Четыре случая стригущего лишая (сестры), излеченные внутренним лекарством

Г-жа Винни Х., 10 лет, поступила ко мне на лечение в июле 1891, чтобы избавиться от стригущего лишая. На ее голове было несколько больших пятен и множество маленьких, самое большое было на макушке, немного слева, размером примерно два дюйма в диаметре. У ребенка были густые волосы; родители были достаточно здоровые. Я говорю " достаточно", потому что ранее лечил ее мать от абдоминальной опухоли и ее брата от очень серьезной экземы. Сама Винни была мала для своего возраста, худая и не выглядела крепкой, несмотря на то, что она жила в отличной здоровой части Йоркшира. У нее была тонкая шея, с обеих сторон усеянная прощупываемыми большими жесткими узлами. Я назначил ей прием Bacillinum моим обычным способом. Через месяц ее железы уменьшились, стригущий лишай стал менее активным, а через три месяца железы на ее шее были в норме, она выросла, выглядела здоровой, вполне румяной, и стригущий лишай почти пропал, а волосы отросли вновь. В конце четвертого месяца она была во всех отношениях нормальная, яркая, красивая девочка, и такой и оставалась.

Три другие сестры Винни имели ту же саму болезнь, и такое же состояние не самого лучшего самочувствия: многочисленные довольно крупные жесткие железы с обеих сторон шеи, пятна стригущего лишая на голове и шее и, как у Винни, залысины стригущего лишая и сильное выпадение волос. Они получили то же лечение, той же продолжительности и с тем же результатом: стригущий лишай почти исчез, уплотнения на железах улучшились (т. е. больше не прощупывались), девушки начали расти, стали выглядеть румяными и здоровыми. Лечение стригущего лишая в этих четырех случаях, как и в других моих случаях, произошло исключительно под воздействием внутреннего лечения высокими потенциями Baсillinum. Улучшение было постоянным, общим, на всем протяжении лечения, как и следовало на самом деле теоретически ожидать от любого лечебного средства, которое лечит не только конституционально, но и органически. Обратим на это внимание, что такое лечение не только конституциональноое, но и органическое — не химическое, не механическое, не местное, не тематическое, не антипаразитическое, но органическое. Грибки не уничтожают, а лечат приютившего их " хозяина", и крошечные грибки умирают, а их споры не могут произрастать далее на этой почве. Из этих четырех девочек у троих были густые волосы, свисающие на шею, одна была подстрижена. Я сказал, что этим трем девочкам с красивыми волосами стричься не надо, и сохранил всё как есть, чтобы провести лечение в наиболее тяжелых условиях, оставляя, таким образом, повсюду всю массу грибных спор. Но, несмотря на это, никакого дальнейшего развития болезни не происходило после того, как пациенты поправились под влиянием лекарства, и прогрессивное улучшение было устойчивым, продолжительным и полным. Есть два элемента Herpes tonsurans, которые следует рассмотреть: во-первых — качество почвы, во-вторых — грибки. Каждый представитель органического мира для своего процветания нуждается в определенных условиях жизни, и относительно стригущего лишая я утверждаю, что собственно болезнь следует искать не в наличии грибков, а в качествах организма, который создает подходящие условия для их развития и процветания. Другими словами, по-настоящему здоровый человек не болеет стригущим лишаем и не может его подхватить. Я говорю " подхватить", подразумевая при этом совместное проживание с больным со стригущим лишаем. Я не говорю о такой возможности, когда используется сила и материал вводят непосредственно в чью-то плоть и кровь, так как при этом создается новый порядок вещей, что обычно полностью упускается из вида. Я не хочу, однако, касаться здесь этого вопроса, довольствуясь наблюдением, что заболеть в обычном и естественном порядке вещей ни в коем случае не то же самое, что получить вынужденные инъекции этого вещества в материальных количествах, хотя Пастер, Кох и биологи-экспериментаторы, как правило, так и работают, и пишут, как если бы это были эквивалентные вещи. И это, по сути, является слабым звеном в их цепочке аргументов. Более частным является случай Коха и его эксперименты с туберкулезом. Правда, под действием его инокуляций определенные (здоровые) существа становятся иммунными к туберкулезу, но наши туберкулезные пациенты ни в коей мере не здоровые, они очень нездоровые, поскольку являются туберкулезными, и они могут быть вылечены только медленно, органично, в ходе процесса, развивающегося в ответ на воздействие гомеопатических потенций лекарства, потому что если используется нечто в материальной дозе, действие происходит на том же уровне и в том же направлении, что и болезнь, в то время как высокие гомеопатические потенции нозода создают, наоборот, противоположное действие, направляющее к излечению. Это и есть истинное понимание явления, и это понимание проливает свет на весь предмет и поддерживает крепкую рабочую гипотезу, а все известные явления, таким образом, становятся осмысленными, выступают в ясном свете разума, в соответствии с опытом. Только гомеопатический закон двойного и противоположного действия различных доз делает возможным использование нозодов как лекарств.

Чем сильнее отравление, тем сильнее лекарство — это верно, но только если лекарство гомеопатично.

Отбросьте гомеопатический закон и высокие потенции, и вы окажетесь в затруднительном положении, и нозод будет просто ядом и ничем большим. Где у нас Кох? Именно здесь, в этом самом месте. Он отбрасывает гомеопатический закон, он игнорирует возможность действия высокой потенции и, тем не менее, пытается лечить подобным или тождественным, и он проваливается. Он проваливается не только в лечении, ложь убивает, и то же самое происходит со всеми его последователями, как ясно показывают все его и их опубликованные результаты.

Очень печально для больных людей, что мир в целом не видит и не может легко увидеть разницу между использованием нозода в гомеопатических потенциях и его использованием по методу Коха, хотя РЕЗУЛЬТАТЫ В ТОЧНОСТИ ПРОТИВОПОЛОЖНЫ.

Для врачей и неспециалистов Tuberculinum — просто Tuberculinum, независимо от того, берется ли матричное вещество или гомеопатическая потенция, в то время как одно из них — яд, который убивает, а другое — великое безвредное лекарство, которое лечит очень тяжелую и смертельную болезнь.

Подавляющее большинство гомеопатов во всем мире занимают следующую позицию: они говорят, что использование нозодов как лекарств недопустимо; они — элита, которая презирает использование таких гадких вещей.

Они в целом протестуют против этого вида лекарств, что было бы логичной позицией, будь они в состоянии вылечить так же хорошо и без них. Но могут ли они? Нет, они не могут и не делают этого. Я до сих пор настаивал, что, поскольку нозод может (и должен) быть использован в высокой потенции, происхождение или, может быть, природа материнского вещества, представляет собой вопрос абсолютно неважный.

" О, — говорят они, — но мы не верим в высокие потенции, в них ничего нет".

То есть, их позиция следующая: они протестуют против, скажем, Tuberculinum или Pyrogenium[средство, введенное в практику английскими гомеопатами, изготавливалось из разложившейся говядины, которую на две недели выставляли на солнце и затем потенцировали. — прим. перев. ] из-за их природы или происхождения, и они протестуют против этих лекарств в высоких потенциях, потому что высокие потенции ничего вообще не содержат. Следовательно, когда кто-либо из этих самодовольных людей протестует против Bacillinum для лечения стригущего лишая из-за того, что он является нозодом, мой ответ таков, что я использую только высокие его потенции, и так как высокие потенции, по их собственному свидетельству, вообще ничего не содержат, их возражения проваливаются, будучи доведенными до абсурда, так как никто не может приписать плохие качества этому " ничему".

Сейчас я перейду от возражений этим самодовольным господам к дальнейшему изучению клинических результатов, полученных при лечении стригущего лишая Bacillinum, и это я сделаю тем более охотно, что я знаю вполне хорошо, что не следовало надеяться или ожидать от них какого-либо прогресса или помощи в лечении тяжелых форм болезни. Сейчас они терапевтически там же, где были прежде, и в будущем они останутся на том же самом месте, исполняя не совсем бесполезную роль камня преткновения на пути медицинского прогресса. Они уже далеко позади, и в скором времени все вместе исчезнут из виду.

Гомеопатия должна развиваться по линии патологии и патологической анатомии, иначе она пойдет на убыль, а изучение на животных должно нам помочь.