Да пребудут бесплодными его чресла 14 глава

Твои нечестивые планы чреваты несчастьями и бедствиями для всей династии Икшваку. Но до сих пор ни единым словом или мыслью ты не выражала своего недовольства и не упоминала о том, что задумала такое кощунственное действо. Невозможно поверить, что ты - чистая и безгрешная Кайка - просишь меня сегодня исполнить твои ужасные желания. Ты всегда страшилась хоть в чем-то, даже в самой малости, нарушить нравственный закон! Ты всегда стремилась завоевать Милость Божию каждым своим словом, действием, каждой мыслью! Куда подевались твоя боязнь совершить хоть малейший грех, твой страх перед неправедностью? Куда исчезла твоя преданность Богу, которая помогала тебе ни на шаг не отступать от пути добра и справедливости?

Какую выгоду ты ищешь для себя, требуя изгнать Раму в лес на долгие четырнадцать лет? У него нежное и неокрепшее тело - как лепесток только что распустившегося цветка; какая радость смотреть на него! Он невыразимо прекрасен! Какую пользу извлечешь ты из того, что приговоришь его к невыносимым страданиям и мукам? В этом дворце много тысяч служанок и придворных. Может ли хоть один из них в чем-нибудь упрекнуть Раму, обвинить его хотя бы в одной совершенной ошибке? Что говорить об обитателях дворца? Найдешь ли ты во всей столице хоть одного человека, который мог бы сказать худое слово о Раме? Он ищет тех, кто слаб и немощен, и спасает их от бедствий и нищеты, обеспечивая их всем необходимым для жизни; он дает кров бродягам и бездомным; он полон любви и сострадания к людям, и они превозносят его как Бога. То, что ты питаешь ненависть к моему сыну - благородному и любящему созданию, ранит меня до глубины души; я не нахожу слов, чтобы описать твою дьявольскую жестокость.

Есть немало людей, использующих рабский труд своих подданных и преследующих в жизни лишь собственные эгоистические интересы; в наши дни таких демонов, увы, становится все больше. Но в твоих глазах, возможно, из-за грехов, совершенных тобой в прошлом, совсем не они заслуживают наказания! Вовсе не их следует обрекать на изгнание! Ты считаешь дурными тех, кто пытается облегчить тяготы бедняков, помочь униженным, тех, кто, вникая в их заботы и нужды, приносит им утешение и освобождение от рабского гнета.

Любой житель царства Айодхья получает наслаждение просто оттого, что слушает, какими достоинствами обладает Рама, и с таким же восторгом и удовольствием рассказывает о них другим. Когда простые люди - землепашцы и крестьяне, изнуренные тяжкими работами в полях, распевают песни, восхваляющие красоту и благородство Рамы, их труд кажется им более легким! Когда я узнал об этом, то был безмерно счастлив! Как может твое сердце примириться с тем, чтобы этому ангелу, чья душа полна милосердия, был вынесен столь мучительный приговор? Сегодня вечером, когда перед многочисленным собранием из мудрецов, старейшин, министров, знатных горожан, пандитов, выдающихся государственных деятелей я объявил о своем предложении - короновать Раму, ни один из них не выразил своего недовольства или несогласия. Наоборот, они на все лады превозносили Раму и в один голос заявили, что считают великой наградой, полученной ими за добро, содеянное в прошлых жизнях, то, что заслужили такого прекрасного Правителя, покорившего высочайшие вершины духа и разума, обуздавшего свои чувства, полного самоотречения и стойкой приверженности истине, правителя, в котором воплотились идеалы бескорыстного служения людям. Они приветствовали счастливую весть радостными возгласами "Джей! Джей!" И его ты стремишься отослать в лес - любимца, избранника моего народа и сокровище моего сердца? Что бы ты ни говорила, но этому не бывать! Я не допущу изгнания Рамы! И слушай, что я скажу тебе: завтра утром Рама будет коронован! Я не намерен отменять церемонию!" Так Дашаратха ответил Кайке, и его последние слова звучали гордо и уверенно.

Услышав это, Кайка пришла в страшную ярость и выкрикнула: "Махараджа! Ты забыл, что минуту назад клялся всеми святыми, что выполнишь мои желания! А теперь ты отрекаешься от своего слова! Так кто же из нас двоих - ты или я - повергает в пучину позора и бесчестия славную династию Икшваку?! Подумай об этом! Главной гордостью твоего рода всегда считалась верность данному слову, и никто из его сынов еще не отступал от этого закона! Ты собираешься запятнать безупречную репутацию рода; не взвесив предусмотрительно все "за" и "против", ты легкомысленно пообещал исполнить любые мои желания! Если и произошла ошибка, то имя ей - твоя собственная беспечность! Моей вины здесь нет. Ты посулил награду, а затем поклялся вручить мне ее сегодня. Таким образом, ты дважды дал мне слово! Вспомни о своей чести, о своем высоком положении, о своем царском достоинстве, а потом наберись смелости отказаться от своих клятв!

Возможно, это привычное дело для иных правителей - унижать и наказывать слабых и действовать вопреки торжественно данному слову. Однако смогут ли они после этого уважать самих себя? Того, кто обманывает женщину и нарушает свои клятвы, можно назвать лишь перво бытным дикарем и тираном, но не правителем, несущим свободу своим подданным. Когда царь превращается в жестокого тирана, то возмущенный народ поднимает восстание, и царство становится обителью демонов!

Все эти годы ты стремился завоевать признание народа и обрести добрую славу; не спорю, тебе это удалось! Позор, который ты навлечешь на свою голову, нарушив данное слово, - на твоей совести, не на моей! Вспомни, как царствовали великие правители древности. Осознай, какая дурная слава ждет царя, действующего наперекор своим клятвенным обетам! Ты вступаешь на страшный путь зла и бесчестия! Берегись! Ты близок к тому, чтобы нарушить законы Дхармы. Если бы твой ум соответствовал твоему высокому званию, ты бы сообразил, что следует вначале поинтересоваться, что за дары я буду требовать у тебя, а потом уже раздавать обещания! Ты лишен прозорливости; зачарованный моими речами, ты дважды поклялся, что исполнишь мои желания. А теперь, когда я прошу отдать то, что мне принадлежит, ты готов предать меня! Подумай, какую непоправимую ошибку ты совершаешь. Каким глупцом ты выставляешь себя! Ты обвиняешь меня в недопустимой жестокости, в том, что я забыла свой страх перед неправедностью, свою преданность Богу. Что же можно сказать о тебе? Тебя превозносят как Дхармавратху (стойкого приверженца Истины - в слове, мысли и действии) и как Дайва-Саману (Богоравного); какое прозвище заслужишь ты после того, как возьмешь назад свои слова? Ты сам с легкостью можешь вынести себе приговор. По-настоящему умен не тот, кто выискивает и порицает ошибки и недостатки других; человек, обладающий истинно глубоким и благородным умом, сосредоточен на собственных ошибках и бдительно следит за тем, чтобы допущенные промахи не столкнули его на путь греха и бесчестия. Цари и правители должны быть особенно умны: народ считает их всезнающими. Если ты не способен к строгой и трезвой самооценке, а идешь на поводу личных интересов, какое право ты имеешь обвинять других в эгоизме и скудоумии? Ты посулил награду? Это правда. Ты поклялся, что выполнишь обещание? Это правда. Ты нарушил клятву и отказался от данного слова. И это тоже правда. Ты не будешь отрицать, что все эти три факта - неопровержимая истина? Ты потерял голову от страстной любви к собственной жене; твоя безграничная привязанность к сыну лишает тебя разума и воли; в результате все твои клятвы летят по ветру! Я не преступница; это ты нарушаешь закон. Любовь к сыну - естественное чувство для каждой матери. Любая мать стремится к тому, чтобы ее сын обладал наивысшей властью и могуществом и мечтает видеть его монархом державы. Это природный инстинкт, и ее кровный долг - сделать все для того, чтобы этому никто не смог воспрепятствовать! Совершенно естественно и то, что, предвидя все возможные помехи, я заранее позаботилась о том, чтобы моя мечта осуществилась. Я всего лишь выполняю свой материнский долг, предназначенный мне Природой, запомни это! В моем поведении нет ничего порочного или предосудительного.

Когда Раму провозгласят наследником престола, его мать, Каушалья, станет царицей-матерью - Раджаматхой. Мой сын будет стоять со скрещенными руками, ожидая приказов Рамы, готовый исполнить его малейшее пожелание. Он станет бегать у него на посылках и кидаться в ноги Рамы, чтобы смиренно доложить о выполнении порученного задания. И вполне возможно, еще и получит выговор за допущенную ошибку. Нет! Я не намерена быть свидетельницей подобных сцен; мне легче умереть, чем сносить такие унижения! Лучше выпить яд прямо сейчас, чем видеть своего сына жалким рабом! Я торжественно клянусь именем моего сына Бхараты, которого ценю как собственное дыхание, что непременно сделаю это! Я буду довольна только тогда, когда Рама покинет Айодхью и отправится в изгнание."

Произнеся эти страшные и бесчувственные слова, Кайкейи вновь рухнула на землю и в припадке неудержимой скорби разразилась душераздирающими стонами и рыданиями.

Дашаратха в отчаянии рвал на себе волосы. Он воскликнул: "Кайка! Кто надоумил тебя, что твое чудовищное требование принесет тебе пользу? Или в тебя вселился злой дух и принудил тебя высказать свои желания? Что за нелепое безумие - короновать Бхарату и отправить Раму в лес? Почему ты не хочешь добра мне - твоему мужу, Бхарате - твоему сыну и всему царству Айодхья? Забудь о своем желании - оно чревато великими бедствиями! Подумай о последствиях! Величайший позор и бесчестье обрушатся не только на меня, они ожидают нас троих - и тебя, и твоего сына. Это будет означать крушение и гибель всего царства и послужит причиной множества трагедий. Опомнись, неразумная женщина! Разве сама ты веришь в то, что Бхарата согласится надеть царскую корону, даже если я исполню твою просьбу? Бхарата - верный слуга. Дхармы; он умен и благороден и является образцом честности. Он не допустит изгнания Рамы и отвергнет все свои права на престол. Не только он, все жители Айодхьи - простолюдины, горожане, придворные, министры, правители, подвластные мне, союзники, мудрецы - все они будут против тебя. Как сможешь ты стать счастливой, если стольких людей сделаешь несчастными?

Представь себе ситуацию, которая может возникнуть по твоей вине! Решение о коронации принято и единодушно одобрено мудрецами и старейшинами. Сегодня вечером перед огромной толпой горожан я провозгласил, что утром состоится торжественная церемония коронации Рамы. Если я начну действовать в полном противоречии со своим решением, всенародно объявленном, люди сочтут меня жалким трусом, при одном виде врага в панике бегущим с поля боя. Уже завершены все приготовления к восхождению Рамы на престол. Все знают о предстоящем грандиозном празднестве; весь город готовится к торжеству, и улицы уже полнятся радостными толпами людей, чьи лица сияют в предвкушении счастливого события. Если сейчас я выйду и сообщу народу, что передумал и вместо коронации решил отправить Раму в джунгли, ответом мне будет презрительный смех; они скажут: посмотрите на этого безумца! За одну-единственную ночь он умудрился назначить коронацию, отменить коронацию и приговорить наследника престола к изгнанию! Каким образом объясню я им смысл моих действий - всей этой огромной толпе, которую собрал несколько часов назад, чтобы объявить о венчании Рамы на царство? Представь, как сурово я буду осужден и осмеян народом, который признает, что их царь впал в слабоумие. Я правил царством долгие годы и заслужил любовь и поклонение подданных как стойкий приверженец Дхармы, как воплощение высоких добродетелей, как непобедимый герой в сражениях - доблестный и отважный. Смогу ли я вынести это бесчестье и допустить, чтобы народ стал свидетелем моего падения и помрачения ума?" Дашаратха продолжал убеждать царицу, что если поступит согласно ее желанию, то навсегда осквернит свое доброе имя и запятнает безупречную репутацию древнего рода. Однако Кайкейи вела себя так, как будто в нее вселился беспощадный демон разрушения. Она откровенно издевалась над Махараджей, грубо отметая все его доводы и делая вид, что его слова для нее - просто пустые, ничего не значащие звуки. Она отказывалась идти на уступки и упорно стояла на своем. Наоборот, с каждой минутой ее злобная алчность усиливалась, и она еще крепче сжимала тиски, в которые попался Дашаратха. Не желая внимать его мольбам и просьбам, она твердила только об одном - что своим отказом выполнить обещание он обрекает ее на смерть. Тогда Махараджа сказал: "Кайка! Пойми, если случится так, что Рама отправится в изгнание, наступит конец моей жизни. Мне нет нужды говорить тебе, что произойдет с Каушальей. Она умрет от горя в тот момент, когда узнает об этом. А Сита? Для нее это будет смертельным ударом; она не может прожить и секунды вдали от Рамы. А Лакшмана? Вынесет ли он, что Рама, великий герой, образец мудрости и совершенства, приговорен к изгнанию? Его душа тут же расстанется с телом. Так можно продолжать до бесконечности. Ни один человек не сможет остаться равнодушным, и ты знаешь, что все, что я говорю - чистая правда. Все царство погрузится во мрак, страдая от бесконечных несчастий и бедствий. И ты не слепа, чтобы не предвидеть эту череду страшных напастей. Поэтому я не могу понять, отчего ты так стремишься к ожидающей тебя печальной вдовьей участи. О грешная, падшая душа! Ты заворожила меня своими чарами! Я подставил собственное горло под удар золотого меча, околдованный его блистающей красотой! Я выпил чашу молока, не зная, что оно отравлено ядом! Ты расставила мне ловушки, пользуясь своей неотразимой прелестью. Ты задумала искоренить весь мой род. Позор на мою голову! Каким глупцом я оказался! Этот сын был дарован мне Божьей Милостью. Я совершил великую яджну, предписанную Ведами, и в награду боги ниспослали мне Раму. Неужели мне суждено променять его счастье и будущее на ничтожные утехи и наслаждения плотской любви? Совместимо ли это с честью великого царя Дашаратхи? Я стану всеобщим посмешищем, и последний из моих подданных с полным правом сможет забросать меня камнями. О Боже! И эта судьба уготована Дашаратхе в конце его пути? Я позволил набросить себе на шею шелковую шаль, не подозревая, что это петля, которая задушит меня! Оказывается, я был соблазнен Богиней Смерти и забавлялся с нею все эти годы. О горе мне! Я играл со Смертью, лаская ее и сжимая в своих объятиях! Я относился к ней как к своей избраннице, возлюбленной и верной подруге. Несомненно, это наказание за тяготеющие надо мной грехи прошлого. Как иначе можно объяснить, что ради того, чтобы делить с женщиной любовное ложе, отец отправляет сына в изгнание - в лес, полный страшных опасностей!

О! Как темен ум человеческий! Как странны и извилисты бывают пути его мысли! Несмотря ни на что, я не в силах поверить тебе. Кайка! Опомнись! Выбрось из головы свою навязчивую идею! Рама никогда не станет действовать наперекор моему слову. Ему достаточно одного намека на то, что здесь происходит - и в тот же момент он будет готов отправиться в путь! Он не задаст ни единого вопроса! Он не полюбопытствует, зачем тебе понадобилось срочно изгонять его в джунгли! Он совершенен в своей добродетели. Что говорить о Раме? Ни один из моих сыновей не способен ослушаться моего приказа. Вообрази, как возмутится Бхарата, прослышав о твоем гнусном плане. Он почувствует отвращение к тебе и, несмотря на то, что ты - его мать, будет способен на непредсказуемые поступки. Он может решиться на самый ужасный для тебя шаг - поспешит сам удалиться в лес, уговорив Раму принять царскую корону. Рама дорог ему как сама жизнь, как пять животворных потоков, слитых воедино. Он будет препятствовать осуществлению твоей заветной мечты. Бхарата - образец благородства и порядочности. Я поражаюсь, как твой рассудок мог помрачиться до такой степени, что ты не в состоянии предугадать образ мыслей собственного сына. Кайка! Недобрые помыслы - предвестники саморазрушения, так говорится в Писаниях. Желание, овладевшее твоим умом, неминуемо приведет тебя к гибели, запомни это! Ты покрываешь несмываемым позором славное имя великой династии Икшваку; ты повергаешь множество людей в бездонную пучину страданий и обрекаешь их на верную смерть; можно ли загубить столько человеческих жизней ради одной бессмысленной прихоти? Какая надежда на счастье может быть у тебя, если ты совершаешь такое страшное преступление?

Если даже ты достигнешь цели, испытаешь ли ты Ананду? Каким словом можно назвать удовольствие, которое получишь ты от своей победы? О, какой стыд! Лишь существа демонической породы способны на этот мрачнейший из грехов - радоваться несчастьям других! Чистый и святой человек стремится принести людям радость, старается сделать их счастливыми! Ты - царица, ты - принцесса благородной крови и, несмотря на это, ты отказываешься признавать очевидные истины. Ты - позор для своего царского рода. И последнее, что я скажу тебе. В Раме - вся моя жизнь. Я не смогу прожить без него и дня. Моя жизнь закончиться, она лишится смысла. Мой Рама не разочарует тебя. Даже если он не услышит приказа, повелевающего ему скрыться в лесу, из моих уст, он все равно уйдет. Когда ему станет известно о моей клятве и твоем желании, он не допустит, чтобы по его вине мое слово было нарушено; он не унизится ни до споров, ни до промедлений. Знай, в тот момент, когда весть о его уходе достигнет моих ушей, я испущу последний вздох. Вероятнее всего. Раму будут сопровождать Лакшмана, Сита и Каушалья. Каушалья не сможет жить в разлуке с Рамой. Смысл существования Лакшманы - следовать по стопам Рамы. Урмила, возможно, не пожелает расстаться с Лакшманой. Никого не останется здесь, кто сможет совершить похоронный обряд над этим старым телом, и пройдет немало дней, прежде чем Бхарата и Шатругна вернутся из царства Кекайя. Все это время это мертвое тело будет лежать здесь, без надлежащих обрядов и церемоний. Возможно, мой народ проклянет меня за то, что я пал так низко, вступив на путь зла, и вышвырнет мое тело, как падаль, на растерзание воронам и стервятникам, как не заслуживающее более достойного уничтожения. Может быть, этого не произойдет, и мои подданные, забальзамировав труп, дождутся возвращения Бхараты. Бхарата никогда не согласится принять престол и надеть царскую корону. И поэтому у него не будет прав распоряжаться этим телом и совершить похоронный обряд. Кайка! Пообещай мне хотя бы, что ты позволишь Бхарате провести погребальную церемонию! Я уверен, что ты не откажешь мне в моей просьбе - ведь ты так жаждешь погрузиться в волны Ананды, став, наконец, счастливой вдовой! Скажи, на что ты надеешься? О подлое вероломное создание! Теперь я вижу, ты превратилась в демона! Ты истребляешь и низвергаешь в преисподнюю весь клан Рагху, весь царский род! Что это - проявление твоей низкой природы? Или таинственный Промысел Божий, овладевший твоим умом и заставляющий тебя действовать таким непостижимым и странным образом? Я не в силах разгадать эту тайну."

Пока Дашаратха продолжал терзать себя подобными мыслями, миновала середина ночи. Он тяжко стонал, будто человек, пораженный тяжелым недугом. Он страдал от невыносимой душевной муки.

Махараджа решился на последнее средство и попытался воззвать к добрым чувствам Кайкейи, ублажая ее льстивыми уговорами. Чтобы склонить ее согласиться на коронацию Рамы, он, пустив в ход все свое красноречие, принялся превозносить и восхвалять ее достоинства. "О царица! Ты всегда была дорога мне как собственное дыхание. Ты была воплощением благочестия и процветания. Ты любила меня всем сердцем, заботилась обо мне и оберегала меня. Давай же проведем остаток своих дней в мире, забудем о тех различиях между нами, которые ведут к ссорам и рождают непонимание; пусть будут спокойными годы, отпущенные нам Богом! О моя прекрасная принцесса! Мне осталось немного. Всю свою жизнь я был известен как стойкий приверженец Истины и заслужил этим поклонение своего народа. Перед многотысячной толпой подданных я поклялся, что Рама будет коронован завтра утром как Престолонаследник. Подумай, как они будут презирать меня, если церемония не состоится! Подумай о тех оскорблениях, которые падут на мою голову! Ты спасла меня от смерти в тот день, во время битвы между богами и демонами. Почему же сейчас ты бросаешь меня в беде, когда мои страдания гораздо мучительнее? Это жестоко и несправедливо. Я готов все царство Айодхью положить к твоим ногам! Коронуй Раму завтра сама, своими собственными руками! Бхарата будет счастлив, если ты сделаешь это! Не только он - министры, мудрецы, святые старцы, пандиты, горожане - весь народ будет благодарен тебе, оценив твою доброту! Ты навеки прославишь свое имя! Если же ты встанешь на пути Рамы и будешь препятствовать коронации, весь мир сурово обвинит и покарает тебя! Даже Бхарата может отречься от тебя, осудив твои действия! Твоя жестокая причуда погубит тебя, а царский род покроет позором. Ты станешь мишенью для непристойных насмешек, и любое ничтожество будет бросать оскорбления тебе в лицо! Подумай над тем, что тебя ожидает! Не лучше ли завоевать всеобщую любовь и славу? Прекрати строить свои козни, не губи Раму! Пусть твои руки завтра утром увенчают его голову царской короной!"

Дашаратха пытался внушить Кайкейи, какую радость она испытает, совершив столь благородный поступок; тщательно подбирая слова, он рисовал ей заманчивую картину триумфа и славы; он надеялся, что ее привлечет возможность быть удостоенной великой чести - собственноручно короновать наследника престола. Однако Кайкейи грубо перебила его, сказав: "Царь! Твои слова звучат нелепо и бессмысленно; ты пытаешься увильнуть от клятвенного обещания; чтобы скрыть свой грех, ты выкручиваешься, плетя красивые небылицы! Нет! Никакие твои уловки не заставят меня изменить свое решение! Или не тобою было сказано: "Я исполню два твоих желания, проси, что хочешь?" А теперь вместо обещанных даров ты преподносишь мне пышный букет из жалких вздохов и стенаний? Это тебе не к лицу. Не я, а ты своим поведением подрываешь честь и репутацию рода. Я не несу никакой ответственности за твое плачевное состояние. Вспомни изречения великих последователей Дхармы. "Сатъя - Парама Дхарма" (Истина есть высший Принцип Праведности). Мое требование получить обещанное основано на законе Дхармы. И ты не отступил от ее законов, произнеся: "Твои желания будут исполнены." Несмотря на это, ты пытаешься свалить всю вину на меня, будто бы я толкаю тебя на неправедный путь; будто бы я собираюсь совершить непростительный грех; будто бы я стремлюсь обесчестить твое доброе имя. Ты глубоко заблуждаешься, и твои обвинения в высшей степени несправедливы.

Я не совершаю ничего дурного или предосудительного; ты легкомысленно дал торжественную клятву, не подумав ни о прошлом, ни о будущем; когда пришло время вернуть свой долг, ты внезапно впал в смятение и панику. Не я, а ты допускаешь ошибку! Великие грешники именно те, кто раздают обещания, а потом отказываются от своих слов! Действуй так, как велит тебе данная клятва; тогда сама Истина, от которой ты не отступишь, смоет все грехи. Или ты забыл уроки прошлого? Ты не помнишь, как царь Шиби кормил орла, преследовавшего голубку, кусками мяса, отрезанными со своего собственного тела только потому, что не мог нарушить данную орлу клятву? Великий и могущественный правитель древности - царь Аларка - пообещал в награду любой дар, какой у него попросят, и, верный своему слову, вырвал свои глаза и отдал их брамину! Посмотри на океан! Он владыка всех рек; однако, связанный своим обетом, он не выходит из берегов, чтобы затопить весь мир! Зачем приводить тебе тысячи примеров? Для всех живых существ, для всех людей Истина - высочайший закон и высочайший идеал. Истина есть Брахман. Истина - Изначальный Звук. Истина - это Дхарма. Это - то единственное, что не подвержено изменению. Величайшие цари мира, подобные тебе, не должны предпочитать тленное Нетленному, Неразрушимому. Не отрекайся от данного слова, и твои слава и доброе имя навсегда останутся с тобой. Только так тебе следует поступать. Не поддавайся мирской и иллюзорной привязанности к сыну, обманчивому очарованию женщин; не отвергай идеалов истинной власти, не пренебрегай царскими обязанностями; не оскверняй позорным пятном светлую династию Икшваку!

Оставь все свои сомнения! Призови к себе Раму и скажи ему, чтобы он собирался в дорогу; распорядись, чтобы послали за Бхаратой и он был доставлен сюда из царства Кекайя как можно скорее. Вели своим министрам без промедления взяться за дело! Посмотри! Небо на востоке светлеет! Мои желания должны быть исполнены до того, как наступит рассвет. Только тогда я буду довольна, а все твои возражения и жалобы бесполезны. Если же ты по-прежнему непреклонен и не намерен отменять коронацию, то предупреждаю тебя: я расстанусь с жизнью на глазах у всего многолюдного сборища. Это - моя клятва, и я от нее не отступлюсь!"

Дашаратха смотрел на Кайкейи - грозящую и свирепую, полную злобы и бешенства; он не мог подавить гнева, бушующего в его груди, но и не имел больше сил бороться и выразить его. Он был подобен царю Бали, который пообещал отдать Богу Вишну, явившемуся в облике кар лика Ваманы, клочок земли длиною в три шага, а затем обнаружил, что не может исполнить своего обещания. Первым своим шагом Вамана измерил всю Землю, вторым шагом Он охватил все Небо и предстал перед Бали, требуя третью часть того, что Ему было даровано. Дашаратха страшился проклятия, которое нависнет над ним, если он нарушит закон Дхармы. Его взор затуманился от сомнений и отчаяния. Его голова отяжелела и поникла. Обессиленный, он упал на пол - там, где стоял. Собрав остатки мужества, он выкрикнул: "О грешная женщина! Если Рама не будет коронован, моя смерть неминуема. Ты станешь вдовой и сможешь свободно править этим царством - так, как тебе вздумается." Его гнев рвался наружу, и он продолжал: "О горе мне! Рама! Неужели я дойду до того, что по собственной воле отправлю тебя в изгнание? Нет, этому не бывать. Лучше мне расстаться с жизнью. Я не смогу прожить и мгновения в разлуке с тобой. О злобная порочная демоница! Как могла ты взрастить в своей душе этот гнусный план - отослать в дремучие дикие джунгли моего нежного ласкового Раму? Проклятая фурия! Ты превратилась в чудовище!" Произнеся эти слова, Дашаратха вскоре замер, лишившись чувств.

Ночь таяла в первых лучах рассвета. Звуки музыки девяти священных инструментов возвестили о наступлении радостного дня. Улицы сияли и благоухали свежестью, умытые потоками розовой воды. Воздух полнился ароматами курений и праздничным гомоном толпы. Все пространство было насыщено надеждой и восторженным возбуждением. На небосклоне сияло благодатное созвездие Пушьи. Святой Васиштха с группой браминов прошествовал к берегу реки Сарайю и вернулся оттуда с освященной водою, необходимой для обрядов коронации. Он следовал по главной дороге, идущей ко дворцу, где уже собрались горожане, чтобы взглянуть на сокровенные предметы культа. Дворцовые стражи, оттесняя толпу, проторяли путь мудрецам. Наконец группа достигла главных ворот, богато украшенных, и скрылась во дворце.

В этот ранний час обширные покои дворца были уже заполнены жрецами, правителями, подвластными царю, предводителями различных народностей царства, старейшинами. Они спешили занять предназначенные им места. Мощным эхом отдавались в небесах божественные звуки ведийских гимнов, распеваемых браминами. Между тем Васиштха подозвал Сумантру, главного министра, и велел ему: "Ступай! Торжественный час, назначенный для церемонии, приближается! Предстоит сотворить еще множество предварительных ритуалов; иди к Махарадже и скажи ему, что срочно требуется его присутствие. Передай ему, что Васиштха ждет его прибытия."

Сумантра, издавна пользовавшийся всеобщим доверием, имел право на беспрепятственный доступ во все внутренние покои царских дворцов, поэтому он поспешил в опочивальню царицы Кайкейи, надеясь найти там Дашаратху. Войдя в залу, где находилось царственное ложе, Сумантра был поражен тем, что открылось его взору. Ужас сковал его, когда он увидел, что Махараджа лежит на голом полу! Он ощутил дрожь в ногах и в его мозгу пронеслась мысль: "Не обманывают ли меня мои глаза?" Он приблизился к царю и промолвил: "Царь! Это утро ты должен встречать ликованием - как море, вздымающееся в экстазе навстречу восходящей Луне! Я не могу понять, отчего ты лежишь здесь, распростертый на полу! Назначенный час уже близок. Великие мудрецы, познавшие таинства Вед, уже собрались в торжественном зале, готовые начать церемонию! Поднимись! Надень свои парадные одежды и украшения и, сопровождаемый царицами, прошествуй во дворец во всем блеске своего великолепия! Меня послал к тебе святой Васиштха, повелев мне сопровождать тебя на пути в тронный зал!"

Дашаратха, внимающий настоятельным просьбам министра, не смог сдержать своего горя и отчаяния. Он разразился громкими рыданиями и проговорил, с трудом произнося слова, ибо слезы душили его: "Сумантра! Твоя доброта и преданность разрывают мое сердце!" Сумантра, потрясенный, застыл на месте, не в силах ступить и шагу ни вперед, ни назад. Его пронзил страх, и он замер, будто прикованый к полу. Прижав руки к груди, он взмолился: "Махараджа! Что с тобой происходит? В тот час, когда высшее блаженство должно переполнять тебя, ты предаешься скорби и проливаешь горючие слезы? В чем причина твоего отчаяния? Я не в силах это понять."

Сумантра стоял, беспомощный, терзаемый тревогой и мрачными предчувствиями. Тогда вмешалась Кайкейи и сказала: "О лучший из министров! Махараджа провел бессонную ночь, беспокоясь о судьбе Рамы. Если ты немедленно отправишься к Раме и приведешь его сюда, все прояснится и тайна раскроется. Это мой приказ; тебе следует подчиниться и как можно скорее доставить Раму ко мне во дворец." Сумантра, ни секунды не сомневаясь в том, что приказ царицы выражает волю Махараджи, устремился во дворец Рамы.

Когда колесница главного министра мчала его по городу, сотни тысяч подданных, заполонивших улицы, приветствовали его радостными возгласами: они были уверены, что Сумантра спешит, чтобы доставить Раму в торжественный зал для коронации. Он видел веселые лица, сияющие от праздничного возбуждения; люди боялись лишний раз моргнуть глазом, чтобы не пропустить ни единого мгновения из происходящих исторических событий. Наконец, Сумантра достиг дворца Принца. Спеша к воротам, он видел множество придворных и служанок, выстроившихся вдоль всего прохода, державших в руках огромные чаши и блюда с роскошными дарами - шелками, парчой, жемчугами, драгоценными камнями, гирляндами и букетами цветов, благовониями и сластями. Это зрелище радовало взор, но Сумантра даже не остановил ся, чтобы взглянуть на них. Когда он поспешно взбегал по ступеням дворца, он ощутил, что празднеству недостает чего-то самого существенного и единственно ценного; он был не на шутку встревожен и озабочен. Радость, владевшая им с самого утра, сменилась глубокой печалью. Главный министр имел полное право входить в любые внутренние покои огромного семиярусного здания. Его никто не останавливал дворцовые стражи и слуги не задавали вопросов. Как рыба, бесшумно и свободно скользящая в глубинах полноводной реки, так верный Сумантра, никем не задерживаемый, минуя бесконечные коридоры, галереи и залы, стремился, гонимый тревогой, в светлые покои Рамы.