Особенности политической культуры Японии: партикуляризм и групповая солидарность.

Японская политическая курьтура не приемлет мажоритарного принципа, потому что его применение ущемляет права меньшинств. При принятии решений все интересы должны учитываться, а само решение в идеале должно быть основано на консенсусе всех участников. Легитимным решением считается такое, которое обеспечивает каждого справедливой долей благ. При неопределенности процедур, скрытого от публики характера обсуждений, всегда может появиться сомнение насчет того, что другие группы получают больше, чем они заслуживают. Это является постоянным источником конфликтов в японской политической жизни. Справедливый результат, по мнению японцев, это не обязательно равный результат. Размер получаемой доли благ должен находиться в соответствии с заслугами человека, его вкладом, возрастом, положением и т.п. Результативность японской политической культуры является довольно высокой. Она позволяет обеспечивать сотрудничество между правительством и бизнесом, что благотворно сказывается на развитии экономики. В Японии функционирует одна из самых эффективных в мире систем распределения дохода “из которой не исключается ни одна группа интересов, хотя некоторые и получают больше, чем другие”. Противоречия между партикуляризмом и холизмом разрешаются с помощью__ осуществления принципа: “справедливая доля вознаграждения – каждому”. Японская культура является гомогенной. В этой стране незначительную роль играют языковые и региональные различия. Национальные меньшинства – не многочисленны. В стране проживает 600 тыс. корейцев и 2 млн. так называемых “внешних жителей” (“burakumin”), которые имеют незначительные религиозные отличия от большинства японцев. Классовая идентификация играет гораздо меньшую роль в Японии, чем принадлежность к организациям (профсоюзам, ассоциациям бизнеса, политическим партиям). Патерналистские традиции повлияли на развитие патрон-клиентелизма в японском обществе. Он, в частности, проявляется в солидарности всех "инсайдеров", вне зависимости от их классового и статусного положения в рамках определенной фирмы, организации, ассоциации. Данная установка ориентирует людей на предотвращение конфликтов, а не на их публичное разрешение. Политическая культура и те изменения, которые произошли в японском обществе за несколько последних десятилетий, оказали влияние на политическое поведение японцев и их отношение к политике. Большинство японских граждан является политически компетентным. Они обладают необходимыми знаниями о политической системе и опытом политического участия. Статистика выборов свидетельствует, что большой процент граждан принимает участие в голосованиях (в среднем 70%). Тем не менее, в Японии значительно меньшим, чем в США является уровень “ психологического или эмоционального политического участия ”. Высоким остается недоверие японцев к политикам. Большинство рядовых граждан считает, что правительство не отзывчиво к требованиям граждан и проводит курс выгодный только большому бизнесу и другим группам интересов. Политическая деятельность вообще не рассматривается в Японии, как престижная профессия. По мнению большинства людей, политика неизбежно связана со злоупотреблениями, коррупцией и другими пороками.__ Тем не менее, негативные настроения в японском обществе по отношению к политике не приводят к частым кризисам и разрушению институтов демократии. Дело в том, что они сбалансированы позитивными установками. Цинизм и недоверие по отношению к политическим деятелям, например, уравновешивается тем, что никто не исключен из группы получателей благ, которые распределяются в соответствии с принципами партикуляризма. Доверие к институтам демократии выше, чем доверие к персоналиям, работающим в этих институтах. Большой популярностью в Японии пользуются местные органы власти и структуры местного самоуправления.

Специфика политического участия граждан и рекрутирования элит в Японии. Группы интересов и бюрократия.

Государственная бюрократия Японии обладающая высоким уровнем профессиональной подготовки, оказывает заметное влияние на поведение предпринимателей, традиции которого были заложены широкими мерами прямого государственного контроля военного времени. Министерства и государственные ведомства традиционно обладают значительной независимостью действий. В прошлом, когда промышленная политика государства концентрировалась вокруг ограниченного числа ключевых отраслей, ее основным проводником было МВТП. В настоящее время экономическая и структурная политика Японии усложняется, приобретает более широкие масштабы. Теперь в нее вовлечены почти все министерства и ведомства, каждое из которых отстаивает свои собственные интересы и интересы сотрудничающих с ним деловых кругов.

К центральным правительственным органам относятся прежде всего такие традиционные институты, как министерство внешней торговли и промышленности, министерство финансов, министерство сельского хозяйства и лесоводства, министерства транспорта, труда, строительства, почт, народного благосостояния и т. д. В качестве распорядителя в расходовании 6—7 % центрального государственного бюджета (0,8—0,9% ВНП) косвенное, но большое влияние на положение дел в экономике оказывает военное ведомство, существующее в Японии под названием Управление национальной обороны.

Ho с точки зрения предмета нашего анализа наибольший интерес представляют нетрадиционные, новые правительственные органы, созданные или получившие большой вес в послевоенные годы. Среди такого рода общегосударственных органов наиболее важную роль в сфере экономики играет Экономический совет, являющийся консультативным органом при премьер-министре. Его функции заключаются в разработке государственных программ развития и предложений по основным вопросам экономической политики. Совет действует в тесном контакте с управлением экономического планирования, статистическим и научно-техническим управлениями, проводит широкие консультации с другими министерствами и ведомствами.

В Японии группы интересов наиболее основательно инкорпорированы в партии мейнстрима, что, однако, ни в коей мере не означает, что партии “нового типа” так и останутся на периферии партийно-политического процесса. Предпосылки выхода их “на передовую” и в этих, и в других неевропейских демократических странах становятся все более ощутимыми, и мы скорее всего сможем убедиться в универсальности феномена партийно-группового синтеза уже в ближайшем будущем.