 |
Из альбома афиш и программ
|
|
|
|
15 августа 1904 г. Спектакль-бал в зале Грозненского общественного собрания. Труппа артистов драматического искусства. «Больные люди» («Праздник примирения») Г. Гауптмана. Вильгельм — Е. Б. Вахтангов. Режиссер Е. Б. Вахтангов.
«Играли плохо, но нам казалось — великолепно».
[ Е. Б. Вахтангов ]
Музей Театра им. Евг. Вахтангова.
«БОЛЬНЫЕ ЛЮДИ» И ВЛИЯНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННИКОВ
Надежда Вахтангова:
В этой постановке [«Больные люди» Г. Гауптмана] сказались уже театральные впечатления, вынесенные Евгением Богратионовичем из Москвы, в особенности от Художественного театра, о чем говорят и самый выбор пьесы, и стремление добиться в актерском ансамбле психологической правды и тщательной художественной отделки.
Беседы о Вахтангове. С. 209, 210.
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛЕНИЯ ПО ОХРАНЕ ПОРЯДКА И ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
8 ноября 1904 г.
Вахтангов был выяснен в числе агитаторов за устройство в минувшем феврале сходки в здании Университета с целью выразить протест по поводу предполагавшегося в то время назначения на пост министра просвещения Лукьянова, а также для выражения порицания студентам Харьковского университета за устройство {69} последними патриотической манифестации по случаю начала военных действий на Дальнем Востоке.
Приводится по:
Зелов Н. С. Красный студент Вахтангов //
Литературная Россия. 1981. № 10. 6 марта. С. 24.
16 августа 1905 г. Владикавказ
Его Превосходительству Господину Ректору
Императорского Московского Университета
Студента Императорского Московского Университета
Физико-математического факультета (естественное отделение) I курса
Евгения Вахтангова
ПРОШЕНИЕ
Покорнейше прошу Ваше Превосходительство сделать зависящее от Вас распоряжение о зачислении меня в число слушателей юридического факультета.
|
|
|
Евгений Вахтангов
Публикуется впервые.
Автограф.
ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 317. Ед. хр. 163.
[ОБЯЗАТЕЛЬСТВО]
Студент 1 семестра юридического факультета
Евгений Вахтангов
На основании распоряжения г. Министра Народного Просвещения от 21 января 1887 года обязуюсь во время пребывания моего в Университете не принимать участия ни в каких сообществах, как, например, землячествах и тому подобных, а равно не вступать даже в дозволенные законом общества без разрешения на то в каждом отдельном случае ближайшего начальства. При сей подписке мне объявлено, что за нарушение ее я подлежу удалению из Университета.
Евгений Вахтангов
Публикуется впервые.
Автограф.
ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 317. Ед. хр. 163.
СРЕДИ ВЯЗМИЧЕЙ
Надежда Вахтангова:
В Москве Евгений Богратионович поселился в квартире, которая сдавалась студентам. Случайно все они оказались из Вязьмы. Вскоре Евгений Богратионович с ними подружился настолько, что вскоре очутился в Вязьме у них в гостях, где устраивал вечер в традиционный студенческий Татьянин день. <…>
Зимой 1904 – 1905 годов Евгений Богратионович вновь жил в Москве среди тех же вязмичей, с которыми он встретился в первый год своей жизни в столице. В 1904 году я тоже приехала в Москву, где поступила на Высшие женские курсы, сначала на естественный факультет, затем перешла на историко-филологическое отделение.
Беседы о Вахтангове. С. 208 – 209, 210.
{70} ИЗ АЛЬБОМА АФИШ И ПРОГРАММ
12 января 1905 г. Вязьма. Зал дома Ковалева. В пользу недостаточных студентов-вязмичей. «Педагоги» («Воспитатель Флаксман») О. Эрнста. Флаксман — Е. Б. Вахтангов.
15 января 1906 г. Вязьма. Театр Вавилонского. В пользу недостаточных студентов-вязмичей. «Не так живи, как хочется» А. Н. Островского. Петр — Е. Б. Вахтангов. «Не советую Вам, милый Евг. Б., играть бытовые роли. Е. В.»
|
|
|
Музей Театра им. Евг. Вахтангова.
В МОСКВЕ ВИДЕЛ И СЛЫШАЛ
1905/06 г.
Большой театр, «Демон» — 30 к.
Опера Зимина (Веков), «Евгений Онегин» — 17 к.
Большой театр (Азерская), «Кармен» — 30 к.
Художественный театр, «Дядя Ваня», 2‑й раз — 30 к.
Большой театр, «Лебединое озеро», балет — 30 к.
Художественный театр, «Дети солнца» — 60 к.
Художественный театр, «Царь Федор Иоаннович» — 30 к.
Малый театр (Федотов, Садовский 2, Ленский), «Горе от ума» — 1 р. 30 к.
Итого в 3‑й год — 3 р. 57 к.
Публикуется впервые.
Записная книжка 1903 – 1915 гг.
Автограф.
Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 28/Р.
РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ, ВЕНЧАНИЕ, РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ
Надежда Вахтангова:
Летом того же года [1905] он опять был во Владикавказе, возвратившись в Москву, принял участие в студенческом революционном движении. Евгений Богратионович выступал агитатором на московских фабриках и заводах, распространял революционную литературу.
Осенью 1905 г. мы с Евгением Богратионовичем уехали уже вместе в Москву и в октябре повенчались. Для того чтобы совершить этот обряд, нам нужно было еще выполнить и другие церковные обрядности, а так как мы с ним отстали от церкви, то этот день оказался для нас очень хлопотным. До 10 часов утра мы должны были исповедаться и причаститься, чтобы вечером быть повенчанными.
Желая отметить этот день чем-нибудь приятным для нас, мы пошли на дневной спектакль Художественного театра, где шла «Чайка». После спектакля мы были в церкви.
На мою патриархальную семью произвело потрясающее впечатление, что я венчалась в простом английском костюме, и все было очень скромно, как обычно у студентов и курсисток. Евгений Богратионович в 1905 г. все еще был на первом курсе университета, а студентам первого курса не разрешалось жениться, поэтому Вахтангов воспользовался тем, что университет был закрыт, взял свои бумаги, как будто он выбыл. В них отметили, что он обвенчан, и уже после, когда открылся университет, {71} он вернул туда бумаги. Нам нужно было пойти на этот обряд потому, что Евгений Богратионович был связан с семьей, и моя семья также меня к этому обязывала.
Но Евгений Богратионович не сразу сообщил домой, что женился. В следующем своем деловом письме он написал об этом, как о своем личном деле, которое не имеет отношения к отцу. Из письма моей матери мы узнали, что Богратион Сергеевич был возмущен этим браком и проклял сына, готовил богатую невесту для того, чтобы увеличить капитал. Я в этом смысле была неподходящей парой. Но владикавказское купечество очень заинтересовалось женитьбой молодого Вахтангова, стало уговаривать отца простить. Старик долго упирался, и с сентября по март Евгений Богратионович не получал от отца денег на жизнь. В марте пришла телеграмма, в которой Богратион Сергеевич писал: «Прощаю, благословляю и жду вашего приезда домой».
|
|
|
В марте мы поехали во Владикавказ и остановились в семье Вахтанговых. Приняли нас там очень сдержанно, отвели отдельную комнату, но самую плохую. Чувствовали мы себя стесненными. Отец Евгения Богратионовича мне тут же предложил работать на фабрике, писать на машинке, с окладом 10 руб. в месяц. Он считал: достаточно того, что меня кормят и содержат, а жалованье пойдет на «булавки». Отец просил сына тоже работать на фабрике, но Евгений Богратионович от этого отказался и тихонько от отца и семьи стал опять организовывать свой драматический кружок. <…>
И при таких отношениях мы все же обязаны были ежедневно встречаться за обедом. Этот ритуал нарушить было невозможно. К шести часам все были в сборе и ждали прихода отца. Со двора подавались сигналы о том, что хозяин вышел с фабрики. В доме поднималась суматоха. Отец входил в столовую, из разных комнат выходили мы все. Он молча садился за стол, и тогда только усаживались мать Ольга Васильевна, две сестры — Соня, гимназистка 7‑го класса, Нина — помоложе, и мы с Женей. Перед отцом ставилась всегда одна и та же закуска: икра, тешка, местный сыр, чурек, зелень. Пил он только вино; водки за столом не было. Всяких других закусок, пирогов, пирожков он не признавал. Мы успевали все это поесть за завтраком с матерью, в его отсутствие.
Первые слова отца за столом неизменно были: «Вот вы где сидите, на шее сидите». Ели все молча и через силу. Слышны были только вилки и ножи.
|
|
|
По положению невестки я сидела рядом с отцом, и только ко мне он иногда обращался с вопросами: «И ты, кажется, в театре играешь?» или «Почему не ешь?» — и подвигал ко мне закуску. Все остальные игнорировались. Младшая сестра иногда вдруг начинала тихонько реветь. Она вспоминала, что у нее на голове торчит бант, который она не успела снять перед обедом. Мучительный обед кончался. Отец с шумом отодвигал стул и без слов уходил в кабинет отдыхать. Мы, уставшие, сконфуженные, расходились по своим делам. Женя торопился прямо на репетицию или на спектакль. И так до следующего обеда.
Некоторую разрядку в эту напряженную атмосферу вносил приход Веры Ивановны Лебедевой, бедной родственницы, «приходящей» приживалки в доме Вахтанговых. Она обычно приходила к завтраку, пить кофе с Ольгой Васильевной, а иногда появлялась к обеду. Богратион Сергеевич относился к Вере Ивановне благосклонно, так как она приносила все городские сплетни. За столом она рассказывала, что дочь такого-то купца выходит за миллионера, а дочь такого-то купца спуталась с приказчиком, или что сын такого-то купца надебоширил в Коммерческом клубе. Богратион Сергеевич спрашивал:
{72} — А что, Вера Ивановна, вы такого артиста г‑на Вахтангова видели?
— Как же, как же, была в театре, видела. Хорошо играет. Все хвалят, хвалят.
— А я хочу его из дому выгнать.
Сам Богратион Сергеевич никогда в театр не ходил. А мать, если и бывала в театре, то тайком от отца. Она сидела где-нибудь в задних рядах, кутаясь в испанскую шаль и стараясь быть неузнанной.
В этой семье мы прожили пять месяцев и в конце августа собрались уезжать в Москву. Отец хотел, чтобы я осталась: раз вышла замуж, незачем учиться, можно работать в деле. Отъезд был неприятный, попрощались холодно, и больше мы в этот дом не возвращались.
Так мы прожили лето 1906 года.
В помещении цирка, находящегося как раз напротив дома Вахтанговых, Евгений Богратионович устраивал спектакли. Отец великолепно знал, что Евгений Богратионович приглашает на них рабочих, причем предоставляет бесплатные билеты.
Маш. текст.
РГАЛИ. Ф. 2740. Оп. 1. Ед. хр. 57. Л. 92 – 93.
Впервые опубликовано: Беседы о Вахтангове. С. 210 – 212.
|
|
|
