ведение чужих дел без поручения. Ред.

право прошивания в чужом доме. Ред.

поручительство. Рев.

ведение чужих дел без поручения. Ред.

ПИСЬМО К ОТЦУ

3. Договор дарения

1. donatio *; 2. gratiae promissum **.

b) Вещное право I. Из возмездного договора

2. permutatio stricte sic dicta ***.

1. Собственно permutatio ****; 2. mutuum (usurae) *****;
3. emptio venditio ******.

II. Из договора обеспечения pignus *******.

III. Из безвозмездного договора

2. commodatum ********; 3. depositum *********.

Но к чему заполнять еще целые страницы вещами, которые я сам потом отверг? Трихотомические деления проходят через всю систему; она изложена с утомительной растянутостью, а римские понятия были искалечены самым варварским образом для того только, чтобы можно было втиснуть их в мою систему. Но, с другой стороны, я полюбил предмет и приобрел способ­ность обозревать его в целом — по крайней мере, под опре­деленным углом зрения.

В заключительной части материального частного права я заметил ложность всей системы, которая, в основной своей схеме, соприкасается со схемой Канта ⁹, совершенно отличаясь от нее по выполнению. Снова для меня стало ясно, что без философии мне не пробиться вперед. Таким образом, я мог с чистой совестью снова кинуться в ее объятия, и я написал новую метафизическую систему принципов, в конце которой

Рев.

— дарение. Ред.

— обещание благодарности. Ред.

— мена в строгом смысле. Ред.

— мена. Ред.

— заем (проценты). Ред.

— купля-продажа. Ред.

— залог. Ред.

— предоставление вещи во временное безвозмездное пользование.

— передача вещи на хранение. Ред.

2*

14                                 письмо к отцу

опять-таки вынужден был убедиться в непригодности как этой системы, так и всех моих прежних попыток.

При этом я усвоил себе привычку делать выписки из всех книг, какие я читал, — например, из «Лаокоона» Лессинга, «Эрвина» Зольгера, «Истории искусств» Винкельмана, «Немец­кой истории» Людена ¹⁰, — мимоходом нанося на бумагу свои размышления. В то же время я переводил «Германию» Тацита, «Скорбные элегии» Овидия и начал изучать самостоятельно, т. е. по грамматикам, английский и итальянский языки — в чем я до сих пЪр ничего не достиг; читал «Уголовное право» Клейна и его «Анналы» ⁿ, a также все новинки литературы, но последнее только между прочим.

В конце семестра я снова обратился к пляскам муз и к му­зыке сатиров, и уже в последней тетради, посланной мною вам *, идеализм пробивается сквозь вымученный юмор («Скор­пион и Феликс»), сквозь неудачную, фантастическую драму («Оуланем»), пока, наконец, он не претерпевает полного пре­вращения и не переходит в чистое искусство формы, по большей части без воодушевляющих объектов, без вдохновенного взлета идей.

И, однако, только в этих последних стихотворениях вне­запно, как бы по удару волшебного жезла, — ах, удар этот вначале был сокрушающим, — передо мной блеснуло, словно далекий дворец фей, царство подлинной поэзии, и все, что было создано мной, рассыпалось в прах.

При этих разнообразных занятиях немало было проведено в течение первого семестра бессонных ночей, немало было пережито битв, немало испытано внутренних и внешних побу­ждений. Однако все это не очень меня обогатило, к тому же я забросил природу, искусство, весь мир, а своих друзей я от себя оттолкнул. Это как будто почувствовал и мой организм. Один врач посоветовал мне уехать в деревню, и вот впервые, проехав через весь город, я очутился у его ворот, выходящих на дорогу к Штралову. Я не подозревал, что, хилый и немощ­ный здесь, я стану там здоров и крепок телом.

Завеса спала, моя святая святых была опустошена, необхо­димо было поместить туда новых богов.

От идеализма, — который я, к слову сказать, сравнивал с кантовским и фихтевским идеализмом, питая его из этого источника, — я перешел к тому, чтобы искать идею в самой действительности. Если прежде боги жили над землей, то теперь они стали центром ее.

• См. настоящий том, стр. 439—539. Ред.

ПИСЬМО К ОТЦУ

Я уже раньше читал отрывки гегелевской философии, и мне не нравилась ее причудливая дикая мелодия. Я захотел еще раз погрузиться в море, но с определенным намерением — убедиться, что духовная природа столь же необходима, кон­кретна и имеет такие же строгие формы, как и телесная; я не хотел больше заниматься фехтовальным искусством, а хотел испытать чистоту жемчуга при свете солнца.

Я написал диалог почти в 24 листа: «Клеант, или об исход­ном пункте и необходимом развитии философии» ^п. Здесь в известной степени соединились искусство и наука, совер­шенно разошедшиеся друг с другом. И вот я, неутомимый путник, принялся за дело, чтобы философско-диалектически раскрыть божество в таких его проявлениях, как понятие в себе, как религия, как природа, как история. Мой последний тезис оказался началом гегелевской системы, и эта работа, для которой я несколько ознакомился с естествознанием, Шеллингом, историей, стоила мне огромных умственных усилий и написана она так concinne * (она, в сущности, должна была быть новой логикой), что я сам теперь едва могу вдуматься в этот ход мыслей. Это мое любимое детище, взлелеянное при лунном сиянии, завлекло меня, подобно коварной сирене, в объятия врага.

От досады я несколько дней совершенно не был в состоянии думать и бегал, как безумный, в саду у грязных вод Шпре, которые «моют души и чай разбавляют» **; я даже отправился на охоту с моим хозяином, затем помчался в Берлин, готовый обнять каждого встречного.

Вскоре после этого я взялся за одни лишь положительные занятия. Я изучил сочинение Савиньи о владении, уголовное право Фейербаха и Грольмана, «О значении слов» Крамера, сочинение Венинг-Ингенхейма о системе пандектов и «Учение о пандектах» Мюленбруха ¹³, над чем я все еще работаю; я изу­чил наконец отдельные разделы по собранию Лаутербаха ^ы, гражданский процесс и особенно церковное право, первую часть которого, «Согласие противоречивых канонов» Грациана, почти целиком прочел в «Своде [канонического права]», сделав соответственные извлечения; изучил я также и приложение — «Институции» Ланчеллотти ¹⁵. Далее я перевел часть «Рито­рики» Аристотеля, прочел «О приращении наук» знаменитого Бэкона Веруламского^1в, много занимался Реймарусом, книгу которого «О сложных инстинктах животных» я продумал

• — тонко. Ред. •* Гейне. «Северное море» (цикл первый, стихотворение «Мир»). Ред,