 |
Сопоставительный анализ произведений Кузнецова Ю. и Тряпкина Н.
|
|
|
|
Для сопоставительного анализа выбрала произведения Тряпкина Н.И., так как его творчество рассматривается, как и творчество Кузнецова, как новый этап в развитии русской философской лирики и вписывается в контекст русской философской мысли 20-го столетия с концепциями космистов. У этих писателей много общего.
Творчество Н.И.Тряпкина как и Ю.П.Кузнецова относится к числу тех явлений русской поэзии 20-го века, ярких и значительных, место которых в истории литературы и истинный масштаб ещё только определяется. И выявить этот масштаб можно как путём анализа художественных систем двух поэтов, так и путём их сопоставления.
В восприятии читателей, критиков, литературоведов оба поэта являются продолжателями традиций русской философской поэзии, да и сами они ощущали себя её наследниками, рефлексировали на эту тему, недаром Кузнецов в своём «Воззрении» оттолкнулся от целого ряда знаковых имён (Дарвина, Ницше, Кампанеллы и др.), а Тряпкин в «Автобиографии» заметил: «И здесь, под сенью философской, // Цвело в ночи моё окно». Каковы же истоки философско-поэтических концепций Кузнецова и Тряпкина, с какими философскими учениями они обнаруживают типологическое и генетическое родство? Отвечать на этот вопрос следует исходя из лиро-эпического характера творчества обоих поэтов, которые посвятили свою поэзию теме исторического пути России в 20-м веке, в теме трагической судьбы человека и народа.
Катастрофический характер русской, да и мировой истории, стал вызовом для философского осмысления человека и цивилизации, и один из глобальных ответов на него дал русский космизм - философское направление, получившее признание недавно, но возникшее ещё в середине 20-го века и знакомое Достоевскому и Толстому.
|
|
|
По мнению Семёновой, в рамках этой школы «возникает новый взгляд на человека» как не только на исторического социального деятеля, биологический субъект, но и на существо эволюционирующее, творчески самопревосходящее, космическое». Высшая цель эволюции - полное преображение человека, у религиозных космистов это достижение Царствия Божьего, Царствия Небесного. [14].
Н.Ф.Фёдоров считал, что человечество «призвано выйти в космос «для его активного освоения и преображения», «в бесконечных просторах Вселенной должны разместиться и мириады воскрешённых поколений, так что «отыскание новых землиц становится приготовлением «небесных обитателей» отцам». [13].
Многие образы, идеи, понятия и концепты, «использованные в философском дискурсе Н.Ф.Фёдорова и его последователей, встречаются в поэзии Кузнецова и Тряпкина, формируя философскую основу их художественных миров. Обратимся к стихотворению Кузнецова «Распутье».
Лирический герой в этом произведении - «тот самый «кризисный», «несовершенный» человек, погружённый в рефлексию и одиночество, он воплощает в себе человечество, «самодовольно погрязшее в низшей свободе, свободе метаться во все стороны, изведывать все искусы», не способное «обрести высшей свободы благого избрания идеала ноосферы (или «Царствия Небесного»), если оно не освободится «от тех природных качеств, которые заставляют его пожирать, вытеснять, убивать». «Космический» акцент в этом стихотворении возникает благодаря фразе: «Млечные кочевья//И мосты между добром и злом…». Космические «мосты» в данном случае соединяют - разъединяют «тот» и «этот» миры, добро и зло, небо и землю, даль и дом. Само словосочетание представляет собой скрытую цитату их произведений Тряпкина, имеющую для его поэзии ключевое значение. Цитируя эти слова, Кузнецов актуализирует для себя тряпкинскую концепцию и полемизирует с ней.
|
|
|
Источником цитаты для Кузнецова стало стихотворение Тряпкина «За мосты, что мы позамостили…» (1970г.). В этом стихотворении нет ощущения внутреннего комфорта, здесь лирический герой скорее умиротворён и удовлетворён - но не безмятежен. Он удовлетворён тем, что родная земля получила от Истории возможность передышки, народ отстоял своё право на личную жизнь. Поэт напоминает о минувшей войне с помошью упоминаний о «земном вечном огне» и о «мостах, что мы позамостили».
Такую реалию, как «вечный огонь, комментировать нет необходимости, а в отношении последней фразы отметим, что она представляет собой реминисценцию из «Слова о полку Игореве». Н.И.Тряпкин с помощью этой детали показывает, что нынешняя Россия - это результат тяжёлого воинского бескорыстного труда на благо родного края. Дом, дорога, дубы, ели, поля и веси, простор, земля и небо, Звёздный Камин, «в ночи горящий Водолей» - такова топика стихотворения Тряпкина. Предшествующее поколение мостило свои мосты и знало некую высшую истину, отсюда глубинная связь земных мостов с небесными. «И всегда раскидисты, как реки,//Над землею Млечные мосты». Небо оправдывало земные деяния людей, их созидательный труд. Герой был готов к очередному единению с миром: «И пускай уйду в назем и глину»; «Поклоняюсь вам, земля и небо». Мир Тряпкина держится на некой прочной оси. [15].
Тряпкинская тропика повторяется и варьируется в произведении Кузнецова, но уже в драматическом сюжете («Прошумела молодость и скрылас», «Всё равно на свете не остаться,//Я пришёл и ухожу - один») и с трагическим пафосом («Прошумели редкие деревья//И на этом свете и на том.//Догорели млечные кочевья//И мосты - между добром и злом». Как об утраченных ценностях говорил здесь о доме, и о дороге, и о Боге, и о Млечных кочевьях и мостах. В 1997 году, когда Кузнецов писал своё стихотворение (на семь лет позднее Тряпкина), ощущение кризиса, исторического конфликта уже стало очевидным. Мосты сожжены, «млечные кочевья» его горели, распалась связь времён. Поступательное развитие человека прервалось. Зато и размежевание между добром и злом произошло окончательно. Кульминационной точкой в развитии лиро-эпического сюжета у Кузнецова является третья, центральная строфа: «Через дом прошла разрыв-дорога,//Купол неба треснул до земли.//На распутье я не вижу Бога.//Славу или пыль метёт вдали?».
|
|
|
Ключевые слова в этой строфе указывают на катастрофичность произошедшего: уничтожены вечные ценности - вера, любовь к Отечеству, надежда на будущее. Лирический герой оказался на распутье и не понимает, что ждёт в дальнейшем его самого и его Отчизну - «слава» или «пыль». Концепты «слава» и «пыль» в мире Кузнецова, в его индивидуальной языковой картине мира, многозначны, и в данной строфе нельзя видеть очередную поэтическую декларацию на тему «слава - дым».
Философы-космисты считали несовершенную физическую природу и скоротечность жизни отдельного человека главным препятствием на пути восходящей эволюции. Поэтому понятен тезис Кузнецова: «Я пришёл и ухожу - один». Одному человеку не под силу решение глобальных космических проблем, да и весь народ,всё человечество в его нынешнем состоянии не способны на это. Отсюда трагизм лирического героя Кузнецова, понимающего как необходимость совершенствования современного русского человека, так и суть современной исторической ситуации, далёкой от идеала. Драма лирического героя в том, что он явился на этот свет раньше срока, когда человечество ещё не научилось преодолевать границы пространства и времени.
Творческий диалог между поэтами на тему «Млечных мостов», удерживающих в мировом космическом пространстве национальное бытие России не ограничивается названными стихотворениями Тряпкина («За мосты, что мы позамостили…») и Кузнецова («Распутье»). Тема «Млечного пути» часто подробно и глубоко разработана в поэзии Тряпкина, что Кузнецову в его «Распутье» достаточно лаконичной реминисценции - и диалог с Тряпкиным становится очевидным для читателя, космизм мировоззрения поэта выражается во всей полноте, не требуя повторений и перепевов. [14].
По свидетельству О.В.Беловой и В.Я. Петрухина, «в славянской модели мира концепту единого мирового древа присуща статичность: мировая ось должна быть неподвижной, её движение равнозначно трансформации и в конечном итоге гибели мира». В художественном мире Тряпкина мировая ось, с одной стороны, сохраняет своё значение и стабильность, а с другой - подвергается испытаниям разрушительной деятельности человека. В славянской мифологии роль Мирового древа выполняет Дуб - именно «Звёздный дуб» у «Млечной реки» изображает поэт в своей «Сказке» (1979г.):
|
|
|
И узрел голубицу на Звёздном дубу
Да у Млечной реки.
Н.И.Тряпкин считает недопустимым раскачивание мировой оси, и в этом он продолжает размышления своего современника Кузнецова, который в стихотворении «Атомная сказка» (1968г.) воссоздал похожий сюжет: добрый молодец убивает стрелой и пытает электрическим током царевну-лягушку: «Пригодится на правое дело! - //Положил он лягушку в платок.//Вскрыл ей белое царское тело//Пустил электрический ток».
Сказочный мотив у Кузнецова выполняет дидактическую функцию: не ограниченное нравственными канонами познание мира человеком оборачивается против мира и человека. У Тряпкина человек идёт ещё дальше в своём дерзком стремлении овладеть миром и посягает уже на «голубицу на Звёздном дубу//Да у Млечной реки», то есть восстаёт против Бога, Святого Духа, колеблет мировую ось, мировое древо, и в итоге мир рушится, возникает картина Апокалипсиса, воссозданная во многих стихотворениях Тряпкина:
Дьявол заходит в кабак,
Бог восседает за стойкой.
Пьют из Большого Ковша,
Спирт не мешая с водою.
Космическая» стилистика, поэтика и проблематика присущи и творчеству Кузнецова. Поэт прямо говорил о своём интересе к космогоническим мифам о Мировом Яйце и Мировом древе. Сюжеты его произведений также разворачиваются в просторах Вселенной. Но, в отличие от Тряпкина, Кузнецов подвергает поэтическому исследованию не сам Космос в его проекции на человеческое бытие, а поведение человека в его проекции на нравственные высоты Вселенной, Царствия Небесного, самого Бога.
Лирический герой поэзии Кузнецова ощущает своё единство с христианским миром и со всей Вселенной: он пытается заглянуть «по ту сторону//Мирового креста», и оказывается, «что с обратной сторонушки» сам он «распят на кресте». Поэт уточняет: речь идёт не только и не столько о человеке вообще, сколько о русском человеке, о простом мужике, который велик в своем непоказном терпении и готовности пострадать за весь мир: «Качая миром, испокон//Стыдится наш мужик». [12].
Оба поэта исследовали современную российскую действительность не только и не столько с позиций «злобы дня», сколько в аспекте истории России и эволюции человечества. При этом Тряпкин и Кузнецов явно рассматривали друг друга как собеседников, в их творчестве прослеживаются признаки диалога.
|
|
|
Нельзя согласиться с Л.А.Аннинским, писавшим, что в сознании современных поэтов «рушится история как процесс». Ю.Кузнецов и Н.Тряпкин сделали попытку выйти за пределы того ограниченного исторического периода, современниками которого им довелось стать, и определить значение этого периода в контексте Большого Времени Истории. Они создали художественный эквивалент философии русского космизма, воссоздали космос русского духа. В их творчестве следует видеть новый этап в развитии русской философской лирики. [11].
Заключение
Итак, в первой главе мы рассмотрели биографию и творчество Кузнецова Юрия, подробно раскрыли основные темы его произведений, также узнали мнения известных критиков о писателе.
Вторая глава познакомила нас с применением современных педагогических технологий при изучении произведений Ю.Кузнецова в средней школе, то есть как можно изучать творчество писателя в школе, на каких уроках и с помощью каких методов.
В третьей главе рассмотрели и сопоставили произведения двух современных поэтов.
Таким образом, фигура Юрия Кузнецова, чем дальше, тем больше предстаёт как личность огромной, если не исполинской величины, которая в своё русское сознание вместила вселенскую историю.
Его внутреннее развитие, восприятие мира настолько очевидны в его творчестве, в его стихах, что для него казалось мелким высказывать суждения внутри одной идеологии. Трудно представить Кузнецова, который опустился бы до участия в политической дискуссии.
Он поднялся в своем видении мира так высоко, что своим пульсирующим внутренним «я» воспринимал крупные мазки человеческой истории, прежде всего, в её философской сути. Он был человеком, которому свойственно сопрягать личную историю своей жизни, как творения Божьего, с жизнью всего человечества.
Как-то Кузнецов метко подметил, что «западный человек, отторгая Бога, извергает из себя своё "эго"». «Эго», которое обедняется по мере того, как утрачивается его связь с Творцом. Как он прав! Сознание человека, отринувшего Творца, перестаёт отражать красоту Богоданного мира, и именно тогда рождается «чёрный квадрат» Малевича.
Именно вселенский масштаб - вот что в творчестве Кузнецова поражает более всего. А еще - катастрофичность его сознания. Как все русские умы, он глубоко задумывался над тем, что Господь замыслил для России, и какова её судьба.
Бердяев как-то сказал: «Мы, русские, либо апокалиптики, либо нигилисты». Кузнецов, скорее, относился к первым, потому что нигилизма-то как раз в нем не было. Напротив - пламенное, внутренне горящее отношение к окружающему миру, к тому, что на его глазах совершается. А совершалось, по его убеждению, полное обессмысливание великой миссии человека на земле. И он сам ищет смысл своей жизни, и жизни окружающих его людей. И чем больше его читаешь, тем больше понимаешь, что, как и во все времена, человек при жизни не успевает получить должного признания, должного внимания, и только, когда он уходит, ощущаешь, какая величина была рядом. Поэтому наследие такого крупного художника, как Юрий Кузнецов, безусловно, достойно изучения и осмысления. [10].
Библиография
1. Кожинов, В. О поэтическом мире Юрия Кузнецова [текст] / Кожинов В.; Статьи о современной литературе. - М.: Хронос, 1982.
. Глушкова, Т. Призраки силы и вольности [электронный ресурс] // Литературное обозрение. - 1977. - № 6 Режим доступа: http://www.rusist.ru/ (дата обращения - 31.05.2011).
. Лейдерман, Н. Л., Липовецкий, М. Н. Современная русская литература. Том 2. [текст] / Лейдерман, Н. Л., Липовецкий. - М.: Наука, 2003.
. Чеканов, Е. Ответ поэта на вызов истории [электронный ресурс] // Парус. - 2011. Режим доступа: http://www.hrono.ru/proekty/parus/ (дата обращения - 28.05.2011).
. Селезнёв, Ю. Мысль чувствующая и живая [текст] / Селезнёв, Ю. - М., 1982.
. Куняев, С. Мир с тобой и отчизна твоя!.. [текст] / Куняев, С. - М.: Литературное обозрение. - 1987. - №6.
. Татаринов, А. Вадим Кожинов и Юрий Кузнецов: типология и взаимодействие авторских мифов [электронный ресурс] // Журнал любителей русской словесности. 2010. Режим доступа: http://www.hrono.ru/proekty/parus/ (дата обращения - 27.05.2011).
. Жукова, П. Он тронул глубже зримого покрова [текст] / Жукова, П. - М.:Парус, 2011.
. Терзи, Н. А. Преподавание литературы в школе [электронный ресурс] // В мире литературы - 2010. Режим доступа: [email protected]/ (дата обращения 2.05.2011).
. Нарочницкая, Н. Я пришёл и ухожу - один [текст]/ Нарочницкая, Н. - М., 2010.
. Аннинский, Л. Шестидесятники, семидесятники, восьмидесятники [текст] / Аннинский, Л. - М.: Литературное обозрение, 1991.
. Белова, О.В., Петрухин, В.Я. Фольклор и книжность: миф и исторические реалии [текст] / Белова, О.В., Петрухин, В.Я. - М.: Наука, 2008.
. Никитин, В.А. Владимир Соловьёв и Николай Фёдоров [текст] / Никитин, В.А. - М.: Символ, 1990.
. Семёнова, С.Г. Русский космизм [текст] / Семёнова, С.Г. - М.: Педагогика-Пресс, 1993.
. Тряпкин, Н.И. Избранное [текст] / Тряпкин, Н.И. - М.: Прогресс, 1982.
Приложение
И страны как не бывало
Ни в грядущем, ни в былом.
Увидала струйку дыма,
На пригорке дом стоит,
И весьма невозмутимо
На крыльце мужик сидит.
Птица нехотя взмахнула,
Повела крылом слегка
И рассеянно взглянула
Из большого далека.
Видит ту же струйку дыма,
На пригорке дом стоит,
И мужик невозмутимо
Как сидел, так и сидит.
С диким криком распластала
Крылья шумные над ним,
В клочья воздух разметала,
А мужик невозмутим.
Ты, - кричит, - хотя бы глянул,
Над тобой - всему конец!
Он глядит! - сказал и грянул
Прямо на землю мертвец.
Отвечал мужик, зевая:
А по мне на всё чихать!
Ты чего такая злая?
Полно крыльями махать.
Птица сразу заскучала,
Села рядом на крыльцо
И снесла всему начало -
Равнодушное яйцо.
Возвращение
Шёл отец, шёл отец невредим
Через минное поле.
Превратился в клубящийся дым -
Ни могилы, ни боли.
Мама, мама, война не вернёт...
Не гляди на дорогу.
Столб крутящейся пыли идёт
Через поле к порогу.
Словно машет из пыли рука,
Светят очи живые.
Шевелятся открытки на дне сундука -
Фронтовые.
Всякий раз, когда мать его ждёт, -
Через поле и пашню
Столб клубящейся пыли бредёт,
Одинокий и страшный.
1972
Эпиграмма
- Как он смеет! Да кто он такой?
Почему не считается с нами? -
Это зависть скрежещет зубами,
Это злоба и морок людской.
Пусть они проживут до седин,
Но сметёт их минутная стрелка.
Звать меня Кузнецов. Я один,
Остальные - обман и подделка.
1981
|
|
|
