Рис. 4.1. Триада опыта 2 страница

Лечение может быть проведено как для семьи, так и для “пациента”. Для этого существуют различные терапевтические техники (см., к примеру, следующие обзоры: Watzlawick, 1974; Skynner, 1976; Gorell Barnes, 1984).

Провести терапию с семьей, в которой родился Джордж, было бы весьма затруднительно, ведь он уже был взрослым. Что касается его нынешней семьи, то она состояла из одной жены, Марии. Процесс разогрева содержал намеки на напряжение, существующее между супругами. Ситуация могла разрядиться в результате работы, которую Джордж мог провести над своими проблемами с участием группы. Тем не менее, терапия для системы супругов в нашем случае была бы совсем нелишней. Вероятно, о возможности такой терапии заговорил бы и сам Джордж, если бы продолжил разговор о своих домашних неурядицах.

Общественная система

По мере продвижения вверх по уровням иерархии членов семьи можно отнести к более широким системам: к семье в ее расширенном понимании, к сложившимся местным сообществам и, если говорить о ребенке, — к школьной системе.

Учреждения и отделения социальных служб — это очень сложные структуры, состоящие из множества различных частей (социальные работники, секретари, менеджеры, клиенты и т. д. ), и все они существуют в динамическом взаимодействии друг с другом. Подобные системы можно понять с помощью тех же теоретических моделей, которые применяются к нервным клеткам или к семьям. Изменения в одной “части” системы (скажем, в секретаре офиса социальной службы или в настойчивом, беспокойном клиенте) будут иметь мощное воздействие на весь персонал офиса и на всю сеть связанных с ним филиалов (см. De Board, 1978).

У бедняги Джорджа все основные проблемы были локализованы в офисе социальной службы. Вмешательство в эту систему предполагало бы консультации со всем штатом сотрудников. Такая помощь заметно снизила бы напряжения между сотрудниками и помогла бы им лучше справляться с давлением клиентов и политиков (см. Holmes, 1989a; Williams, 1991).

Джордж был также частью еще одной системы сообщества — психодраматической группы. Перед началом сессии Пол отметил проявление разногласий и напряженность между членами группы. Опоздание Джорджа вызвало раздражение Джойс, которая тут же принялась ворчать на него.

Если бы эта динамика получила дальнейшее развитие, вероятнее всего, Пол решил бы сфокусировать работу на групповых проблемах. Фулкс и Бион (S. H. Foulkes, W. R. Bion) предложили психоаналитические модели для понимания групповой динамики, которые будут рассмотрены в главе 11.

Сегодня вечером Пол решил сосредоточиться на протагонисте, полагая, что трения в группе разрешатся сами собой. Изменения в личной интрапсихической системе одного члена группы неизбежно приведут и к переменам внутри групповой системы.

Политическая система

Помимо всего вышеперечисленного, индивид участвует в работе местных систем (таких как образовательные комитеты, профсоюзы школьных работников, городские советы), которые оказывают серьезное воздействие на местное население. Сами эти системы следует понимать в более широком контексте государственного управления и национальной политики, которые являются продуктом сложных исторических факторов, таких как классовая борьба, империализм минувших десятилетий и его современные последствия, а также изменения экономических отношений между людьми и между странами.

Весьма вероятным кажется следующее: насколько одна политическая партия придерживается определенной политики, настолько другие партии отвечают на это, становясь, скажем, более или менее экстремистскими в своих политических линиях. Сдвиг вправо может вызвать противоположный сдвиг влево. И вновь мы сталкиваемся с системой взаимосвязанной деятельности.

Расширяя иерархию систем, можно углубиться в международную сферу, деятельность в которой на политическом фронте, между серьезными политическими силами будет иметь последствия для внутриполитической жизни страны, ее экономики и в конечном счете для всего населения. Замеченные учеными изменения в климате Земли (к примеру, последствия уменьшения ее озонового слоя) вызываются, в частности, политическими и экономическими факторами и могут, в свою очередь, вести к значительным экономическим и социальным переменам. Все это, без сомнения, оказывает глубокое влияние на большинство людей на этой пла­нете.

Джордж, его семья, его клиенты и, несомненно, большинство остальных жителей страны находились под воздействием последствий государственной политики. И хотя эта небольшая группа не в состоянии прямо воздействовать на огромную политическую систему, возникшие у группы проблемы могли быть исследованы в социодраме. Она помогла бы каждому члену группы лучше понять свою собственную роль в этой системе и свою ответственность за происходяшее.

Морено интересовала идея интеграции различных взглядов на человека. С типичным для него размахом он писал о “космическом человеке”.

 

“Сейчас мы подходим к четвертой вселенной — КОСМОСУ. В начале двадцатого века, в моей юности, были популярны две философии человеческих отношений. С позиций одной философии, все во вселенной упаковано в одной индивидуальности, в индивидуальной психике. Это, в частности, подчеркивал Зигмунд Фрейд, который считал, что группа — это эпифеномен. Для Фрейда все было эпи*, только индивидуально принималось во внимание. Другая философия — это философия Карла Маркса. Для Маркса все оканчивалось общественным человеком или, точнее говоря, социо-экономическим. Как будто бы это было все, что существовало в мире. В самом начале своей карьеры я пришел к мнению, что есть еще и другая область, гораздо более широкий мир между психодинамикой и социодинамикой человеческого общества — “космодинамика”. Человек — это “космический человек”, а не только общественный человек или индивидуальность. Когда я сказал это впервые, около пятидесяти лет назад, это прозвучало как сильно преувеличенный мистицизм. Сегодня это почти общепринятое мнение. Человек — это космическое существо”.

(Moreno, 1966 в Fox, 1987: 10)

 

И я бы добавил, что человек это также биологическое, психическое, семейное, общественное и политическое существо — “космическое существо” Морено объединило в себе множество систем.

Связи внутри иерархии систем

Существует достаточно ясное понимание того, каким образом информация передается внутри отдельной системы в иерархии; к примеру, путем электрохимических импульсов в нервной системе, с помощью слов, языка тела и поведения в семье или дипломатических методов в международных отношениях. Природа взаимодействий между уровнями в иерархии систем описана гораздо хуже.

Очевидно, индивид с “биологической” депрессией будет оказывать заметное воздействие на свою семью; личность может также влиять на более широкое сообщество (к примеру, на обитате­лей своего дома или на сослуживцев), но, как отдельный человек, не иметь никакого прямого влияния на государственную политику вообще.

Тем не менее, если люди собираются вместе в политическую партию или вследствие тех или иных причин создают группу (это могут быть одинокие родители, бездомные или психически больные люди), их сильные и согласованные действия могут влиять на местное руководство и даже на центральное правительство.

Биологические системы индивидов также испытывают воздействие других систем иерархии. Потери или внешнее общественное давление могут привести к депрессии, которую можно рассматривать как качество психологической системы внутреннего мира человека или как неправильную работу биологической системы. К примеру, женщины, потерявшие своих матерей в детстве, в зрелом возрасте имеют выраженную склонность к клинической депрессии (Brown and Harris, 1978; Harris et al., 1990).

Биологические изменения в функциях тела и метаболизме (потеря аппетита и веса, нарушения сна и гормональные сдвиги), связанные с депрессией, часто ведут к “внешним” потерям и тяжелым утратам.

Построение систем

Способ, с помощью которого строится каждая система внутри иерархии систем, зависит, в частности, от личных предпочтений, пристрастий и предубеждений. К примеру, интрапсихическая система, созданная психоаналитиком (и описанная в этой книге) некоторым может показаться причудливой, вводящей в заблуждение и попросту бесполезной; для таких людей была бы предпочтительнее концептуальная модель бихевиоральных терапевтов.

Во взглядах редукциониста предпочтение отдается фундаментальным или базовым системам; медики и большинство психиатров придают основное значение органическим и биохимическим системам организма.

Необходимо также отметить, что системная модель и правила, управляющие определенными системами, например семьей, могут значительно варьироваться в разных культурах и классах (Hodes, 1990).

И все же, я полагаю, в наших попытках понять людей разумнее не отдавать предпочтения какой-нибудь частной системе.

Пример анализа систем: дети в школе

Отношения внутри школьного коллектива между директором, преподавателями и местным управлением образования могут складываться гладко. В таких школах дети счастливы и обычно хорошо учатся (Rutter et al., 1979). Гораздо хуже, если институциональная система школы функционирует ненормально: так бывает, если в ней много трудных, недисциплинированных учеников, если на директора школы оказывается внешнее давление или местный комитет по образованию выделяет на работу школы недостаточно средств. Все это влияет на обучающихся в ней детей.

Обычно это более “хрупкие” члены сообщества, у которых крайне неустойчивое душевное равновесие. Ребенок, родители которого постоянно воюют между собой, замкнутый в себе учитель, мальчик, испытывающий трудности в учебе — всех этих людей можно считать “больными” или “проблемными”, все они — “симптомы” ослабленной системы. На них оказала влияние школьная система, и они, в свою очередь, повлияли не только на других людей (учителей и учеников) в своем общественном институте — школе, но и на внешние системы (комитеты по образованию, свои семьи, семьи учителей и т. д. ).

Ситуация в школе в высшей степени зависит от более широких образовательных и политических систем, внутри которых она существует. Перемены в местной или государственной политике или финансировании будут изменять приоритеты школьной работы и человеческие отношения внутри нее, укрепляя эту систему (дополнительным финансированием или улучшением морального климата) или внося в существование школы хаос.

К примеру, подросток, отказывающийся посещать школу или срывающий занятия в классе, проявляет свою “неприспособленность” к окружению. С другой стороны, его можно считать лишь симптомом неправильной работы одной или нескольких систем:

Его физический внутренний мир. Возможно, он мучается от органического депрессивного расстройства.

Его психологический внутренний мир. Быть может, он скорбит об умерших родителях.

Семья. Он мог узнать, что его отец имеет любовницу.

Школа. Его может не любить учитель, постоянно придираясь и занижая оценки.

Местное управление образованием, которое не может правильно организовать учебный процесс.

Правительство, которое урезало дотации на образование.

Все эти причины при оценке подростка заслуживают более глубокого рассмотрения в отдельной работе (Holmes, 1989b).

Извлечение из системы

практической пользы

Думаю, что в качестве общего принципа иерархия систем должна приходить на ум, как только перед психодраматистом или любым другим профессионалом встает задача понять своего пациента или клиента. Я думаю, что, исходя из практических соображений, необходимо рассматривать следующие два пункта:

1) установление приоритетной системы (или систем);

2) осознание того, какая помощь в этом конкретном случае возможна.

Приоритетная система

Хотя, как было показано выше, на человека воздействуют все окружающие его системы, в одной из систем могут быть замечены наиболее серьезные нарушения. Подобное наблюдение, возникающее в результате оценки ситуации, помогает сделать выбор из нескольких возможных вариантов терапевтического вмешательства.

Если, к примеру, обнаруживается, что человек находится в глубокой депрессии и, вероятно, пребывает в психотическом состоянии, еженедельная психодрама в вечерней группе будет не совсем подходящим инструментом лечебного воздействия. Чтобы не опасаться за жизнь этого человека, следует лечить его в больнице. В дополнение к этому необходимо рассмотреть возможность медикаментозного лечения антидепрессантами. По своему опыту я знаю, что когда человек крайне подавлен (что сопровождается значительной дисфункцией его биологических систем), интерперсональная терапия не приносит никакой пользы до тех пор, пока депрессия не ослабевает. Лечение медикаментами, конечно же, не будет помехой для осуществления параллельного вмешательства на других уровнях системной иерархии.

Когда человек переживает тяжелый стресс, причины которого находятся во внешнем мире (к примеру, связаны с потерей работы, расовыми преследованиями со стороны соседей или тяжелыми финансовыми неприятностями), добиться улучшения можно лишь более мощными воздействиями; антидепрессанты, психодрама или семейная терапия в подобной ситуации будут лишь паллиативными мерами к главным (социальным) системным нарушениям.

И все же в большинстве случаев выбрать подходящую форму интервенции бывает нелегко. Изменения на каждом уровне по-своему помогают решить общую проблему.

Я бы посоветовал следующее: полезно попытаться понять конкретного человека с точки зрения его собственной личной истории, существующей семейной динамики и факторов его непосредственного социального окружения.

Человеку, живущему в нормальной, хорошо функционирующей семье и в таком же социальном окружении, но испытывающему при этом страдание, может помочь личная терапия. Если же главные факторы расстройства связаны с семьей или обществом, этот метод не будет достаточно эффективным, хотя и может оказать значительную помощь (при групповой или индивидуальной терапии) в борьбе со стрессом. Здесь потребуется воздействие на другие системы, которое должно быть оказано другими специалистами (социальными работниками, политиками и т. д. ).

При рассмотрении иерархии систем становится очевидным, что не существует абсолютно корректного вмешательства. Логическим подтверждением этому является попытка вмешательства практически в любую из существующих систем. И действительно, поскольку уровни в иерархии сами соединены в систему, изменения на одном уровне, скажем, произошедшие во время психодраматической сессии, вызовут изменения (большие или маленькие) на других уровнях большой системы.

Некоторые специалисты всегда выбирают для воздействия один уровень: врачи, ищущие физическую (органическую) причину эмоционального расстройства, чаще всего достигают успеха, используя лекарственные препараты. Политики и общественные деятели стремятся избавить мир от страданий, пытаясь преобразовать общество.

Возможная помощь

Модель, преложенная в этой главе, доказывает, что нет абсолютно верного или абсолютно неверного выбора воздействия. Не позволительно ли в таком случае психодраматисту просто “идти напролом”, игнорируя иные возможности?

Я готов поспорить, что это непрофессиональная и потенциально опасная точка зрения. Компетентный специалист должен понимать, когда ситуация или состояние протагониста выходят за пределы его влияния. Он должен быть готов и иметь желание рассмотреть иные способы помощи пациенту или клиенту. Способность трезво рассуждать в таких ситуациях возникает как на основе постоянной и углубленной практики, так и вследствие накопления профессионального опыта.

Тем не менее, может случиться, что для оказания помощи доступны лишь определенные навыки (подходящие к определенному времени, месту и приемлемые по цене). Будет непродуктивно настаивать на индивидуальной психотерапии, если пациенту может помочь только лекарственно-ориентированная психиатрия или работа в группе поддержки. В подобных обстоятельствах было бы более профессиональным предложить клиенту те варианты помощи, которые могут принести реальную пользу.

Таким образом, терапевт поставлен в крайне сложное и незавидное положение. Что он должен посоветовать своему клиенту? Не предлагает ли терапевт психодраму лишь для того, чтобы заполнить пустующие места в своей группе? В конце концов, какого рода помощь будет наилучшей для клиента с его невзгодами и проблемами? Выбор воздействия зависит, помимо прочего, и от профессиональных навыков и наклонностей того специалиста, к которому измученный своими душевными страданиями человек впервые обратился за помощью.

Я полагаю, что самые разные специалисты потеряли большую часть своих творческих способностей и продуктивности, потому что не хотели признавать, что имели что-то, что можно было предложить миру.

Как все это касается ситуации Джорджа?

Каким образом вся эта теория может помочь директору психодрамы? Я считаю, что она затрагивает и директора, и протагониста, рассматривая проблемы обоих в их взаимосвязи. Психодрама не может быть единственным способом помочь кому-то. Именно по этой причине практикующий психодраматист должен знать кое-что из медицинской (психиатрической) модели психического здоровья и представлять себе социальные и политические причины личностных и социальных расстройств.

Именно поэтому психотерапевты нуждаются в непрерывной квалифицированной супервизии, поскольку более объективные супервизоры могут помочь предотвратить слишком сильную зависимость, обусловленную терапевтическим подходом. Контракт Пола с группой предусматривал проведение психодраматических сессий, центрированных на протагонисте. Если бы группе захотелось провести социодраму, этот вопрос можно было бы обсудить и догово­риться.

Джордж чувствовал себя несчастным, супружеская жизнь вызывала у него стресс, он был из неблагополучной семьи и, наконец, под угрозой была его работа. Это были проблемы из различных систем, каждая из которых могла бы стать центром воздействия. Было очевидно, что Джордж хорошо разогрет и желает поработать сегодня вечером. Кроме того, это была психодраматическая группа. Пол решил помочь Джорджу с его проблемами и тревогами, используя техники и методы, созданные Морено, который также считал, что существует бесчисленное множество способов разобраться в межличностных затруднениях. Итак, уделив (правда, мимоходом) должное внимание иным средствам, которые могли бы помочь Джорджу, этим вечером Пол руководил психодрамой. Каким образом нынешние трудности Джорджа были связаны с его детством? Быть может, психодрама поможет нам это понять.

3. Повторения и перенос

Группа

Джордж целеустремленно двигался по сцене, воссоздавая образ своего офиса. Он был в группе новичком, но уже видел, как другие участники готовили место действия для психодраматической игры.

— Это входная дверь. Сама комната просторная, правда, вид у нее очень обшарпанный. По большому счету давно пора купить новую мебель, но у нас нет денег.

— Где расположено окно?

Джордж указывает на одну из сторон сцены.

— Что можно увидеть через него?

— Ну, дом напротив. И наш парк. Должно быть, это было чудесное место, когда дом находился в частном владении.

В мыслях Джорджа сцена уже превратилась в рабочую комнату. Он находился на работе.

— Какая обстановка понадобится нам для этой сцены?

— Ничего особенного, только два кресла. Это комната сотрудников — единственное место, где вся команда встречается поболтать.

— Ну что ж, выбирай кресла.

Джордж выбирает два жестких стула.

— Выглядит не очень удобно. Ты уверен, что они подойдут? — спрашивает Пол.

— Вообще-то в этой комнате нет ощущения комфорта. Чувствуешь себя слишком напряженным.

— Великолепно. Итак, это комната. А теперь расскажи нам о трех отличительных особенностях Фреда.

— Фред намного старше меня. Он давно занимается социальной работой.

— Хорошо. Он старше тебя. Скажи нам что-нибудь еще.

— Он все время оправдывается, никогда не делает того, что обещает. Это вызывает у меня постоянное раздражение. Он никогда не говорит о работе, всегда переходит на что-нибудь другое. Я это просто ненавижу.

— И еще одну характеристику, пожалуйста.

Пол хотел выбрать одного из членов группы на роль Фреда. Он считал необходимым прекратить разговор Джорджа об этом человеке. Было бы гораздо лучше разыграть их взаимоотношения в психодраме.

— Он любит женщин. Он немного мальчишка.

— Спасибо, Джордж. Кто из группы, по-твоему, смог бы сыграть сегодня Фреда?

— Виктор.

Виктор соглашается играть роль вспомогательного “я” и выходит на сцену.

— Покажи нам, как начинается эта сцена.

— Ну, я вхожу в комнату и вижу Фреда (вот уж редкий случай! ), который сидит в комнате сотрудников (Виктор в роли Фреда грузно опускается на один из стульев) и, как обычно, курит. Он знает, что команда решила запретить курение в этой комнате. Господи, как он меня раздражает!

— Ты сказал ему об этом?

— Нет.

— Покажи нам, что произошло дальше.

— Привет, Фред, как дела? Я только что виделся с миссис Симонс, ты знаешь ее — та женщина с тремя детьми, от которой недавно ушел муж.

— Угу. Ты уже смотрел новый фильм в “Одеоне”? Это великолепно. Ходил на него вчера вечером.

Джордж уставился в пол. “Фред” продолжал болтать о фильме. Джордж несомненно озадачен. Он хотел поговорить со своим боссом о работе, но не мог привлечь его внимание. Вступить в открытую конфронтацию он тоже не мог. И Джордж просто стоял, беспомощный и расстроенный.

— Такое часто происходит на работе?

— Да. Или Фреда нет, или он меня не слушает. Поэтому я чувствую себя беспомощным и бесполезным.

Пол вспомнил, что во время разогрева Джордж уже говорил группе, что дома жена жалуется на неумение Джорджа ее слушать. Однако в этот момент Пол решил об этом ничего не говорить.

— Кажется, ты ошеломлен поведением Фреда. Ты не можешь привлечь его внимание. Потребовать, чтобы он выслушал тебя, ты тоже не можешь. Были ли у тебя до этого похожие ситуации?

— Да, с моим первым боссом, когда я только начинал работать и еще ничего не умел. Он не принимал меня всерьез и никогда не уделял достаточно внимания тому, чтобы руководить мною. Босс считал, что немного профессиональной свободы мне не повредит. А я хотел от него только поддержки, которую никогда не видел. И это очень сердило меня. При первой же возможности я оставил эту работу.

— Еще какие-нибудь ситуации?

В голове Пола возник эпизод, произошедший во время разогрева, когда Джордж вспомнил об игрушечном солдатике, подарке ушедшего отца.

— Вообще-то люди иногда говорят, что я не слушаю их. Мария тоже часто так говорит, но она требует к себе слишком много внимания. Я не смог бы слушать ее все время — просто сошел бы с ума!

— Кажется, у нас появились две возможные сцены. Одна с боссом, другая — с твоей женой.

Пол решил не затрагивать проблему взаимоотношений Джорджа с его отцом. Он помнил, как был возбужден Джордж во время разогрева, и чувствовал, что тот, скорее всего, найдет эти взаимоотношения слишком болезненными, чтобы исследовать их в этот момент. Как ведущий Пол должен был следовать за протагонистом и “сопровождать его сопротивления”.

— Давайте начнем с моей первой работы.

— Отлично, расскажи нам еще немного об этой ситуации. Как звали твоего босса?

— Питер.

— Хорошо. Можешь ли ты на некоторое время стать Питером? Перейди вот сюда. Итак, Питер, ты социальный работник и начальник Джорджа. Расскажи нам о нем. С чем он любит работать?

Джордж, сменивший свою роль и теперь играющий Питера, начал рассказывать Полу и всей группе о Джордже.

Продолжение на стр. 81.

Повторения

Как Пол мог почувствовать проблемы антагониста? в фазе разогрева воспоминания о деревянном солдате в красном мундире, подаренном ему в детстве отцом, вывели Джорджа на разговор о проблемах на работе. Он дал понять, что испытывал одни и те же затруднения и с Фредом, и со своим предыдущим начальником, Питером. Казалось, что повторяющиеся паттерны в отношениях Джорджа вызывали у него беспокойство. Пол заинтересовался тем, какая связь существует между детской игрушкой и взаимоотношениями Джорджа в настоящем.

Повторения — явление вполне обычное, оно служит причиной постоянного беспокойства и страдания у многих людей. Временами мы склонны давать себе установки: “Все начальники одинаковы” или “Все наши возлюбленные когда-нибудь нам изменят”, а порой испытываем одни и те же чувства к разным людям и ведем себя с ними одинаково. Мы отказываемся (или бываем неспособны) ощутить реальность других людей, своим поведением заставляя их играть роли, которые сами для них создаем. Иногда нам случается осознать, что прошлая ситуация повторяется вновь: “Он так напоминает мне моего первого парня! ” Подобные чувства и мысли уже предполагают какую-то степень контакта с реальностью. Со временем у большинства людей обстоятельства меняются, и реальность заявляет о себе все настойчивее. Переживший обновление человек все яснее и яснее понимает, кто же он такой. Складывающийся при этом образ может быть лучше или хуже ожидаемого, но всегда будет неповторимо индивидуальным. И это может стать началом зарождения иных, новых взаимоотношений.

Тем не менее какое-то время (особенно у некоторых людей) ощущение реальности остается ослабленным. Женщины не в состоянии “увидеть”, что вышли замуж за мужчину, напоминающего их отца. Бессознательное, скрытое во внутреннем мире, продолжает доминировать над чувствами человека и его поведением. Сохраняется путаница между “внутренним отцом” из прошлого (внутренний объект) и новым мужчиной — объектом из внешнего мира в настоящем.

Близкие отношения (которые вовсе не обязательно должны быть сексуальными или романтическими) обычно отмечены более интенсивными, страстными чувствами, которые могут напоминать переживания, связанные с подобными взаимоотношениями в детстве. В них говорят следствия былой зависимости, влияние давнего авторитета, прошлой влюбленности. Становится гораздо сложнее отделять влияние бессознательного внутреннего мира от существующей реальности. Наши возлюбленные, партнеры или начальники могут брать на себя роли, которые когда-то исполняли наши родители.

Настоящие причины того, что мы находим определенных людей столь привлекательными и испытываем к ним “любовь с первого взгляда”, вне всякого сомнения, связаны с отражением в теперешнем переживании сформированных ранее отношений с родителями. Этим же взаимодействием можно объяснить то, почему мы предпочитаем работать с теми или иными людьми. Наш ранний опыт далеко не всегда является положительным и приятным, а значит, и взаимоотношения, в которые мы вступаем в пору зрелости, не всегда бывают непринужденными, особенно когда над ними властвует внутренний мир. В такой ситуации личность обнаруживает склонность к регрессу, проявляя эмоции и ответные чувства с интенсивностью, более свойственной человеку в период детства. Именно регрессивные особенности тех чувств, которые испытывал к своему начальнику Джордж, и приводили его в смущение, выводя из душевного равновесия.

Подобные сильные эмоции способны вызвать ощущение особой близости и страстности в отношениях. Однако они же могут сделать нашу жизнь невыносимой. В конце концов, каждый из нас желает, чтобы его видели таким, каков он есть, а не относились как к кому-то другому, кого мы даже “не имеем счастья” знать.

Тенденция попадать в повторяющиеся ситуации, неспособность избежать одних и тех же известных ловушек, неизбежность, с которой мы идем “по проторенной дорожке”, встречая горе и страдание, — одна из причин, заставляющая людей искать помощи у терапевтов. Мир открывается людям как бы через искривленное окно бессознательного.

Психоаналитик Джойс МакДугалл рассматривает процесс повторения в драматических терминах, тем самым устанавливая, пусть и не явную, связь с психодрамой:

 

“Каждое скрытое сценическое “я”, таким образом, вовлекается в процесс постоянного проигрывания ролей из прошлого, используя приемы, открытые в детстве, и воспроизводя со сверхъестественной точностью прошлые трагедии и комедии с аналогичным исходом и той же долей боли и удовольствия. То, что однажды было попыткой самоисцеления при столкновении с психической болью и конфликтом, сегодня становится симптомом, который взрослое “я” воспроизводит, следуя забытым детским решениям”.

“Театры разума” (McDougall, 1986: 7)

 

Согласно теории психоанализа, процесс повторения содержит явление, называемое “переносом”. Было ли прошлое Джорджа, его детство причиной переживаемых им проблем? Были ли эти проблемы вызваны явлением переноса?

История концепции переноса

В 1895 году Зигмунд Фрейд совместно с другим венским психиатром, Йозефом Брейером, опубликовали отчет об истерической болезни молодой женщины, Анны О., в котором впервые психологические сложности в терапевтической обстановке были приписаны феномену переноса (трансфера).

Горячо любимый Анной отец серьезно заболел в 1880 году, и она преданно и самоотверженно ухаживала за ним до самой его смерти, которая произошла годом позже. За время болезни отца у Анны развились разнообразные истерические симптомы, включающие частичный паралич рук, ухудшение зрения и галлюцинации, в которых ее окружали черепа и скелеты. Временами она не могла говорить на своем родном немецком языке, хотя все еще была способна общаться на английском. Эти расстройства овладевали ею настолько сильно, что Анна несколько месяцев не вставала с постели.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: