ОБЩИЕ ИТОГИ 3 страница

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

       

ощущений, которые, по выражению К. Гельвеция, «не приковывая к себе внимания, не могут вызвать в нас ни сознания, ни воспоминания» [33, с. 63], но за которыми стоят физические причины. Приведен­ные мысли К. Гельвеция вели к подрыву интроспектив­ной концепции сознания Р. Декарта и к утверждению объективного характера психических явлений, протекаемых как с осознанием, так и безотносительно к их осознаваемости.

Человек у К. Гельвеция не пассивное существо, на­оборот, деятельное. Источником его активности являют­ся страсти. «В нравственном (психическом - В. Я. ) мире, -считал К. Гельвеции, - страсти имеют то же значение, ка­кое имеет движение в физическом» [33, с. 170]. Они ожив­ляют духовный мир человека и приводят его в движение. Страсти подразделяются на два рода, одни из которых даны от природы, другие - приобретаются при жизни. Первые представляют собой удовольствия и страдания, вызываемые удовлетворением или неудовлетворением физических потребностей. Вторые - являются производ­ными от физических страстей. Естественные или физи­ческие потребности отождествляются К. Гельвецием с ощущениями; приобретенные (искусственные) страсти со­ставляют собственно эмоции и чувства. Страсти, подоб­но другим психическим явлениям, определяются не столько телесной организацией, сколько обстоятельства­ми жизни. Познаются они по внешним выражениям и те­лесным изменениям.

Как подлинный материалист, К. Гельвеций в отно­шении метода познания психики человека не мог не сто­ять на позициях объективного и опытного подхода. На­уку о духовном мире человека, по его представлению, следует трактовать и создавать также, как трактуется и создается экспериментальная физика [33, с. 1].

В целом заслуга французских материалистов состоя­ла в том, что они преобразовали учения Д. Локка и Р. Декарта в прочную материалистическую традицию, которая стала основой для последующего развития научной пси­хологии во Франции в XIX и XX веках. Под заметным влиянием идей Д. Дидро, П. Гольбаха, Ж. Ламетри и К. Гель­веция происходило во Франции и формирование экспери­ментальной психологии.

§ 3. Русская психоло-           По своему вкладу в развитие мировой психологичес­кой мысли    гия в XVIII-XIX веках         русская психология занимает одно из ведущих мест. Однако, русская психо­логия оказалась обойденной в зарубежной историогра­фии. Зарубежные историографы (Э. Боринг, Д. Флюгель, Г. Мэрфи и др. ), а в равной мере представители офици­альной философии и психологии дореволюционной Рос­сии (Э. Л. Радлов, В. Одоевский, А. И. Введенский, Г. Шпет и др. ) всячески стремились принизить роль философско-психологических взглядов передовых русских мыслите­лей. По их мнению, Россия плелась в хвосте западной ев­ропейской науки, полностью воспроизводила ее основ­ные черты. Разумеется, русская психология, являясь составной частью всеобщей психологии, не могла не впи­тать ряд положительных идей, развитых прогрессивны­ми учеными Европы. Однако это не служит основанием к тому, чтобы считать русскую психологию лишенной са­мобытности и рассматривать ее копией и дубликатом ев­ропейской психологии.

Передовая роль России в истории мировой психо­логии определялась другим, а именно, материалистичес­ким направлением в развитии русской психологии, внут­ри которого закладывались основы естественнонаучного понимания природы психических явлений, строились предпосылки для перехода психологии к точным и объек­тивным методам исследований.

Если на Западе экспериментальная психология по своим теоретическим основам была наукой XVII-XVIII веков, то в России, как справедливо замечает Б. Г. Ананьев, научная экспериментальная психология формировалась на базе философского материализма XIX века, крупнейши­ми представителями которого были: А, И. Герцен, В. Г. Бе­линский. Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский. Начало материалистической традиции, которую продолжили рус­ские революционеры-демократы XIX века, было положе­но в XVIII веке, главным образом, М. В. Ломоносовым и А. Н. Радищевым [3].

М. В. Ломоносов (1711-1765) является родоначаль­ником материалистического направления

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

 

в психологии. Исходным положением в философии М. В. Ломоносова является признание существования мира независимо от человека. Природа развивается по своим законам и в уча­стии духовной силы не нуждается. Человек, подобно все­му живому, представляет собой часть природы и отлича­ется от неживой рядом жизненных свойств, ведущими из которых являются разум и слово. Этими ведущими свой­ствами человек отличается и от животных. Человек, по М. В. Ломоносову, есть «животное словесное». Посколь­ку человек рассматривается частью природы, то психи­ческие особенности, которые для него характерны, пред­ставляют собой свойства, имеющие материальное начало, подобно таким общим свойствам, как, например, вели­чина, твердость, теплота и др. Психические процессы, по­лагал М. В. Ломоносов, есть не что иное, как продолже­ние в теле человека того механического движения, кото­рое подействовало на организм. Исходя из этого, для познания психических свойств пригодны те же методы, какими изучаются все другие явления природы. Воз­можность применения объективных средств наблюдения обусловлена тем, что психические состояния человека имеют внешние проявления. «Когда от любви беспокоющийся жених желает познать прямо склонность своей к себе невесты, - указывал М. В. Ломоносов, - тогда, разго­варивая с нею, примечает в лице перемены цвета, очей обращение и речей порядок, наблюдает ее дружества, обходительства и увеселения... и так по всему тому точно уверяется в подлинном сердце ее состоянии» [72, с. 353]. То же самое положение М. В. Ломоносов подчеркивал, когда рассуждал о страстях. Он указывал, что страсти сопровождаются физиологическими изменениями и по­лучают внешнее выражение. Телесные изменения и внеш­нее выражение позволяют судить нам о характере и силе переживания, которое испытывает данный человек. Бу­дучи естествоиспытателем, М. В. Ломоносов высоко оце­нивал роль опытов в научном познании. Он писал: «Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мнений, рожденных толь­ко воображением» [72, с. 123]. Опыт для М. В. Ломоносова не имел самодовлеющего значения. Он связывался им с теорией, полагая, что лучший способ отыскания истины состоит в выведении теории из наблюдений, на основе которой должны строится последующие опыты.

В построении психологической картины человека М. В. Ломоносов отталкивался от Д. Локка. Психическое начинается с ощущений, причиной которых являются воз­действия внешних предметов. Но в отличие от Д. Локка, допускавшего наличие вторичных качеств, М. В Ломоносов считал, что все виды ощущений (зрение, вкус, обоня­ние, слух, боль и т. д. ) определяются объективными свой­ствами физического источника. Вместо локковских пер­вичных и вторичных качеств М. В. Ломоносов выделял общие и частные качества, одинаково объективные, но отличающиеся между собой тем, что общие качества (ве­личина, движение, положение, форма) присущи всем те­лам и отражаются по геометрическим и механическим за­конам, тогда как частные качества (запах, вкус, свет) не могут быть познаны по механо-геометрическим законам, поскольку они определяются такими частями материи, которые недоступны простому взору и остроте зрения.

М. В. Ломоносов категорически отрицал теорию врожденных идей, которую так проповедовали Г. Лейб­ниц и Х. Вольф. Основой «изобретения идей» являются ощущения и восприятия, а механизмом образования идей - ассоциации. В отличие от Д. Локка, течение ассоциативных процессов направляется активно самим человеком. Пред­метным содержанием идей являются не факты сознания, а объекты внешнего мира. Органы чувств, нервы и мозг со­ставляют материальный субстрат для сенсорных и мысли­тельных процессов. В этой связи особое значение имеют ис­следования М. В. Ломоносова в области психофизиологии, где он установил зависимость ощущений от внешнего раз­дражения, взаимосвязь органов чувств и мозга, определил ряд конкретных зависимостей восприятия от различных ус­ловий, выдвинул волновую теорию цветового зрения и т. д.

В дальнейший период идеи М. В. Ломоносова раз­вивают Я. П. Козельский и А. Н. Радищев. Я. П. Козельс­кий (1728-1794) очень близко стоял к материализму. Его взгляды формировались под влиянием Д. Локка, Ж. Рус­со, К. Гельвеция.

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

 

Я. П. Козельский отвергает всю умозрительную часть психологии Х. Вольфа и рассматривает психологию как науку о душевных явлениях. Я. П. Козельский сенсуа­лист, он утверждал, что «все познание человеческое на­чинается от чувств». Чувства он сравнивал с окнами и дверьми, через которые вид внешних предметов попада­ет в душу. Ощущения лежат в основе представлений, на­зываемых Я. П. Козельским «продолженным чувствовани­ем». Ум трактуется Я. П. Козельским широко. В него вхо­дят и чувство, и память, и мышление.

Все психические явления имеют двойную детерми­нацию, т. е. определяются биологическими и социальны­ми факторами. Разум, как и весь внутренний мир челове­ка, проявляется и формируется в деятельности. Ведущее место занимает общественная деятельность. Главным об­разом через нее раскрываются духовные силы человека-ум, чувства, воля, темперамент и характер.

Представляя психологию как науку о душевных яв­лениях, А. П. Козельский задачу психологии сводил к описа­нию отдельных психических явлений, которые доступны внешнему опыту. Опыт им разделялся на обыденный и на­учный. В научном опыте (эксперименте) Я. П. Козельский усматривал значительные преимущества против обыден­ного опыта, но он не видел еще возможности применения эксперимента к области душевных явлений. Поэтому его психология строилась на описании фактов, полученных с помощью «простонародного опыта» или наблюдения.

Объективный подход М. В. Ломоносова и Я. П. Ко­зельского в решении психологических проблем позволил первым ученым России положить первые камни матери­алистической традиции в русской психологии. Материа­листическая направленность взглядов М. В. Ломоносова и Я. П. Козельского отличала их от прочих представителей «ученого гнезда Петрова» (Ф. Прокоповича, А. Д. Кантимира, В. Н. Татищева).

В XVIII веке материалистическая традиция продол­жается в трудах оригинального мыслителя и философа А. Н. Радищева (1749-1802). В многоплановой научной си­стеме А. Н. Радищева проблема человека занимает цент­ральное место. Человек представляется ему совершенней­шей частью природы. Являясь частью природы, человек имеет общие черты с ней. Общее у человека с природой заключается в материальном начале. В физическом от­ношении человеческое тело состоит из тех же стихий, что и другие тела. Вместе с тем человек отличается от физи­ческих тел уровнем телесной организации. Свидетель­ством общих черт человека с органическим миром слу­жат такие проявления жизни, как питание, рост, размно­жение. Все большее сходство обнаруживается у человека с животными. Все органы, какими одарен человек, име­ют и животные. Более высшему уровню живой организа­ции соответствуют и более совершенные природные свой­ства. Так, раздражимость является общим свойством всей живой материи, чувствительность характерна для живот­ного царства и, наконец, «мысленность» свойственна только человеку.

 Помимо общих черт, объединявших человека с жи­вотным миром, А. Н. Радищев выделяет ряд признаков, которыми человек от животных отличается. К этим при­знакам философ относит: прямохождение, развитие руки, речи, мышления, более долгий период созревания, спо­собность к сопереживанию, общественное житие. Выде­ление А. Н. Радищевым коренных признаков различия между человеком и животным имело существенное зна­чение для понимания проблемы антропогенеза. Между тем, среди названных признаков не указаны самые важ­ные, а именно: труд и изготовление орудий. Это дает ос­нование думать, что роль труда человека в развитии его психических способностей А. Н. Радищевым не была по­нята.

Значительное место в психологических воззрени­ях А. Н. Радищева уделяется проблеме онтогенетическо­го развития психических способностей человека. Здесь в наиболее яркой форме проявилась его материалисти­ческая позиция в объяснении природы душевных явле­ний. Задавшись вопросом о том, существует ли душа до рождения и после смерти человека, А. Н. Радищев отвеча­ет на него как последовательный материалист. Органа­ми психических отправлений, считает он, является мозг, нервы и органы чувств. Без них нет ни мысли, ни чувств: стало быть душа возможна лишь при наличии этих ор­ганов. Более того, душа появляется только

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

 

при условии развитых мозга, нервов и органов чувств. Души у чело­века нет до тех пор, пока эти органы не достигли опре­деленного уровня развития. Развитие психических спо­собностей происходит по мере физического созревания человека. Душа и психические способности - продукт развитых мозга и нервной системы в целом. Все эти по­ложения А. Н. Радищева были направлены против тео­рии преформизма Д. Галлера, которая постулировала прирожденность всех органов и свойств человека уже в зародыше.

Указав целый ряд стадий психического онтогенеза, А. Н. Радищевым была подчеркнута роль воспитания. По его мнению, воспитание не создает качественно новых умственных сил, оно учит лишь их лучшему употребле­нию. Будучи хорошо знаком с работами К. Гельвеция, А. Н. Радищев, подобно Д. Дидро, критикует его за преуве­личение роли воспитания и недооценку физических разли­чий между людьми в формировании их психических спо­собностей. Он подчеркивал, что «признавая силу воспи­тания, мы силу природы не отъемлем» [94, с. 308].

Психическое, по А. Н. Радищеву, имеет своим нача­лом ощущения. Здесь он прямо ссылается на Д. Локка: «Не от чувств ли ты получаешь все свои понятия и мысли? Если ты мне не веришь, прочти Локка. Он удивит тебя, что все мысли твои, и самые отвлеченнейшие в чувствах твоих имеют свое начало» [94, с. 338].

Отправляясь от Д. Локка, А. Н. Радищев тем не ме­нее возражал против метафизического взгляда на мыш­ление как на сумму ощущений. Генетическая связь ощу­щений и мышления не предполагает тождества между ними, как это допускали и французские материалисты (особенно К. Гельвеций и П. Гольбах). Мысль не может быть «простым чувствованием», оно не сводимо к ощу­щениям. А. Н. Радищев заметил в данном случае обобща­ющую функцию мышления, его относительную свободу действовать независимо от чувственных впечатлений. Исходя из активной роли мышления и опираясь на ряд дру­гих фактов, А. Н. Радищев приходит к выводу о существо­вании особой активной деятельности души, как бы неза­висимой от тела, но оказывающей на него влияние. Эти соображения легли в основу доказательства бессмертия души. Подчеркивая неоправданное отступление А. Н. Ра­дищева от материалистического взгляда на процесс позна­ния, А. А. Галактионов и П. В. Никандров пишут: «Таким образом нерешенность проблемы активности сознания и несогласие с механической гносеологией французских материалистов, вынуждали А. Н. Радищева отходить от материализма и искать ответы в арсенале идеализма» [31, с. 135].

После А. Н. Радищева, благодаря воззрениям П. Любовского и А. И. Галича, русская психология получает все более эмпирический оттенок. Они не были материалиста­ми, но оставили значительный след в русской психологии, особенно А. И. Галич, который, по мнению Б. Г. Ананьева, блестяще раскрыл «процесс объективизации субъективной жизни в практической деятельности, особо выделяя значе­ние этой деятельности для объективного содержания на­шего самосознания» [3, с. 78].

В XIX веке последователями материалистических взглядов М. В. Ломоносова и А. Н. Радищева стали декаб­ристы и виднейшие революционеры-демократы А. И. Гер­цен, В. Г. Белинский, Н. А. Добролюбов и Н. Г. Чернышевс­кий.

Важную веху в истории русской психологии соста­вили философско-психологические воззрения А. И. Герце­на. Идеи, развитые А. И, Герценом в замечательной книге «Письма об изучении природы», отличаются прежде всего диалектикой. Прекрасно владея диалектическим методом, А. И. Герцену удалось установить: единство философии и частных наук, единство эмпирического и рационального в познании, единство бытия и сознания, единство природ­ного и исторического, единство чувственного и логичес­кого.

Человек рассматривался А. И. Герценом как часть природы, а его сознание - продуктом исторического раз­вития. «История мышления, - писал А. И. Герцен, - про­должение истории природы: ни человечества, ни приро­ду нельзя понять мимо исторического развития» [37, с. 128]. В человеке А. И. Герцен видел ту грань, с которой начи­нается переход от естествознания к истории. В отзыве о лекциях С. Ф. Рулье А. И. Герцен подчеркивал: «Животная психология должна завершить, увенчать сравнительную анатомию и физиологию; она должна представить дочеловеческую феноменологию развертывающегося созна­ния; ее конец - при начале психологии

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

 

человека, в кото­рую она вливается как венозная кровь в легкие, для того, чтобы одухотвориться и сделаться алою кровью, текущею в артериях истории» [37, с. 273].

Общие взгляды А. И. Герцена на психологию дела­ют ее наукой, предметом которой должно стать соотно­шение нравственной и физической сторон в человеке. Психология, опираясь на физиологию, должна идти от нее в сторону истории и философии.

Сознание, мышление человека - это продукт выс­шего развития материи. А. И. Герцен указывал: «... мыш­ление так же естественно, как протяжение, так же степень развития, как механизм, химизм, органика - только выс­шая» [37, с. 280]. Материальную основу сознания составля­ют физиологические функции мозга, а предметным содер­жанием сознания является объективный мир. «Человечес­кое сознание без природы, - отмечал А. И. Герцен, - мысль, не имеющая мозга, который бы думал ее, ни предмета, который бы возбудил ее» [37, с. 280].

Пытаясь нащупать диалектику связи ощущения и мышления, он критикует метафизический «робкий» ма­териализм Д. Локка, остановившегося на полпути и не дошедшего до «исторического понимания прошлых мо­ментов мышления» [37, с. 277]. В адрес Д. Локка, призна­вавшего рефлексивный источник познания и в то же са­мое время доказывавшего, что в сознании нет ничего, что не прошло бы через чувства, А. И. Герцен указывал: «Без опыта нет сознания, без сознания нет опыта, ибо кто же свидетельствует о нем? » [37, с. 277]. Связующим звеном мышления и ощущения является, по А. И. Герцену, прак­тическая деятельность, которая у него еще не выступала как критерий истины.

А. И. Герцен весьма положительно относился к про­возглашенному Ф. Бэконом эмпирическому, опытному и экспериментальному способу получения знаний. Это про­является в той высокой оценке, которую он дал индук­тивному методу Ф. Бэкона - первому проповеднику опы­та и эксперимента в науке. Вместе с этим А. И. Герцен был далек от односторонности бэконовского эмпиризма. Он считал необходимым, чтобы эмпирия обязательно про­никалась и предварялась теорией и умозрением.

Следующий шаг вперед в развитии научной психо­логии связан с именем В. Г. Белинского. При оценке чело­века в целом и его психических свойств он придерживал­ся антропологического принципа, т. е. исходил из пони­мания человека как биологического существа. Указывая на единство психических процессов с физиологическими, В. Г. Белинский считал, что достаточно одного физиоло­гического основания, чтобы объяснить психические яв­ления. Он допускал вполне возможным с помощью од­ной только физиологии «проследить физический процесс нравственного развития» [14, т. 1, с. 302]. Здесь В. Г. Белин­ский сближается с А. И. Герценом. Оба они не сумели в полной мере показать социальную природу сознания и мышления. В утверждении психофизического единства заключается сила их взглядов, в упущении социальной детерминации психических процессов состоит слабость их мировоззрения.

Укреплению материалистической традиции в науч­ной психологии служили идеи Н. А. Добролюбова (1836-1861), в которых с новой силой подчеркивалось положе­ние о внешней и внутрителесной детерминации психичес­ких явлений. Основные мысли в области психологии изложены им в критических статьях: «Френология», «Физиологическо-психологический взгляд на начало и конец жизни», «Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью».

При рассмотрении различных вопросов, связанных с проблемой человека, Н. А. Добролюбов опирался на но­вейшие данные естествознания. Весь окружающий мир, по Н. А. Добролюбову, находится в постоянном развитии, в непрерывном движении от простого к сложному, от ме­нее совершенного к более совершенному. Венцом приро­ды является человек с его способностью сознавать. Неотъ­емлемым свойством материи является сила. Для челове­ческого мозга такой силой является ощущение. Как нет магнитной силы без железа, так нет ощущения без мозга. Мозг есть единственный «источник высшей жизнедеятель­ности» и «умственные отправления имеют к нему прямое отношение» [49, с. 495].

Этот основной тезис Н. А. Добролюбов направляет против дуализма, распространенного в то

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

 

время за рубе­жом и в русской среде. Острие критики было направлено также против вульгарного материализма. Н. А. Добролю­бов писал: «Нам кажутся смешны и жалки невежествен­ные претензии грубого материализма, которые унижают высокое значение духовной стороны человека, стараясь доказать, будто душа человека состоит из какой-то тон­чайшей материи [49, с. 261].

Особо резко Н. А. Добролюбов выступает против френологов, которые пытались объяснить психические процессы формой и объемом мозга. «Френологии я не ве­рю - это уж положительно решено», -утверждал философ» [49, с. 295]. О душевной деятельности, считал Н. А. Добро­любов, мы должны судить не по выступам черепа, а по вне­шним проявлениям ее. Об этом он писал, что «всякая ду­шевная деятельность непременно проявляется во внешних знаках... и орудием ее проявления служат непременно орга­ны нашего тела» [49, с. 237]. «Без вещественного обнару­жения, - продолжает он, - мы не можем узнать о суще­ствовании внутренней деятельности» [49, с. 239].

Итак, психические явления всецело основаны на де­ятельности органов чувств, нервов и головного мозга, и единственным способом обнаружения их является объек­тивное наблюдение за их внешними телесными проявле­ниями.

Чрезвычайно важное значение имеют положения Н. А. Добролюбова о внешней детерминации всех психи­ческих процессов. Внешний мир является предметным со­держанием сознания. Он отражается с помощью органов чувств. Беспредметной мысли быть не может. Признать мысль беспредметной значит признать возникновение ее из самой себя. На самом же деле «человек не из себя разви­вает понятия, а получает их из внешнего мира» [49, с. 251].

Чувства и воля также возникают в нас благодаря впечатлениям, полученным от внешних предметов. Преж­де чем появиться чувству, объект этого чувства должен вначале отразиться в мозгу как мысль, как осознание впе­чатления. То же самое обстоит с волей. Н. А. Добролюбов указывал, что «воли как способности отдельной, самобыт­ной, независимой от других способностей, допустить не­возможно. Она в большей мере, чем чувство, зависит от впечатлений, производимых на наш мозг [49, с. 258].

Сподвижником Н. А. Добролюбова был Н. Г. Черны­шевский (1828-1889). Его взгляды, отмечает Б. Г. Анань­ев, «представляет глубоко продуманную концепцию, ока­завшую большое влияние на развитие русской научной психологии от Сеченова до наших дней» [3, с. 87].

Одна из заслуг Н. Г. Чернышевского состоит в том, что он первым в ряду великих материалистов России по­ставил специальный вопрос о предмете, задачах и мето­дах научной психологии. Психологию, как и прочие нрав­ственные науки, он относил к числу точных областей зна­ний. Первым основанием относить нравственные знания к области точных наук служит, по мнению Н. Г. Чернышев­ского, то, что эти науки могут различать известное в сво­ей области от неизвестного. Возможность такого разли­чения необходимо предполагает определенный запас до­стигнутых знаний. Исключительную роль в накоплении этих знаний и в переходе нравственных наук на точные методы исследования сыграло естествознание. «Естествен­ные науки, - писал Н. Г. Чернышевский, - уже развились настолько, что дают много материалов для точного ре­шения нравственных вопросов. Из мыслителей, занимав­шихся нравственными науками, все передовые люди ста­ли разрабатывать их при помощи точных приемов, по­добных тем, по каким разрабатываются естественные науки» [120, т. З, с. 93].

Характеризуя состояние нравственных наук, Н. Г. Чер­нышевский отмечал, что они только еще приступили к точному и научному анализу важнейших нравственных вопросов, поэтому они отличаются от более зрелых наук о природе лишь меньшей степенью и количествам при­обретенных точных знаний. В целом же пути развития нравственных и естественных наук сходны.

Другое обстоятельство, которое ставит психологию в число точных наук, связано с тем, что в области нрав­ственных, как и в области природных явлений, действу­ют определенные

Ψ ___§ 3. Русская психология в XVIII-XIX веках________________________________________

 

закономерности и необходимые причи­ны. Н. Г. Чернышевским подчеркивалось: «Положитель­но известно, например, что все явления нравственного мира проистекают одно из другого и из внешних обстоя­тельств по законам причинности» [120, т. З, с. 210]. Отсю­да вытекает и главная задача психологии которая долж­на сводиться к выяснению причин и законов протекания психических процессов. Таким образом, становление на­учной психологии Н. Г. Чернышевский связывал, с одной стороны, с правильным определением предмета психоло­гии, с другой - с принятием и переходом психологии к точным естественнонаучным методам исследования.

Каковы же причины и те психические закономер­ности, которые должны составить предмет психологии и которые являются частными случаями всеобщих законов природы? Прежде всего, это зависимость человеческой психики от внешнего мира, от физиологических процес­сов, протекающих в телесных органах (органах чувств, нервной системе и головном мозгу). Другой закономер­ностью являются определенные взаимовлияния внутри самих психических процессов, вызванных внешними об­стоятельствами.

Возникновение всех психических явлений необхо­димо сопряжено с деятельностью телесных органов. «Только деятельность какой-нибудь части организма, - утверждал Н. Г. Чернышевский, - дает возникновение тому, что называется явлениями человеческой жизни; мы видим, что когда есть деятельность, то есть и феномен, а когда нет деятельности, то нет и феномена» [120, т. З, с. 224]. Суть любой деятельности состоит в переработке внешне­го предмета. Всякая деятельность предполагает наличие двух предметов, один из которых действует, другой - под­вергается действию. В данном случае суть психической деятельности состоит в переработке (отражении) внеш­него предмета. Содержанием ощущений и представлений являются предметы внешнего мира. Они отражаются в наших ощущениях и представлениях «точно такими же, каковы они на самом деле» [120, т. З, с. 810].

Н. Г. Чернышевский выступает с бичующей крити­кой субъективных спекуляций, в которых ставится под сомнение адекватность отражения внешнего мира в ощу­щениях и представлениях. Учения «иллюзионистов» (так называл Н. Г. Чернышевский представителей неокантиан­ства) представляют собой «вздор, противоречащий есте­ствознанию» [120, т. З, с. 537].

На основе ощущений развиваются мыслительные процессы, которые состоят в том, чтобы из «разных ком­бинаций ощущений и представлений, изготавливаемых воображением, при помощи памяти, выбирать такие, ко­торые соответствуют потребностям мыслящего организ­ма в данную минуту, в выборе средств для действия, в выборе представлений, посредством которых можно было дойти до известного результата» [120, т. З, с. 232]. Но под­черкивая единство ощущения и мышления, Н. Г. Черны­шевский не смог провести качественного различия меж­ду ними.

Большую роль в понимании человеческой психики Н. Г. Чернышевский отводил потребностям. Только через них, считал он, можно понять отношение субъекта к объ­екту, через них можно определить роль материально-эко­номических условий для психического и нравственного развития личности. С развитием потребностей он связы­вал генезис познавательных способностей (память, вооб­ражение, мышление).

Первичными потребностями являются органические потребности, мера удовлетворения которых сказывается на возникновении и уровне нравственно-эстетических потребностей.

Животные наделены лишь физическими потребно­стями, ими только определяется и направляется психи­ческая жизнь животного. Если у животного все органы чувств служат лишь одному - содействовать удовлетво­рению органической потребности, то у человека «каждое из его чувств достигает самобытного интереса для него: глаз, ухо и каждый из других органов чувств становится у человека как будто каким-то самобытным организмом с собственной жизнью, с своими потребностями и удо­вольствиями» [120, с. 462]. Чем выше развитие человека, тем больший вес занимают у него «частные стремления каждого органа к самостоятельному развитию своих сил и наслаждению своей деятельностью» [120, с. 462]. Б. Г. Ана­ньев

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: