 |
Д-р Иоганн Пленге. «маркс и гегель» 19 глава
|
|
|
|
крестьянских общин, обрабатывающих свои
поля той же допотопной сохой, с помощью
которой они ковыряли землю еще при Василии
Темном. Но само собой разумеется, что такой
«социализм» вовсе не может быть признан
социализмом. Освобождение пролетариата мо-
жет совершиться только в силу освобождения
человека от «в л а с т и з е м л и» и вообще
природы. А для этого последнего освобождения
безусловно необходимы те армии труда и то
широкое применение к производству совре-
менных производительных сил, о которых
говорил в снах Веры Павловны Чернышев-
ский и о которых мы, в своем стремлении
к «практичности», совершенно позабыли.
Чернышевский присутствовал при заро-
1
ждении у нас нового типа «новых людей».
Этот тип выведен им в лице Рахметова. Наш
автор радостно приветствовал появление этого
нового типа и не мог отказать себе в удоволь-
ствии нарисовать хотя бы неясный его про-
филь. В то же время он с грустью предвидел,
как много мук и страданий придется пережить
русскому революционеру, жизнь которого
Должна быть жизнью суровой борьбы и тяже-
лого самоотвержения. И вот Чернышевский
выставляет перед нами в Рахметове настоя-
щего аскета. Рахметов положительно мучает
NB
ср. с „Социал-
Демократом"
№ 1
|
1 — „револю-
ционера"
в „Социал-
Демократе"
(№ 1, с. 173)
|
себя. Он совсем «безжалостный до себя», по
выражению его квартирной хозяйки. Он ре-
шается даже попробовать, сможет ли вынести
пытку, и с этой целью лежит всю ночь на вой-
локе, утыканном гвоздями. Многие, и в том
числе Писарев, видели в этом простое чуда-
чество. Мы согласны, что некоторые частности
в характере Рахметова могли быть изображены
иначе. Но вся совокупность характера остается
все-таки вполне верной действительности:
|
|
|
2
почти в каждом из выдающихся [наших
социалистов 60-х и 70-х годов] была [не ма-
лая] доля рахметовщины...
Эпиграфом к нашей первой статье о Черны-
шевском, написанной под свежим впечатле-
нием известия о его смерти и совершенно
переработанной в настоящем издании, мы
взяли следующие слова нашего автора из его
письма к своей жене: «Наша с тобою жизнь
принадлежит истории, пройдут сотни лет,
а наши имена все будут милы людям, и будут
вспоминать о них с благодарностью, когда уже
не будет тех, кто жил с нами». Это письмо
писано 5 октября 1862 года, т. е. в то время,
когда его автор находился уже в заключении.
|
часть первая
ФИЛОСОФСКИЕ, ИСТОРИЧЕСКИЕ И ЛИТЕРАТУРНЫЕ
ВЗГЛЯДЫ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
отдел первый
ФИЛОСОФСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Глава первая
Чернышевский и Фейербах
[81] В первом издании этого сочинения, — первая
статья которого, говорившая, между прочим, о философ-
ских взглядах Чернышевского, написана была в конце
| 8 | 18|9|9 года, — мы высказали то убеждение, что по своим
философским взглядам наш автор был последователем
Фейербаха. Это наше убеждение основывалось, разумеет-
ся, прежде всего, на сравнении со взглядами Фейербаха
тех мыслей Чернышевского, которые имели более или
менее близкое отношение к философии...
| NB |
Глава третья
полемика с юркевичем и другими
|
| не безмерно (хотя мы еще не знаем этой „меры") |
[102—103]«... Соединение совершенно разно-
родных качеств в одном предмете есть общий за-
кон вещей». То же и с тем качеством, которое мы
называем способностью к ощущению и мышле-
нию. Его расстояние от так называемых физи-
ческих качеств живого организма безмерно ве-
лико. Но это не мешает ему быть качеством того
же организма, который в то же время обладает
протяженностью и способностью к движению...
Они * обыкновенно очень остерегаются
выдвигать на вид основания, мешающие им
признать способность к восприятию одним из
свойств материи, и предпочитают опровергать
то, чего ни один видный материалист не говорил,
|
|
|
* Противники материализма. Ред.
|
|
по крайней мере в новое время, т. е., что вос-
приятие есть то же, что движение*...
[106—108] И процесс горения дерева со-
провождается многими явлениями, несвой-
ственными процессу его медленного тления.
Однако существенной разницы между этими
двумя процессами нет. Напротив, в сущности
это один и тот же процесс; но только в первой
случае он совершается очень скоро, а во вто-
ром — чрезвычайно медленно. Поэтому ка-
чества, свойственные телу, находящемуся в
этом процессе, в первом случае имеют большую
силу, а во втором отличаются «микроскопиче-
ской слабостью, которая в житейском быту
совершенно неуловима». В применении к во-
просу о психических явлениях это значит, что
и в неорганизованном виде материя не лишена
той основной способности к «ощущению»,
которая приносит такие богатые «духовные»
плоды у высших животных. Но в неорганизо-
ванной материи эта способность существует
в крайне слабой степени. Поэтому она совер-
шенно неуловима для исследователя, и мы
можем, совершенно не рискуя впасть в сколько-
нибудь заметную ошибку, приравнивать ее
к нулю. Но все-таки не надо забывать, что
способность эта вообще свойственна материи
и что вследствие этого нет оснований смотреть
на нее, как на что-нибудь чудесное там, где она
проявляется с особой сплои, как это мы видим,
например, у высших животных вообще, а
преимущественно у человека. Высказывая, —
с осторожностью, необходимой при тогдашних
условиях нашей печати, — такую мысль, Чер-
нышевский сближался с такими материали-
стами, как Ламеттри и Дидро, которые, в свою
очередь, стояли на точке зрения спинозизма,
освобожденного от ненужных теологических
привесок...
[107] Юркевич утверждал также, что коли-
чественные различия превращаются в качест-
|
|
|
| * Мы допускаем, что у античных матер иалистов, например, у Демокрита и Эпикура, могли быть известные неясности на этот счет, |
| хотя это далеко еще не доказано ведь надо помнить, что взгляды этих |
| мыслителей дошли до нас в неполном виде. |
|
|
|
венные не в самом предмете, а в отношении его
к чувствующему субъекту. Но это очень гру-
бая логическая ошибка. Чтобы измениться
в своем отношении к чувствующему субъекту,
объект должен предварительно измениться
| в | самом | себе.... |
не логическая,
а гносеологи-
ческая
|
| NB |
... Дудышкин в «Отечественных Записках»,
перечислив по пунктам будто бы неопровер-
жимые доводы Юркевича, писал, обращаясь
к Чернышевскому:
«Кажется, ясно; дело идет уже не о ком-либо
другом, а о вас, не о философии и физиологии
вообще, а о вашем незнании этих наук. К чему
же тут громоотвод о семинарской философии?
Зачем смешивать вещи, совершенно разные,
и говорить, что вы все это знали уже в семи-
нарии и даже теперь помните наизусть?»
На это Чернышевский отвечал, что незнакомство Дудыш-
кина с семинарскими тетрадками не позволило ему понять,
в чем дело. «Если бы потрудились вы просмотреть эти
тетрадки, — продолжает он, — вы увидели бы, что все
недостатки, которые г. Юркевич открывает во мне, откры-
вают эти тетрадки в Аристотеле, Бэконе, Гассенди, Локке
и т. д. и т. д., во всех философах, которые не были идеа-
листы. Следовательно, ко мне, как отдельному писателю,
эти упреки вовсе не относятся; они относятся собственно
к теории, которую популяризировать я считаю полезным
делом. Если вы не верите, загляните в принадлежащий
тому же, как г. Юркевич, направлению «Философский сло-
варь», издаваемый г. С. Г., — вы увидите, что там про
каждого не-идеалиста говорится то же самое: и психологии-
то он не знает, и естественные-то науки ему неизвестны,
и внутренний-то опыт он отвергает, и перед фактами-то он
падает во прах, и метафизику-то он с естественными нау-
ками смешивает, и человека-то он унижает, и т. д., и т. д...».
Глава четвертая
учение о нравственности
[111—112] Вообще, во взгляде Чернышевского
на разумный эгоизм очень заметно свойственное
всем «просветительным периодам» (Aufklarungs-
perioden) стремление искать в рассудке опоры
для нравственности, а в более или менее основатель-
ной расчетливости отдельного лица объяснение его
|
| NB |
характера и его поступков. Иногда относящиеся
сюда рассуждения Чернышевского, как две капли
воды, похожи на рассуждения Гельвеция и его еди-
номышленников. Почти так же сильно напоминают
они собой рассуждения типичного представителя
эпохи просвещения в древней Греции, Сократа,
который, выступая защитником дружбы, доказывал,
что друзей иметь выгодно, так как они могут
пригодиться в несчастии. Подобные |крайности
|
|
|
рассудочности! объясняются тем, что просветители
обыкновенно не умели стать на точку зрения
развития *...
|
ОТДЕЛ II
ИСТОРИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ Н Г ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Глава вторая
материализм в исторических взглядах Чернышевского
[159—161] Чернышевский применил взгляды Фейербаха
к эстетике, и тут он достиг, как мы увидим ниже, результатов
в известном смысле весьма замечательных. Но и здесь его выводы
не были вполне удовлетворительны, потому что совершенно
правильное понятие об эстетическом развитии человечества пред-
полагает предварительную выработку общего понимания исто-
рии. Что же касается этого общего понимания истории, то Чер-
нышевскому удалось сделать лишь несколько — правда очень
верных шагов — в направлении к его выработке. Примерами
таких шагов могут служить только что сделанные нами большие
выписки из его сочинений...
|
Глава третья
идеализм в исторических взглядах Чернышевского
Вот что читаем мы у него в статье, посвященной известной
книге В. П. Боткина: «Письма об Испании» (Современник, 1857 г.,
кн. 2-ая):
«Разделение народа на враждебные касты бывает одним из
сильнейших препятствий улучшению его будущности, — в Испа-
нии нет этого пагубного разделения, нет непримиримой вражды
между сословиями, из которых каждое было бы готово пожерт-
вовать самыми драгоценными историческими приобретениями,
лишь бы только нанести вред другому сословию, — в Испании
вся нация чувствует себя одним целым. Эта особенность так
необычайна среди народов Западной Европы, что заслуживает
* Подробнее об этом см. в нашей книге: «Beitrage zur Gescluchte dеs
Materialismus — Holbach, Helvetius und Karl Marx». Stuttgart, 1896.
|
|
|
|
величайшего внимания, и уже одна, сама по себе, может считаться
ручательством за счастливую будущность страны» *.
Это не описка, потому что несколькими страницами ниже
Чернышевский в той же статье говорит: «Над большей частью
цивилизованных наций испанский народ имеет бесспорное пре-
имущество в одном, чрезвычайно важном отношении: испанские
сословия не разделены между собой ни закоренелой ненавистью,
ни существенной противоположностью интересов; они не состав-
ляют каст, враждебных одна другой, как то видим во многих
других западных европейских землях; напротив, в Испании
все сословия могут дружно стремиться к одной цели» **...
|
|
|
[163—165] У них *** являлось предрасположение смотреть
с идеалистической точки зрения и на прошлую историю челове-
чества. Вследствие этого мы в их рассуждениях об этой истории
очень нередко наталкиваемся на самые несомненные и, казалось
бы, самые очевидные противоречия: факты, которые истолковы-
вались, по-видимому, в совершенно материалистическом смысле,
вдруг получают совершенно идеалистическое объяснение; и
наоборот, идеалистические объяснения сплошь да рядом проры-
ваются вполне материалистическими отступлениями. Эта неустой-
чивость, этот постоянный, заметный для современного читателя,
но незаметный для автора переход от материализма к идеализму и
от идеализма к материализму дает себя чувствовать и в истори-
ческих рассуждениях Чернышевского, который в этом отношении
очень напоминает великих утопистов Запада. В последнем счете
он, подобно им, склоняется, повторяем, к идеализму.
Это хорошо видно из его интересной статьи «О причинах паде-
ния Рима (подражание Монтескье)», напечатанной в «Современ-
нике» 1861 г. (5-я книга). В ней он энергически восстает против
того, очень распространенного мнения, что Западная Римская
Империя погибла вследствие своей внутренней неспособности
к дальнейшему развитию, между тем как варвары, положившие
конец ее существованию, принесли с собой новые семена про-
гресса...
Здесь и речи нет ни о внутренних социальных отношениях
Рима, причинивших его слабость и указанных еще тем же Гизо
в первой статье его «Essais sur l'histoire de France», ни о тех фор-
мах общежития, которыми обусловливалась сила германских
варваров в эпоху падения Западной Римской Империи. Черны-
шевский забыл даже знаменитые, им же самим цитируемые в дру-
гом месте, слова Плиния: latifundia perdidere Italiam (латифундии
погубили Италию). В его «формуле прогресса», — как стали
выражаться у нас впоследствии, — не оказывается места для
внутренних отношений данной страны. Все дело сводится к ум-
ственному развитию. Чернышевский решительно заявляет, что
прогресс основывается на умственном развитии и что «коренная
сторона его прямо и состоит в успехах и развитии знаний». Ему
* Сочинения, т. III, стр. 38.
** Там те, стр 44.
*** социалистов-утопистов. Ред.
|
|
|
|
даже и в голову не приходит, что «успехи и развитие знаний»
могут зависеть от социальных отношений, в иных случаях спо-
собствующих этому успеху и этому развитию, а в других — пре-
пятствующих им. Социальные отношения изображаются у него,
как простое последствие распространения известных мнений.
Мы только что прочли это: «разрабатывается историческое зна-
ние; от этого уменьшаются фальшивые понятия, мешающие
людям устраивать свою общественную жизнь, и она устраивается
успешнее прежнего». Это очень непохоже на то, что говорил наш
автор в статье о книге Рошера. Там у него выходило, кроме того,
что невозможно и даже смешно судить об ученых, как о школь-
никах: не знал такой-то науки и потому составил себе ошибочный
взгляд. Там у него выходило, кроме того, что дело не в количестве
знаний у данного ученого, а в том, каковы интересы той группы,
которую он представляет. Словом, там выходило, что обще-
ственные взгляды определяются общественными интересами,
общественная мысль — общественной жизнью. Теперь выходит
наоборот. Теперь оказывается, что общественная жизнь опреде-
ляется общественной мыслью и что если общественный строй имеет
известные недостатки, то это происходит оттого, что общество,
подобно школьнику, плохо или мало училось и потому составило
себе ошибочные понятия. Нельзя придумать более поразитель-
ного противоречия...
[170] Взгляд Герцена на отношение России к «старому миру»
составился под сильным влиянием славянофилов и был ошибоч-
ным. Но и к ошибочному взгляду можно прийти, держась более
или менее правильного метода, точно так же, как правильный
взгляд может получиться в результате употребления более или "
менее ошибочного метода. Поэтому позволительно спросить себя,
как относился тот метод, с помощью которого Герцен выработал
свой ошибочный взгляд, к тому методу, который привел Черны. -
шевского к совершенно заслуженному отрицанию и осмеиванию
этого взгляда...
Глава пятая
Чернышевский и маркс
|
[188—190] Нам могут напомнить, что, согласно нашему заме-
чанию, разобранные нами рецензии Чернышевского появились
уже после того, как исторические взгляды Маркса и Энгельса
сложились в стройное целое. Мы и не забываем этого. Но мы
думаем, что дело не решается здесь простыми хронологическими
справками. Главные сочинения Лассаля тоже явились уже после
того, как исторические взгляды Маркса и Энгельса приняли
стройный вид, а между тем, по своему идейному содержанию, со-
чинения эти тоже принадлежат к эпохе перехода от исторического
идеализма к историческому материализму. Дело не в том, когда
вышло данное сочинение, а в том, каково было его содержание...
Мы не станем повторять, что Чернышевский
был еще далек от разрыва с идеализмом и что его
|
|
| NB |
|
| NB |
|
| NB |
представление о дальнейшем ходе общественного раз-
вития было совершенно идеалистическим. Мы только
попросим читателя заметить, что исторический идеа-
лизм Чернышевского заставлял его отводить в своих
соображениях о будущем первое место «передовым»
людям, — интеллигентам, как выражаются
у нас теперь, — которые должны распространить
в массе открытую, наконец, социальную истину.
Массе отводится у него роль отсталых солдат подви-
гающейся вперед армии. Конечно, ни один толковый
материалист не станет утверждать, будто средний
«простолюдин» только потому, что он простолюдин,
т. е. «человек массы», знает не меньше среднего
«интеллигента». Он знает, конечно, меньше его.
Но ведь речь идет не о знаниях «простолюдина»,
а об его поступках. Поступки же людей не всегда
определяются их знаниями и всегда определяются
не только их знаниями, а также — и самым
главным образом — их положением, которое только
освещается и осмысливается свойственными им зна-
ниями. Тут опять приходится вспомнить основное
положение материализма вообще и материалисти-
ческого объяснения истории в частности: не бытие
определяется сознанием, а сознание бытием. «Созна-
ние» человека из «интеллигенции» более развито,
нежели сознание человека из «массы». Но «бытие»
человека из массы предписывает ему гораздо более
определенный способ действия, нежели тот, который
предписывается интеллигенту его общественным
положением. Вот почему материалистический взгляд
на историю позволяет лишь в известном и притом
очень ограниченном смысле говорить об отсталости
человека из «массы» сравнительно с человеком из
интеллигенции: в известном смысле «простолюдин»,
несомненно, отстает от «интеллигента», а в другом
смысле он, несомненно, опережает его...
То, что в исторических взглядах Чернышевского было недо-
статком, вызванным неразработанностью фейербаховского ма-
териализма, стало впоследствии основой нашего субъективизма,
не имевшего ничего общего с материализмом и решительно
восстававшим против него не только в области истории, но также
и в области философии. Субъективисты хвастливо называли себя
продолжателями лучших традиций 60-х годов. На самом деле они
продолжали только слабые стороны свойственного этой эпохе
миросозерцания...
|
|
Глава шестая
последние исторические сочинения Чернышевского
|
|
| Таков же недостаток книги Плеха- нова о Чер- нышевском |
|
[199] К этой теории * Чернышевский во-
обще относится крайне отрицательно. Вы-
сказывая идеалистический взгляд на ход
исторического развития, он продолжает счи-
тать себя последовательным материалистом.
Он ошибается. Но его ошибка коренится
в одном из главных недостатков материалисти-
ческой системы Фейербаха. Маркс очень
хорошо заметил: «Фейербах хочет иметь дело
с конкретными объектами, действительно от-
личными от объектов, существующих лишь
в наших мыслях. Но он не доходит до взгляда
на человеческую деятельность, как на п р е д -
м е т н у ю деятельность. Вот почему в «Сущ-
ности христианства» он рассматривает, как
истинно человеческую деятельность, только
| Подобно |
деятельность теоретическую» **...
своему учителю, Чернышевский тоже сосредо-
точивает свое внимание почти исключительно
|
на «теоретической» деятельности человечества,
вследствие чего умственное развитие и ста-
новится в его глазах самой глубокой причиной
исторического движения...
[205] У Чернышевского выходит, что в истории норок всегда
несет заслуженное им наказание. На самом деле, известные нам
исторические факты не дают никакого основания для этого,
может быть, отрадного, но во всяком случае наивного взгляда.
Нас может интересовать только вопрос о том, как мог он возник-
нуть у нашего автора. А на этот вопрос можно ответить указанием
на ту эпоху, когда жил Чернышевский. Это была эпоха общест-
венного подъема, имевшая, можно сказать, нравственную потреб-
ность в таких взглядах, которые подкрепляли бы веру в неминуе-
мое поражение зла...
отдел третий
литературные взгляды н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Глава первая
значение литературы и искусства
[221] Взгляд на искусство, как на игру, дополняемый
взглядом на игру, как на «дитя труда», проливает чрезвычайно
яркий свет на сущность и историю искусства. Он впервые по-
* идеализму. Ред.
" См. его тезисы о Фейербахе, написанные еще весной 1845 г.
|
|
|
зволяет взглянуть на них с материалистической точки зрения.
Мы знаем, что, при самом начале своей литературной деятель-
ности, Чернышевский сделал очень удачную, по-своему, попытку
применить материалистическую философию Фейербаха к эсте-
тике. Этой его попытке нами посвящена особая работа *. Поэтому
здесь мы только скажем, что хотя и очень удалась, по-своему,
эта попытка, на ней, точно так же, как и на исторических взгля-
дах Чернышевского, отразился основной недостаток философии
Фейербаха: неразработанность ее исторической, или, точнее
сказать, диалектической стороны. И только потому, что не разра-
ботана была эта сторона в усвоенной им философии, Чернышев-
ский мог не обратить внимания на то, как важно понятие игры
для материалистического объяснения искусства...
Глава вторая
БЕЛИНСКИЙ, ЧЕРНЫШЕВСКИЙ, ПИСАРЕВ
[236] «Прочное наслаждение дается человеку
только действительностью; серьезное значение имеют
только те желания, которые основанием своим имеют
действительность; успеха можно ожидать только
в тех надеждах, которые возбуждаются действитель-
ностью, и только в тех делах, которые совершаются
при помощи сил и обстоятельств, представляемых
ею» **.
Таково было новое понятие о «действительности». Говоря, что
оно было выработано современными мыслителями из темных
намеков трансцендентальной философии, Чернышевский имел
в виду Фейербаха. И он вполне правильно изложил фейербахово
понятие о действительности. Фейербах говорил, что чувствен-
ность или действительность тождественна с истиной, т. е. что
предмет в его истинном смысле дается лишь ощущением. Умозри-
тельная философия полагала, что представления о предметах,
основанные лишь на чувственном опыте, не соответствуют дей-
ствительной природе предметов и должны проверяться с помощью
чистого мышления, т. е. мышления, не основанного на чувствен-
ном опыте. Фейербах решительно восстал против этого идеали-
стического взгляда. Он утверждал, что основанные на нашем
чувственном опыте представления о предметах вполне соответ-
ствуют природе этих последних. Беда лишь в том, что наша
фантазия часто искажает эти представления, которые приходят
поэтому в противоречие с нашим чувственным опытом. Философия
должна изгнать из наших представлений искажающий их фан-
тастический элемент; она должна привести их в согласие с
|
|
|
