 |
Недоумение. Выступление на суде академика В. К. Калнберза
|
|
|
|
Недоумение
Выступление на суде академика В. К. Калнберза
В 1999 году Головинский межмуниципальный районный суд г. Москвы рассматривал в открытом судебном заседании гражданское дело 2-452/99 по представлению прокурора Северного административного округа г. Москвы о ликвидации и запрете деятельности религиозной общины «Свидетели Иеговы». На утреннем судебном заседании 26 февраля 1999г. в качестве свидетеля давал показания академик В. К. Калнберз[146].
Что же сказал уважаемый академик на суде в качестве свидетеля со стороны ответчика, то есть Свидетелей Иеговы? После стандартных вопросов суда академик В. К. Калнберз продолжил свое выступление[147]:
«Вы знаете, проблема переливания крови, лично для меня, она была очень большой проблемой. И это меня интересовало, еще когда я был молодым врачом. И я помню, когда я в 50-е годы встретился с Владимиром Николаевичем Шамовым, в Ленинграде, который первый в России сделал переливание крови в 1919 году, в этом году будет 80 лет со дня этого переливания. И у меня был такой фанатизм, интерес к этой проблеме и я приехал специально к Владимиру Николаевичу Шамову, чтобы он рассказал мне, как это было с первым переливанием крови. И у меня даже есть запись голоса с тех времен, как 1919 году это все проходило. И я конечно, работая хирургом, пережил большую эволюцию взглядов, и должен сказать, что первое переливание крови, на первые годы советской власти, вообще оно, переливание крови, было запрещено. Донорство было запрещено. Причем там были два аспекта, не только те осложнения, которые могут быть при переливании. Была еще свежа память, это Шамов сам рассказывал мне, но и чисто юридический аспект, когда донорам давали питание, платили деньги, то юристы расценили это как продажа части человеческого тела, и назвали это соответствующим словом, что донорство - это проституция. И тут конечно потом этот момент был сглажен, но на каком-то этапе юридически был запрет. В дальнейшем, конечно, этот метод получал развитие и я хочу сказать, что доктор Богданов, профессор Богданов, о котором В. И. Ленин сказал, что это был хороший врач, но плохой философ. Так вот этот хороший врач он был фанатиком переливания крови, и он занимался проблемой обменного переливания, он пытался сам себе обменять кровь. И, к сожалению, этот эксперимент трагично кончился для него, он умер, Богданов. Его портрет сейчас в Центре переливания крови. И он своей смертью как бы тоже доказал, насколько этот метод небезразличен для человека. И когда я работал на протяжении вот этих многих лет, я также как и академик Воробьев могу сказать, к сожалению, что я больше видел смертей от переливания крови, чем смертей от не переливания крови. И это очень серьезная вещь и когда сейчас вот мы идем в XXI век и вот я, стараясь, сделать все, чтобы обезопасить, скажем, здоровье человека, то думаю, что хирургия нового тысячелетия - это будет сберегательная хирургия. Нам просто невозможно, сегодня, когда с кровью передается вирус (крейцвирус, СПИД, гепатит) и эти инфекции развиваются, и с каждым годом будет все большее количество новых вирусов, более страшных. На мой взгляд, единственной перспективой будет только сберегательное лечение. Я не думаю здесь только о том, чтобы сделать кровезаменители, кстати, Россия может гордиться своим перфтораном, это лучший заменитель в мире, в России. Причем, такого перфторана, не сделала ни одна другая страна. Поэтому я думаю, что здесь правильное направление взято. Вот сейчас я только беседовал с господином Мироновым Сергеем Павловичем, который является руководителем Кремлевского центра, и мы планируем в масштабах России провести такую конференцию, по использованию CELL-SAVER в стоматологии, ортопедии, то есть возможности отфильтровать собственную кровь и перелить назад. Но не только об этом я как хирург хочу сказать. Я стремлюсь, например, создать такие методы, которые не связаны были бы с кровопотерей (это тоже шаг в этом же направлении) и те аппараты внешней фиксации, которые созданы лично мной и которые использовал я в Афганистане они тоже приводят к тому, что при операции почти нет кровопотери. Не только пол-литра, литр - капли теряются только. Это детали конструкции, аппарата для человеческих органов. То есть это направление, которое с моей точки зрения, будет очень перспективным, и не только это, вопросы коагуляции. Мы провели Балтийский симпозиум по сберегательным методам хирургии. Он имел очень огромный резонанс. И мы сейчас планируем с академиком Воробьевым, я тоже участвую, аналогичный симпозиум провести в мае месяце в Москве».
|
|
|
|
|
|
Из выше приведенного ясно, что развивается два тезиса:
§ переливания крови и ее компонентов опасны всвязи с риском заражения возможно невыявленной инфекцией, впечатление усиливается приведением факта смерти профессора Богданова;
§ альтернативой переливанию крови и ее компонентов должна стать кровосберегающее лечение: применение кровезаменителей, в первую очередь Перфторана, и применение аппаратуры Cell-Saver.
На вопрос судьи Прохорычева Е. И.: «В каких наиболее часто встречающихся случаях возникает вопрос, что нужно произвести переливание крови, [прошу ответить] просто как специалист? », - академик Калнберз В. К. ответил:
«Как хирург, я могу сказать, что сказать, что вопрос о переливании крови встает всегда, когда есть большие кровопотери. Но к этому можно по-разному подойти. И скажем один путь, переливать кровь направо и налево, включая донорскую кровь, и, к сожалению, экономически, как в России, так и в государстве, где я сейчас работаю в Латвии, очень неправильно избран путь. Я позволю себе Россию не критиковать, это некорректно с моей стороны, но ведь что получается у нас, положим, донорская кровь, экономически очень дорога, но больницам она дается бесплатно. И никто не считает затраты электроэнергии, тепла, оклады персонала - скажем сестер, врачей - и прочее, прочее, транспорта. И получается так, когда мы предлагаем использовать CELL-SAVER, мы планируем кровопотерю, но у CELL-SAVER есть одноразовые фильтры, их нужно купить, и потом выбросить, они для другого человека не годятся и они стоят деньги. И перед врачом возникает дилемма или он, или больной, или больница должны заплатить за эти фильтры, ему дается бесплатно донорская кровь и экономически это ведет к трагедиям, потому что легче взять бесплатное, хотя это более опасное, скажем даже экономически не выгодно, но так построена система. Я думаю это должно измениться, и мы сейчас уже в Латвии, я думаю в России CELL-SAVER, уже есть и в ЦИТО [Центральный институт травматологии и ортопедии, прим. ред. ] и других Центрах. И я думаю, что мы уже введем в государственную программу эти фильтры CELL-SAVER, и тогда больному не нужно будет платить, тогда возникнет как бы равноправие между донорской кровью и CELL-SAVER. Ни за то, ни за другое из кармана пациента нельзя будет брать денег, и я думаю, что это во многом поможет правильному выбору»
|
|
|
В ответе на вопрос академик уклонился от перечисления случаев, при которых показано переливание крови и ее компонентов в современной медицинской практике. Он свел свой ответ к материальной стороне вопроса: кровь для больници бесплатна, а расходные материалы для Cell-Saver стоят денег, тем самым косвенно подтверждается тезис, что врачи и функционеры от медицины сознательно не радеют о благе пациентов. Если бы академик перечислил хотя бы некоторые случаи, при которых показано переливание крови или ее компонентов, то такой уход от ответа был бы невозможным, поскольку существуют такие состояния, при которых без гемотрансфузии не обойтись.
Судья Прохорычева Е. И. попыталась вновь задать вопрос: «Скажите, пожалуйста, я так поняла… необходимость переливания крови [возникает], когда большие кровопотери, а еще при каких заболеваниях [эта необходимость возникает], при заболеваниях лейкозом может возникнуть? ». Академик вновь сводит ответ к изложению случаев заражения через переливание крови:
|
|
|
«Я еще раз подчеркну, что я хирург и, конечно, проблема лейкозов, это несколько другая проблема, но вы знаете, мне многое видимо можно было бы вам сказать, регламент просто не позволяет этого. Я знаю случаи, когда, не называя фамилии, но хотя бы должность, когда люди, высокого ранга, я помню судьбу вице-президента Академии наук СССР, ведущего академика, героя труда, которому перелили кровь в связи с лейкозом. Перелили ее в Америке. И сегодня его нет в живых. Ему внесли вирус, я не буду называть какой, потому что это видимо морально неэтично с моей стороны. Я не назвал фамилию, просто принцип, сказал бы, что эта опасность, она может подстерегать любого уровня - и Папе Римскому цитомегаловирус внесли при переливании. Ну, вы знаете эту историю. К сожалению, это уже всем известно, это прошло уже в прессе. Поэтому я единственное могу сказать, что нужно решать эти проблемы, но другими путями».
Да, пока ученые будут решать проблему альтернативных методик, может год, может пять лет, может десятилетия, в это же самое время Свидетели Иеговы, попавшие в больницу, будут умирать, отказываясь от переливаний.
По вопросу о правах пациента академик В. Калнберз заявил:
«У пациента есть право. Но врач, скажем, я как хирург, закон меня обязывает дать максимум информации пациенту о том, какая операция, какие опасности, нужно ли переливание крови, какая опасность от переливания крови, а решение, конечно, только за пациентом. Я, будучи Депутатом 6-го Латвийского Сейма, работал в Комиссии по правам человека и у нас в Латвии мы приняли Закон по правам. Причем, он подтверждает права не только пациента на выбор, согласие, несогласие на операцию, переливание крови и другие вопросы, но мы включили пункт о правах мертвого человека».
Однако, как мы видели выше, Свидетель Иеговы черпает свои знания о медицине не из разговоров с лечащими врачами, а из литературы ОСБ, из наставлений более продвинутых братьев по вере, из консультаций, исходящих из Комитетов по связи с больницами. С медицинским уровнем этих советов мы уже ознакомились. Отвечая на вопросы оказания давления Обществом на пациентов Свидетелей Иеговы в принятии решения отказаться от переливания крови, академик говорит:
«Я не видел, ну скажем вот таких примеров, когда какая-то община толкала на самоубийство, но вы понимаете, это вопрос очень сложный. У человека могут быть убеждения... » [148]
«Я не встречался. У нас эти отношения, в моей клинике, очень корректные, уважительные, скажем, какого-то давления, какого-то контроля. Я просто сам испытываю даже необходимость дать информацию, даже посоветовать, может быть помочь. У нас действительно были случаи, Свидетели Иеговы оперировались, но были проблемы помочь CELL-SAVER, и я был очень рад, когда видел, что этим пациентам помогают без всякого давления. Может быть, где-то это существует, но в моей практике этого не встречалось».
|
|
|
По всей видимости, академик Калнберз В. К. просто не знаком с литературой ОСБ посвященной гемотрансфузии. Он, наверное, не знаком с вкладышем «Готов ли ты к испытанию веры в случае медицинского вмешательства? » и с призывом в нем «Что бы другие [не Свидетели Иеговы] ни говорили [о переливании крови и ее компонентов, о смертельной опасности в случае отказа от переливания], не слушай».
Далее, отвечая на вопрос адвоката Свидетелей Иеговы Леонтьева А. Е.: «Скажите, пожалуйста, как вы лично оцениваете, позицию Свидетелей Иеговы в отношении переливания крови? Можно ли ее расценивать как отказ вообще от оказания медицинской помощи? » академик Калнберз В. К. говорит:
«Ни в коей мере. Я извиняюсь, что так категорично. Дело в том, что если бы позиция Свидетелей Иеговы, была сформулирована таким образом: отказ от донорской крови, точка. А дальше - смерть, ни смерть - это никого не интересует. Здесь позиция, несколько иная, здесь позиция... состоит в том, чтобы найти альтернативный вариант».
Далее ситуация повторяется при ответе на вопрос адвоката Свидетелей Иеговы Джона Бернса: «Скажите, пожалуйста, суд задал вам вопрос о решении Свидетелей Иеговы отказываться от переливания крови. Может ли это рассматриваться как самоубийство? Исходя из вашего опыта, как вы считаете, если кто-нибудь из Свидетелей Иеговы отказывается от переливания крови, означает ли это, что он преднамеренно старается умереть? », академик Калнберз В. К. говорит:
«Я считаю, что знак равенства здесь ставить абсолютно нельзя, и речь идет о том, что отказ от того или другого варианта лечения не значит, что это отказ от лечения вообще. Если бы был пациент, который принял решение объявить голодовку, и он бы умер, и то, мы наверно не вправе, что-то изменить, ну может быть путем насильственного питания. Но что касается Свидетелей Иеговы, мой опыт общения с такими пациентами, свидетельствует не о том, что они идут на смерть, а свидетельствуют о том, что они просят использовать методы, альтернативные переливанию крови».
Опять словесная формула Свидетелей Иеговы, предписанная им вкладышем: «Мы не против лечения, мы за качественное лечение». А если нет «бескровного» альтернативного способа помочь пациенту? А если медицинское учереждение не в состоянии оказать «бескровное» альтернативное лечение? В этом случае отказ от переливания крови, или ее компонентов, или препаратов, содержащих компоненты крови, равносилен подписанию себе смертельного приговора[149].
Больше не будем приводить всех вопросов, которые адвокаты задавали академику Калнберзу. Ясно одно, что данные вопросы ни на йоту не прояснили в суде вопрос, а как же все-таки должен поступать рядовой врач в рядовой больнице в случае, если пациент, Свидетель Иеговы, отказывается от переливания крови или ее компонентов, а других способов помочь ему нет. Даже отвечая на вполне простой и конкретный вопрос прокурора Кондратьевой Т. И.: «Скажите, пожалуйста, … имеется широкий круг заболеваний, синдромов, лечение которых возможно сегодня только с применением переливания компонентов крови. В этих случаях переливание является единственным способом спасения жизни человека. Вот именно о безальтернативном варианте идет речь, когда нет другой альтернативы», академик Калнберз В. К. предпочел уйти от ясного ответа:
«Я все-таки хирург. И конечно мы можем какие-то гипотетические варианты предлагать, но я думаю, что это должны решать конкретно врачи, консилиум. И я сам всегда принимаю решения по конкретному случаю» [150].
Академик Калнберз В. К. ратует за использование кровосберегающих методов, он восторженно говорит о российском препарате «Перфторан», об аппарате Cell-Saver[151], о других методах.
«Россия может гордиться своим перфтораном [152], это лучший заменитель в мире, в России. Причем, такого перфторана, не сделала ни одна другая страна»
«... вот те же самые аппараты CELL-SAVER. Вы понимаете, я даже ничего не знал о Свидетелях Иеговы, я был в Соединенных Штатах, и когда мы с моим коллегой Хедди сделали имплантацию сустава, вдруг я вижу, что он использует CELL-SAVER. Я говорю: это фантастика, это моя мечта, первое, что я буду стараться, - я буду искать доллары, чтобы приобрести этот аппарат».
«... мой шеф, он ученик Бурденко Николая Ниловича, в 50-е годы, мы уже начали делать аутогемотрансфузию [153]. Что мы делали, мы еще СПИДа не боялись, но уже боялись других моментов. Правда, это при плановых операциях. При плановых операциях мы за 2 недели брали у больного его собственную кровь, ее сохраняли, за две недели больной восстанавливал кровь. И тогда когда во время операции он терял, он получал назад свою же кровь безопасную. И фактически такого типа аутогемотрансфузия в плановой хирургии. Да они, наверное, и делаются в России, они не требуют трат».
По всей видимости, академик Калнберз В. К. практически не знаком с литературой ОСБ по поводу того, на каком основании, учитывая какиие «библейские принципы», Свидетель Иеговы должен принять или отклонить ту или иную кровосберегающую процедуру, может ли Свидетель Иеговы согласиться на применение аутогемотрансфузии или аппаратуры Cell-Saver. Примечателен следующий факт: ни адвокаты московской организации Свидетелей Иеговы, ни присутствующие в зале суда Свидетели Иеговы ничего не сказали, не пояснили суду свое отношение к данным методикам. Наверное, все средства хороши - пока академик выступает в пользу Свидетелей Иеговы, лучше не портить впечатление у суда от выступления академика, акцентируя внимание суда на тех деталях, с которыми Свидетели Иеговы не могут согласиться.
В заключении хотелось бы остановится на одном высказывании академика:
«Я стремлюсь, например, создать такие методы, которые не связаны были бы с кровопотерей, ... и те аппараты внешней фиксации, которые созданы лично мной и которые использовал я в Афганистане, они тоже приводят к тому, что при операции почти нет кровопотери».
Как понимать это высказывание академика? Он все-таки признает, что на сегодняшний момент существуют методы лечения, связанные с большой кровопотерей и требующие, чтобы им на смену пришли новые «кровосберегающие» технологии? Если это так, что делать врачам, пока эти методы не разработаны?
|
|
|
