 |
Специфические способы воплощения содержания художественными знаками.
|
|
|
|
Своеобразно в искусстве воплощение чувственных образов. [359] Из всех форм психического отражения чувственные образы характеризуются наибольшей степенью соответствия оригиналу (объекту), т.е. сходством с ним, т.к. их содержанием как раз и является изоморфное отражение пространственно-временной структуры объекта. Поэтому специфическую функцию знака-изображения, воплощающего такой образ, составляет сообщение о внешнем виде (или звучании) конкретного предмета, о его видимых (или слышимых) признаках. Эту функцию назовем познавательно-коммуникативной.
С такой функцией изображений мы сталкиваемся в жизни ежедневно. Так, фотографии в газетах дают нам представление о внешнем облике незнакомых людей, о том, как выглядит местность, в которой мы не бывали. Здесь на первый план выступает познавательная сторона рассматриваемой функции. Картинки на консервных банках или коробках с продуктами информируют нас о их содержании. Здесь главенствует коммуникативная сторона.
Очевидно, что степень полноты и точности изображения, его сходства с объектом, - может быть различной в зависимости от того, какая сторона познавательно-коммуникативной функции преобладает в данном случае. Если изображается неизвестный зрителю предмет с целью ознакомления с ним, т.е. осуществляется познавательная задача, то необходимым становится максимально возможное уменьшение условности. Так, скажем, рисунок (или фотоснимок) растения в ботаническом атласе должен быть как можно более сходным с оригиналом. В предельных случаях «познавательное» изображение может даже превратиться в точную копию объекта, в его двойник, т.е. перестать быть знаком (образцы товаров на витринах). Изображение знакомого предмета, имеющее коммуникативную задачу, допускает условность в большей степени. К примеру, на вывеске, рекламном плакате, карте-путеводителе рисунки отличаются обычно относительной лаконичностью, упрощенностью, схематизированы и обобщены по отношению к натуре.
|
|
|
В искусстве наглядные образы также передаются с помощью изображений. Как и в жизни, их основная функция - информация о предмете, функция воспроизведения предмета. Но художник никогда не ограничивается этой познавательной задачей. Он всегда использует изображения и для того, чтобы вызвать мысли и эмоции. Соотношение же этих трех моментов бывает разным.
Иногда в изображении делается акцент на функцию воспроизведения. Тогда художник ставит перед собой задачу прежде всего воспроизвести реальные предметы. Например, первобытный живописец стремится максимально правдоподобно изобразить животное, чтобы рисунок выполнил практическую роль. Для художника этого времени очень важно показать повадки, окраску, характерные особенности животного с наибольшей точностью. Так, мадленские изображения животных в пещерах Испании и Франции передают животное почти в натуральную величину с поразительной жизненной убедительностью.
Если для чувственных образов специфическим способом воплощения является изображение, то для эмоций таким способом служат знаки-признаки.
Специфика эмоций как особой формы отражения состоит в том, что они не воспроизводят структуры объектов и не раскрывают их сущности, а выражают отношение к ним субъекта с точки зрения соответствия этих объектов его потребностям. Поэтому в практической жизни основная функция знаков-признаков, воплощающих эмоции, заключается в информировании других людей об отношении данного человека к событиям окружающего мира и в воздействии на их эмоциональную сферу.
Формами выражения эмоций являются жесты, мимика, пантомимика и интонации человеческой речи. Правда, все эти формы выражения эмоций могут быть объединены.
|
|
|
В искусстве специфическим способом воплощения эмоций служат "выразительные приемы", к которым относятся, во-первых, художественные средства (речитатив, пантомима и т.п.), которые имитируют реальные выразительные движения (интонации, жесты и т.п.) и, во-вторых, новые самостоятельные средства (мелодии, танцевальные па и т.п.), созданные по аналогии с реальными выразительными движениями, но не воспроизводящие последних.
Бывают интонации человеческого голоса, которые имеют чисто экспрессивное значение. Это интонации стона, плача, жалобы, радости и т.п. Когда они воспроизводятся в музыке, то воспринимаются нами уже не как изображения, а как выражение эмоции.
В изобразительном искусстве эмоция выражается не только воспроизведением реальных жестов, но и неизобразительными средствами: цветовой гаммой, композицией, пространственным ритмом и т.п. Экспериментально проверено, что "каждый цвет определенным образом действует на человека... Некоторые цвета возбуждают, другие, напротив, успокаивают нервную систему... Красный цвет - возбуждающий, согревающий, оживляющий, активный, энергичный; оранжевый цвет - веселый, жизнерадостный, пламенный, соединяющий радостность желтого с возбуждением красного, желтый цвет - теплый, бодрящий, веселый, привлекательный, зеленый цвет - спокойный, создает приятное (уютное) настроение; синий (и голубой) цвет - спокойный, серьезный, нежный, печальный, тоскливый, мирный. К этому можно добавить самостоятельную экспрессивность линий и геометрических фигур: возбуждающее действие острых углов и ломаных линий, успокаивающее - плавных линий, овалов и т.п.
Максимальное использование в произведениях изобразительного искусства такого рода выразительных приемов ведет к их повышенной экспрессивности.
Помимо мимики и пантомимики, большую экспрессивную роль[360] в живописи играет цвет. Так у Ван Гога цвет носит насыщенное эмоциональное звучание. У Гогена упрощение формы компенсируется обострением цвета, способствующим эмоциональному воздействию его произведений.
Каждый цвет, вызывая определенное эмоциональное состояние, в картине предстает как знак-признак определенной эмоции. В.Кандинский в книге «О духовном в искусстве» дает такое соотношение цвета с эмоциями. Желтый цвет будоражит, действует назойливо, а при охлаждении его синим приобретает оттенок меланхолии, ипохондрии. Желтый всегда излучает духовное тепло, а синий - впечатление охлаждения, синий цвет торжественный, формирует состояние сверхзеленой углубленности.
|
|
|
Чем теплее синий цвет, тем более пробуждает в человеке тоску по непорочному. Их смешение дает зеленый цвет. Абсолютный зеленый - наиболее спокойный цвет, в конце концов становится скучным. Метафорически Кандинский так описывает зеленый цвет: "Зеленый цвет похож на толстую, очень здоровую, неподвижно лежащую корову, которая способна только жевать жвачку и смотреть на мир глупыми, тупыми глазами".
Характеризуя пассивность абсолютно зеленого цвета, Кандинский отмечает, что в царстве красок зеленый цвет играет роль, подобную роли буржуазии в человеческом мире - это "неподвижный, самодовольный, ограниченный во всех направлениях элемент". Красный цвет создает впечатление целеустремленной, необъятной мощи. Сатурн и киноварь сходны по своему воздействию желтому, но лишены его безличного характера, поэтому, считает Кандинский, он пользуется такой большой любовью, широко распространен в народном орнаменте и национальных костюмах. Малиновый цвет - чистый и радостный. А фиолетовый таит в себе нечто болезненное и печальное. Не напрасно, замечает Кандинский, китайцы применяют его для траурных одеяний. Приведенные обозначения простых красок, являющиеся по Кандинскому, временными и элементарными, а тона красок передают более тонкую природу эмоциональных сторон души.
Специфически воплощаются в искусстве также и мысли.
Мысль, в отличие от чувственного образа, не воспроизводит структуру отражаемого явления, а обобщенно выражает ее, выделяя связи и отношения между ее элементами и отражая их взаимосвязь в виде функций.
|
|
|
На уровне понятийного мышления появляются максимальные возможности освобождения познавательных форм от двух видов ограничений, неизбежных на более низких уровнях. Во-первых, преодолевается (хотя и не до конца) ограниченность познания, связанная с его субъективностью, которая относительно велика на уровне образного мышления, где в основе лежит эгоцентрическая "система отсчета", то есть нельзя полностью отвлечься от воспринимающего субъекта (особенно если отражаются отношения между объектом и этим субъектом). Во-вторых, преодолевается такой источник ограничений, как модальность образной мысли, обязательная связь с физическими свойствами носителя информации (зрительный характер, слуховой и т.п.).
Таким образом, по мере движения от ощущения к мысли внешние формы предметов отражаются все более неполно, ограниченно, зато знание о связях и отношениях предметов становится все более полным, менее ограниченным. Этим и определяется основная функция мыслей - раскрытие сущности явлений.
Специфическим способом выражения мыслей служит язык как система условных знаков. Правда, язык не целиком условен. Слово в своем звучании может наглядно воспроизводить, изображать звучание обозначаемого объекта, и тогда оно есть безусловное, понятное даже незнающему данного языка, выражение мысли. Имеются в виду слова звукоподражательного типа, обозначающие звучание и воспроизводящие, изображающие их: тик-так, ку-ку, мяукать, шипеть, свистеть и т.п. Однако таких слов в любом языке очень мало, и их применение в силу ограниченности их значения не может быть
В искусстве специфическим способом воплощения мыслей (понятий) служат символические средства, аналогичные условным знакам.
Так, в музыке в роли символических средств могут выступать различные мелодические (реже - гармонические или ритмические) обороты и целые темы, основное значение которых нельзя воспринять в достаточной мере, если не знать, какой понятийный смысл придал им композитор. Таковы, например, лейтмотивы кольца и копья в "Кольце Нибелунга" Вагнера, темы роковой обреченности (судьбы) в «Кармен» Бизе, «Пиковой даме» Чайковского, «Ромео и Джульетте» Прокофьева, темы «мирового духа» в ряде опусов Скрябина и многие иные. Одни из них созданы авторами данных произведений, другие переходят от композитора к композитору, прочно войдя в историческую традицию музыки.
Для того, чтобы понять смысл такого рода символов, надо знать его. В опере композитор обычно помогает слушателям понять этот условный смысл, дает "подсказки" с помощью текста или действия: так Вагнер, связывая определенный лейтмотив с каким-либо абстрактным понятием, как бы "оповещает" об этом слушателей путем неоднократного повторения его с соответствующими словами или в такой сценической ситуации, из которой становится ясным его значение. В инструментальной музыке для расшифровки тем-символов композитор прибегает к помощи программы (произведения Листа, Чайковского, Скрябина и многих других).
|
|
|
Есть такого рода темы, смысл которых можно понять, лишь зная традицию их использования. Возникает вопрос: остается ли у слушателя возможность понимания смысла "символического средства", если он не знает ни сценической ситуации или слов, ни программы, ни традиций?
Если бы перед нами был условный знак, примененный в реальной жизни, то никакое понимание его было бы невозможным без предварительного знания, договоренности о его значении, без вспомогательных факторов. Но в искусстве всегда присутствует эмоциональная основа, всегда сохраняется выразительность, воздействующая на воспринимающего. Любое "символическое средство", если оно есть средство художественное, имеет и экспрессивное значение
В живописи примеры использования условных знаков (символов) для непосредственного воплощения мыслей (понятий), отвлеченных абстрактных идей чрезвычайно характерно для ХХ века, искусство которого отличается, по выражению А. Гулыги "максимальной интеллектуализацией".
В широко известном "Черном квадрате" К.Малевича элементарные, простейшие основы живописи осмысливаются как первоосновы сложного соотношения, формы и цвета, но полотно характеризует переход к принципиально новым формам постижения мира, когда художник, прорываясь в космическое осмысление Вселенной, задолго до космических исследований вторгается в такие понятия, как "черная дыра", космические пространства.
Концентрируя в себе бесконечное всемирное пространство, картина "Черный квадрат" безусловно отражает всеобщие закономерности, присущие миру. Это новый язык мышления в формах и красках, но
не метафорический, как мы привыкли его традиционно воспринимать, а как система абстрактных средств, призванных отразить отвлеченное содержание. Правда, рождаются эти средства на основе реальности, вырастая из изображений. Последующие работы направления, названного Малевичем супрематизмом, продолжили идею преодоления земного притяжения не иллюзорными средствами, не изображаясь, а на основе движения форм.
Когда то или иное средство оказывается органичным для определенного вида искусства, оно широко в нем распространено и наоборот. Поэтому для живописи естественно преобладание знаков-изображений, в музыке - знаков-признаков. Условные знаки (символы) в музыке встречаются чаще, потому что музыка по сравнению с живописью носит более отвлеченный характер, напрямую связана с абстракциями (не случайно музыка очень близка математике) и потому применение таких средств в ней легче и проще, чаще и полнее. Что же касается опыта ХХ века, то и здесь, благодаря общей интеллектуализации, характерной для нашей эпохи, мы видим на протяжении всего столетия интерес к таким средствам выразительности. Однако этот интерес постоянно находится в динамике: то возрастает, то вдруг внезапно характеризуется всеобщим забвением. Вспомним, как после оглушительного интереса к абстрактному искусству, и художники, и публика стали ориентироваться на прямо противоположные ему направления - поп-арт, гиперреализм и т.д.
Да и сегодня обе эти тенденции - стремление к абстрагированию, - с одной стороны, и наоборот - к максимальному, точному воспроизведению видимого мира с другой - сосуществуют; в одних случаях начинает преобладать одно либо другое. Такое динамическое состояние объясняется детерминантами общественных структур, ибо искусство - чуткий барометр общественных идей, предсказывающий и объясняющий очень многое.
Но каждый раз, возвращаясь к органичным для живописи средствам выразительности, возвращение это всегда оказывается обогащенным исканиями в "сопредельных областях". Никогда эти искания не проходили бесследно и всегда способствовали обогащению языка искусства живописи.
|
|
|
