быть «от службы отставлены», а в их место «верстать казачьих детей, братьев и племянников родных». Так в течение многих поколений сложилась семейственная преемственность енисейских казаков Потылициных, Суриковых, Торгашиных, Ковригиных, Терских, Кольцовых, Тюменцевых и др.

Енисейские казаки несли службу по защите населения возникающих в Сибири городов и деревень, брали под охрану ясачных людей. Они принимали участие в сборе ясака, сопровождали в Томск, Тобольск, Москву «соболиную казну». На долгие месяцы, а иногда и годы казаки вынуждены были «отъезжать в караулы» в другие сибирские города. Из-за скудного жалования многие занимались торговлей, ремеслами, промыслами, земледелием. До конца XIX в. войсковое правление енисейских казаков находилось в Красноярске. Наказным атаманом войск Енисейского и Забайкальского в XIX в. был иркутский генерал-губернатор.

Функционально казаки делились на конных и пеших, пограничных и городовых. Вначале у казаков были традиционные должностные звания — десятники, пятидесятники, сотники, казачьи атаманы, казачьи головы. Начиная с первой четверти XIX в. у российских казаков были введены единые чины хорунжих, есаулов, наказных атаманов, войсковых старшин.

К 1917 г. община енисейских казаков насчитывала, согласно дан­ным «Казачьего словаря-справочника», 25 – 30 тыс. душ. Енисейское казачество должно было выставлять из своей среды в порядке очередности конвойный дивизион из 300 казаков, а также охранять дорожные тракты и участок границы с Монголией.

В Енисейской губернии казаки проживали в городах, станицах и селениях. Казаки относились к неподатным сословиям. В отличие от крестьян они наделялись по 30 дес. земли на мужскую душу.

Социальная дифференциация в среде казаков была выражена крайне слабо. Хозяйств, имевших до 30 дес., было 10%, от 40 до 100 дес. — 85%, свыше 100 дес. — не более 5%. Станица управлялась станичным собранием, станичным атаманом, действовал станичный суд. Казачьи станицы и селения выгодно отличались особым достатком, богатством домовладений, ухоженностью улиц и подворий, высоким уровнем нравственности и дисциплины жителей.

 

Войсковой атаман П.Н. Краснов о казаках: «Они изумляли своей бесстрашной джигитовкой. Они восхищали легкостью и красотою своего строя. Казаки приходили на службу на своих собственных, казачьих конях, со своими седлами, в своем обмундировании, со своими шашками. Казаки любили своего коня, как члена семьи, как связь с домом. Юношами-«малолетками» они обучались военному делу, жили в лагерях. В казачьей семье и отец, и дед, и прадед — все были воины; служили и старший, и младший брат, и оттого создавалась традиция службы и уважения к ней».

 

 

Глава V.
СЕМЬЯ И ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

СЕМЬЯ И РОДСТВЕННИКИ

Процессы освоения сибирских земель и этапы формирования посто­янного населения тесно связаны с процессом складывания семейного уклада жизни у новоселов Сибири. На интенсивность, на складывание того или иного типа семьи влиял целый ряд причин: исторических, географичес­ких, этнографических, экономических.

Первоначально в сибирском крае не было условий для жизни устойчивой и обустроенной семейными отношениями. Быстрое продвижение на Восток небольших воинских формирований казаков и служилых людей, охотничьих артелей промысловиков, правительственные переводы и ссыл­ка, миграции «гулящих» людей — все эти процессы представлены повсеме­стно мужчинами-одиноч­ками. «Немирная» обстановка первых десятилетий не способствовала обзаведению семьей. Так, в Нерчинском остроге первоначально все служилые люди были одинокими, за исключением воеводы Пашкова и его сына.

В данной связи любопытен документ — челобитная из Енисейска, направленная в Москву в 1630 г.: «Вели, государь, нам прислать гулящих женочек, на ком жениться, а без женишек, государь, нам быть никак не мочно». Вскоре последовал Указ царя Михаила Федоровича: «В которых городах объявятся гулящие женки и девки, тех отсылать в Енисейск».

По мере укрепления положения русских в Сибири они начали пере­возить сюда своих «домочадцев», ездили в «Россию» за женами, вывозили родственников. В связи с нехваткой женщин часты были браки с представи­тельницами местных народов — по согласию, даже с купленными или с теми, кого «умыкнули». Подобные смешанные браки были более характерны для север­ных и восточных окраин страны.

Реальный и устойчивый процесс формирования семей у русских в Сибири был тесно связан с про­цессами земледельческого освоения сибирского края. Если в 1669 г. семей­ные крестьяне составляли в Енисейском уезде 56,6%, то в 1680 г. числен­ность их возросла до 67,6%. Внутренняя миграция крестьянского населения совершалась в основном семьями, среди «промышленных» и служилых людей семейных было меньше. К середине XVIII в. соотношение мужчин и жен­щин стало равным, но непрочным. Постоянные высылки в Сибирь воен­нопленных, ссыльных, поселенцев, «штрафных нижних чинов» увеличива­ли количество мужчин. Только в первой половине XIX в. с 1816 по 1854 гг. сюда было переселено 119 тыс. мужчин.

Складывающиеся семьи сибиряков по форме первоначально были «малой семьей», состоящей из родителей с малолетними детьми или без детей. В конце 80-х гг. XVII в. в Енисейском уезде семьи составляли 63,3%. В этих семьях было от 1 до 3 лиц мужского пола, что крайне затрудняло разработку пашни и ведение хозяйства. Крестьяне начали привозить из «Рос­сии» братьев с семьями, родителей своих и жены, дядей и племянников.

Постепенно формировались неразделенные семьи. Выросшие здесь дети и внуки, привезенные сюда родственники пред­почитали вести общее хозяйство. Если в такой большой неразделенной семье главой был старший в роду дед или отец, то называлась семья «отцов­ская», если проживали вместе семьи братьев или родственников, то «брат­ская» («брацкая»). К 20-м гг. XVIII в. в Енисейском уезде половину семей составляли неразделенные семьи, второе и третье поколение которых роди­лось и выросло здесь. Из них до 43,7% составляли семьи с 4 – 6, а 19% — с 7 – 10 мужчинами. Некоторые семьи имели численность до 30 человек! Неразделенность семей в значительной степени зависела и от повинностей, налагавшихся на семью в целом, например, государевой пашни, состав­лявшей до 1/5 части возделанной семьей земли.

Главой семьи был отец – «большак», в женской половине — мать («большуха»). Права, обязанности членов семьи были строго регламентированы согласно традициям. Так, например, в судебном иске жителя Балахтинской волости Василия Евдокимова Бутенко говорится, что «много сварливости перенес за свою жизнь… от отца, но терпел потому, что он как родитель имел на это право». Мы видим здесь осознанно выраженное понимание, что патриархальные отношения допускали полную власть домохозяина над своими «домочадцами». Но в сознании крестьянских детей данная власть не воспринималась как насилие.

В 1760-е гг. государева пашня была отменена, сибирских крестьян перевели на повинности в денежной форме с лиц мужского пола. В то же время система рекрутских наборов заставляла общину выделять рекрутов из больших семей, да и обработка освоенных земель требовала к этому време­ни меньших затрат труда. Постепенно происходил раздел больших старожильческих семей на малые, но они уже были иными по численности, чем раньше.

При семейном разделе в Енисейской губернии присутствовал следующий древний ритуал. На столе размещали ковригу хлеба, солонку и свечу. Вся семья некоторое время сидела молча. Затем отец отрезал ломоть хлеба, который сын брал с собой в свой дом. В данном случае отрезанный ломоть хлеба выражал не только факт раздела домохозяйства, но и ритуальное обеспечение процесса раздела совместного имущества.

При разделе семьи сыновья получали равные доли. Но в источниках присутствует и прямая оценка личности человека по трудовым критериям, учитываемая в ходе разделов и наследования имущества. В судебном разбирательстве по наследственному делу в Богучанской волости выборные признали «наследовать имущество сыну К., т.к. он в труде заслужил право достойного домохозяина, а его братья М. и П. шлялись по разным селениям как бездомные».

Оп­ределенная доля выделялась дочерям. «Незаконнорожденные», приемные дети имели равные права со всеми. При разделах семейные связи не рвались. Однако все же неразделенные семьи в XIX в. не редкость для зажиточных семей в Енисейской гу­бернии.

Наиболее верную оценку согласования интересов родителей и детей дал знаток сибирского быта этнограф Н.С. Щукин. Он писал в 1860-х гг.: «В деревне знают, за какой девкой ухаживает парень, а потому женят его на ком надобно». Большинство браков заключалось в пределах своей волости. Традици­онными были «союзы» жителей двух-трех деревень, например, с. Тасеево — с. Абан в Канском уезде. Большинство старожильческих семей вели начало от одного предка или группы родственников, первых засельщиков края. Весьма распростра­нены и сейчас такие фамилии старожилов, как Чащины, Потылицины, Патрушевы, Брюхановы, Черкашины, Литвиновы, Лалетины, Юшковы, Туровы, Привалихины и т.д.

Со временем изменялся и возраст лиц, вступавших в брак. Если в XVII – первой половине XVIII вв. большинство мужчин женились в возрасте около 35 лет, то впоследствии их брачный возраст снизился до 16 – 17 лет. Девушек старались отдать замуж как можно позже, например, в Приангарье часты были браки, в которых невесты были старше женихов. Определенным показателем трудолюбия невесты и зажиточности ее семьи считалось приданое. Так, по источникам, крестьянка д. Карабульской Кежемской волости А.Ф., выходя замуж в 1887 г., имела следующее: 4 ситцевых платья, 2 юбки, 2 шали, кокетку, 2 фартука, 2 рубахи, платок, серебряные серьги и кольцо, 3 лукошка, квашню, сетку и более 30 аршин натканного полотна.

Как и везде в России, брак освящался в церкви по православному обряду. Но в Сибири были нередки и браки невенчанные, особенно у ста­рообрядцев. Отмечалось, что разводы у сибиряков крайне редки. В новый брак могли вступать после смерти одного из супругов.

Для Сибири характерна была высокая рождаемость. По подсчетам В.В. Воробьева, она была значительно выше, чем в Европейской России: если там прирост составлял 7,6, то по Енисейской губернии — 15,9, а по г. Красноярску — 19,4! Здесь рождаемость была близка к естественному биоло­гическому максимуму рождаемости. Дети и подростки составляли до 40% населения.

Довольно высока была численность лиц преклонного возраста. В Восточной Сибири численность русского населения в 1710 г. составляла 135 тыс. человек. Источники свидетельствуют, что здесь проживало 145 мужчин и 87 женщин от 90 до 100 лет. Старше 100 лет было, соответ­ственно, 15 и 16 человек.

Брачная пара без детей не считалась полноценной и поэтому относилась к семьям, «обиженным Богом». В качестве психологической установки на количество детей можно привести поговорки: «Семеро по лавкам…», «Семья — семь я» и др. Поэтому наблюдалось повсеместно стремление взять на воспитание сироту или ребенка из многодетной семьи.

Из общественного приговора: «Крестьянин Григорий Скрипальщиков, не имея родных детей, взял на воспитание к себе у крестьянина одной с ним деревни Федора Артемьева сына… 3-х месяцев».

Исключительно важную роль в Сибири играли родственные отноше­ния. Даже в третьем-пятом поколении потомки продолжали поддерживать тесные связи, помогать друг другу. Это обусловливалось традициями «помо­чей», совместного подъема пашни, общими праздниками. Родственники встречались в «съезжие праздники, на свадьбах, крестинах, «проводинах» в «рекруты», а впоследствии — при призывах в армию. Родственники собирались вместе провожать в последний путь усопшего...

Как и в России, данные связи были кровные, по родству и кумовству. Для обозначения родственных связей использовались традиционные термины (табл. 6).

Таблица 6

Термин	Категория родственных связей
Свекр и свекровь	Родители мужа, «большак» и «большуха» в доме
Тесть и теща	Родители жены
Сват, сватья	Родители супругов по отношению к друг другу
Сноха	Жена сына по отношению к свекру (для матери мужа она невестка)
Невестка	Жена сына для его матери или по отношению ко всем родственникам мужа
Зять	Муж дочери, сестры, золовки
Свояки	Мужья сестер по отношению друг к другу
Своячницы, сношеницы	Жены братьев по отношению друг к другу
Деверь	Брат мужа
Золовка	Сестра мужа
Шурин	Родной брат жены
Ятровь (ятровица)	Сестра жены
Кум и кума	Крестные отец и мать по отношению к родителям окрещенного и по отношению друг к другу
Крестник	Крестный сын
Побратим	Названый брат
Сродные братья	В Сибири: братья двоюродные, троюродные и т.д.
Сводные братья	Родные дети мужа и жены, сведенные вместе при создании новой семьи
Единокровные братья	Родные сыновья одного отца и разных матерей
Единоутробные братья	Родные сыновья матери от разных отцов

СИБИРЯЧКИ

Традиционное общество отличалось выраженной иерархичностью своих членов. Социальный статус отдельных категорий личности при этом мог зависеть от особенностей традиций, социальной значимости человека. В «кодексах поведения» данных сообществ особое место занимали традиционные установки принятия поведенческих решений по отношению к женщине. Источники свидетельствуют, что «сибирские женщины были менее зависимы» как в личном, так и в экономическом положении. Еще в первой половине ХVIII в. ученый-путешественник Д.Г. Мессершмидт, описывая нравы жителей Красноярска, уважительно отметил, что в течение двух дней комендант Д. Шетнев в честь именин жены созывал большой званый обед «и велел приглашать всех хромых, кривых, слепых — всех, кто только хотел прийти».

Уважительное отношение жителей Енисейской губернии к си­би­рячкам в обыденном поведении великолепно описал губернатор А.П. Степанов: «У них женщины занимают первые места на пирушках, и ежели тесно помещение, то все мужчины стоят». Идентичное свидетельство о высочайшем статусе женщины в первой половине ХIХ в. и степени уважении к ней зафиксировано в путевых заметках П.И. Небольсина. Он писал, что в Сибири «в разговорах и общении выражения «баба» никогда не услышишь, разве только в бранном смысле».

Отношение к женщине в сибирском обществе закреплялось установками общественного сознания по принятию мер к тем, кто нарушает общепринятые нормы.

Так, красноярский купец Степан Семенов Худоногов из-за жестокого обращения с женой был принужден в 1784 г. к подписке и обязательству, чтобы «свою жену без всяких ее вин не бить и не увечить; и любить оную свою жену Веру Петрову, как закон велит». В 1855 г. в целях защиты чести и достоинства жены подобную же подписку перед «обществом» дал старожил-крестьянин д. Заледеевской Красноярского округа Дмитрий Васильев Горбачев: «…Я, Горбачев, обязуюсь жизнь вести благопристойную женатому человеку и жене своей Варваре напрасно обид никаких не причинять».

Общественная мораль предусматривала, чтобы честь женщины защищалась в первую очередь близкими людьми. Когда в д. Дер­биной Балахтинской волости «поселенец Устин Марков …неиз­вестно с какого поводу начал ругать скверными словами и обзывать… крестьянку Анну Черменову», то ее сын Семен Черменов заступился за мать и избил поселенца.

В своем поведении сибирская женщина руководствовалась установками традиций (обычного права), общественным мнением, собственными оценками допустимого поступка. Важное место занимало словесное оформление норм поведения. Дети с раннего возраста усваивали сотни выражений, слов, поговорок и присказок, правил поведения. Каждое действие четко было связано с определенными выражениями и афоризмами.

Лучшими женщинами считались трудолюбивые («усердные робить»), опрятные («обиходные»), быстрые («шустрые», «огневые») и в домашних делах чистоплотные («чистотки»). В семье мужа невестке требовалось «почитать мужа, свекра и свекровь, не лениться работать, жить честно…».

Наиболее порицаемым считалось нескромное, «разбитное» («размашистое»), грубое поведение. Такую женщину в Енисейской губернии называли «халдой». Не было принято, чтобы женщина громко и «бестолково» кричала («хайлала»), была «болтушкой» («балаболкой», «тараторкой»), бранилась («лаялась»), ворчала («бухтела»), была всегда всем недовольной («фырчала»).

Источники отмечают и высочайшую честность сибирячек. Крестьянка д. Мосиной Балахтинской волости Татьяна Григорьева «на берегу р. Чулым нашла бумаги, о которых, не утаив», сообщила в волостное правление. В связке были финансовые документы на 709 рублей, расписки, соглашения на поставки хлеба, квитанции губернского чиновника.

Крестьянская дочь с. Еловского Балахтинской волости «1873 года июня 8 дня… девица Ефросинья Метелкина» нашла на дороге золотой полуимпериал чеканки 1843 г. достоинством 5 руб. и отдала сельскому старшине. После «учиненного розыска неизвестно кому принадлежащего полуимпериала» владельца не нашлось. Волостное собрание приняло решение: «Означенные деньги выдать нашедшей их девице».

Данный случай одновременно позволяет выявить и высочайшую честность всего старожильческого сообщества Балахтинской волости в 1870-е гг. Архивное «Дело об отыскании хозяина золотого полуимпереиала …» включает 19 документов. В них представлена многомесячная история выявления хозяина монеты по всем деревням волости. Но ни один крестьянин при этом не заявил «бесчестно» своих прав на эти деньги.

 

* * *

«Из рапорта 1846 года марта 21 дня: Яков Филиппов и Авдотья Ивлева, жена с мужем, в дружелюбии жили, никогда в ссорах и драках не замечены».

* * *

Иностранцы о сибиряках. «Прием был сделан самый радушный… Войдя в избу, встретили там старика, который показался образцом патриархов. Длинные седые волосы серебренного оттенка и такая же борода… почти покрывала всю грудь старика. Белый зипун перетянут был красным поясом, а голубого цвета шаровары заткнуты были в сапоги, доходившие до половины икр. Такою же чистенькою и опрятненькою показалась хозяйка, наблюдавшая такую же чистоплотность и порядок во всем домашнем быте. Костюм ея состоял из красного пестрого платья и белого платка, которым была повязана голова»[8].

* * *

Ответы на программу сбора сведений по Казачинской волости Енисейской губернии (1897 г.):

[…] 2. Следы родового устройства в данной местности сохранились до 3-го колена, а затем уже дальше хотя и сохраняются, но не в такой уже силе…

25. Власть мужа над женой в той силе, что таковая исключительно должна исполнять возложенные на нее обязанности относительно работ в хозяйственном быту…

27. … в случае дурной жизни мужа для обеспечения жены и детей выбирается обществом опекун из родственников или же из стариков.

28. … по расторжении брака дети остаются на попечении отца, а жена получает содержание мужа, если расторжение последовало по его вине…

30. Отношения между родителями и детьми находятся в должном почтении, …совершеннолетие считается с 20 лет…

31. … между свекром и свекровью личные отношения находятся в почтении невесткою их, старшая невестка имеет предпочтение перед младшей, между тем они чередуются [в работе по хозяйству].

32. Обязанности родителей к детям следующие: пища, обувь, одежда, учить молитвы…; обязанности детей к родителям: повиновение, пища и одежда во время старости и болезни, а также равны дети хоронить и поминать родителей…

46. Так как старший сын заведывает имуществом, то и жена его заведывает хозяйством в домашности.

* * *

Историк Сабурова Л.М.: «В с. Кежма Енисейского уезда в начале ХХ в. было 272 двора, 15 фамилий. Из них: 55 — Брюхановы, 43 — Кокорины, 19 — Лушниковы, 12 — Суздалевы и др. В д. Усольцево 58 дворов: 32 — Усольцевы, 19 — Привалихины, 4 — Верхотуровы и др.»

«Ни один суд не принимал от сына жалобу на отца, а на сына — пожалуйста…». Глава семьи обдумывал все по расчету, на завтрашний и послезавтрашний день. Здесь нельзя было силком отдавать замуж: «Хуже нет не в любви жить».

КРАЕВЕДЧЕСКАЯ РАБОТА

I. Примерная тематика занятий

1. Складывание семей и развитие семейно-родственных отноше­ний.

2. Практикум. Родственные отношения в сибирской деревне (составление схемы-таблицы родственных отношений). Сибирская семья.

3. Моя родословная («Мир нашей семьи. Семейный альбом»).

II. Термины и понятия

Брак, семья, «отцовская» и «братская» семьи, «сродный» брат, сноха, свекор, невестка, свекровь, тесть, теща, деверь, золовка, ятровица, зять, сват, сватья, своячница, шурин, свояки, племянница, «крестные» родители.

III. Диалог

Как от неравенства в соотношении между мужчинами и женщи­нами Сибирь пришла к семье? Как малая и большая семьи связаны с процессами в хозяйственной жизни деревни? Почему в значительной степени крепость хозяйства определялась количе­ством работников? Как родственные связи помогали успешному ведению хозяйства? Приведите примеры существования родствен­ных традиций в наше время.

IV. Исследования

1. Определить степень сохранения значения слов «большак» и «большуха» в современной неразде­ленной крестьянской семье.

2. Насчитайте наибольшее количество семей-однофамильцев.

3. Родственники ли они? Являются ли их предки основателями села?

4. Сохранились ли «помочи»? В каких видах сельского труда они продолжают существовать?

5. Исследования. «Мой семейный альбом».

6. С жителями каких населенных пунктов в вашей местности были наиболее прочные родственные связи?

V. Творчество

1. Сочинение-эссе «Счастливая семья — это...»

2. «Мой личный альбом». Начало создания учащимися своих личных альбомов фотографий, документов, памятных записей. Оформление титульного листа, начало оформления фотогра­фий в хронологическом или тематическом порядке.

VI. Загадки

«Шли межою брат с сестрою, шурин с зятем, муж с женою.

Сколько всех шло?» (Трое)

«Шурина племянник какая зятю родня?» (Родной сын)

ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ В СЕМЬЕ

К двадцати годам не умен, к тридцати не женат,
к сорока не богат — всю жизнь так.
Сибирская поговорка

В ряду ценностных компонентов старожильческой Сибири далеко не последнее место занимает система воспитания подрастающего поколения. Народная педагогика была средством воспроизводства традиционного об­щества, его нравственных норм и носителей их. Воспитание ребенка вклю­чало в себя три ос

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: