Герцог Онри. из Англии, кузен королевы Марии-Антуанетты, подвергся пыткам и осужден королем Генрихом на казнь через повешение. Франция. (1 сессия). 3 глава

- Еретичка (зажала веки с силой, охает, стонет, держится за голову и область желудка).

На мне черные лохмотья. Хворост не горит (чмокает губами, лицо все дергается в страшных гримасах, руки зажаты в кулаки, отдувается). У меня пустая челюсть, нет языка и зубов. Я чавкаю, хочу что-то сказать (корчится, охает, вздыхает). Я что-то пытаюсь говорить (трясется, кутается в одеяло, охает).

- 1587 или 1581 год. Я не вижу. Желтое пятно... Нет, я ви-жу: длинный стол, дубовый. Инквизиция. Голос, всю зажало (корчится, хрипит). Площадь круглая, тюрьма, цепи, ворота.

Меня бьют. Тяжелые сапоги как ботфорты (стонет, крутится). '

Толпа расступилась, воины в доспехах, в шлемах, с длинными копьями подошли (кряхтит). Волокут. Телега. Солома Одна лошадь. Бросили на телегу. Четверо идут за телегой. Везут. Люди машут руками, кулаками, ругаются, кричат: "На костер ее!" (кричит).

Ощущение, что перед этим было солнечное затмение (тяжело было).

- Теперь Вы моя супруга. Я буду' любить Вас всю свою жизнь!

Мы идем по цветам, не очень много ступенек, колонны, зал, музыка играет. На голове у меня венок из живых цветов -похожи на ромашки, но не ромашки. Платье со шлейфом, небольшим, прозрачным. За венком ленточка вместо фаты. Подобраны волосы, гладко зачесаны. Так, ничего себе. Мужчина не очень молодой, но крепкий, достаточно симпатичный. У него на голове берет из бархата малинового. Волосы свои, короткие, русые. Светлые брови, приятный тип лица, обыкновенный, нормальный, без особых примет. Одежда - ворот стоечкой, шпага, не сапоги на ногах, а типа ботинок, немного кверху носы, пышные шаровары.

Я не красавица, не уродина, волосы потемней, чем у него. У меня не очень большой бюст, на котором красиво слева несколько цветов, похожих на лилии. Платье не очень декольтировано, это не платье, а юбка и кофта. По низу юбки розоватая отделка. В руке у меня белые цветы с очень большой серединкой, крупные, очень красивые, похожи на колокольчики, ветка вся усыпана ими - висячие, синие, розовые, желтоватые. Красиво.

Зала, вступили. Пол выложен красивым рисунком: в центре ромбики, треугольнички, многогранник, красиво очень. Все открыто, балкон и сад перекликаются. Помещение очень высо? кое, высокие двери открыты во второй зал, а там столы большие накрыты, кубки, чаши.

Чувство счастья, радости. Сейчас все будет хорошо, начинается новая жизнь, мирная, красивая.

Большой дом со стороны сада, это усадьба. Там музыка, трубы.

- Вы будете моей.

- Нет, Вы обманули меня!

- Ваш муж ни о чем не догадается, его хорошо сдабривают.

- Пустите, мне больно! Я стану кричать.

- Кричите. У меня готова карета, и, если Вы крикните, я увезу Вас туда, где никто не услышит крика.

- Вы подлец, пустите меня.

- Лучше по-хорошему. Право первой ночи обязывает меня выполнить с Вами первым супружеские обязанности. Если Вы будете сопротивляться, останетесь вдовой, не успев обрести мужа.

- Держи.

Слуга рот держит закрытым. Этот меня... Белое платье, так резко поднимает подол, он... (плачет, корчится, изворачивается). Насилие во время свадьбы герцогом по праву первой ночи. Я на траве, у меня все задрано, я пытаюсь встать.

- Вы оказали мне сопротивление, сударыня, за это будете наказаны.

И слуге: "Возьми ее ты" (стонет, корчится, воет, извивается, плачет).

Следует второе насилие.

- Вам не стоит плакать, сударыня, Вас ждут гости. И помните, это было первое наказание, и, если Вы расскажите своему супругу, будете вдовой.

- Ой, у меня сил больше нет (плачет).

Кто-то выбежал из дома - мужчина, это мой муж.

- Жаннет! - он кричит.

Я пытаюсь подняться, держась за дерево какое-то.

- Жаннет, что с тобой?

Чувствую боль внизу живота, состояние отрешенности, полусумасшествия, безразличия.

- Жаннет, герцог воспользовался своим правом? Ведь он обещал, что на меня, на нас это не распространяется. Он поплатится!

Впечатление, что за нами наблюдают.

- Я убью его! Я кричу:

- Нет, пожалуйста, не думай об этом, если ты это сделаешь, я не смогу жить без тебя! Они тебя убьют, так он сказал.

Он меня ведет в комнату. Вся обшита красной тканью, красное покрывало на кровати. Укладывает меня. Я опять невменяема. Кричат люди в доме. Встаю, иду в зал. Мой муж лежит на полу с кинжалом в груди.

- Вы убили его.

- Он поднял руку на наследника короны!

Я падаю на грудь мужу, обнимаю его, на его груди кричу слышу свой стон (охает, стонет, кричит).

- Да, милый, лучше бы я умерла! (плачет, лицо искажено).

- У Вас все впереди. Я просил Вас молчать, Вы поплатились за свои ошибки и за свой длинный язык. В следующий раз он будет укорочен. Прощайте, сударыня.

Уходит. Я на коленях около мужа. Все расступаются, а я только покачиваюсь...

Мне тридцать пять - сорок лет. Милая, высокая, стройная, аристократического типа женщина. От переживаний плохо выгляжу. У меня шляпы нет, плащ с капюшоном, черная брощь закрепляет вуаль в волосах. На ногах ботиночки на шнуровках.

Балкон над дверью, с тряпичной крышей под шатер, с креслами. Еще нет герцога, ждут, когда он придет. В здание дверь. Я жду, оттуда должны вывести сына. Стража, в шлемах, с пиками, доспехи железные, сдерживает толпу. Вокруг, не очень близко народ. Тихое роптание в толпе. Женщины - у них лица не злые, сочувствующие. Есть так же одетые, как я, но они в каретах и на балконах домов. Я через толпу протискиваюсь.

- Пустите, там мой сын, пустите же меня!

Помост, плаха. Черный плащ. Палач в белой накидке на голове, и глаза за щелями. Топор. Прорвавшись вперед, кричу:

- Люди, послушайте меня. Сейчас будут казнить моего сына, но он ни в чем не виноват, он виноват только тем, что я не смогла защитить его, увезти его. В двенадцать лет нельзя быть вором, это клевета. Я скажу вам, в чем здесь дело: право первой ночи. Пять лет назад у всех нас была радость: был отменен указ права первой ночи. Я жена барона Манфельда, но меня обесчестил наш нынешний герцог. Это он - вор. Казнить надо вора, а не моего сына. Мой сын - наследник короны.

Когда я говорю, меня пихают, на балконе появляется герцог, герцогиня, свита.

- Вас надо называть не его высочество, герцог Розенблюм, а его высочество разврат. С Вашей женой никто до Вас не спал, так почему же за Ваши действия должен страдать Ваш сын. Я заявляю, он - наследник короны. Я требую, люди, слышите, мой сын - наследник короны!

Мужчина, рука в черной перчатке, закрыл мне рот, оттаскивая:

- Молчите, Вы можете погибнуть сами. Вам надо было остаться дома, это я упустил из вида.

Вот сына выводят четверо солдат. Он взросло выглядит, лет на пятнадцать.

- О, Господи! (Он похож на Юрочку, умершего сына в этой жизни, только старше возрастом, у него такие же глаза и затылок (плачет) и такой же лопоухий.)

Я к нему бросаюсь: "Марек". Он тянет руки вперед ко мне, я к нему, меня пихают назад, в толпу, его - на помост. Нас растаскивают.

- Уйди. Уберите ее, стража!

Сын ко мне тянет руки. Я падаю на колени. Его на плаху заводят. Он поворачивается.

- Мама, не надо, не доставляй им радость. Я люблю тебя! (плачет).

Я кричу:

- Помогите, он еще совсем ребенок!

На балконе в бархатной одежде герцог, рукава широкие. Он опускает большой палец вниз. За ним стоят еще богатые, тоже так делают.

- Измена! Изменнику смерть!

Приговор объявляют не очень громко, люди ропщут. Народу много.

- Несправедливо (плачет). Я ненавижу Вас, сударь., Сын к ним повернулся, гордо так поворачивается.

- Начинай!

Герцог жестом руки, ладонью сверху вниз, чтобы быстрее заканчивали. Тот, что приговор зачитывал, оборачивается к палачу: "Давай". Мареку руки сзади связывают. Рубашечка белая, с небольшим воротничком круглым. Расстегнутые пуговки. Быстро за руки, под коленки, рывком бросают голову на плаху, воротничок только в сторону отвели. Раз... и все... головы нет (плачет). Голова в сторону, за короткие волосики палач поднял, в разные стороны показал - и в мешок. Только такой вздох в народе. Я на коленях, покачиваюсь, голову схватила. Меня пихают ногой, падаю назад. Солдат. Люди берут, поднимают, куда-то ведут... нет, я вырываюсь, бегу к балкону.

- Вы - убийца, Вы убили своего сына!

Меня толкнули, качаюсь из стороны в сторону, кто-то меня подхватил.

- Похоронить, дайте похоронить сына! (плачет, лицо искажено гримасой, заламывает руки).

Герцог уже встал.

- Нет, его место в огне, тело изменника будет сожжено.

- Я отомщу Вам за него.

- Уберите ее! Встают, уходят.

- Это Вы изменник, Вы вор! Это Вас казнить надо! Он совсем еще мальчик! Вы предали его, своего сына! Вы...

Мне рот закрывают. Тащат, я кусаюсь, вырываюсь. Там герцогиня как-то странно смотрит.

- Мать изменника тоже должна быть казнена, я должен был об этом подумать.

Герцогиня:

- Ей надо бы отрезать язык, она много болтает. А Вы, мой дорогой, будете иметь со мной разговор.

Меня тащат. Он что-то рукой показал, туда, мол, в ту дверь, из которой выводили сына. Длинный-длинный коридор подвала. Там просто решетки без окон, стены и решетки вместо двери. Закрыли. Идет по коридору с другой стороны герцог, еще кто-то с ним. Я смотрю исподлобья, вуаль поднята. Герцог приказывает взмахом руки всем отойти.

- Вам, сударыня, захотелось посрамить меня. Вы принадлежали мне по праву первой ночи. Никто не просил Вас объявлять его моим сыном. Могли бы дать ему имя, ха-ха-ха, Вашего сбежавшего со свадьбы на тот свет мужа. Вы дерзки, стропти-

.вы, как Ваш несостоявшийся муж. Если бы у меня не родился сын, я бы, может, и сделал Вашего наследником, но ведь Вы знаете: трон узок для двоих. Я надеялся, что Вы сможете молчать, но, поскольку Вы слишком болтливы, Вам отрежут язык.

- Я смогу рассказать людям правду об их властелине и глазами, и руками, и душой своей.

- Ну Ваши руки и душу еще побережем. Еще не пришел срок, и я не смогу забрать ваши поместья. Насчет глаз это Вы верно заметили.

Он отходит, отдает какие-то распоряжения. Меня держат, привязали тяжелой веревкой. Прут раскаленный, горячий - неглубоко в глаза - в один и в другой (сильно жмурится). Далее ощущаю клещи, они большие. Зажимают голову. Язык зажимают через салфетку клещами. Вынимают салфетку и резко клещами нажимают на язык (болит, показывает вокруг рта).

- Укажи ей дорогу, вышвырни ее, - один другому говорит. Палач тот же.

- Нет, вечером надо увезти ее подальше от города, пусть там подыхает.

В теле боли нет, мышцы лица сводит, состояние отрешенности. Ощущаю прохладу земли, траву. Все...

 

- У, ведьма, опять ты пришла в наш город, мало тебе в прошлый раз досталось. Уходи лучше, а не то не миновать тебе костра!

Я шаркаю, бреду по улице. У меня воспоминания, как тут моего сына казнили. Стою на той же просторной площади. У меня старческая одышка. В мелкую складку длинная пышная юбка, оборванная, подогнут край, там тоже серое. Ноги босые. Широкая полудекольтированная кофта. Плащ с капюшоном тоже ободранный.

- Солнце закрывает тьма, - чей-то крик и топот ног, бегущих куда-то.

Я иду, знаю, куда иду. Стена. Ров. Это происходит за стеной города. На стенах и на рву много людей.

- Скроется солнце, наступит тьма. Беда, будет беда. Люди, беда нас ждет, беда нам всем.

Это какая-то женщина говорит рядом со мной, рвет на себе волосы, стоя на коленях. Те же слова проговариваю я мысленно. Моя рука протянута к небу. Люди затихли, я не вижу их, но ощущаю, я слепая. Ропот в толпе. Вой как стон.

- Быть беде.

Я немного спускаюсь вдоль стены. Ухожу по мосту с цепями из города. А сзади ощущаю, что ночь на солнце находит... ночь наложилась на день, это очень мучительно.

- Держите ее, хватайте ее!

- Что вы стоите, держите ее! Это она напустила на нас божий гнев. Ловите ее!

А я вдоль стены ухожу. Базар, торговое место, поваленные телеги, какие-то мешки. Мне тяжело идти дальше, я устала, прячусь под перевернутую телегу, они одна к одной, как шалаш. Села, подбородок на коленях. Толпа шумит, я сжалась под телегой.

- Найти ее!

- Ищите ее!

- Проклятье! Ведьма, она наслала на нас проклятье! Это она - ведьма! Ищите ее!

/Бегут, расшвыривают, разбрасывают телеги. Я комком... нашли. Такие здоровые, тащат за волосы, бьют ногами. Я ничего не чувствую. Бьют только в живот ногами. Сжата в комок.

- Бей ее!

Один бьет, здоровый, сапоги такие мушкетерские, тяжелые, бьет... Люди кричат. А у меня тело как под заморозкой, уже не столь больно, я не чувствую тела.

- Не забей до смерти, побереги ее для костра.

Толпа расступилась, воины в доспехах, в шлемах, с длинными копьями подошли. Волокут. Телега. Солома. Одна лошадь. Бросили на телегу. Я скрючена. Четверо идут за телегой Везут куда-то.

- Нам запрещено, ей тоже. Все равно накажут ее, а не нас а она никому не скажет.

- Какая разница, в какую дырку пихать, хоть в замочную скважину. Ей все равно не жить.

- А ты не боишься, ведь говорят: она ведьма?

- А мне все равно, ведьма - не ведьма, лишь бы баба была.

- Она рукой махнула, солнце закрыла, потому ее сегодня избивали.

- Тихо ты, кто узнает. Отвезем ко мне в подвал, а вечером отправим в темницу. Можем сказать, что она пряталась, а мы ее искали. Она-то все равно никому не скажет.

- Вообще-то она ничего, лет 35-40.

- А мне все равно, лишь бы дыра была... Дырка есть не только внизу, ха-ха-ха, ну вот я верхней и воспользуюсь.

- В чувство-то приведем или так?

- А все равно, сама придет.

Ступеньки, тащат в подвал. Там топчан с соломенным матрацем. Очень маленькое окно с решеткой, мало света.

- Ну давай, времени мало.

Я не вижу, но я вижу. Я руками пытаюсь отбиваться.

- Держи руки ей!

Четверо. Это везде - и сверху и снизу... (плачет, корчится, вскрикивает, трясется, морщится, дергается, крутится, нога как бы выворачивается в бедре на 180 градусов.

- Господи, у меня что-то с костями происходит, а я не могу ни сказать, ни кричать. Меня тошнит, какая гадость (стонет).

- Она никому не скажет.

Я лежу в подвале жилого дома, там полумрак. Лавка, стол, лестница и деревянная тяжелая дверь. На улице телега и четыре воина стоят. Это имение, домик на взгорье.

Подземелье. Решетки. Я уже безразличная, хочу умереть. Я сначала потеряла мужа, потом сына, меня уже ничего не держит на этом свете. Пусть лучше меня прикончат, я уже этот позор не перенесу. Очень пить хочется.

- Работать надо, дура, а не лезть в государственные дела. Много лишнего болтала, - это солдат-охранник.

Я его вижу за решеткой - в железных башмаках, странная железная шапка. Он меня увещевает.

- Скакала, скакала, доскакалась.

Выводят на площадь по тем же ступенькам, по которым _мой сын шел. Народ. Булыжник. Площадь большая знакома мне. Ведут меня. Высокие ступеньки. Я иду по тому же пути, по которому мой сын шел.

- Доскакалась ведьма на метле.

- Посмотрите на эту ведьму, впечатление, что ей все равно, что она сейчас должна умереть. Слепая, а шустрая. Размечталась, что станет великой герцогиней. Мечтать не вредно.

Охранники смеются, издеваются надо мной. Это тихо очень говорится, но у меня очень обостренный слух.

- Господи, помоги мне (рыдает в позе молитвенного экстаза). Что я им сделала, за что они хотят меня убить? За что же они меня так ненавидят? За правду, за то, что я им глаза открыла на этого изверга. Я ничего не вижу, а мне так хочется посмотреть на выражение их лиц. Я так хочу посмотреть ему в глаза! Услышь меня, Господи.

Не очень тепло на улице.

- Ничего, сейчас согреешься, поджарим тебя, как петуха (морщится).

- Она вся скукожилась, чует ведьма огонь. Сколько она нам горя принесла.

- Какое же горе принесла, если я им правду сказала, за что я все время страдаю. Что я им сделала плохого? Отмучаюсь, пусть им будет хорошо. Меня ничего не держит на этом свете (плачет), если я никому не нужна. У меня все отняли, а сейчас и жизнь отнимут. Господи, спаси и сохрани (рыдает, захлебывается). Я крещусь, а кто-то говорит: "Крестом от возмездия не спасешься".

- Господи, скорее бы они уже кончили, у меня нет сил уже это терпеть (бормочет, хлюпает носом).

Мне уже безразлично, мне уже на все наплевать. Ощущение удавки на шее.

- Ты меня хотела запугать, так получи по заслугам. Не связывалась бы ты со мной, была бы живой.

Ехидно самодоволен. В рукавах чрезвычайно пышных. Он выглядит элегантно, но улыбка, насмешка...

- Все-таки я тебя раздавлю, гадину.

- И моя мучительная смерть выйдет тебе боком. Не радуйся, и тебя тоже ждет мученическая смерть.

Ноги подкашиваются, еле стою.

- Они все не начинают эту казнь. Когда же они начнут когда же он даст команду? Когда же все это кончится? '

- Кончайте с ней. (Хриплым, еле слышным голосом, стонет, хрипит, язык еле ворочается, морщится, плачет, извивается, дергается, затихла...)

- Затяни ее потуже.

Я уже на столбе, внизу хворост. Веревка, он затягивает узел. И вьюи... и желтое пятно.

- Смотри, она потеряла сознание. Приведи ее в чувство она же должна чувствовать огонь.

Вижу этих двух внизу, здоровые мужчины, и я к столбу привязана. Лопатки чувствую.

- Боже мой, меня же привязали веревкой, я не могу отсюда выбраться (кричит, рыдает, дергается, извивается, бьет ногами). Я не могу... У меня все свело... Ой, я задыхаюсь... Этот дым... душит меня... Выпустите меня отсюда. Господи, я не могу выйти. За что? Я умираю.

Вижу себя на столбе обугленную. Я чувствую, что я на этом бревне, не могу понять, неужели я жива. Я их всех вижу. Мне хочется смеяться: они меня хотели убить, а я живу. Этот гаденыш: "С ней покончено".

- Я жива!

Народ смотрит наверх, чертыхается, крестится.

- Ведьма, она не горит.

- Господи, как же я могу быть живая. Господи, отпусти мою душу. Господи, не оставь меня, помоги мне.

Смотрю вверх, а там образ в одеждах белых. Я молюсь, а он как бы смотрит, чем можно мне помочь.

- Помоги мне выпутаться из этих веревок, помоги, я не могу сойти с этого столба.

- Каждый должен нести свой крест сам. Не понятно, кто это говорит, как будто он.

Я на этом сгоревшем шесте. Очень странно, но я жива. Столб очень высокий, хворост давно сгоревший. Внизу солдаты переговариваются, а я на них смотрю со столба, хочу сказать: "Что же вы не доделали до конца, хвороста не хватило". Интересно, я их вижу, хотя слепая, сказать я им тоже не могу. Все уходят, я опять остаюсь одна.

- Господи, когда же все кончится, я в теле, но его не чувствую.

- Она ничего не почувствовала.

Это говорит герцог, ухохатывается. Хочется тюкнуть его, промеж глаз стукнуть. Витаю вокруг него, а он посмеивается, рядом его мадам.

. Так что же хочешь, она же ведьма.

- Вот посмотришь, ее смерть не принесет тебе удачи, - это

брат ее.

Я - две половинки: я - тело, и я - дух.

 

Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:

В этой сессии произошло осознание событий всей моей теперешней жизни, они совпадают один к одному с той, прежней, и даже фразы те же. Я осознала, почему не сложилась моя супружеская жизнь и почему мне была неприятна ее интимная сторона. В начале моего супружества начались соматики из этого случая: муж произносил фразы, которые в случае произносились при насилии, и тем сильно выводил меня из себя. Так же осознала, что обстановка в семье была настолько драматично схожей с темой случая, что и потеря второго ребенка была как бы предрешена. В случае моему сыну отрубают голову, а в настоящей жизни у ребенка развилась такая патология, при которой он оказался нежизнеспособным, не держал голову в возрасте полутора лет. От этой патологии и умер.

Жизнь сложилась так же: я потеряла мужа (развелась с ним), потом и сына. Отношения в семье были напряженными, сейчас, когда прошло много времени после развода и я проработала много материала на подобную тему, наши отношения с мужем стали улучшаться, общение происходит более человеческим языком. Много новых осознаний приходит ко мне со временем по поводу того, что именно этот случай блокировал многое в моей жизни и жизнь была невыносимо тяжелой. Справляться со сложными ситуациями я не могла, теперь у меня появились возможности и силы для преодоления их.

Интересные наблюдения в сессии, что я как личность, которая слепая, не вижу, а как тетан*¹ вижу все до мельчайших подробностей. Веки дергаются, как при тике, - это же проявление у меня было и в этой жизни. Теперь этого нет. В сессии фраза "Быть беде", поняла, почему последнее время прислуши-' валась к приметам, теперь смеюсь над этим. В сессии сижу под телегой в характерной для себя позе - подбородок на коленях. Я часто садилась так же, когда чувствовала себя уставшей, для того, чтобы передохнуть, как бы готовясь к дальнейшей тяжести жизни. С детства не люблю ботинки со шнурками, но всю эту жизнь они меня преследуют. В сессии ощущение удавки на шее, а в этой жизни душит ворот одежды, ощущение этой удавки. Перед казнью у меня там ноги подкашиваются, еле стою, в этой жизни я никогда не могу стоять, всегда должна сесть. Там высказывание чье-то, что не надо было лезть в государственные дела и что много лишнего болтала, а здесь я их терпеть не могу, эти государственные дела, но осталась очень болтливой. Видно, случай мало чему научил. И в этой жизни я правдоискатель, все высказываю резко в лицо человеку, если мне что-то не нравится, но и получаю в ответ, конечно. Некоторые встречающиеся в сессии фразы слово в слово произносились в мой адрес в этой жизни. Там в конце настроение, что отмучаюсь и пусть им будет хорошо, так и тут готова мучиться, пусть мне будет плохо, если им при этом станет хорошо. Когда я сижу на стуле, все время чувствую лопатки, место, где стула касаюсь, поняла, откуда это ощущение. Поняла, почему меня всегда кремация пугала, теперь не просто не боюсь ее, а даже приветствую.

*' Тетан (саентол.) (от греч. буквы "тета", которой древние греки обозначали понятие "мысль" или, может быть, "дух" с добавлением буквы "н", чтобы создать существительное в современном стиле), сама личность - не тело человека или его имя, не его ум, а то, что осознает, что оно является осознающим. Этот термин был создан, чтобы устранить возможность путаницы с более старыми понятиями.

 

Заметки одитора: /

У историка возникли сомнения, происходит ли подобное в Чехии, он считает, что сцены больше похожи на нравы Испании, где право первой ночи было характерно даже для высокопоставленных особ. Мы спорить не будем, но для терапии подобное и не важно, одиторы исходят из момента истины для пациента. Для нас важно, что, проработав материал, человек избавляется от боли, страданий, страхов, что мы наблюдали и в данном случае.

 

1 3. Римский легионер Марк, из рода Паллатини Умбрийские детство, учеба, служба, гибель в 32 года. Римская империя, '448 г. (5 сессий).

Север Апеннинского полуострова, Римская империя. На увиденной карте место, где горы Северные Апеннины близко подходят к Генуэзскому заливу Лигурийского моря (названия из современной карты). Тепло, конец мая - начало июня.

Лагерь в небольшой крепости на пустынном каменистом плато. Стены из крупных камней, местами обмазанные глиной, еще не достроены. Строят.рабы, над ними поставлены надсмотрщики. Слева от ворот стена еще не высокая. Ров еще не заполнен водой, через него будет перекидываться мост, делается устройство для его подъема, канаты будут накручиваться на большие катушки. Внутри палаточный городок - шатровый.

Я уже не молодой опытный воин, мне 32 года, служу здесь с осени. Крупный мускулистый мужчина, волосы светло-русые, чуть вьются. До этого был легионером*¹ на судах (морская пехота), несли патрульную службу у берегов полуострова. Участвовал в сражениях, брали неприятеля на абордаж, в наши задачи входило врываться на захваченное судно. Дважды был ранен - в области правой лопатки и в живот - левая паховая область. Хорошо рассекли, перенес в этом месте операцию. Хирурги опытные, могут зашивать раны. Операция проводится под наркозом винного опьянения, применяют лечебные травы (идет соматика приема наркотических средств, состояние оглушенности). Выхаживали дома.

Я из достаточно обеспеченной семьи. У нас крупные земельные наделы в Умбрии*² - в центральной части полуострова. Районный центр Умбрино. Отец недавно умер, жива старушка мать. Дома жена и двое сыновей. Старшему двенадцать, младшему семь. Хозяйством заправляют два младших брата. Я в армии с пятнадцати лет. Старший сын должен быть на государственной службе.

С детства любил спортивные состязания, борьбу. Светло-русый, курчавый, озорной, активный, был забиякой. Любимец матери, она баловала, многое мне прощалось. Жил вольно, носился с ватагой мальчишек. Получил домашнее образование, читать и писать умею. У отца в библиотеке произведения греческих философов. Знаю Гомера, современную поэзию. В доме бывали литературные вечера. Отец занимал пост в руководстве Умбрии. С ним связаны понятие "олигархия"*³, имя Флавий*¹* Семья крупных землевладельцев, имеем много рабов. К рабам безразличное отношение, мол, так должно и быть, на то воля богов, так распределено судьбой. Знаю, что должен ими руководить не жестко, но требовательно. Пользуемся таким понятием: "Раб должен быть всегда сытым, голодный раб - опасный враг".-

 

^п Легион (лат. 1ейеге - выбирать, собирать), основное подразделение в армии Древнего Рима; первое название всего римского войска.

*² Умбрия, область в Центральной Италии. Административный центр - Перуджа. Разделена на провинции Перуджа и Терни.

 

Недавно я назначен на береговую службу как воспитатель кадров. В лагере мы несем патрульную службу, но и много занимаемся, так как это и учебный лагерь. Я обучаю тактике. Готовлю руководящий состав, у меня декада в подчинении и обучении. До этого они два года обучались в большом учебном лагере, где много внимания обращалось на физическую подготовку. К постам и чинам я никогда не стремился. Характер разудалый по молодости, а сейчас уже в возрасте, спокойный, рассудительный, веселый. Бивуачная жизнь устраивает. Мы хорошо получаем, не наемники, свои.

Вижу себя пятнадцатилетним мальчиком, уезжающим из дома в полк. Нарядно одетый, в красивой светлой тунике. Ма-, тушка еще молодая. Рядом отец. Суетятся рабы, запрягают повозку, укладывают небольшой скарб и питание. Сборы внутри дворика. Повозка двухколесная с красивым узором, простая, без паланкина. Сидение сзади, чуть завалено назад. Большущие колеса, две лошади. Впереди мешки. Я в нетерпении, что меня ожидает.

- Тебе пора отправляться, будь достойным.

Мне отец дает рекомендательное письмо, делает последние наставления.

- Мы тебя всегда ждем, не забывай родительский дом. Средства на экипировку выделены.

- Мать, не раскисай.

Братья похожи на моих теперешних сыновей - четырнадцати и десяти лет, более тихие, чем я. Я же сорванец.

 

*³ Олигархия (греч.), режим, при котором политическая власть принадлежит узкой группе наиболее богатых лиц; государство с таким правлением.

*⁴ Флавии, династия римских императоров в 69-96 гг. К Ф. принадлежали Веспасиан, Тит и Домициан. Проводили политику широкого предоставления прав римского и латинского гражданства провинциалам, вводя их знатных представителей в сенат.

Отправляемся за ворота. Пыльная дорога, вокруг зелень. Наш дом на отшибе. Хозяйственные постройки. А в стороне поселок, где живут наши рабы. Едем спокойным шагом. Проезжаем город на равнине - большие двухэтажные дома, крытые красной черепицей, узкие улицы с булыжной мостовой. Недалеко горы. Запахло морем. Около моря палаточный лагерь -лагерь сборов. Палатки как улица, они в форме шатров - середина выше, чем четыре угла, вход широко распахивается. Земляной пол застилается коврами. В палатке тростниковые циновки, которые легко скручиваются и перевозятся. На них спят. Постельных принадлежностей нет. В палатке в большом красивом кувшине вода.

Спортивная подготовка для юношей - борьба на мечах, умение метать диск (гранитный, тяжелый), езда верхом. Проводятся различные соревнования - по плаванию, бегу, метанию диска, борьбе врукопашную и на мечах. Во время борьбы на мечах одеты в мягкую кожаную одежду, чтобы не поранить друг друга. Фехтование, нанесение ударов сверху и снизу, выпады. Тренировка на привязанном сверху соломенном чучеле. Болтается как груша, на нем и кулачный бой отрабатывается. Неудобно, солома растрепывается, можно руку поранить до крови. Вот сейчас наношу удары, поранился, зализываю разбитый кулак.

Есть тренировка на колесницах по метанию камней и дротиков. В колеснице можно запасти удобные камни. Тренировка метания по дощатым целям (обозначены круги, куда следует попадать). Лучные тренировки. Луки большие, тетива кожаная - толстые, замызганные полосы. Большие стрелы с металлическим наконечником (остренькие), оперение обстругано как бы ножом. Мишени на зеленом заборе - большие белые кольца с закрашенной серединой, размером с ладонь. До забора метров 20, даже меньше.

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: