Человека, основанных на житейском опыте

.Человек начал взаимодействовать с животными с самого начала своего эволюционного развития. Две взаимосвязанные задачи встали перед ранними гоминидами при освоении новой экологической ниши — саванны: прямохождение и переход на питание мясом других животных. Вторая задача требовала учета особенностей поведения животных, с которыми теперь имели дело гоминиды: конкурентов в охоте и объектов охоты. Изучая продукты деятельности непосредственных предков современного человека и самых ранних представителей нашего подвида — свидетельства тотемических культов и охотничьих ритуалов, а также искусство раннего неоантропа, мы обнаруживаем, что познание психики животных происходило через опредмечивание знаний, представлений и переживаний, полученных в процессе наблюдений и взаимодействий с этими животными, и через процесс инициации — отождествления себя с животными.

Первый способ— опредмечивание своего субъективного опыта — позволял древнему человеку сделать свое внутреннее состояние, образы памяти, впечатления от встречи и взаимодействия с животными предметом познания. В рисунках и графике древних людей поражают точность изображения, внимание к динамическим характеристикам образа животных. Обычно изображались сцены охоты, а также взаимодействия животных друг с другом и с человеком. При этом по сравнению с ювелирной точностью и необыкновенной выразительностью изображения животных удивляет весьма схематичное изображение людей, фигурами которых обозначено только место и роль последних в общей картине. Существуют даже настоящие «учебные пособия», где на рисунках животных отмечены место удара при охоте, внутренние органы животного и т. п. В современной педагогической психологии и психологии познавательных процессов вынесение образа во внешний план используется именно с целью его более детальной проработки и углубления познания данного объекта. В более поздние периоды развития культуры изображению животных, их строения и особенностей поведения придавалось большое значение в науке. Еще один аспект в изображении животных связан с изживанием страхов и тревоги, которые в свою очередь основаны на недостатке информации и ее пугающем характере. В этих случаях рисование, изготовление фигурок животных решают несколько задач: в процессе прорисовки и изготовления скульптурного «портрета» животного познаются его особенности, в процессе ритуального взаимодействия с этим изображением изживаются и преобразуются отрицательные эмоции, формируется новое, конструктивное отношение к его образу. До сих пор подобные техники применяются в шаманских практиках и в профессиональной психотерапии.

Второй способ познания требовал «вживания» в образ животного, непосредственного «проживания» его состояний в движении, звуках, с помощью атрибутики, имитирующей внешний вид животного, в ритуальных действиях. Многочисленные свидетельства такого познания с помощью принятия на себя образа животного мы обнаруживаем не только в древних предметах человеческой культуры, обрядах и обычаях, но и в дошедших до нас шаманских практиках, ритуальных действиях некоторых восточных единоборств и, конечно же, в театральных и карнавальных приемах. В этих случаях выделяется качество животного, соответствующее определенной черте психики человека, которую надо развить или использовать в качестве «помощника» себе. Это качество либо обнаруживается и культивируется в себе, либо используется как опора и поддержка.

Все это говорит о том, что человек познавал особенности животных в первую очередь на основе понимания их психического состояния, что соответствовало самой структуре «эмоционально-интуитивного» мышления древнего человека, прекрасно охарактеризованного еще в начале XX в. Л. Леви-Брюлем. И только вторично человек перешел к объективному описанию поведения жи-вотных, которое, собственно, и надо учитывать в целях пользования животными. Более того, познание психики животных на основе отождествления себя с их субъективным состоянием мешало утилитарному использованию этих животных. Такая позиция человека отразилась в его представлениях о себе как о высшем существе, «царе природы», и одновременно в своеобразной защите от необходимости понимания страданий и переживаний животных. Одним из проявлений такой защиты является традиция называть каждое домашнее животное, которое подлежит дальнейшему использованию в пищу, всегда одинаковой кличкой, в отличие от «своих», которые используются как помощники в течение многих лет. С первыми нельзя устанавливать «личностных», эмоциональных отношений. Со вторыми, напротив, устанавливаются тесные взаимосвязи, основанные на эмоциональных отношениях, взаимопонимании в совместной деятельности и т.п. Наряду с этим хорошо известно, что во многих культурах мира остается принятое в глубокой древности уважительное отношение к «пользовательным» животным. Возможно, жертвоприношение животных было своеобразным приемом перехода от поклонения им к использованию в пищу. Известно, что культовое жертвоприношение всегда сопровождалось поеданием частей жертвы и разделением его с духами и богами.

Таким образом, мы видим, что с самых древних времен и до наших дней в бытовом сознании человека знания о психике животных служили двум основным задачам: пользовательной и терапевтической. И то и другое в конце концов потребовало научного осмысления и научного обоснования использования этих знаний. Наряду с этим бытовое знание остается и продолжает играть большую роль во взаимодействии человека с животными. Знание и понимание психических особенностей животных и умение использовать их в практической деятельности человека широко применяется в домашнем хозяйстве и промысловой деятельности. Например, отъем козлят от матери сразу после рождения на один-два часа полностью купирует возможность раннего постнатального запечатления у матери и детеныша, и впоследствии коза не подпустит козленка к соскам, а детеныш будет сосать только искусственный рожок, что очень удобно при их совместном содержании в домашнем подворье и необходимости получать от козы молоко для человека. Разумеется, тонкое знание и понимание зверя охотником также необходимо для успешной охоты, равно как и налаживание взаимодействия с охотничьей собакой. Подобные знания нередко становятся отличительным качеством целых династий и передаются из поколения в поколение в процессе раннего научения, приобщения детей к взаимодействию с животными и передаче им необходимых приемов непосредственно в совместной деятельности.