Ф. Энгельс. Письма из Франции

Ф. ЭНГЕЛЬС

сбор с газет. Введен дополнительный штемпельный сбор с «фелье­тонных романов», с того отдела газет, который отведен для публикации романов, — эта мера была бы совершенно непонят­на, если бы она не представляла собой ответ на избрание Эжена Сю, влияние социалистических романов которого еще не было забыто большинством. Таким же налогом, наравне с газетами, обложены все публикуемые в еженедельных и ежемесячных выпусках произведения до определенного объема. И наконец, каждая заметка, появляющаяся в газете, должна иметь подпись автора.

Этот закон, каким его сделала слепая ярость большинства, наносит сильный удар не только социалистической и республи­канской, но и контрреволюционной прессе, и возможно, что последней — гораздо более сильный, чем оппозиционной печати. Имена республиканских публицистов достаточно хорошо из­вестны и потому почти ничего не меняется от того, подписывают они свои заметки или нет; но если «Journal des Dé bats», «Assemb­lé e Nationale», «Pouvoir», «Constitutionnel» и т. д. будут вы­нуждены раскрыть имена своих сотрудников, их передовые статьи немедленно утратят всякое влияние даже в кругу пос­тоянных читателей. Название большой ежедневной газеты, в особенности уже давно выходящей, для почтенной публики всегда представляет почтенную фирму; но стоит только этим фирмам — Бертен и К⁰, Верон и К⁰, Деламар и К⁰ — хоть раз выявить имена представляющих их литераторов, стоит хоть раз этой таинственной «К⁰» предстать в виде застарелых продажных наемных писак, которые за чистоган защищали все, что угодно, вроде Гранье де Кассаньяка, или в виде глупых старых баб, называющих себя государственными людьми, вроде Капфи-га, стоит только всем этим людишкам, которые орут во всю глотку и изрыгают длинные статьи, выйти в соответствии с новым законом на свет божий, как вся эта почтенная прес­са предстанет перед вашими глазами в весьма жалком об­лике.

Несомненно, что при новом законе вследствие повышения цен на газеты очень широкий круг читателей будет лишен этого источника информации. И газеты, дешевая периодика, и другие массовые издания станут недоступными для многочисленных рабочих и особенно для большинства сельских жителей. Но пресса всегда была лишь дополнительным средством воздей­ствия на крестьянство; этот класс гораздо острее реагирует на свои собственные материальные трудности и на повышение налогов, чем на разглагольствования прессы; и пока нынешнее буржуазное правительство не сможет найти средство — а оно

ПИСЬМА ИЗ ФРАНЦИИ

не сможет никогда — смягчить бремя ростовщичества и нало­гов, лежащее на крестьянстве, до тех пор этот недавно пробу­дившийся класс будет проявлять недовольство и «революцион­ные стремления». Что касается рабочих в городах, то со­вершенно закрыть им доступ к газетам невозможно, и если прекращен выпуск дешевых периодических изданий, они вос­полнят этот пробел увеличением числа тайных обществ, тайных дискуссионных клубов и т. д. Но если правительству в какой-то степени и удалось уменьшить количество революционных памфле­тов и периодических изданий, оно добилось этого ценой гибели издательского дела и книготорговли; ибо при ограничениях, налагаемых новым законом, их существование немыслимо. А по­тому весьма вероятно, что все это будет сильно способство­вать расколу партии порядка как в самом Собрании, так и вне его.

Как только закон о печати был принят, Собрание еще раз дало ясно понять Луи-Наполеону, что он не должен выходить за рамки, которые поставлены ему конституцией. Бонапартист­ская газета «Pouvoir» поместила статью, в которой весьма нелестно говорилось о Собрании. На свет божий был извлечен старый закон времен Реставрации, издатель «Pouvoir» пред­стал перед судом за нарушение привилегий и был приговорен к штрафу в 5 тысяч франков (200 фунтов стерлингов) ⁴⁰, кото­рый, конечно, был немедленно уплачен. Это наказание нельзя назвать слишком суровым, но само решение Собрания весьма знаменательно. «Бьем мы внизу, но метим выше», — под гром­кие аплодисменты заявил один из депутатов.

Затем Собрание решило отложить cil августа свои заседания на три месяца. В соответствии с конституцией оно должно было избрать комиссию в составе двадцати пяти депутатов, которая обязана во время перерыва оставаться в Париже и осуществлять наблюдение за исполнительной властью. Лидеры большинства, полагая, что Луи-Наполеон уже достаточно унижен, предло­жили список кандидатур, который включал только представи-т*елей большинства: орлеанистов, умеренных легитимистов, не­скольких бонапартистов и ни одного республиканца или крайне­го легитимиста. Однако во время голосования все бонапартисты были выкинуты и вместо них избраны несколько умеренных республиканцев и крайних легитимистов. Тем самым Собра­ние еще раз продемонстрировало, что вовсе не намерено допу­стить coup d'é tat *, о котором все время мечтает Луи-Напо­леон.

* — государственный переворот. Ред,

Ф. ЭНГЕЛЬС

Я не думаю, чтобы произошло что-нибудь серьезное раньше, чем будет сделана попытка опрокинуть республику — кто бы такую попытку ни сделал: президент или одна из монархических фракций. Несомненно, что это вывело бы народ из состояния апатии; и это событие должно произойти где-то между сегод­няшним днем и маем 1852 г., но точный срок предсказать невоз­можно.

Печатается по тексту журнала Перевод с английского

Написано Ф. Энгельсом 20 декабря 1S49 г. — 23 июля 1850 г

Напечатано в журнале

«Democratic Review»

в январе — августе 1850 г.

Титульный лист чартистского журнала «Democratic Review»

и страницы со статьями Ф. Энгельса «Письма из Франции»

и «Письма из Германии»

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: