 |
Резюме предыдущего 3 страница
|
|
|
|
«Вы что издеваетесь, вы, что не знаете что ребенку нужно все самое лучшее, самое свежее
а это все очень дорого».
На самом деле вопрос я действительно задавал в провокативной манере, и поэтому в ответе появилось очень много информации, в том числе и об аффективной заряженности проблемы, что говорит о ее особой актуальности и об особенностях личности, и первая информация о некоторых путях поиска терапевтической мишени. Я согласен, что ребенку нужно хорошее питание, сбалансированное и, безусловно, высокого качества, но я не думаю, что его нужно покупать в очень больших количествах, во всяком случае, за словами клиента «не прокормим» стоит не только питание.
«Извините, пожалуйста, я, наверное, не прав и вопрос действительно может выглядеть как издевательство. Я на самом деле хотел спросить какую часть бюджета, который вы планируете на ребенка, может занимать его питание? Вы по этому поводу советовались с подругами, у которых есть дети»?
«Нет, но я видела, что денег уходит очень много».
«Простите, пожалуйста, я хотел бы уточнить. Вы это видели сами или слышали их жалобы? »
«Вы что не согласны, что денег уходит много? »
«Конечно, согласен, особенно когда бюджетом распоряжается не мамин разум, а мамин страх».
«А если ребенок болеть будет? Вы знаете, какое сейчас лечение дорогое? »
«Но Вы же с мужем врачи и со многими проблемами сами можете справиться».
«Все вы правильно говорите, но я все равно боюсь, что не смогу дать ребенку всего, что ему нужно».
«А что ему нужно»?
«Прежде всего, уверенность в себе и ощущение что он не хуже других».
Вот и появилась настоящая психологическая проблема. Проекция. Клиентка чувствует себя неуверенной в себе, потому что она почему-то хуже других и проецирует это на своего еще не зачатого ребенка. Продолжаем расследование.
|
|
|
«Я понимаю, что за вашими словами стоит что-то очень личное. Не могли бы Вы погрузиться в самоисследование и вспомнить, с чем больше в вашей жизни связано это ощущение, что Вы хуже других».
«Я выросла в бедной семье, и всегда была одета хуже других девочек, и у меня никогда не было карманных денег».
«А в каком возрасте вы ощутили это особенно остро»?
«Лет в тринадцать - четырнадцать. Да и сейчас я одета хуже других, и денег свободных нет никогда».
«Скажите, а можете ли вы и ваш муж, что-нибудь сделать, чтобы, когда вашему ребенку будет тринадцать вы бы перешли в так называемый «средний класс» по доходам. И делать это потихоньку, не спеша, делая карьеру, или увеличивая свою квалификацию, или подготовиться каким-либо другим образом, чтобы к сорока годам быть не очень бедными?
Или, например, прямо сейчас создать фонд накоплений на одежду будущему ребенку».
«Трудно это конечно».
«Согласен трудно, но возможно? »
«Возможно».
«А как Вы думаете, Ваш муж на это согласиться»?
«Да он все время уговаривает меня рожать, а я боюсь».
«Только ли из-за бедности? »
«Нет, конечно, все страшно. И бедность тоже».
«А если бы Вы сейчас были более материально обеспечены, боялись бы меньше»?
«Да тогда я бы знала, что у ребенка есть все».
Вот это уже мишень. Убеждение клиентки, что «у ребенка должно быть все». Преувеличенное значение чего-либо, возникшее как продукт личной истории.
А дальше мы уже с ней работали. В гипнозе с помощью возрастного регресса пережили конкретный эпизод, в котором она чувствовала себя «золушкой», потом техникой изменения личной истории сделали этот эпизод просто частью всей жизни, в которой клиентка восстановила свою целостность. Потом разговаривали о том, что ценность человеческой жизни несколько больше чем ценность одежды, а в финале провели несколько семейных сессий, в которой муж уговорил клиентку, что полюбил ее не за одежду, а за душу человеческую и строго настрого пообещал ей быть опорой и помощником в период беременности и родов, рассказал, как он уже любит своего, еще не рожденного ребенка.
|
|
|
В общем, работа получилась неплохая. В этой семье сейчас уже двое детей.
Для поиска терапевтической мишени иногда можно использовать следующий алгоритм.
Выясняем блокированные потребности клиента.
Такой способ первичного сбора информации часто способен быстро собрать необходимые сведения о внутренних тормозах. Эта схема взята из метамодели, которой пользуется НЛП.
Однако мне кажется, она может быть применима во многих психотерапевтических методах, либо в самом терапевтическом сеансе, либо в его последующем разборе терапевтом, при анализе результатов сеанса.
Например, в кататимно-имагинативной терапии (символдраме) можно использовать эту схему при первичном опросе, а можно при анализе рисунков, которые клиент нарисовал на основе проработки мотива. Да и сама последовательность проработки мотивов тоже может быть построена терапевтом после работы по схеме поиска терапевтической мишени.
В экзистенциальной терапии (по Ирвину Ялому) терапевтическая работа направлена на принятие клиентом так называемых экзистенциальных конечных данностей которых по Яломучетыре: смерть, свобода, изоляция (одиночество) и бессмысленность.
Экзистенциальный динамический конфликт порождается конфронтацией человека с любым из этих жизненных фактов. Фрейдовский психодинамический конфликт — «ВЛЕЧЕНИЕ > ТРЕВОГА > ЗАЩИТНЫЙ МЕХАНИЗМ» Ялом заменил на «СОЗНАВАНИЕ КОНЕЧНОЙ ДАННОСТИ > ТРЕВОГА> ЗАЩИТНЫЙ МЕХАНИЗМ».
Что для меня в этом самое главное? Это то, что появился защитный механизм. Если защитный механизм адаптивный и человек продолжает жить и радоваться, бороться, надеяться на лучшее, пусть со смутным ощущением что чего-то не хватает, то и слава богу. Он не наш клиент. А если защитный механизм патологический? Радости нет? И он, человек этот, уже наш потенциальный клиент. По Лосеву защитный механизм - появление объединяющего мифа, который создает ощущение целостности жизни, ее естественного протекания. Если миф не появился - значит, что-то произошло, что сейчас не может у клиента объединиться с интерпретацией других событий в его жизни. Что есть причина разрыва - главный, по-моему, вопрос на который должен ответить психотерапевт.
|
|
|
Что произошло, и не связалось с естественным бытием клиента, до того как у него актуализировался прямо сейчас осознаваемый или неосознаваемый страх смерти, разрушился план его жизни на ближайшее время (появилась свобода, которой он не хочет), возник сильный страх одиночества, и ощущение бессмысленности всего того, что он уже сделал в этой жизни, возникло ощущение мощного удара по чувству самоуважения. Что произошло, и что мешает, с этим справится? И выше изложенная схема из метамодели НЛП позволяет это выяснить.
Очень хочется вставить в качестве примера стихотворение Виталия Калашникова
«Я так хочу туда в начало…»
... Горестное чувство утеканья. Присуще нам, как зрение и слух.
Л. Григорьян
Я так хочу туда, в начало,
Где столько света и тепла
И нужно от любви так мало,
Всего лишь, чтоб она была,
Где мир глядит в тебя влюбленно
И нежен, словно мягкий мех,
Где чувство неопределенно
И разливается на всех.
Или туда, где мир развенчан,
Он расплывается в слезах,
Напоминая чьи-то плечи,
Улыбку, волосы, глаза.
Где ты застыл, закрепощенный
Объятьем маленькой руки,
И жизнь разгадкой воплощенной
Щебечет у твоей щеки.
Или хотя б туда, где зачат
Кромешный быт и неуют,
Где мелочи так много значат,
А сны покоя не дают,
Где в первых приступах отчаянья
Любовь, не зная, как ей быть,
Познавши чувство утеканья,
Спешит себя оборонить.
Но можно и туда, где поздно
Ее спасать или беречь,
Где все горит, где несерьезно
Ждать повода для новых встреч.
В ежеминутное прощанье,
Когда любовь уже не жаль,
Там бродит за чертой отчаянья
Такая светлая печаль.
Но, впрочем, можно жить и дальше.
Там мир так медленно болит,
Там пусто так, что шелест фальши
|
|
|
И тот немного веселит.
Где собираешься в дорогу,
Чтоб все забыть в чужом краю,
Где чувство тлеет, понемногу
Подтачивая жизнь твою.
Но только не сюда, где, вдавлен
В кровать волной небытия,
Цепляюсь я за образ дальний,
Почти забытый мной, где я
Свой взгляд уже не отрываю
От окон и входной двери.
Любимая, я умираю,
Приди, спаси и сохрани.
«Горестное чувство утекания» — стратегическая цель психотерапии. Каждые восемь строк, этапы возникновения и развития этого чувства, — тактические цели психотерапии. А мишень - почему возникло это чувство вообще и что, как и каким образом, привело к такому развитию событий. Что за нечто, есть в самом человеке, что заставляет его интерпретировать события именно таким образом? Когда и как это нечто возникло?
Почему нет противостояния этому ужасу или почему это противостояние неэффективно?
Прошу прощения дорогие коллеги за эту «поверку гармонии - алгеброй». Стихотворение это одно из самых моих любимых и его поэтическая ценность несомненна.
«Однако надо жить и дальше» и писать дальше.
Я, конечно, понимаю, что целью любой психотерапии декларирует она это или нет, есть преодоление интрапсихического конфликта. Споры только о причинах этого конфликта. Я же предлагаю оставить причины в покое и собрать о конфликте как можно больше подробностей. Прежде всего, о противоречиях, которые этот конфликт создали и его поддерживают. Как у Ассаджиоли. Какие «части личности» конфликтуют между собой? А дальше можно заниматься историческим исследованием возникновения этих частей до тех пор, пока мы не придем к чему-то совершенно логичному и ценностно очень значимому для клиента. Мифу, имеющему для него жизнеобразующее значение. Для клиента это не миф- это мир.
И разрушение этого мифа означает смерть, долгую и мучительную. И тут то, как раз и нужны наши терапевтические методы и приемы, с помощью которых мы бережно и нежно (с сочувствием и сопереживанием) поможем создать клиенту новый жизнеобразующий мир (миф). Только идти в историческом исследовании нужно до конца, до того момента пока единственная реальность клиента не предоставит нам возможность для ее рефреминга. По возможности нежного и бережного рефреминга.
Я понимаю, что именно это и делает любая психотерапия и сейчас разговор идет только лишь о том, чтобы делать это наиболее точно и для этого потратить некоторое время на поиск точки приложения терапевтических и клиентских сил. «Дайте мне точку опоры, и я переверну землю». Надо обязательно найти, на что опирается клиент. И тогда можно перевернуть проблему. И проблемой она больше не будет, а будет частью личной истории.
|
|
|
Итак, что есть цель психотерапии? Преодоление противоречия: «ХОЧУ, НО НЕ МОГУ».
А что есть мишенное поле для психотерапии:
1. ПОЧЕМУ ХОЧУ ИМЕННО ЭТО.
2. ЧТО МЕШАЕТ МНЕ ЭТО ПОЛУЧИТЬ.
3. ПОЧЕМУ ХОЧУ ЭТО ИМЕННО СЕЙЧАС.
И первое, и второе и третье есть направления поиска конкретных мишеней, причем равнозначные. Мифы, которые легко могут быть скорректированы и воссозданы вновь, могут быть в каждом направлении поиска. Мифы в данном случае - определенные способы интерпретации событий из личной истории, в которых присутствует сильная эмоция. Найдем эти способы — найдем и способ адаптивного изменения, устраним задержку естественного развития человека.
Иногда говорят, что есть психотерапевтические методы, направленные на поиск внутренних ресурсов, и есть методы направленные на преодоление последствий психотравмы. Это ведь с точки зрения «развивающей» психотерапии одно и тоже. Смысл ведь в преодолении остановки развития. Работа по поиску терапевтической мишени значительно ускоряет весь процесс.
Психотерапию по временному критерию иногда разделяют на экстренную, краткосрочную и долговременную. У таких видов терапии, прежде всего терапевтическая направленность разная.
Экстренная работает на преодоление сильного аффекта, или как говорит профессор Амбрумова на наивысшую точку кризиса дезадаптации в микросоциальной среде.
Краткосрочная направлена на собственно сам кризис дезадаптации, а долговременная на коррекцию личностных особенностей, способных создавать кризисы. Во всех вышеперечисленных случаях поиски мишени нужны и важны, но как вы уважаемые коллеги уже понимаете, мишени будут разные.
В экстренной психотерапии мишень — «туннельное зрение» клиента, его полная уверенность, что выбирать можно только из двух одинаково неприемлемых альтернатив и временной цейтнот. Стоит предложить ему другой, невидимый для него в аффекте выбор, и напряженность ситуации уменьшается. А можно работать и с убежденностью клиента в том, что что-то делать нужно немедленно. Как только мы находим способ продления времени на решение, напряженность спадает. И появляется возможность для краткосрочной психотерапии.
При краткосрочной психотерапии цель - преодоление кризиса дезадаптации. А мишень - те личностные или семейные мифы, которые в данный момент времени тормозят создание новой реальности. Реальности, в которой для клиента или семьи бытие может стать удовлетворительным. Пока только удовлетворительным. Это знаете как переговорный процесс. Без взаимных компромиссов и уступок невозможен. Но идти на компромиссы
и уступки очень не хочется. И делается это неохотно, «со скрипом», или с сопротивлением, по-нашему, по психотерапевтически. «Но, впрочем, можно жить и дальше…» Потому что жить хочется. И надежда есть. Это как раз то, что может и должен сделать психотерапевт, используя свои знания и навыки. Если за 5-20 встреч удается так помочь клиенту, что ему хватает ресурсов на несколько лет - это большая удача. К этому можно стремиться, но особо надеяться не стоит. Разочарования психотерапевта приводят к «синдрому эмоционального сгорания». Особенно часто это происходит у психотерапевтов, которые с химической зависимостью работают. Реалистом быть рациональнее.
Долговременная психотерапия работает с личностными особенностями, способными порождать кризисы. Цель терапии - коррекция особенностей личности или неприятие бытия в его реальном виде. Есть такой профессиональный анекдот: «Чем отличается здоровый от психотика и невротика? Здоровый знает, что дважды два - четыре, психотик согласен, что четыре, но иногда пять, а чаще всего треугольник бесконечности, а невротик знает, что дважды два - четыре, но очень этим недоволен».
Долговременная психотерапия — достаточно редкое в наших условиях явление. Хотя надо отметить, что есть тенденция к увеличению количества людей, которые понимают необходимость серьезных личностных изменений и готовы к длительной работе.
Классически считается, что длительная психотерапия — «поле» психоанализа или других аналитически ориентированных методов психотерапии. Включая и экзистенциальный анализ. Мне кажется, что это не совсем верно. Большое количество эффективных психотерапевтических методов способно работать в длительной психотерапии, если правильно выбраны психотерапевтические мишени и по поводу этого выбора есть терапевтический альянс. Эриксоновская психотерапия, например. У самого Эриксона есть достаточно примеров долговременной работы.
Безусловно, конкретные мишени в такой работе возникают только в конкретной работе.
И об алгоритме их поиска мы уже поговорили. Но есть некоторые сложности, и хотелось бы в них разобраться. Ибо в основе личностных особенностей часто лежат забытые детские впечатления, которые будут проявляться в виде «ядерных» мифов. Особо аффективно заряженных. Психоанализ научился с ними хорошо работать.
Однако практику аналитически ориентированных методов психотерапии, мне кажется, можно было бы обогатить понятием «психотерапевтическая мишень». Хочу чуть-чуть порассуждать по этому поводу.
Для меня долгое время было непонятным, почему в некоторых книгах по психоанализу написано что-то вроде этого: «После первого года анализа у пациента возник перенос... »
Может, конечно, для образованных психоаналитиков это конечно и совершенно понятно.
Я на всякий случай собственный велосипед изобрету. Перенос возникает только после того, как у клиента возникает особое детское доверие к терапевту. Детское, потому что очень трудно научиться доверять человеку, которому приходится платить. Если клиент дожил до того дня, когда он к нам пришел, это значит, что о нем заботились и защищали. Родители или люди их заменяющие. Не важно, по какой причине заботились. Ребенок причины не знает. Заботу и защиту знает. Зависимость от заботы, может быть, осознается, а может, и нет.
Это мне кажется не важно. Заботились по его, ребенка мнению, бескорыстно. Ребенок для себя это не объясняет, он только достаточно быстро понимает, какие эмоции его поведение вызывает у Заботящихся. И основные его биологические и социальные потребности Заботящиеся удовлетворяют. Даже у родителей - алкоголиков, после пьянки остается какое-то количество еды, и ребенок уверен, что это оставили ему. И даже если на улицу выгнали, кто-нибудь, приютил. Опять таки бескорыстно. Все дети привыкают к бескорыстной заботе. А когда обо мне заботятся, жизнь кажется беззаботной. Именно в этот момент формируется личностное ядро. Особенности этого личностного ядра — это и есть человеческая индивидуальность. То, что потом типируется как особенности личности.
Главное тут то, что это самое ядро связано с удовлетворением основных жизненных потребностей, биологических и социальных. Вот уж Миф, с большой буквы Миф. Миф о том, что меня можно любить только потому, что я есть. Вне зависимости от моих личных качеств. Постепенно взрослея, ребенок ни на секунду не забывая об этом мифе, постигает правила взрослой жизни, учится компромиссам и уступкам, но «очень этим недоволен».
Чем больше конкретные условия его детской жизни отличались от настоящей качественной заботы, которую могут дать по-настоящему любящие его и друг друга родители, чем дальше родители от какой-то социальной нормы в том государстве и социальном слое в котором живут, тем больше вероятность периодической дезадаптации. Которая выглядит как те или иные претензии к тем, кто его, таким как он есть, не принимает и не любит. Не заботится.
И конечно индивидуальность родителей значение имеет. Родительские мифы — мифы детей. Дети их или без критики принимают или с ними борются. Борются так, как будто это самая реальная реальность. И все кто как-то напоминает родителей и/или объект любви и борьбы. Потому что именно они бескорыстно заботиться должны.
В общем, должно много времени пройти, пока клиент в психотерапевте родителей разглядит и действительно начнет верить, что терапевт о нем заботится. И еще платить привыкнет. Просто введет оплату психотерапии в свой ежемесячный бюджет, так же как оплату за коммунальные услуги. (Здесь очень важна строгая регулярность и контракт). Только тогда и можно будет новые мифы создавать, более адаптивные. Если конечно терапевт сам — адаптивный человек. Видимо, поэтому, аналитиком можно стать, только если свой анализ пройдешь.
В самом общем виде «мишенное поле» в длительной терапии — научить человека быть хорошим родителем самому себе и самому о себе заботиться. Я это у Ялома прочитал, или у Бьюдженталя, точно не помню. И заботиться всегда. Никому это не перепоручать. Никого родителем не назначать. И когда это у него получится, он и о других по настоящему бескорыстно заботиться будет. И о жене, и о начальнике, и о коллегах по работе.
Для этого надо добраться до конкретных ощущений, которые клиент считает заботой о себе и защитой себя, и с ними работать. Дать способы создавать новые варианты заботы и попробовать в них пожить.
Если этому процессу мешают конкретные травматические эпизоды, если они выплывают первыми при возрастном регрессе, сначала естественно поработать с ними. Но, по-моему, дезактуализация детских травм это только условие для проведения более глубинной работы - работы с уникальными способами детской беззаботной радости. Из уникальных можно попробовать сделать способы получения радости более универсальными.
Закончим на этом описание поисков терапевтической мишени в моделях экстренной, краткосрочной и долговременной психотерапии и перейдем к разбору мишеней в моделях психотерапии как медицинской (клинической) профессии, консультирования по проблемам жизни и психотерапии как духовной практики.
Начнем с медицинской модели.
В медицинской модели целью психотерапии будет излечение, ремиссия, создание адекватной личностной реакции на болезнь и социальная реабилитация инвалидизированного больного.
А что в такой модели будет мишенью? Прежде всего, усиление способностей пациента совершить эти процессы. Настолько, насколько это вообще возможно для него. Создание крепкой веры, что это возможно, помощь в планировании и последовательном осуществлении этих действий.
Медицина оперирует нозологиями. И часто психотерапевтической мишенью становится нозологическая единица. Я к этому отношусь двояко. С одной стороны, надо пробовать, и иногда получается. Но, естественно, пробовать надо работать не со всей нозологией, а с симптомами и синдромами. Психотерапевтическая литература изобилует инструкциями по использованию того или иного метода в лечении симптомов и синдромов, а иногда и нозологий. Но часто не получается. Никакие инструкции не помогают. А достоверной статистики нет. Но зато есть замечательное поле, на котором часто пасутся верующие в свою целительскую силу невежды. И ссылаются при этом, на какой-нибудь шаманизм,
биоэнергетику, опыт тибетской медицины, и. т. п., а главное на то, что традиционная медицина якобы не в состоянии излечить некоторые нозологии. При этом простой вопрос о смертности в среде, где пользуются только шаманскими практиками, о статистической смертности, вызывает у таких людей острую аффективною реакцию, с заявлениями типа: «Сам дурак», или более мягкими, что на самом деле вопрос до конца не изучен, и это есть острие современной психотерапевтической науки, и что если не пробовать, то ничего и не откроешь. Это их мифы. Спорить с этим нерационально. Запрещать бесполезно. Нужны организационные меры. Настоящая страховая медицина, например. В конце концов, выбирать, каким способом лечиться или умирать - естественное право каждого человека. Но только его самого. А не государства и его работодателя, который за него значительную часть медицинской страховки платит. И руководствуется при этом здравым смыслом и мнением экспертов.
Несколько лет назад, в частной беседе с одним психотерапевтом из США я узнал, что значительная часть американских страховых компаний перестала оплачивать работу психотерапевтов, которые занимались так называемыми «психосоматическими заболеваниями». Перестала, потому что современные методы чисто соматической медицины оказались быстрее, дешевле, и эффективнее. А за свой счет - сколько хочешь.
И сразу много психотерапевтов без работы осталось.
Я не преуменьшаю возможности психотерапии. Я просто их не преувеличиваю. И в лечении нозологий у психотерапии своя мишень, а соматической медицины — своя. Психотерапия занимается созданием адекватной (активной, прежде всего) личностной реакции на болезнь, и если клиент верит в психотерапевта как чудотворца - пробует сотворить чудесное исцеление. А соматический врач применяет свои методы. Самые лучшие результаты получаются от совместной деятельности. (И гонорар за лечение надо по-честному поделить, поровну то есть).
При этом у психотерапии есть очень большое поле деятельности, на котором она традиционно имеет преимущества. Это пограничные психические патологии. Я не сторонник расширительного толкования этого класса нозологических единиц. Пользуюсь диагностическими критериями Антона Кемпински, польского психотерапевта. Кемпински считает неврозом только то, что имеет следующую, как он называет, «осевую» симптоматику. В каждом неврозе присутствуют четыре симптома: одиночество, сильные осознаваемые страхи, эгоцентризм и вегетативный компонент который по силе проявления достаточен для лишения трудоспособности.
Тут для психотерапии — раздолье. И главное в каждом из осевых симптомов легко найти терапевтические мишени и с ними работать.
Полно для психотерапевта работы и терапии химической зависимости. Там главных мишеней (которые потом можно и нужно масштабировать — расширять и наоборот - ссужать) две. Анозогнозия и тяга к веществу, вызывающему измененные состояния сознания.
Есть еще психопатии (социопатии). Вопрос трудный. Однако если такой клиент достаточно рефлексивен, чтобы понять, что с ним что-то не так, возможности для коррекции есть.
И по моему опыту, очень продуктивна семейная психотерапия, построенная как переговорный процесс, в которой стороны могут достигнуть удовлетворительных для себя условий. Если дожил психопат до того дня, когда за психотерапией обратился, значит, есть возможности для лучшей социальной адаптации.
Есть еще психотики и постпсихотики. Здесь возможности достаточно скромные, но все- таки есть. Стратегическая цель — социальная адаптация. Тактическая — аффекты, которые могут вызывать неадекватное поведение. Иногда получается на некоторое время снять аффективное состояние и уменьшить вероятность разрушительного поведения.
Приведу пример. Однажды я попал в условия, когда у аффективно — бредового шизофреника резко обострилось состояние, и не было никакой возможности госпитализации и вообще медикаментозной помощи. И было это среди большого скопления людей, и бред был социально опасный. По профессии больной был режиссером - мультипликатором. Я сумел войти с ним в доверительный контакт, и прежде чем он совершит то, что он обязательно должен сделать (а собирался он уничтожить силы зла, которые были в некоторых людях), предложил ему написать план сценария этого процесса. Потом нарисовать эскизы к этому плану, как если бы он снимал про это мультфильм. На эскизах появились люди в кошмарных обличьях. После этого мы выяснили, как выглядят эти силы зла, когда они вне людей, дали ими имена, нарисовали родителей этих сил, выяснили, как родители называли своих детей (силы зла) в детстве, какими ласкательно - уменьшительными прозвищами, и потом выяснили, почему силы зла - злые. Потом родители попросили у детей прощения за плохое воспитание и жестокость и дети их простили. И аффект сильно ослаб. А бред переструктуировался и превратился в необходимость покаяния родителей перед детьми. Продержалось состояние несколько дней, а потом появилась возможность полноценной психиатрической помощи.
Случай этот, конечно же, случай экстренной психотерапии, но никто не застрахован от попадания в подобную ситуацию. Никому такого не желаю, и ни в коем случае в нормальных условиях не стал бы это делать, потому что до сих пор мне страшно.
Хотя когда работал на «телефоне доверия» нечто подобное иногда приходилось сотворять. Но там было не страшно. Больной то далеко.
Еще несколько слов о психотерапии в клинике традиционно соматических расстройств.
Хорошая психотерапия здесь ни в коем случае не помешает. Мой друг и коллега Александр Моисеевич Шеравнер работает психотерапевтом в санатории, ориентированном на опорно-двигательные нозологии. Работает гипнозом и НЛП. Результаты очень приличные. И сразу после сеанса. Даже если не надолго, но, все-таки, у больного вера появляется что улучшение возможно. А за этим и до чуда недалеко.
Создание веры в возможность улучшения своего состояния — достойная психотерапевтическая мишень. Вера чудеса творит. И соматические тоже.
Я уже писал в первой главе, что разделение человека на душу и тело — пережиток прошлого. И может быть, когда ни будь, возникнет официальная, общепринятая европейская психолого-медицинская модель единого функционирования живых существ.
А пока я пользуюсь метафорой, которую подарила мне одна клиентка.
«Тело - это домик для души». Я ее чуть- чуть развил. Душа в этом домике живет и во всех комнатах хозяйничать желает. Все по-своему перестраивает как ей удобно. Домик со временем ветшает, душа, как может его ремонтирует. Когда ее возможности исчерпаны, она на помощь специалистов по ремонту зовет. Которые знают, как домик устроен.
Специалисты что могут - поправляют, но и их возможности не безграничны. Тогда душа поселятся там, где это еще возможно, но тесновато ей там, некомфортно. Тогда и специалисты по комфортному размещению душ и становятся востребованы. И если специалисты хорошие и правильно свои возможности оценивают, то и душе становится комфортно. Бывает еще, что в домике при проектировании и постройке ошибки возникают. И опять специалисты по комфортному размещению душ нужны. А бывают природные катастрофы - землетрясения, наводнения и прочее. И приходится некоторое время на развалинах жить. Хватает у души терпения и веры — домик потихоньку опять жилым становится. Не хватает - снова специалисты по комфортному размещению душ нужны. Есть еще проблемы. Когда душа в домике растет, ее родители запрещают ей в некоторых местах домика жить — считают что это опасно. А на самом деле опасно или нет - душа сама должна выяснить, когда вырастет, а то жить в домике с опасными местами - страшновато. И здесь специалисты по комфортному размещению душ опять нужны. Но наступает время, когда домик совсем разваливается и никто уже помочь не может. И душа из него уходит. А куда уходит - не знаю. Может в новый домик, а может и совсем в другое место.
|
|
|
