 |
Глава 4. Отрывок из “зафар-наме”. Упоминание о походе Туглук Тимур хана в области Мавераннахра. Со времени кончины тармаширин хана 33 до настоящего времени прошло тридцать лет
|
|
|
|
ГЛАВА 4.
ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”.
УПОМИНАНИЕ О ПОХОДЕ ТУГЛУК ТИМУР ХАНА В ОБЛАСТИ МАВЕРАННАХРА
Поскольку положение областей Мавераннахра расстроилось вследствие вышеописанных событий (Имеются в виду события, описанные в “Зафар-наме”), то Туглук Тимур хану б. Исан Буга хан б. Дава хан, из рода Чагатай хана, который был правителем Джете 32, соответственно происхождению полагалось управление теми областями. Собрав свою свиту и подчиненных и приведя в порядок войско, он с целью завоевания страны в месяце раби-II 761 (февраль-март 1360) года, соответствующего году мыши, обратил лицо надежды в сторону Мавераннахра.
Со времени кончины Тармаширин хана 33 до настоящего времени прошло тридцать лет. В этом столетии в улусе Чагатай хана царствовало восемь ханов. Когда Туглук Тимур хан прибыл в местность Чанак Булак (Приведено по ташкентскому изданию “Зафар-наме”, с. 210 и R 15 (в Т — Хак Булак; Л1 8а, Л2 10а, Л3 9а — Джак Булак)), расположенную недалеко от реки Ходжент, / 9а / в степях Ташкента, он устроил совещание с эмирами и сановниками. Эмиры сочли целесообразным, чтобы Улуг Тук-тимур, авмаком которого является племя караит 34, и Хаджи бек, авмаком которого является племя арканут 35, и Бекджак, авмаком которого является [племя] кангали 36, выступили вперед в качестве авангарда войска. Эти три эмира, повинуясь приказу, приступили к делу. Когда они переправились через реку Ходжент, то эмир Байазид джалаир шагом повиновения ступил на путь согласия, присоединился к ним со своим родом, и они вместе направились в Шахрисабз 37. Эмир Хаджи барлас, собрав войско Кеша 38, Карши 39 и его окрестностей, оседлал коня с намерением обороняться и сопротивляться, однако посчитав нецелесообразным осуществление этого намерения, он до того, как столкнулись войска двух сторон, повернул вожжи направления в сторону Хорасана. Стихи:
|
|
|
До того, как разрешатся дела,
Лучше сохранить мир, чем вступить в бой [33]
ГЛАВА 5.
ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”.
О СОВЕЩАНИИ САХИБКИРАНА40С ЭМИРОМ ХАДЖИ БАРЛАСОМ, О ВОЗВРАЩЕНИИ ЕГО С БЕРЕГОВ ДЖЕЙХУНА41И О ВСТРЕЧЕ С ЭМИРАМИ ТУГЛУК ТИМУР ХАНА
< Разум предшествует мужеству храбрых,
Он на первом месте, мужество — на втором
Когда они оба соединяются,
То разум достигает высшего предела высоты всех мест>.
Совершенная мудрость всемогущего Мудреца, который свершение каждого дела поставил в зависимость от наличия какой-либо причины, а достижение всякой цели связал с посредничеством какого-нибудь события, великое дело царствования, которое является тенью божественного достоинства, связал с двумя похвальными свойствами человека. Первое — проницательный ум, сиянием лучей которого в темную бедственную ночь можно достичь убежища спасения. Стихи:
Умом ты рассечешь спину войска,
Мечом же убьешь [только] от одного до сотни [воинов].
Второе — полная отвага, [с помощью которой] во время всплеска волн сражений и смут силой души и разумной храбростью можно укрепить ногу стойкости и непоколебимости.
Там, где дело дошло до крайности,
нужны смелость и удар палицы.
По степени достоинства разум предшествует отваге. Пользы от рассудительности больше, чем от меча и стрел. Хотя стрела выразительна сама по себе, но [смысл]: < явная победа> 42 дается ей разумом. Когда бы не сверкало копье на поле битвы / 9б / свет победы оно обретает от блеска здравого суждения. Если действие Меча будет направлено указом разума, то оно больше подействует на шею врагов. Если весть стрелы исходит от правильного решения, то она займет место в сердце врага. Блеск очей счастья увеличится от пыли поля битвы, а в темноте сражения пригодится свет ясного ума. Стихи:
|
|
|
Во время разрешения дел одно [здравое] суждение лучше,
Чем сотня войск, где воинов столько, как песка в море [34]
Смысл этой речи заключается в том, что когда эмир Хаджи Барлас, опасаясь продвижения войска джете, оставил свой древний юрт и направился в Хорасан, то его величество Сахибкиран, —
Властелин мира, с могуществом Джамшида и величием неба,
Внушающий страх судного дня, с войском как скопление звезд,
Подобный небу Тимур, щедрый как море,
Да будет над ним милость Всевышнего, —
точно представил себе, что если он и дальше будет проявлять сдержанность, больше, чем до сих пор, то его родина будет разрушена, а его наследственное владение уничтожено дотла, так как его отец, эмир Турагай в том году присоединился к милости Аллаха —
Отец скончался, дядя бежал,
Страна расстроена чужеземцами,
Враги господствуют, улус в опасности,
Орел несчастья распустил крылья.
В этом положении, несмотря на то, что его благословенный возраст еще не перешагнул за двадцать пять лет, и зеркало его сердца еще не покрылось полировкой испытаний времени, он направил свой разрешающий трудности разум, в котором отражались лучи божественной помощи и сосредоточились тайны Его беспредельных милостей, на разрешение опасного события. Применив к делу [стих Корана] < И советуйся с ними о деле> 43, он начертал в качестве совета на странице сердца эмира Хаджи, что “если страна останется без правителя, то в ней непременно найдет дорогу явный ущерб, а жители ее от гнета и вероломства врагов полностью будут уничтожены” — стихи:
Царство без главы подобно телу без души,
Тело без головы, несомненно, погибнет.
“Правильным кажется то, что поскольку Вы едете в Хорасан, я вернусь в Кеш и, успокоив улус, поеду оттуда к хану, повидаюсь с эмирами и государственными сановниками, чтобы владение не разрушилось, / 10а / а подданные, которые отданы нам Господом на хранение, не испытали бы трудностей и волнений”.
Эмир Хаджи из этих слов, которые были плодом божественного вдохновения, вдохнул в себя аромат счастья и одобрил то мнение. Его величество [35] Сахибкиран повернул поводья счастья в сторону той области, и он прибыл в местность Хузар 44, то увидел, что Хаджи Махмуд шах Йасури стал проводником авангарда большой группы войска джете, и они спешно продвигаются вперед, точа зубы алчности на разорение и ограбление той области и наполнив карманы жадности желанием грабежа добра и имущества тех краев. Его величество Сахибкиран с помощью сопутствующего ему счастья успокоил Хаджи Махмуд шаха Йасури и сказал: “Вы немного задержитесь, пока я поеду и встречусь с эмирами, и с их одобрения будет сделано то, что нужно для настоящего момента”.
|
|
|
Поскольку славная речь его величества целиком была внушением небесного счастья, то как решение судьбы ни в чем не получила отказа и не была отвергнута, и они поневоле, несмотря на огромное желание продвигаться вперед, остановились там.
Его величество Сахибкиран благополучно отправился в путь. Когда он прибыл в Кеш, эмиры джете уже находились там. Он встретился с тремя эмирами. Поскольку они увидели на его благословенном челе отблеск божественного света, то отметили его августейшее прибытие почетом и уважением и похвалили его за изъявление покорности хану [Туглук Тимуру]. Туман эмира Карачара и область Кеш с подвластными и принадлежащими ей районами утвердились за Сахибкираном. Благодаря его уму, развязывающему узлы, отступил поток гнева и бедствия, который направился было в тот край, и начал лить дождь милости благодеяний, на что потеряли было надежду его жители, и стал ясен смысл этого рубаи:
Печаль благодаря тебе станет радостью,
Жизнь от твоего взгляда станет вечной,
Если ветер унесет пыль с твоей дороги в ад,
Весь огонь [там] станет водой жизни
Недальновидные люди полагали, что на долю его величества [Сахибкирана] выпало великое счастье, однако судьба тысячами слов доводила до него смысл двустишия:
Утренний ветер еще не распространил твой аромат,
Ты еще жди, пока не подует на тебя утренний зефир [36]
Его величество Сахибкиран возвратился от эмиров джете и направил свое внимание / 10б / на управление и защиту улуса. Он отдал приказ на сбор войска от Шахрисабза до берегов реки Джейхун, и в короткий срок собралось большое войско. Выступив оттуда, он присоединился к эмиру Хизру Йасури. Между тем среди эмиров джете возникло разногласие, и они со всем своим войском ушли из тех районов и присоединились к Туглук Тимур хану. Эмир Байазид джалаир со всеми своими людьми присоединился к его величеству Сахибкирану и эмиру Хизру Йасури.
|
|
|
