Глава шестнадцатая. "евреи в СССР", или котлеты по-киевски.

Писать нужно при солнечном свете. Шекспир писал при ярком солнечном свете. Добролюбов всегда писал босиком. У Сервантеса вообще была одна рука. Я лежу на лужайке напротив кибуцной столовой и пытаюсь сосредоточиться. Сейчас пройдет несколько минут, и в пятках накопится достаточное количество солнечной энергии, чтобы я мог описать кибуц. В кибуцах не встают по сирене. Каждый встает, когда ему нужно на работу. Моя смена с восьми. До работы нужно успеть позавтракать. Я всегда беру на завтрак редьку с майонезом. В кибуцах кормят даже лучше, чем в армии, хоть и в армии тоже кормят шикарно. В израильской армии и в советской совершенно разный подход. Русские считают, что чем хуже, тем лучше, раз солдаты уже выдержали несколько тяжелых войн, то выдержат они и еще.
В Израиле на завтрак солдаты получают крутые яйца, кофе пей сколько хочешь, девятипроцентный творог и еще кефир с бананом. А, например, в мотострелковом полку, в котором служил я, тоже было довольно большое подсобное хозяйство, но там держали в основном свиней. Если в Ленинградской области, предположим в Киришах, стоит полк в две тысячи человек, то, наверное, кормить их паштетом из гусиной печенки или клубникой со сливками никто не станет. И разводят свиней. Свинина - главная часть солдатского пайка. Офицерам - мясо, а солдатам - сало! А есть его совершенно нельзя даже не потому, что в полку полно мусульман и есть евреи, а потому что это отвратительный брусок со щетиной из неопаленной гарнизонной свиньи. И кроме самого сала есть еще щи и каша, но тоже, разумеется, на сале. А если отказаться и от щей и от сала, то просто можно умереть с голоду. На флоте и в авиации кормят намного лучше; правда, у подводников совершенно нет аппетита: их там держат по полгода, не всплывая, и вылезают на свет бледные прыщавые подростки, которые не хотят есть. Ничего, даже воблу. Но одно дело - мирное время! А как лучше воевать в средней полосе - после анчоусов с каперсами или после горохового пюре - это еще вопрос. Все-таки после хорошей еды человек очень расслабляется. Если, не приведи Бог, наступит война, то теория будет проверяться на практике. Но если применять эту теорию к ленинградскому сионизму, то, как ни странно, тощая секретарша Ван-Хувена, называя Бориса Федоровича хорошим сионистом, была принципиально не права. То есть я не знаю, что происходит в стольной Казани, но во всяком случае в Ленинграде хорошими сионистами становились приверженцы именно сытой теории, а плохими или липовыми - исключительно приверженцы голодной. С той оговоркой, что наше время все-таки является мирным.
Обычно в Ленинграде сионисты встречались по субботам возле синагоги, и хорошие сионисты начинали петь " хэвэну шалом алейхем", которую придумал сам Жаботинский, а по вечерам крутили кинофильм о герое русско-японской войны Иосифе Трумпельдоре! А плохие сионисты собирались подозрительными группками, брали по паре бутылок и пиво и начинали придумывать, под каким предлогом можно заманить к себе иностранцев. И виноваты в этом отчасти были хорошие сионисты, потому что кроме своей основной сионистской деятельности, вроде празднования " пурима" и сбора денег на передачи Иде Нудель, в жизни сионистов был еще очень щекотливый момент получения посылок из Нью-Йорка с синтетическими шубами и джинсами фирмы " Врангель", правда, неходовых размеров, на такие немыслимые жопы, что хорошо сбывать их удавалось только в Ростове-на-Дону и в Ставропольском крае. И конечно, чем лучше и известнее был сионист, тем больше он получал таких фирменных посылок, и плохие сионисты испытывали естественное чувство зависти! Но если в этот день никаких иностранцев в поле зрения не было, то плохие сионисты, посовещавшись, отправлялись в " Тройку" или в финскую баню (сауну), где у сионистки Гуляевой муж работал банщиком. Надо сказать, что сама эта сионистка была очень известной в Октябрьском районе спекулянткой и ехать никуда не хотела, а ее муж, дядя Валера, который по национальности был татарином, собирался ехать в Америку. По статистике в Ленинграде какое-то невероятное количество татар. Ленинград - это город русских татар, и ничего плохого я в этом не усматриваю! Часть из них работает дворниками и часть-банщиками. Это их наследственные профессии. От западносибирского ханства большинство банщиков оторвано довольно давно, но многие из них до сих пор придерживаются мусульманской традиции. А у Гуляевых были две общие дочки, Аллочка и Ирочка, и еще была старшая дочка Сонька от первой жены Гуляева, которой он в свое время дал татарский " гет" и отправил ее с глаз долой к родителям в татарскую деревню. Но саму Соньку он подверг ритуальному татарскому обрезанию, произведенному за некоторую мзду профессиональным моэлем Бронфманом, который обрезал, в основном, хороших сионистов, но и с татар имел некоторый дополнительный приработок. Сонька этой операции ничуточки не стеснялась и сидела потом за проституцию, а сейчас живет где-то на Малой Охте, точного адреса я не помню. Пока Сонька была в лагере под Петрозаводском, ее сын болтался в основном у какого-то старшего банщика, основателя их рода, который воспитывал его в самом татарском духе, так что дяде Валере приходилось покупать для внука на Сенном рынке свежую конину, и он ее по несколько часов варил, пока Изабелла их от этого не отучила. Потому что вкус конины действительно безобразный. И она на пятьдесят копеек дороже, чем говядина. Пятьдесят копеек для плохого сиониста, у которого нет накопительской жилки, это целых две кружки пива! А если вы пьете на Садовой, то на шесть копеек сдачи вы еще можете купить пирожок с повидлом или тушеной капустой, а с мясным фаршем за десять. Конечно, ясно, что нормальный человек не станет брать под пиво пирожок с клубничным джемом, но пирожком с капустой закусить можно прекрасно, если он не очень холодный.
Кстати, и закусывали хорошие сионисты и липовые сионисты тоже совершенно по-разному. Кое-кто из самых хороших сионистов даже служил главбухом в елисеевском гастрономе, а для главбухов там раньше водилась и севрюга, и белуга, и колбасы разных небесных сортов. А для плохих сионистов на прилавок выбрасывали жирную краковскую колбасу или эти пирожки с капустой. И нажравшись этих пирожков, они начинали набрасываться на смуглых сефардских девушек, которые с познавательной целью приезжали в ленинградскую синагогу из Бухары и Чимкента. То есть сефардские юноши, видимо, тоже приезжали, но юноши из Чимкента никого на свете заинтересовать не могли. И если хорошие сионисты набрасывались на девушек с поучительными лекциями или предлагали почитать рукописный журнал " Евреи в СССР", то с чем на них набрасывались плохие сионисты, вы легко можете себе представить!
Бывали истории и почище! Например, у одного плохого сиониста Б. была одна очень хорошая знакомая, которая тоже читала эти рукописные журналы, но вступать с ним в интимные отношения без всякой видимой причины отказывалась. При этом она требовала, чтобы Б. взял у нее пятьдесят рублей и устроил ее в автошколу при ДОСААФ, где инструктором был его близкий приятель по фамилии Бурдейный. И вот Б. согласился за эту дамочку похлопотать, как потом оказалось, зря. Потому что в эту злосчастную осень Б. действительно был занят на работе, а после работы еще приторговывал финскими швейными машинками. Но когда чувство долга все-таки в нем перевесило и он понес эти деньги в автошколу при ДОСААФе, то по дороге, на Майорова, он встретил своего бывшего одноклассника, тоже еврея, но вообще не сиониста, просто работающего по найму в Палате мер и весов, а летом путешествующего на байдарке. И они пошли вдвоем в плавучий ресторан " Дельфин". А цены там приличные: водка около восьми рублей. А две бутылки - это уже шестнадцать! Котлеты по-киевски, то что раньше называлось " де-валяй", - шесть пятьдесят, и пятьдесят рублей часа за три они с этим евреем просадили. Согласитесь, что отдавать после этого свои собственные кровные деньги на банальную взятку было бы глупостью и гусарством. Даже если это хорошая знакомая.
А дамочка между тем занималась в автошколе уже около двух месяцев, хоть она оказалась на редкость бестолковой. И этот инструктор Бурдейный, который ее по блату устроил, начал открыто перед всей группой намекать, что пора бы подбросить на учебу. Но девушка попалась из очень приличной семьи, мама у нее давала частные уроки музыки, и она долго никаких намеков не понимала. А когда поняла, сразу побежала жаловаться хорошим сионистам и требовала, чтобы созвали суд чести! И те не придумали ничего лучшего, чем накляузничать в ОВИР, пусть, дескать, Б. не дают выездной визы, потому что таким жуликам не место на Святой земле! В ОВИРе обещали дать ответ через неделю, но потом сказали хорошим сионистам, чтобы они разбирались сами.
И за учебу пришлось платить еще раз, потому что честь честью, а до зимы нужно было обязательно получить водительские права и переезжать из Ленинграда в город Петах-Тикву, что значит " врата надежды". А была уже самая середина октября.