Часть 2. Потерянные Души и Магия 1 глава

Глава 19

Шлосс

 

- Почему ты перестала читать? - спросил Аксель у Люси.

- Потому что мне не нравится этот дневник, - ответила она, положив книгу на колени.

- Что тебе не нравится? - удивился Аксель. - Это самый лучший дневник, который мне только приходилось читать. Меня тронуло то, как Кармилла конфликтует с зеркалом.

- О чем это ты говоришь, Аксель? - фыркнула Люси. - Это не та Королева Скорби, о которой я ожидала прочесть. Она слишком ветреная и хрупкая. Что это вообще такое?

- Я думал, она тебе нравилась.

- Нравилась, и до сих пор нравится, но я хочу, чтобы она стала сильнее, а не была жалким подростком, который только и делает, что скулит о своем внешнем виде, - сказала Люси. - Мне это не нравится.

- Я уверен, путь, что она избрала все равно превратит ее в жестокую Королеву Скорби, которая тебе так нравится, - сказал Аксель. - Иначе как бы она стала такой как сейчас?

- Как думаешь, что она увидела, когда посмотрела на отражение в воде? - внезапно глаза Люси вспыхнули. - Думаешь, она увидела вместо красавицы чудовище?

- У нас есть только один способ выяснить это. - Аксель вскинул бровь и указал на дневник, жуя Липкие Сладкие Косточки.

- Ты прав, - согласилась Люси. - Давай читать дальше.

 

Глава 20

Дневник Королевы

 

Когда я открыла глаза, я была удивлена и у меня не было времени увидеть в воде свое отражение. Прежде чем я полностью оглядела гребни волн пруда, чьи-то руки схватили меня сзади и потянули. Первой мыслью было то, что это был мой отец, он словил меня до того, как я уступила своей эгоистичности и послала свою семью и страну ко всем чертям. Но объятия были слишком настойчивыми, чтобы быть отцовскими. Это были вовсе не любящие объятия. Они хотели навредить мне. То были объятия врага.

Я не увидела своего похитителя, кем бы он ни был. Он начал душить меня. Все те года, что я провела в замке, я училась верховой езде и даже пользовалась мечем, но всего этого оказалось не достаточно, чтобы справиться с моим похитителем. Перед моими глазами мелькали самые мрачные развития сценария.

Что со мной будет?

Очень скоро я потеряла сознание. Как только перед глазами воцарилась тьма, как некто произнес одно имя, которого я боялась больше всего на свете,... по-крайней мере, меня учили бояться его. Это имя я слышала однажды, из уст своего отца. Кто-то восхвалял своего короля: Ночная Скорбь.

 

***

Когда я очнулась, я была закована в цепи в какой-то подземной темнице. Определить, что она подземная было легко. Она была темная и грязная, не похожа на те, что я видела прежде. Серые стены и своды с маленьким окном с решеткой, слишком высоко для того, чтобы достать обычному человеку. Я была удивлена, что еще не запаниковала. То что я увидела позднее повергло меня в панику.

В отчаянии, я попыталась освободиться от цепей, вырываясь, умоляя и глупо запугивая своих врагов, что мой отец выследит их одного за одним. Все было напрасно. В ответ мне раздались лишь леденящие душу смешки и брань. Затем я осознала, что цепи привинчены к стенам с четырех сторон, держа меня на весу в воздухе, и я не знала, что находится подо мной.

Как такое возможно?

Как только я задергала ногами и закричала, я ощутила странный запах. Это была змесь запахов и ароматов, которые я никогда не слышала - не все сразу.

Что это было?

Я вынуждена была сосредоточиться, чтобы попытаться отделить запахи друг от друга и своего собственного. Первый было легко и безошибочно узнать. Кровь. Очень много, проникая словно навязчивая болезнь в мои ноздри. Запах шел откуда-то снизу, но я не могла повернуть голову, чтобы посмотреть вниз.

Что может вместить в себе такое количество крови? Бассейн?

Меня затошнило не об одной мысли об этом, а то, что я вся была насквозь мокрая от крови. Повернув голову, я увидела, как по ногам и рукам струится кровь.

Меня окунали в этот бассейн? Зачем?

Я проследила за сочащейся кровью и увидела что она струится из порезов от цепей на руках и ногах, от увиденного я закричала в агонии. Наконец, я разглядела то, что было подо мной. На этот раз мне удалось. Я была подвешена над ванной. Кровавой ванной. Ванная была наполнена кровью. Но не только. Были и другое жидкости, которые я не могла определить сразу, - потому что, серьезно, нет никакого смысла смешивать их вместе.

Что это была за смесь и зачем?

Кровь была смешана с чем-то белым, оно разплывалось по ней словно кривые ветви деревьев.

Что это было? Молоко?

Затем было еще что-то, но у меня не было времени, чтобы увидеть это глазами. Мои конечности кричали от боли и умоляли вернуться в нормальное положение. Но я учуяла его аромат. Это было нечто редкое, ценное и желаемое среди королей и королев в то время. Удовольствие только для элиты. Шоколад. Темный шоколад. Я знала это потому, что в те времена, подобно Вампирской Лихорадке была мода на Шоколад. В Штирии, шоколад был запрещен, бедные все равно не могли его себе позволить. Подобные моей матери могли позволить тратить себе сумасшедшие суммы на это лакомство, когда нас навещали короли и королевы. Основаниями для запрета послужили умозаключения врачей Франции и Лондона, которые объявили, что шоколад вызывает безумие. А безумие было связано с болезнями, которые, как доказали недавно были связаны с вампирами.

Но сейчас у меня не было времени раздумывать почему я была в этой смеси, когда мое тело висело в воздухе. Я решила достать моих похитителей единственным оружием, которое у меня было. Моим криком!

Я закричала, завизжала и заверещала что было силы, желая ответа или разьяснений, почему я была здесь - и здесь это где? Все эти крики никак не могли помочь мне освободиться. Подземелье смердело злом. Во мраке молчаливо стояли десятки мужчин и женщин, укрытые плащами. Но я не могла понять почему они ничего не говорят.

Это был какой-то ритуал? Они кого-то ждали?

Пару мгновений спустя, я увидела ворона и голубя, порхающих за зарешеченными окнами моей темницы. В этот самый момент, мои мучители медленно вышли из мрака, откидывая капюшоны и уставившись на меня. Мужчины и женщины обнажили острые клыки. Бледные, но прекрасные лица с необычными золотистыми глазами. Они явно принадлежали семье Сорроу, злейшими врагами моей семьи с того самого дня, как нашему предку удалось сбежать из Трансильвании.

Один мужчина подошел ближе. Все слегка отступили и учтиво поклонились ему. Он оказался гораздо уродливей прочих. У него были красные глаза, а не золотые. У него были длинные серебристые волосы и густая борода, черты лица мужчины были резкие - слишком резкие, его скулы были очень острые. Не левой щеке у него был шрам. Мужчина положил обе руки на трость. Я могла видеть его длинные белые ногти, блестящие в тускло освещенной комнате. Это были старческие руки. Я не сомневалась, что это был Ночная Скорбь, потому что я не видела ничего страшнее его в своей жизни. Я никогда не встречала кого-то более хладнокровного. Через небольшой разрез его рта были видны клыки, подтверждая мои страхи. От него пахло кровью, молоком и шоколадом.

- Это она? - Спросил Ночь хриплым голосом, от которого мурашки по коже.

- Кармилла Карнштейн во плоти, - кто-то ответил ему.

- Слабость во плоти, - сказал Ночь, делая шаг вперед и наклоняясь. Он взял меня за челюсть и мелденно приоткрыл свои губы, снова показывая клыки. - Сила заключается в душе, что живет вечно, - добавил он, почти восхищаясь мной..., пока его взгляд блуждал по моему телу. - Я уже ощущаю запах ее души, - пробормотал он с завистью и ненавистью, быть может, сам он был лишен души.

- Я знаю кто ты! - я плюнула в него, удивляясь, откуда взялась моя злость. После случая с моей мамой, это был второй раз, когда я осознала, сколько злости было у меня внутри.

- Тогда ты не так боишься, как должна была бы, - сказал Ночь, - Хотя я и презираю всех Карштейнов, я всегда восхищался их глупой храбростью, - его глаза встретились с моими. Они словно видели меня на сквозь, приникали в самую суть. - Ты такая красивая, Кармилла, словно наливное яблочко Карнштейнов. - Он рассмеялся, когда его когти дотронулись до моей щеки. - Мы так долго тебя ждали.

- Отпусти меня! - я извивалась в своих цепях, совсем не понимая, что он имел в виду, - Что эта за ванна? Что ты хочешь от меня?

- Это ванная, наполненная кровью, молоком и шоколадом. - Он обмакнул в нее свой длинный указательный палец и сунул в рот, облизывая его, зажмурив глаза. - И это не просто какая-то кровь, или молоко и шоколадом. - Похоже, для него это было действительно вкусно. - Я отпущу тебя. - Он подал сигнал только что вошедшим стражникам и развязал меня. Они были высокие и сильные, так что борьбе я предпочла выбрать бегство. Пока рано. Я ведь не знала где я находилась.

Ночная Скорбь обернулся к мужчине в плаще.

- Пошлите за ним, - приказал он. - Я хочу, чтобы он завладел ею. Сейчас же! - закричал он, сжимая кулаки, на широкой шее выступили красные вены. Жидкость в ванне тотчас же забурлила, кровь, молоко и шоколад смешались воедино бурным потоком. - Посмотрим, та ли она кто нам нужен.

Несколько закутанных в плащи мужчин втолкнули через стальную дверь незнакомца в красном плаще. Широкоплечего мужчину. Его руки были связаны, тем не менее, двое едва сдерживали его. Он казался сильным, его взяли лишь численностью. Еще один заложник, подумала я, так сильно он хотел освободиться.

- Надеюсь, ты уже познакомилась с моим сыном, Ангелом фон Сорроу, - гордо объявил Ночь, сдергивая капюшон с Ангела.

- Продавец яблок? - Мое сердце разбилось на кусочки. Слишком много сюрпризов. Впервые, я поняла, что Ангел предал моего отца и мою страну. Он оказался не продавцом яблок, а членом семьи Сорроу. Разве он не говорил, что его фамилия Хассенфлаг? Он и был тем самым вампиром, что должен был убить меня?

В тот день мне было плевать, погибну я, или останусь в живых. Как Ангел мог предать меня? Тогда я впервые поняла, что мир не так уж дружелюбен, как кажется. Меня держали в четырех стенах, и я даже не знала, каков мир в самом деле. Предательство было первичным впечатлением.

- Это была милая маленькая уловка, чтобы одурачить тебя и проникнуть во дворец, чтоб разузнать о тебе. - Усмехнулся Ночь. - Видишь ли, мой дорогой сын еще полностью не обратился в вампира. Мы устроили церемонию его полного обращения, так что я отправил его в Германию, а затем и в Австрию, выдав его за человека. Твой отец не почувствовал его, потому что он еще полукровка. Карнштейны пока не научились находить полукровок. Годами, мой сын был полезен для нас, учился как думают и ведут себя люди, чтобы вскоре мы смогли завладеть этим миром.

- Почему Вы делаете это? Если мне суждено умереть, позвольте хотя бы узнать.

- Потому что люди годами охотились и убивали нас, думая, что мы всего лишь жалкие крысы, заражающие мир болезнью. - На мгновение, в словах Ночной Скорби промелькнула боль. Вскоре он снова повысил свой охрипший голос, словно актер в Шекспировской пьесе. - Вы ошибочно сжигаете всех, кто отличается от вас: к примеру, женщин, что вы зовете ведьмами. Люди уничтожают все, что ново для них, потому что они попросту не могут это понять. Они не способны разглядеть красоту за клыками и кровью. Вы обращаетесь с нами, как с ходячей чумой, думая, что вы высшие создания на земле. Мы -- вампиры, вершина бытия. А не вы. В нас гораздо больше силы, чем в человеке. Мы -- нечто новое и прекрасное. Знаю, мы создаем впечатление злобных существ, но это вовсе не так. Вампиры просто отличаются от людей своим образом жизни. Люди должны уступить нам место, для жизни.

- Что за бред Вы несете? - выплюнула я. - Вы убиваете людей. Вы пьете их кровь.

- Люди пьют кровь другим людям каждый день, - ответил Ночь. - Взгляни на войны и нищету вокруг тебя. Но ведь ты - Карнштейн. Ты не поймешь. - Он обернулся и схватил сына за волосы. Это было жестоко. Глаза Ангела налились кровью и он постарался отвести взгляд. Я не знала, то ли страх, то ли стыд парализовал его. В Штирии он выглядел сильным и свирепым.

Что с ним случилось?

- Возьми ее, сын мой, - потребовал Ночь. - Она такая сладкая. Она станет твоей первой, и ты сможешь обратиться в вампира. И, быть может, она та, кого мы ищем для тебя. - Он уже во второй раз упомянул об этом. Интересно, кем он считал меня на самом деле.

- Я не хочу! - простонал Ангел, вырываясь из рук отца. - Я не хочу становиться вампиром. Я не хочу быть таким как ты!

Ночь ударил сына по лицу. Это было нечто большее, чем простая пощечина. он оставил на его щеке шрам, очень похожий на свой собственный. В отличие от Ночной Скорби, шрам Ангела мгновенно затянулся. Я оказалась в замешательстве.

- Ты такой же вампир, как и я. - Ночь стиснул лицо сына длинными пальцами, лоб ко лбу, словно умолял. - Ты - Сорроу. У тебя нет выбора. То время, что ты провел с людьми, смягчило твое сердце. Ты должен был испробовать ее крови во время поездки в их замок. Я принес ее сюда, к тебе, так что больше никаких отговорок.

- Не могу, - взмолился Ангел. Он по-прежнему любил своего отца, не смотря на то, что эта любовь была нездоровой. - Я просто не могу. Пытай меня, как тебе только вздумается. Если бы я только мог стать человеком, я бы продал свою душу в обмен на это.

Ночная Скорбь снова ударил сына по лицу, оставляя длинный надрез.

- В этом-то вся проблема полукровок. Они думают, что у них есть душа. Ты думаешь, что не похож на меня? Думаешь, будь ты человеком, ты бы смог исцелиться?

- Быть может, у меня кровь Сорроу, но только не сердце, - произнес Ангел, испытывая удачу еще раз, прежде чем приспешник обратит его.

- У тебя нет сердца, - закатил глаза Ночь. - У тебя нет души. Ты лишь думаешь иначе. Теперь, возьми же ее, или я тебя заставлю.

- Ты меня не заставишь!

Ночь сделал шаг назад и достал из-за пазухи небольшую флейту. Она была сделана из дерева и в ней было семь отверстий. Я не поняла, почему Ангела и приспешников охватила паника. Странным образом, Ночь начал наигрывать мелодию на своей флейте. Его образ напомнил мне о Крысолове, о котором рассказывал отец. Что если Ночная Скорбь и был тем самым Крысоловом? Что если это была та самая мелодия, о которой рассказывал отец? Я не знала. Впрочем, перефразирую... я не могла знать. Мелодия ничем не запоминалась. То есть, я могла где-то ее слышать, но повторить или вспомнить ее я не смогла бы. А самое важное, она оказывала огромное влияние на Ангела. Золотой оттенок в его глазах пропал, уступив место кроваво-красному, который становился все более интенсивным, по мере того, как Ночь продолжал играть. Закрыть уши руками он не мог, рыки были связаны у него за спиной. Ангел зажмурил глаза и стиснул зубы, тщетно желая, чтобы мелодия прекратилась. Я не понимала почему. Какой силой обладала эта флейта? Я могла лишь предположить, что это было как-то связано с Крысоловом и Семерыми Потерянными, которым удалось сбежать несколько веков назад. Казалось, мелодия склоняет Ангела на темную сторону. Сперва, я подумала, что он дурачит меня, но я ошиблась. Он должен был укусить меня еще в Штирии, но по каким-то причинам не сделал этого.

- Отпусти его, - приказал Ночь своему приспешнику. - Музыка уже овладела моим сыном. Позволь ему опробовать ее крови. - Он снова начал играть.

Теперь Ангел был свободен, его кровавый взгляд остановился на мне. От его злобного взора по моей спине пробежали мурашки. Увидев, вздувшиеся на его руках вены, я поняла, как он силен. Каким же голодным он, должно быть, был? Я ничем не могла помешать ему убить меня, лишь беспомощно смотрела в ответ. Моя красота, которую я так и не смогла увидеть в пруду, была моим единственным оружием, после его изменения. Он сказал, ему нравится как я выгляжу. Это снова должно было сработать. К сожалению, этого не произошло.

В мгновение ока, Ангел оказался передо мной. Он оттолкнул приспешника, не отводя от меня взгляда. Его руки сомкнулись у меня на шее. Он без особых усилий поднял меня, ноги бесполезно болтались в воздухе.

Ночь прекратил играть.

- Вот это мой сын. Возьми ее!

Ангел опустил мою голову на уровне своих глаз. Тьма поглотила его глаза. Это заставило меня поверить в то, что у него действительно нет души и не осталось ни единого намека на человечность. Он прижал меня к себе и вонзил клыки мне в шею. Я ощутила боль, как от иглы. Она была резкой и быстрой, но он не вонзил клыки до конца...пока. Он ранил меня, обагрив клыки кровью.

- Я бы хотел остаться с ней наедине, - сказал Ангел отцу, который тут же бросил на него подозрительный взгляд. - Она -- мой первый человек. Мне необходимо прочувствовать всю особенность этого момента.

Ночь приблизился к нему и коснулся губ Ангела пальцами, размазывая мою кровь. Он попробовал ее на вкус и медленно ухмыльнулся.

- Почему бы и нет? - произнес он. - Наслаждайся своей первой жертвой, сын мой, и дай нам знать, если она та самая. - Он приказал уйти своим приспешникам.

Ангел так пронзительно посмотрел на меня в ответ, что меня бросило в жар.

- Помнишь, когда я сказал, что твой взгляд исцелит мою душу? - прошептал он и я кивнула. - Продолжай, не важно сколько людей при этом я убью.

Пока приспешники разглядывали спину Ангела, он отпустил меня и стиснул мои ладони, прежде чем обернуться. Ангел вынул один из мечей и ударил первого справа прямо в живот. Даже Ночная Скорбь не сразу понял что его собственный сын обманул его. Ангел стиснул мои руки, словно это придавало ему сил, и ударил другого приспешника, прорываясь к двери. Мелодия флейты все еще имела над ним власть, но не долго. Я предположила, что в ближайшее время, эффект сойдет на нет, если только Ночная Скорбь не заиграет снова. Ангелу удалось противостоять своей собственной семье.

Я не могла бежать с такой скоростью, поэтому он взвалил меня себе на плечо, будто куклу. Я не видела столь яростного гнева ни разу в своей жизни..., но опять же, я многие годы провела в замке, и во многом была наивна. Я попыталась не смотреть, как он убивает людей направо и налево, закрыв лицо подолом платья. В воздухе повис запах крови. Я закрыла глаза. Этот опыт нанес мне психологическую травму и тьма во мне стала больше. Что-то во мне было не так. Я всегда это знала. Тогда я еще не знала, что я наслаждалась убийствами Ангела. Быть может, я научилась тому, что доброта должна проникать в этот мир подобно крови, а не по средствам улыбок. Гнев Ангела был темным и бесчеловечным. Он рычал, будто лев, отрывая головы голыми руками. Я знала, что он рычал, чтобы не сдаваться на волю своего отца. В Ангеле изначально уживались двое людей. Дьявол, по имени Ангел.

Позднее, когда я вспоминала этот момент, я думала о том, как у влюбленных все случается "впервые". Обычно, это первый поцелуй, первая песня или первое свидание. Ангел и я отличались от всех прочих влюбленных. У нас была первая ложь, первые шрамы и первые убийства. Наша первая кровь.

- Верь в меня, Кармилла, - взмолился Ангел, продолжая зверски расправляться со своими же людьми. - Верь в меня.

И тут я поняла, как ему это удавалось. Через мою тоску по нему. Знаю, это кажется несправедливым, мне нужно было верить в человека, который убил свой народ, чтобы поступить правильно. Но это сработало. По мере того, как убийства продолжались, я никогда прежде не видела столько смертей и крови, поэтому я потеряла сознание, веря в него как никогда прежде, наши руки были в крови.

Прежде чем потерять сознание, я вспомнила историю матери о Пираме и Фисбе, и как боги благословили их любовь кровавыми яблоками. Я увидела как наши истории похожи. Мы стали новыми Ромео и Джульеттой, но безжалостней и кровожадней. Мы стали Ангелом и Кармиллой.

 

Глава 21

Немного погодя, я очнулась в своей кровати в замке Карнштейнов. Я была в целости и сохранности, в окружении своей семьи и друзей. Я снова вернулась к своей королевской жизни, шелкам и роскоши, словно принцесса.

Я снова вернулась домой, где мне было самое место, назад в заботливые и бережливые руки матери и отца, туда, где впору чувствовать себя родным и любимым. Но все-таки я чувствовала себя такой одинокой, не знаю почему. Нечто весомое исчезло из моей жизни, образовав пустоту, и я не могла понять, что это было.

День за днем я ходила в тени того, кем я должна была быть. Чувствуя резкое и головокружительное отсутствие индивидуальности, притворяясь тем, кем я на самом деле не была. Но ведь это был мой дом. Это была моя жизнь, никакой другой я, пожалуй, не знала. Это была хорошая жизнь, о которой мечтала б любая девушка - такая хорошая, что мне было стыдно.

Семь дней спустя я поняла что со мной не так. Я осознала, что не помню что случилось со мной после того, как я сбежала из замка и хотела увидеть свое отражение в воде - конечно, я со временем все вспомнила. Ангел не просто спас меня от своего злого клана - и себя самого - он также стер мои воспоминания о случившемся. Одно из самых опасных умений Ангела была способность стирать память простых смертных.

Мои родные рассказали мне, что я потерялась в лесу, и что они нашли меня спустя два дня в расписанной золотом карете в форме тыквы, за пределами замка. Они сказали, что не знают, кто вернул меня обратно, но они были очень благодарны. Мама пошутила, что это должно быть мой тайный поклонник, мой рыцарь в сияющих доспехах. Естественно, я знала, что они лгали мне, потому что они никогда не упоминали погибщих солдат из охраны замка, убитых темным человеком, лица которого я не видела.

Я продолжала проводить дни, запутавшись в паутину странных образов, едва ясных воспоминаний, думая, что это грезы. Хотя я не помнила, что случилось со мной, я не могла отделаться от чувства потери чего-то дорогого мне - Ангела. Долгие прогулки в садах замка, длинные дни сбора яблок с деревьев, и длинные бессонные ночи не могли похоронить это чувство. Оно оставалось со мной словно позабытое детское воспоминание, которое ты не можешь вспомнить, но и никогда не забудешь.

На протяжении двух лет, пока мне не исполнилось девятнадцать, я находилась в ловушке тумана, все так же не проявляя никакого интереса к своему отражению, заводя друзей, встречая людей. Сезоны менялись один за другим, деревья умирали, рождались дети, а я оставалась все та же. В какой-то момент я начала спрашивать о каком-то яблочном торговце, который только что исчез из жизни. Отец сказал мне, что он поменял свою линию бизнеса и все контакты между Карнштейнами и Ангелом Хассенпфлагом закончились. Единственный парень, в чьих глазах я могла видеть себя настоящую исчез. Все что мне оставалось делать, это собирать яблоки с деревьев вместе с крестьянами, чтобы скоротать свои унылые подростковые годы.

Пока в один прекрасный вечер я не подслушала как папа говорил маме, что он выяснил, что Ангел был потомком Скорби. Какая ирония, что я была на грани того, чтобы встать против своих родителей и отрицать возможность этого. С моей стертой памятью я не могла поверить в то, что это правда. Но я не могла знать или быть уверенной, и продолжила теряться в тумане моих подростковых лет, теряя интерес к жизни, тогда как это должен быть самый лучший период моей жизни. Сейчас я думаю, что мои подростковые годы положили начало аду, через который я прошла позже.

В конце концов мне надоело собирать яблоки. Затем несколько недель спустя, я начала терять аппетит ко всему - кроме молока и шоколада, которые я начала хотеть все время. Я не могла понять почему. Экономика моей страны все процветала и процветала, и моя семья никогда не была счастливее. Ничего из этого не имело для меня смысла. Я была похожа на пророка, прежде чем Божье слово снизойдет на них, знающего наверняка, что с этим миров вокруг них что-то не так,и всякие правила, религии и ложные боги, которым поклонялись люди, не истинные. Это могло продолжаться, но у меня не было никакого прозрения, и никакой воображаемый Бог не разговаривал со мной. Пока не вернулся Ангел...

 

***

Сначала я думала что в лесу меня преследовала какая-то ведьма или незнакомец, или воины моего отца, которые незаметно ходили за мной везде, чтобы я опять не поддалась и не пошла к Жемчужному Пруду.

В этот раз было все иначе. Я знала, что доверяю тому, кто меня преследует. Это был кто-то, с кем я хотела встретится. С каждым новым шагом я думала, что вспоминаю, что случилось со мной. Ощущение того, что за тобой наблюдают захватывало дух, пока Ангел не предстал прямо передо мной. Прямо там, среди густых деревьев и белого снега в самом сердце леса. Он был одет как священник.

- Яблочный торговец! - вскрикнула я. Внезапно, мои мысли озарила вспышка молнии, когда я посмотрела в его глаза. Это был не настоящий свет, это были воспоминания. Настоящие воспоминания: кровавые, полные боли и наслаждения.

Я вспомнила все, что он хотел, чтобы я помнила. Вот почему он вернулся. Я предупредила его, что поблизости воины моего отца, и он улыбнулся, немного напыщенно - он позаботился о них, но не убил, хвала Богу.

- Прости, мне потребовалось два года, - он взял меня за руки, его глаза сияли так, словно на земле не было других женщин, кроме меня, - Я думал, что достаточно силен, чтобы забыть о тебе, - добавил он. - Я думал, что смогу оставить тебя, чтобы ты жила своей спокойной жизнью, без меня и скорби, которую я принес с собой, - он остановился, чтобы отдышаться, - Но я не смог, Кармилла. Я просто не смог.

- Как ты мог поступить так со мной? - я оттолкнула его руки. Я не боялась его, как сына короля-вампира. Я была сердита на его глупость воспользоваться моментом и верить в единое сердце. Как он мог не видеть, как сильно расцвело мое сердце рядом с ним, распустилось в лучах его глаз?

- Я сделал это, потому что забочусь о тебе, Кармилла, - глаза Ангела увлажнились. Я думаю, никто не говорил со мной более искренне. Этот темный человек жаждал меня самым странным образом. - Это неважно. Мы - враги. Наши семьи, приктически, огонь и лед. И я предназначен для того, чтобы убить тебя как человека. Я был создан, чтобы разрывать таких как ты на части. Я должен выпить твою кровь и оставить твой хладный труп, но я не могу. Те годы, которые я провел среди людей, под видом одного из них, лишь смягчили мое сердце. Я провел так много ночей думая, есть ли какой-нибудь способ стать одним из вас и освободиться от участи быть вампиром. Но каждый раз, когда я думал об этом, для меня не находилось весомой причины, чтобы стать таким. Пока... - Ангел пожал плечами. Он едва не отвернулся, - Пока я не встретил тебя.

- Ангел, - это было все, что я сказала, прежде чем обвить себя его руками и заплакать слезами радости. Сначала он не позволял мне обнять его. Для него это было огромным искушением.

Мы скрепили договор кровью, чтобы быть проклятыми нашими семьями и миром на всю нашу оставшуюся жизнь. Все эти годы жизни в Штирии я была всегда в обьятиях отцовских рук, целовала и обнимала перед сном маму. Тем не менее, я никогда не чувствовала себя как дома, пока Ангел не пустил меня в стены своего изодранного, но все еще нежного сердца. Наконец, он сделал это. Он обнял меня достаточно сильно, чтобы простить ему те потерянные годы без него.

- Скажи мне кое-что, Ангел, - сказала я, - Почему я так сильно тебя чувствую? Хотя мы прошли так много всего за короткое время, это не имеет значения. Я словно в тебе.

Похоже, у Ангела был ответ, но он не отвечал - годы спустя я сообразила почему, но еще слишком рано говорить об этом. Вместо того, чтобы говорить, спорить и желать мы вместили все наши страхи в один длинный, бездыханный поцелуй. Наш первый поцелуй. Наконец, неплохой первый поцелуй.

Это был долгий поцелуй. Я закрыла глаза. Думаю, он тоже. Он целовал меня так, как человек дышит, чтобы жить. Не в переносном смысле. Он действительно затягивал мою душу в себя, и я не могла понять почему значила для него так много. Я не понимала как он мог так страстно целовать того, кого он должен был убить. Я не понимала, где он был в течении этих двух лет и почему он вернулся сейчас.

Прямо сейчас я удивлена что не могу передать на бумаге те эмоции, которые я чувствовала в тот день. Молодая любовь, со всем ее безрадсудством и отсутствием разумности и логичности, оказалось, была драгоценным, волшебным чувством, которое я возможно потеряла на долгие и пустые зимы своей жизни. Неспокойная жизнь, которой я жила после, сделала это воспоминание немного туманным. Я не могу даже поверить что я так легко влюбилась в Ангела, но это было то, чего желало мое юное сердце. Это было началом самого безумного приключения, которое со мной когда-либо случалось. Мой туман ходячего мертвеца в садах Штирии закончился. Я любила. По-настоящему любила. Это была такая любовь, как в историях Шекспира, которые я читала. Я была готова умереть ради Ангела самыми необьяснимыми способами.

- Ты это чувствуешь? - сказал он, прижимая меня.

- Да, - я засмущалась, думая, что он говорит о поцелуе.

- Кажется, под нами тряслась земля - сказал он.

В тот день я не чувствовала, что земля тряслась, но вспоминая теперь, я думаю, что так и было. Она должна была трястись. Земля, вероятно, знала, какое горе принесет в наши жизни этот союз.

 

Глава 22

Я могла бы рассказывать о том, как Ангел настаивал на встрече с моим отцом и о том, как хотел рассказать ему о своих чувствах ко мне. Я могла бы рассказать о том, как все пошло наперекосяк. Мой отец, не смотря на поддержку и помощь Ангела в войне против войск Скорби, поддался осуждению со стороны моей матери и дворян и всем прочим, кто не одобрил нашу любовь.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: