Померания

от и подошло время рассказать о завер­шающей, Берлинской операции, которую с огромным нетерпением и радостью жда­ли не только воины Красной Армии, но и весь советский народ, все прогрессивное человечество.

Главная цель операции — после прорыва вражеской обороны на Одере разгромить берлинскую группировку противника и, как писали в ту пору, добить зверя в его собственном логове.

Приказ Ставки о подготовке наступления на Берлин, которое должно было начаться в первых числах февраля, наши войска получили еще при подходе к Одеру. Но об­становка на берлинском направлении не позволила осуще­ствить эту операцию в намеченные сроки. За время стре­мительного наступления от Вислы до Одера тылы фронта отстали, планомерное снабжение войск нарушилось. По­этому армии испытывали острый недостаток в боеприпа­сах и горючем.

Кроме того, за время наступления войска понесли зна­чительные потери, а резервы были израсходованы. Подго­товка наступления на Берлин потребовала значительно большего времени. А в конце февраля 1945 года чрезвы­чайные обстоятельства заставили нас на некоторое время отвлечься от подготовки к Берлинской операции.

Хорошо помню события тех дней. Генерал Казаков с группой офицеров штаба находился в одной из армий на плацдарме за Одером, где маршал Жуков должен был проводить совещание с командармами по вопросам, свя­занным с проведением Берлинской операции. Тогда же в соответствии с планом, утвержденным командующим фрон-

том, артиллерия РВГК, находившаяся в резерве фронта, должна была выводиться за Одер в полосы армий па на­правлении главного удара. А в резерве у нас тогда было около 100 артиллерийских, минометных и ГМЧ полков. К слову сказать, к Берлинской операции в нашем фронте было 352 артиллерийских полка, из них 254 — РВГК.

Руководствуясь имеющимся планом, я разослал в ча­сти и соединения резерва фронта офицеров связи с бое­выми распоряжениями о выдвижении на плацдармы (тог­да еще в районе города Кюстрин, в полосах 5-й ударной и 8-й гвардейской армий, было два плацдарма). И вдруг, когда все уже пришло в движение, с плацдарма позвонил В. И. Казаков. Он был возбужден, и сущность его распо­ряжения сводилась к следующему: нужно принять самые срочные и решительные меры, чтобы остановить движе­ние артиллерии к плацдармам, часть ее вернуть в исход­ное положение в прежние районы сосредоточения, а часть повернуть на север, то есть изменить направление на 90° для выполнения новых задач.

Что же произошло? Что послужило причиной для при­нятия такого решения? Как уже знает читатель, войска нашего фронта вышли к Одеру и на центральном направ­лении захватили и прочно удерживали плацдармы на его западном берегу. Войска же 2-го Белорусского фропта, действовавшие правее, вели тяжелые бои значительно вос­точнее Одера, и правое крыло 1-го Белорусского фронта оказалось совершенно открытым. К этому времени и стало известно, что в районе Штеттина фашистское командова­ние, собрав все силы, создало очень сильную группиров­ку, которая угрожала нашему открытому правому крылу. Эта вражеская группировка могла нанести сильный флан­говый удар, выйти на тылы фронта. Вот почему Ставка поставила перед нашим фронтом новую задачу: сначала разгромить штеттинскую (померанскую) группировку и ликвидировать угрозу своему правому флангу, после чего повести решительное наступление на Берлин. Как потом рассказывал В. И. Казаков, о новой задаче фронта марша­лу Жукову стало известно, когда он находился на плац­дарме.

Штабу артиллерии фронта предстояло повернуть боль­шое количество артиллерийских соединений и частей РВГК, уже выполнявших определенную задачу, в совер­шенно ином направлении. Причем части оказались раз-

дробленными, так как вся командирская разведка, вы­брошенная вперед, по времени должна была уже быть на плацдармах, тогда как огневые взводы находились на марше, совершаемом по нескольким маршрутам.

Чтобы сделать картину более полной, нужно добавить, что в это же время по приказу командующего фроптом на север были повернуты и войска, которые должны были во взаимодействии с войсками 2-го Белорусского фронта осуществить разгром померанской группировки врага. А войск было немало. Для проведения Померанской опе­рации привлекались наши 3-я ударная, 61-я и 47-я армии и 1-я армия Войска Польского, 1-я и 2-я гвардейские тан­ковые армии, 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские кор­пуса.

При этих условиях повернуть артиллерию РВГК было весьма сложно. Начальник оперативного отдела штаба ар­тиллерии находился тогда на плацдарме. Я связался с ним, и мы быстро выработали план совместных действий с двух направлений. Он с группой офицеров выехал на­встречу частям. Для решения своей задачи я привлек всех имевшихся в моем распоряжении офицеров. Все части своевременно получили в пути новое распоряжение, без каких-либо письменных документов. Авторитет офицеров штаба был так высок, что им достаточно было устно пере­дать командирам частей и соединений новый приказ ко­мандующего артиллерией фронта.

О дальнейшем позаботился штаб артиллерии фронта. Выяснив у начальника штаба фронта сложившуюся об­становку и первые наметки замысла операции по разгро­му померанской группировки противника, мы разослали нашим частям и соединениям более обстоятельные бое­вые распоряжения. Это позволило им, не теряя дорогого времени, начать подготовку к предстоящим боевым дей­ствиям. Соответствующие указания, на этот раз очень ко­роткие, были разосланы и командующим артиллерией армий. В них сообщалось, каким армиям придается какая артиллерия РВГК, чтобы штабы артиллерии армий гото­вились к приему и распределению артиллерии усиления. За короткий срок мы сосредоточили в полосах армий на померанском направлении 104 артиллерийских, миномет­ных и полевой реактивной артиллерии полка РВГК. Сей­час трудно даже представить, как мы справились тогда с этим. Всего же в обеспечении Померанской операции при-