Распад державы рамы камхенга. Образование королевства аютия

После смерти Рамы Камхенга при его сыне Ло Таи (1318— 1347) держава Сукотаи начинает проявлять признаки упадка. Уже в начале его правления от державы отпадает Южная Бир­ма, войска которой нанесли вторгнувшейся туда армии Ло Таи тяжелое поражение. Затем отпадают княжества на территории нынешнего Лаоса и ряд княжеств Южного Таиланда. В момент вступления на трон сына Ло Таи, Лю Таи (1347—1370) волне­ния вассалов приняли такой характер, что под властью Лю Таи остался лишь осколок прежних владений — древнее ядро Сукотаи на верхнем Менаме. Такой стремительный распад государства на протяжении всего трех десятилетий был вызван отнюдь не только тем, что систорической сцены сошла сильная личность — Рама Камхенг. Видимо, правильнее будет сказать, что задачи, стоявшие перед Рамой Камхенгом, были уже выпол­нены, и время поставило перед обществом новые задачи, кото­рые и субъективно и объективно оказались не под силу преем­никам Рамы Камхенга.

Раме Камхенгу необходимо было прежде всего «замирить» страну, потрясенную распадом старой государственности и ста­рых племенных и национальных связей. Чтобы привлечь на свою сторону народные массы, только что сбросившие гнет Кхмер­ской империи, и не утратить доверия своих соплеменников, еще хорошо помнивших старые «варварские» вольности, Рама Кам­хенг не только прибегал к самой широкой социальной демаго­гии, но и реально снизил, или по крайней мере не собирался повышать, сравнительно небольшую долю прибавочного продук­та крестьян и ремесленников, которую в это время отчуждал правящий класс. В результате такой политики экономика Таи­ланда за сто лет — с середины XIII до середины XIV в. значи­тельно окрепла, и во второй половине XIV в. Сиам уже мог играть ведущую роль в торговле стран Южных морей.

Но эти хозяйственные достижения уже в первой половине XIV в. выявили экономическое противоречие между преимуще­ственно натуральным хозяйством Северного Таиланда (где на­ходилось раннефеодальное государство Чиангмай, а также ко­ренные районы Сукотаи) и экономически развитым торговым югом Таиланда. Бывшая в течение веков пограничной между Севером и Югом область Сукотаи в силу чисто политических обстоятельств на короткое время стала центром крупной дер­жавы, но как только обстоятельства изменились, Сукотаи вновь стала периферийным районом, яблоком раздора между южным и северным центрами страны.

Другим итогом правления Рамы Камхенга была консолида­ция нового правящего класса, слияние тайской и монской зна­ти. Укрепившись на местах, южная знать разорвала свои связи с далеким и уже не нужным ей Сукотайским центром. В то же время феодалы Южного Таиланда еще не настолько окрепли, чтобы вести наступление на права крестьян в пределах своих маленьких княжеств и, наконец, самый характер экономики, торговые интересы требовали нового объединения страны, но на этот раз с центром на Юге.

История новой династии, объединившей большую часть Таи­ланда в королевстве Аютия (Сиам), в своем роде любопытна. Имеются две версии этой истории. Согласно одной, до послед­него времени общепринятой, в 1159—1187 гг. в небольшом тай­ском княжестве Чайпракан на севере Таиланда правил князь Чайсири, вассал своего дяди князя Промарата, 43-го князя Чиангсена. В 1187 г. после опустошительного набега шанов он принимает решение сжечь свой город и уходит со своими приверженцами на верхний Менам, в Бан Янг. В Бан Янге он, однако, не задерживается и, оставив там княжить своего сына Махачайчана (отца Шри Индрадитьи, основателя Сукотаи), переходит в Кампенгпет. Но и здесь беспокойный князь остается недолго. Вскоре он уходит еще дальше на юг, в старинный монский центр Након Патом, бывший некогда столицей Дваравати. Здесь он, видимо, оседает прочно вместе со своей дружи­ной, потому что в середине XIV в. мы застаем здесь правителем его потомка Чайсирн II, который, вступив в брак с дочерью монского правителя княжества Утонг, объединяет по праву на­следника оба эти владения. В 1347 г., пользуясь замешательст­вом, возникшим при вступлении на трон Лю Таи, он их значи­тельно округляет, а в 1350 г., основав в стратегически выгод­ном месте — на острове при слиянии Менама и Пасака новую столицу — Аютию, принимает титул короля и новое имя — Ра­ма Тибоди I.

Согласно другой версии, выдвинутой недавно таиландским историком Чарнвитом Касетсири, основателем аютийской дина­стии был чужеземец, выходец из богатой китайской семьи, при­бывший в Таиланд, по-видимому, в XIII в. в числе других бе­женцев, спасавшихся ог монгольских завоевателей. Чарнвит Ка­сетсири считает, что имя этого чужеземца — Утонг не может происходить от названия города Утонг, ибо, как показали недав­ние археологические раскопки, этот город был покинут жителя­ми в XI или XII в. и в XIV в. просто не существовал. Поэто­му Утонг и не мог быть князем этого города [158, с. 58].

О китайском происхождении основателя Аютии прямо гово­рится в недавно открытой рукописи И. ван Флита, написанной в 1640 г.[7]. В своей исторической рукописи он сообщает, что ки­таец по имени Чжао У-э, называвший себя сыном «провин­циального короля» в Китае, был выслан из этой страны. Он и его последователи погрузились на две джонки и, спустя некото­рое время, прибыли в северомалайский порт Патани. Оттуда они направились в Южный Сиам. Удача во всем сопутствовала Чжао У-э, и он «построил» в Сиаме много городов, в гом числе Након-Сри-Дхаммарат и Петбури. Во время своего пребывания в Южном Сиаме Чжао У-э организовал обширную торговлю между своей новой родиной и Китаем. Он посылал роскошные товары, в том числе сапановое дерево, ко двору китайского им­ператора. За эти услуги китайский император пожаловал ему королевский титул (т. е. объявил своим вассальным королем). И с этого времени Чжао У-э стал называться Тхау Утонг[8]. Ки­тайский император дал ему в жены принцессу. Живя в Петбури, Утонг решил порвать с китайской религией и стать буддистом. После обращения в буддизм Утонг отыскал незаселенное место и основал там Аютию (см. [158, с. 63]).

Сведения, сообщенные ван Флитом, уточняются и допол­няются тайскими летописными источниками. В летописи «Понг-савадан Ныа» говорится, что когда Утонг прибыл в Аютию, «... народ понял, что он пумибун[9]. И весь народ, собравшись в одном месте, избрал его королем» (цит. по [158, с. 61]). Здесь подчеркивается ненаследственный, выборный характер власти Утонга.

Другие тайские источники также говорят, что Утонг полу­чил свою власть не по наследству, но предлагают более понят­ный для феодального сознания способ — он женился на дочери местного короля (князя). Так, в той же летописи «Понгсавадан Ныа» дается другой вариант карьеры Утонга. В городе Айодхье (полумифическом поселении, предшественнике Аютии) правил король Прайя Крек (1307—1343), не имевший мужского по­томства. Он выдал свою дочь за Утонга, сына почтенного чело­века Чодук Сеттхи[10]. После смерти Прайя Крека Утонг унасле­довал его трон. В 1350 г. из-за эпидемии чумы жители Айо-дхьи вынуждены были покинуть свой город. Под предводитель­ством Утонга они переселились в другое место, указанное не­ким святым отшельником (полномочным представителем Будды, который в своем последнем существовании, посетив земли Таи­ланда, указал, где именно будет заложен великий город). Так возникла существующая до наших дней Аютия (см. [158, с. 61]). Согласно третьему варианту, изложенному в летописи «Пра-ратчапонгсавадан Крунг Сайам», Утонг, сын Чодук Сеттхи, же­нился на принцессе из кхмерской страны. Далее события разви­вались, как в предыдущем варианте. Спасаясь от чумы, он по­кинул свой город и основал новый (т. е. Аютию) в месте, ука­занном отшельником (см. [158, с. 62—63]).

Другие варианты отличаются исходным пунктом, из которо­го Утонг пришел в Аютию (Петбури, Саванкалок, Айодхья), но все эти города располагаются на территории Южного Таилан­да. Даже кхмерская страна, в летописи «Праратчапонгсавадан Крунг Сайам», согласно хорошо обоснованной гипотезе Чарнви-та Касетсири, находилась не на территории современной Кампу­чии, а на левобережье Менама, до XIII в. входившего в состав Кхмерской империи (центром этой области был древний город Лопбури, на дочери короля которого и женился, по мнению таи­ландского историка, Утонг [158, с. 64—65]).

Во всех этих источниках подчеркивается незнатное проис­хождение Утонга. При этом особый интерес представляет имя отца Утонга — Чодук Сеттхи. В сущности говоря, это не имя, а титул, и этот титул в феодальном Сиаме (вплоть до XIX в.) носил глава китайской общины [158, с: 67]. Здесь версия сиамских летописей смыкается с версией ван Флита, с той поправкой, что Утонг, конечно, не был сыном китайского принца, а был сыном богатого китайского купца.

Если мы примем эту гипотезу Чарнвита Касетсири, многие наши представления об экономике и социальной структуре Таи­ланда (особенно его южной части) неизбежно претерпят изме­нения. Так, из этого факта следует, что внешняя торговля Таи­ланда, и в особенности его торговля с Китаем, носила неизме­римо более широкие масштабы, чем полагали до сих пор. Ста­новится также ясным, что крах архаической феодальной систе­мы — великое социальное потрясение, поразившее Индокитай­ский полуостров в XIII в., в Южном и Центральном Таиланде не завершился еще к середине XIV в. Старые социальные связи были так расшатаны, что местные феодальные кланы сочли до­пустимым избрать королем всей страны[11] безродного чужезем­ца, за которым стояла лишь большая экономическая сила его купеческой общины. В этом случае Утонг явился бы предшест­венником тех индийских и арабских мусульманских купцов, ко­торые в XV—XVI вв., опираясь на силу своей торговой общины, захватывали власть в прибрежных индонезийских государствах. Возможно, впрочем, что приход к власти Утонга явился резуль­татом компромисса, на который пошли южнотайские князья, не желавшие уступать верховной власти друг другу и сошедшиеся на нейтральной личности, которая, как они полагали, стала бы королем лишь номинально. Если это было так, то они жестоко ошиблись. Новый король, принявший тронное имя Рама Тибоди I, повел твердую централизаторскую политику и быстро пре­сек автономистские поползновения крупных феодалов, превра­тив Аютию в действительно могущественную державу.

При Раме Тибоди I (1350—1369) начинается стремительный процесс закрепощения свободного крестьянства. Личную свобо­ду в это время можно было утратить либо попав в плен на вой­не, либо задолжав и не имея возможности вернуть долг, либо в результате прикрепления крестьян к определенному феодалу.

Именно при Раме Тибоди I началась серия войн, главной целью которых было не расширение владений, а угон населения с чужой территории на свою, где военнопленные получали от государства землю и иногда даже скот и инвентарь для веде­ния хозяйства. Но юридически они были не свободными, как ко­ренные жители страны, а «рабами» короля. Часть таких «ра­бов» король жаловал феодалам, которые использовали их как для личных услуг, так и в земледелии. Эти «рабы» вплоть до начала XIX в. не пользовались правом выкупа.

В долговое рабство глава семьи мог продать самого себя или любого члена своей семьи. Но если продажная цена была ниже определенной, установленной законом «полной стоимости» раба, то такой раб имел право выкупа в любое время за ту же сумму, за которую его продали. Эта группа зависимых людей в первые века существования Аютийского королевства, по-ви­димому, была сравнительно невелика.

Последний из перечисленных способов закрепощения выте­кал из военно-феодальной системы ранней Аютии. Каждый взрослый сиамец (мужчина от 18 до 60 лет) теоретически счи­тался военнослужащим и был обязан являться на военную службу по приказу того военачальника (ная), в отряде которо­го он числился. По традиции восемнадцатилетние юноши обя­заны были проходить двухлетний срок обучения (в первую оче­редь — военному делу) в усадьбе своего ная, который в течение этого периода мог бесплатно пользоваться их трудом. Эта кате­гория податного населения называлась прай сом. После этой двухлетней службы юноши переходили в разряд королевских людей (прай лыанг) и считались находящимися на королевской службе (6 месяцев в году) и формально свободными. Однако с течением времени феодалы-наи стали стремиться удержать прай сом на своей службе как можно дольше, и для многих крестьян юридическое положение прай сом стало пожизненным. Формирование этой категории было закреплено Рамой Тибоди I в законе 1355 г., где говорилось, что прай сом принадле­жат наю так же, как его рабы, жены и дети. Хотя юридически люди этой категории не считались рабами, их реальное эконо­мическое положение фактически мало отличалось от положений рабов по закону.

Процесс закрепощения крестьян в Аютии повел к обостре­нию классового антагонизма, который в более архаическом по устройству государстве Сукотаи был гораздо слабее. Если Ра­ма Камхенг, судя по его надписи, судил лично, опираясь, по всей видимости, на обычное право и собственное правосознание, то Рама Тибоди I приступает к созданию кодифицированного права — письменного законодательства. Весьма характерно, что в первый год своего правления Рама Тибоди I издает закон «о разбойниках», а к концу правления появляется еще один закон под тем же названием. Ясно, что проблема защиты феодальной собственности в этот период была очень острой. Не исключено, что основателю королевства Сиам приходилось подавлять кре­стьянские восстания.

Другие законы Рамы Тибоди I также в большей или мень­шей степени имели целью укрепление сиамского феодального государства. Так, закон 1356 г. обязывал каждого простолюди­на (прай) иметь начальника — ная. Увод чужого прай (одним наем у другого) карался наравне с кражей. В то же время най нес личную ответственность за поведение своих прай и в случае преступления, совершенного одним из них, он был обязан сам его ловить. Закон 1350 г. о свидетелях ограничивал юридиче­ские права целого ряда категорий населения. Он запрещал выступать в суде не только явно антисоциальным элементам (проституткам, ворам, игрокам, колдунам, ведьмам) и людям с физическими недостатками (слепым, глухим, лунатикам и т. д.), но также и рабам тяжущихся сторон, должникам тяжущихся сторон, нищим, бездомным, рыбакам и сапожникам. Закон о преступлениях против государства вводил восемь степеней на­казаний за подобные преступления — от смертной казни до от­странения от должности. Укреплению патриархальной семьи был посвящен закон, изданный в 1355 г.: «Если какой-нибудь недо­стойный человек обратится в суд против своих родителей или деда и бабки, его следует жестоко избить палками в назидание остальным, а жалобу не принимать» [13, с. 54]. В 1359 г. был издан закон, сурово карающий кражу урожая, отвод ороситель­ных каналов и другие нарушения прав земельной собственности. Весьма любопытны статьи закона, принятого в 1356 г., регулирующие вопрос о рабах, бежавших с территории Аютии в Суко­таи. Очевидно, такие побеги стали принимать массовый харак­тер, и это также было не случайно.

Преемники Рамы Камхенга в Сукотаи, в противовес аютий-ским королям, продолжали проводить старый курс патриархаль­ной политики и даже сами настойчиво пропагандировали его в своих сочинениях. Внук Рамы Камхенга Лю Таи еще в 1345 г., в бытность свою наследником престола и вице-королем, напи­сал трактат, в котором перечислял, каковы должны быть обя­занности истинно буддийского государя. Правитель, по его мне­нию, не имеет права взимать со своих подданных более десятой части урожая; он должен освобождать крестьян от уплаты на­логов в тех местностях, которые поразил неурожай; он может требовать от населения только умеренных общественных работ и должен освобождать от них стариков; он не должен облагать подданных слишком большими налогами [13, с. 54—55].

Все эти нормы, безусловно, уже нарушались на юге, да и часть северных феодалов в коренном Сукотаи, видимо, была не прочь последовать примеру южан. Недаром восхождение на трон Лю Таи в 1347 г. сопровождалось серьезными смутами. Лю Таи, однако, сумел удержать власть и сохранить целост­ность коренного Сукотаи, не изменяя своим принципам во все время своего правления (1347—1370), практически совпавшего с периодом правления Рамы Тибоди I в Аютии.

Лю Таи, получивший «за благочестие» почетный титул Таммарача (Король дхармы), был незаурядным, человеком, глубо­ко изучившим философию, астрономию того времени, буддий­ские писания, веды. Он был автором нового календаря и буд­дийского космологического трактата «Трайпумиката». Это не было, однако, признаком его отрыва от жизни и ухода от госу­дарственных дел, как представляется некоторым западным историкам. Теорию гуманизма в его буддийской трактовке он применял в своей политической практике. Во время войны с княжествами Пре и Нан в 1359 г. он, к удивлению современни­ков, не обратил пленных в рабство.

Лю Таи приписывается надпись следующего содержания (некоторые оспаривают ее подлинность): «Он (Лю Таи. — Э. Б.)... прощает преступников. В его время не было рабов во всей стране. Все были свободны и счастливы» [13, с. 55]. Дру­гая, бесспорная, надпись Лю Таи гласит: «Этот король правит, соблюдая десять королевских заповедей. Он знает, как надо жалеть своих подданных. Если он видит чужой рис, он не же­лает его; если он видит богатство других, это его не раздра­жает... Если он обнаруживает людей, виновных в обмане и на­глости, людей, которые подкладывают яд в его рис, чтобы он заболел и умер, он никогда не убивает и не бьет их. Он про­щает всех, кто причиняет ему зло...потому что он хочет стать Буддой и хочет перенести все существа через океан страданий перерождения» [13, с. 55]. Разумеется, нельзя принимать каж­дое слово этой надписи буквально. Но совершенно ясно, что эта набор конкретных политических лозунгов, а не безответственная болтовня впавшего в религиозную манию юродивого.

Реальность политики Лю Таи подтверждается тем, что за 23 года своего правления он не только сохранил, но и несколь­ко расширил свои владения (за счет Пре и Нана). В государст­ве не наблюдалось признаков экономического упадка. Напро­тив — энергично велось дорожное и иное строительство; были установлены тесные дипломатические и культурные связи с далекой Шри Ланкой. И главное, грозный южный сосед — Аю-тия, несмотря на угрожающую утечку беглых рабов через суко-тайскую границу, при его жизни ни разу не решился вторгнуть­ся в Сукотаи, хотя в тот же период войска Рамы Тибоди I на­носили тяжелые поражения более крупным государствам — Кампучии и Южной Бирме (Пегу). В этом случае, пожалуй, роль личности в истории заметна гораздо больше, чем в случае Рамы Камхенга, который выполнял задачи времени, а не от­стаивал уходящее прошлое.

При сыне Лю Таи — Сае Таммараче II (1370—1378), по­следнем независимом короле Сукотаи, наступает быстрая раз­вязка. Уже в 1371 г. войска Аютии вторгаются в Сукотаи и за­хватывают несколько городов. Так начинается семилетняя вой­на, на протяжении которой сиамский король Бороморача I (1370—1388) проводит шесть походов на Сукотаи. Первые годы война идет с переменным успехом. В 1373 г. Бороморача I вы­нужден был отступить от стен Кампенгпета. Но уже в 1375 г. сиамцы захватывают Питсанулок, второй по значению город Сукотайского королевства, и угоняют в Аюгию массу пленных. Теперь инициатива прочно находится в руках Бороморачи I. Вмешательство в борьбу Чиангмая не изменило положения к лучшему. Войско, направленное чиангмайским королем Куэна в помощь Таммараче II, в 1376 г. было разгромлено сиамцами. В 1378 г. сдается выдержавший три осады Кампенгпет. Считая «вое положение безнадежным, Таммарача II капитулирует. Западная половина Сукотаи непосредственно аннексируется Сиа­мом, а Таммараче II в награду за покладистость предоставляет­ся вассальное княжество на развалинах Сукотаи. В 1438 г. по­томки его были отстранены от власти и Сукотаи было пол­иостью поглощено Сиамом.

Глава 4