 |
ГОД ВОЗРОЖДЕННОГО ГЕРОЯ (1463 DR) 7 глава
|
|
|
|
Далия подбежала к нему, но не замедлилась, она поставила конец своего длинного посоха и прыгнула, чтобы перелететь тварей. Морской дьявол перенаправил свой трезубец и едва не пронзил эльфийку, но, в последний момент, Далия подбросила ноги выше, сжала мышцы туловища и отжала со всей своей значительной силой, поднимаясь выше в воздух. Она пролетела поднятый трезубец, минуя чешуйчатого гуманоида, и повернулась так, чтобы приземлиться лицом к врагам. В завершении она выхватила свой посох и замахнулась им прямо по линии, как раз вовремя, чтобы блокировать неправильный удар трезубца, поскольку он резко развернулся.
Она взглянула на другого морского дьявола, но он не проявлял к ней интереса. Он схватился за брюхо и за торчащий оттуда нож-пряжку Энтрери. Тем не менее, он смог удержать свой трезубец, сахуагин размахивал им перед собой, пресекая попытки убийцы перебраться с другой крыши.
Далия парировала удар трезубца ее противника, пытаясь понять, как выйти из боя и расчистить путь своему спутнику, чтобы он присоединился к ней. Она взглянула на Энтрери и увидела, что он бесполезно ударяет по длинному оружию своим мечом, потому что он едва доставал и не имел никакого шанса сбить морского дьявола с крыши, или хотя бы в сторону, чтобы он смог перепрыгнуть.
Далия собиралась ему крикнуть, но промолчала, поскольку поняла, что вся игра Энтрери была ничем иным, как уловкой, он размахивал мечом, отвлекая внимание сахуагина. Покачиваясь и шипя, морской дьявол следовал за движениями меча со своим трезубцем и совершенно не заметил, как Энтрери метнул кинжал в его физиономию.
Морской дьявол отшатнулся на пару шагов назад. Кинжал не вонзился, а просто отскочил ото лба сахуагина, но существо все-таки было удивлено и потеряло равновесие. К тому времени, когда оно восстановило равновесие, Энтрери стоял на крыше перед ним, направляя меч в его грудь.
|
|
|
Оно пыталось повернуться, оно пыталось парировать.
Но все, что оно смогло сделать, это хрюкнуть, когда оружие достигло цели.
Энтрери вонзил меч по самую рукоятку, в завершении перемещая его вверх, чтобы умирающее существо не смогло пустить в ход свой длинный трезубец.
Противник Далии издал ужасный визг и повернул свой трезубец, чтобы пронзить Энтрери, но у эльфийки не было ничего из этого. Она ответила тяжелым градом толчков и ударов, вообще прямо перед трезубцем, поскольку морской дьявол попытался оправиться и сопротивляться и даже сбить ее с ног.
Наконец неудачливое существо просто бросило в нее свой трезубец, она легко увернулась, но затем сахуагин бросился на Далию, кусаясь и царапаясь.
Или попытался, ибо эльфийская воительница ударила его несколько раз, Игла Коза ударяла сильно и неоднократно, а на последнем ударе Далия выпустила энергию молнии посоха, взрыв отбросил морского дьявола назад, сбросив его с крыши с такой силой, что он врезался в стену другого здания.
Далия взглянула на Энтрери, который развернулся и сбросил пронзенного сахуагина со своего клинка так, что он тоже упал мертвым на переулок, убийца свободной рукой спокойно достал свой нож-пряжку из его брюха.
- Четыре, - объявил он, идя за лежащим на крыше кинжалом.
Далия зарычала на него и двинулась в путь.
Двинулась, но не прошла далеко, ибо камень ударил ее по виску, и она ошеломленная упала на колени.
Энтрери изумленно смотрел, затем взглянул на север на стену и разобрался в неожиданном повороте событий, воздух наполнился летящими камнями, шквалом метательных снарядов горожан, которые в темноте не могли отличить морского дьявола от союзника!
***
|
|
|
Сахуагин собирался ее укусить, и Амбра дернула головой, чтобы встретить его атаку, она ударила лбом в верхнюю челюсть морского дьявола. Она получила ужасную рану, когда ошеломленное существо отстранилась, но она приняла боль ради преимущества, которого она добилась.
Затем мелькнула нога Афафренфера, лягающего ошеломленного морского дьявола в челюсть. Хотя Амбра сразу поняла, что монах не будет ее спасителем здесь, когда он прыгнул в сторону, чтобы встретить другого сахуагина, выходящего из хижины.
Поскольку морской дьявол на дворфе немного поднялся, чтобы перегруппироваться и собрать свои вращающиеся мысли, Амбре удалось подобрать ноги под себя. Она лягнула прямо вверх, и потянула руки монстра, приподняв его над собой и правее. Ее мощные ноги упорно двигались, и сильная дворфа подняла свою задницу прямо с земли, перекатилась на лопатки и так запустила морского дьявола, что он тяжело приземлился на спину.
Амбра выгнула спину и рванула мышцы верхней части спины, вскочив прямо на ноги. Она сразу повернулась, и поняла что ее булава слишком далеко, Амбра вытащила свой маленький круглый щит из-за спины и прыгнула к упавшему существу. Она взялась за маленький щит обеими руками и со всей своей немалой силой надавила его кромкой на шею лежащего морского дьявола.
Ноги существа поднялись от земли под силой давления, затем начали дергаться, поскольку сахуагин метался, пытаясь глотать воздух.
Амбра обернулась через плечо, чтобы посмотреть на своего спутника в действии. Морской дьявол был на коленях перед ним, беспомощный против града ударов, которые мотали его голову влево и вправо.
- Позади тебя! - крикнула дворфа, видя, как еще один враг с трезубцем выходит из двери. Ей не о чем было беспокоиться, поскольку монах имел опыт в сражениях, на самом деле он знал о существе, и даже подстрекал его к атаке, притворяясь отвлеченным.
Афафренфер перекатился назад, когда трезубец, его подтолкнул, он оказался справа и позади острого конца. Он схватил длинную палку левой рукой и оторвал ручку трезубца. Афафренфер, не теряя времени, бросил левой рукой заостренный конец трезубца в физиономию морского дьявола.
Монах подпрыгнул в воздух вслед за метательным снарядом и ударил ногой морского дьявола в лицо. Он приземлился и развернулся на пятке, снова подпрыгнув и нанеся удар с разворота, который попал сахуагину в грудь и запустил его назад, и морской дьявол врезался в стену хижины.
|
|
|
Монах упал на одно колено, схватил упавшую половину трезубца и сделал полный кувырок, сталкиваясь с морским дьяволом с метательным снарядом, поднятым над его ухом.
Рука Афафренфера дернулась вперед, и сломанный трезубец попал в грудь сахуагина. Он схватился за ручку, но Афафренфер вырвал трехголовый трезубец из чешуйчатой твари, а затем атаковал им снова, в горло морского дьявола. Он вырвал его снова и сунул опять в грудь, проделав три новых отверстия выше трех от броска.
Он издавал короткий клич при каждом движении, его энергия была усилена резкими криками его приказа, его чи, сфокусирована как наконечник копья.
Или острия трезубца.
***
Мифриловая рубашка Дзирта отразила копье, оно прошло выше и не вонзилось в плечо. Его наконечник поранил шею, оставив болезненный порез, но не серьезный или ослабляющий.
И не столь болезненный как попадание другого снаряда, понял Дзирт, когда повернулся, услышав звук удара, он увидел, что предыдущее копье вошло глубоко в бедро существа, которое спрыгнуло с крыши рядом с ним. Тем не менее, этот упрямый морской дьявол приближался, ужасно хромая, и с копьем, свисающим с его ноги.
Дзирт выстрелил в него, целясь в копье. Существо покачнулось от боли и дроу помчался мимо, полоснув Мерцающим. Упрямое существо попыталось повернуться, чтобы не отставать, но Дзирт резко остановился и повернулся к нему, его парные клинки ударили сахуагина, прежде чем он встал в оборонительную стойку.
Дроу пришлось отскочить назад, поскольку двое других набросились на него и, что удивительно, упрямый раненый морской дьявол также наступал на него. Кровь капала из дюжины глубоких ран на его руках и туловище. Копье, еще более неловко, свисало с его ноги. Выстрел Дзирта расширил рану. Но, тем не менее, с этим свисающим копьем, оставляя за собой несколько линий крови, морской дьявол не отступал.
|
|
|
Дзирт убежал от него по широкому кругу, чтобы атаковать двух других, встречая их преследование яростным размытым движением. Дроу вращался и рубил саблями. Он скатывался вниз и поворачивался, чтобы подрубить их ноги. Он подскакивал вверх и так же вращался и рубил саблями. Необученному наблюдателю это показалось бы чистым хаосом, но для бывалого воина, каждый поворот, каждое падение и подъем, каждый разрез и удар дроу-следопыта это гармоничный перезвон ноты сладкой и прекрасной мелодии. Каждое движение перетекало в следующее, логично, сбалансировано и с силой. Каждая удар, будь то прямой толчок или широкий разрез, нашел свою цель.
И каждый угловой отвод его клинков, удар или внезапный порыв поражал когти сахуагинов. Это продолжалось лишь считанные мгновения, но когда Дзирт вышел из этой неистовой схватки, он оставил обоих морских дьяволов, шатающимися, истекающими кровью и сбитыми с толку, и это дало ему много времени, чтобы нырнуть вниз и взять свой лук.
Он вскочил на ноги, повернулся и наложил стрелу.
Ближайший сахуагин при вспышке молнии полетел прочь.
Второй стоял прямо, распахнув рыбьи глаза.
Дзирт бросил его на землю, его череп разбился от выстрела.
Оставался третий, он по-прежнему хромал к дроу, пронзенный копьем и истекающий кровью. Дзирт наложил другую стрелу и не спеша прицелился. Он смотрел вниз на существо с расстояния полета стрелы, ища какой-то признак страха, какой-то знак того, что оно собиралось умереть, какое-то понимание, что оно не могло надеяться подобраться к нему близко.
Он видел только решимость и ненависть.
Он почти пожалел существо.
Почти.
Он выстрелил в морского дьявола.
- Остальные бегут к морю, - сообщила Амбра, дворфа и монах спешили назад в обход здания, через дорогу от Дзирта. - Мы могли бы устроить тебе еще пару выстрелов, если поспешим.
- Пусть бегут, - ответил Дзирт. - Мы вернемся завтра после заката и следующей ночью. Терзать и терзать их. Они изнемогут от этого, и мы поможем народу вернуть Порт Лласт к морю.
- Герои, - язвительно вмешался другой голос, и эти трое повернулись к улице. Они увидели, что Энтрери и Далия двигаются к ним, эльфийка едва держалась на ногах и тяжело опиралась на убийцу, у которого были свои раны, включая глаз, настолько опухший, что другие видели его увечье даже при звездном свете.
Дзирт бросился к Далии и взял ее у Энтрери, он сразу же отметил, что ее волосы были липкими и сбились от крови.
- Амбер! - крикнул Дзирт, опуская Далию.
- Похоже, тебе самому также понадобится мое заклинание или два, - заметила дворфа, становясь на колени возле Далии, но рассматривая струйку крови на шее Дзирта.
|
|
|
Когда Дзирт рассмотрел дворфу, он увидел, что ее лоб рассечен и кровоточит, дроу понял, что она могла бы сказать то же самое о себе.
- Нужно отступить за стену, - предложил Афафренфер. - Сахуагины могут вернуться в силе и строю.
- Да, давайте, - согласился Энтрери. - У меня есть несколько слов для этих гренадеров.
От его тона все глаза обратились к нему.
- Будьте осторожны, - мрачно добавил Энтрери, - мы могли бы быть в дороге вскоре после этого.
ГЛАВА 6
БИТВА ПРИ ПОРТ ЛЛАСТЕ
Приветствия следовали за пятью товарищами весь обратный путь до Утешения Камнетеса, и даже в таверне, их стол неоднократно посещали гордые жители Порт Лласта, хлопая их по спинам и обещая, что в приморском городке золото им никогда не потребуется.
- Они жаждали такой ночи, какую дали им мы, - заметил Дзирт в один из немногих моментов, когда эти пятеро остались наедине. - И жаждали кусочка надежды. Слишком долго этот городок был в отступлении, а приспешники Умберли наступали.
- Ба, но разве они не вернутся? - спросила Амбра.
- Только если мы им позволим, - вставил Афафренфер, опередив Дзирта, дроу кивнул и улыбнулся монаху, в знак согласия и одобрения.
К ним подходили другие, каждый нес пенящиеся кружки, и разговор прерывался, чтобы проглотить многочисленные ноты того "ура", что следовало за ними по пути. Дворфа приняла все это со щербатой улыбкой, наслаждаясь почестями, но не так, как она наслаждалась элем.
Афафренфер тоже упивался славой, хотя он не пил алкоголя, монах толкал стоящие перед ним кружки к дворфе, которые, конечно, делали Амбру еще счастливей.
Честно говоря, Дзирт больше любил смотреть на реакцию своих спутников на чествование, чем на радость горожан, которых он нашел удовлетворенными и занятыми возлияниями, в которых он лишь скромно примет участие. У него было тепло на сердце, когда он смотрел на Серую Амбру, она напомнила ему о многих старых друзьях, которых он знал в свои десятилетия в Мифрил Халле и Афафренфер, который, казалось, подтверждал веру дворфы в его добрый нрав. Но больше всего Дзирта согревала искренняя улыбка Далии. Она заслужила эту улыбки, подумал он.
Путешествие в Гонтлгрим разбило эту девушку. Дзирт знал, что даже ее самая желанная победа, убийство Херцго Алегни, отняла у нее больше, чем дала. На пути в Гонтлгрим, прежде чем они узнали, что Алегни пережил сражение на крылатом мосту, Энтрери предположил, что возможно, ожидание мести с безжалостным гневом больше насыщало Далию, чем осуществление этой мести. По пути Энтрери объяснил Дзирту, что люди всегда притворяются, что некий будущий случай решит больше проблем, чем на самом деле может решить осуществление такого случая.
Дзирт немного поморщился, поскольку сейчас он смотрел на юную эльфийку и сравнил этот образ с образом Далии, беспощадно колотящей голову мертвого Херцго Алегни своими дико вращающимися цепами. Слезы, ужас, неумолимый гнев… нет, не гнев, поскольку этого слова не достаточно, чтобы описать эмоции, хлынувшие из поруганной Далии.
Дзирт пришел к пониманию этой ярости, Далия описала ему действительно очень темную сцену. Херцго Алегни убил ее мать, и это после того, как он ее изнасиловал, хотя в то время она была едва ли больше ребенка.
И теперь, в дополнение к запутанным чувствам, терзающим Далию из-за ее отмщения, добавилось другое, еще более глубокое, или, по крайней мере, еще более запутанная и противоречивая проблема: кривой тифлиг-чернокнижник, сын Далии. Дзирт задавался вопросом, какое же смятение сейчас в этом обманчиво хрупком теле? Какие вопросы без ответа, и какие глубокие сожаления?
Дзирт мог только вообразить. Ничего из своего прошлого он не мог сравнить со штормом, бушующим в Далии. Его собственные испытания и травмы, даже предательства его семьи, казалось, бледнели по сравнению с тем, с чем столкнулась эта юная эльфийка — и действительно, это напомнило Дзирту, что она была только в том возрасте, в котором он оставил Дом До’Урден и отправился в Мили-Магтир.
Он хотел сочувствовать, понять, дать какой-то совет и утешить, но он знал, что любые слова, которые он мог бы сказать, несомненно, будут пустым звуком.
Он не мог по-настоящему понять.
Поэтому он повернул голову к тому, кто, по-видимому, мог. Связанные травмой, Артемис Энтрери и Далия нашли утешение друг в друге. Это казалось Дзирту неоспоримым. Теперь он понимал их тихие слова, и почувствовал себя глупцом, что отдался безотчетной ревности и гневу. Правда, опасный Коготь Харона увеличил его реакцию и постоянно подталкивал его образами этих двоих, переплетенных в страсти, но, тем не менее, Дзирт был будто ослеплен своими потребностями и гордыней, он не прошел важное испытание в своих отношениях с Далией.
И где он потерпел неудачу, этот человек, Энтрери, преуспел.
Он посмотрел на убийцу, который спокойно сидел, принимая напитки и даже похлопывания по спине, но со сдержанным, обособленным выражением.
Когда Дзирт обнаружил перерыв в потоке поздравлений, он наклонился и прошептал Энтрери, - Согласись, есть определенное удовлетворение в том, что мы сделали этой ночью, в добре, которое мы сотворили.
Артемис Энтрери посмотрел на него так, как будто он потомок эттина. - На самом деле, - поправил он, - как мне кажется, мы помогли им, а они забросали нас камнями.
- Они не знали, что это вы были на крыше, - возразил Дзирт.
- Тем не менее, обидно.
Но даже неумолимый сарказм Энтрери не мог притупить эту ночь для Дзирта. Он привел своих спутников в это место, надеясь именно на такую ситуацию и развязку. Нет, это описание не подходит, подумал дроу, поскольку эта ночь превысила его самые смелые надежды на их авантюру в Порт Лласте.
И это только начало, поклялся Дзирт До'Урден, поднимая кружку в тосте за Артемиса Энтрери.
Убийца воздержался, но Амбра и Далия с удовольствием присоединились, и даже Афафренфер отбросил неприязнь к алкоголю и поднял кружку.
- Это только начало, - прошептал Дзирт, губами в пене.
***
- Тэйцы не представляют угрозы, - сказал Эффрон Дрейго Проворному. - Они разрозненны и малочисленны, и во главе с этой нежитью, Валиндрой Теневой Мантией, которая стала лепечущей дурочкой.
- Очень сильной лепечущей дурочкой, - напомнил Дрейго Проворный. Он сидел в кресле, в задумчивой позе, держа руки перед собой и барабаня пальцами, с высокомерным выражением, запечатленным на его выветренном старом лице, будто он смотрел свысока и понимал, что его приспешники на земле, намного ниже него, и не в состоянии понять.
По крайней мере, Эффрон видел это именно так.
Молодой кривой тифлинг старался сдерживать свои эмоции. Эффрон знал, что он уже на зыбкой почве с лордом Дрейго и не хотел усложнять это потенциальное болото взрывом.
Но на самом деле хотел закричать. Он отправился в Лес Невервинтера и заметил тэйцев, число которых сократилось до неорганизованных очагов ревнителей-ашмадай. Сейчас это были независимые банды, явно потерянные, без координации высших сил, в частности Валиндры, которая заняла ту древовидную башню, которой владела Силора, но казалась неспособной ни на что, кроме тарабарщины.
Когда Дрейго Проворный дал ему эту задачу, он думал, что это важное поручение, но скоро, рыская по Лесу Невервинтера, Эффрон захотел знать, вдруг старый иссохший негодяй просто отправил его подальше от более важных вопросов.
- Ты явился, как будто полагаешь, что твои слова должны меня утешить, - сказал Дрейго Проворный.
- Тэйцы не представляют угрозы, - ответил Эффрон, продолжая придерживаться логики.
- Валиндра Теневая Мантия, несомненно, сильна и опасна.
- Она слабоумная.
- Что делает ее вдвойне опасной.
- Она никогда не вернет способности, чтобы организовать рассеянные остатки сил тэйцев в копье, нацеленное на Невервинтер, у нас нет никаких преград против продолжения наступления в Лесу Невервинтера.
- В данный момент это меня не волнует.
Эффрон хотел поспорить, но промолчал и вместо этого переварил слова Дрейго Проворного. Он позволил им впитаться и попытался следовать за рассуждением старого шадовара. Почему Дрейго Проворный говорит такое в связи с тэйскими силами? Или более конкретно, в связи с относительной изменчивостью и опасностью, исходящей от Валиндры Теневой Мантии? Если его не волновало возвращение в Лес Невервинтера или попытка вернуть город, то почему Валиндра и другие тэйцы вообще имели значение?
- Я не верю, что Сзасс Тэм соблаговолит вернуться в регион, - сказал Эффрон. - Кольцо Страха выглядит довольно безжизненным, и, в самом деле, лишено какой-либо реальной силы. Учитывая сложность создания или воссоздания такого кольца, оно вряд ли стоит труда или риска. Жители Невервинтера теперь знают о тэйцах и будут отчаянно с ними сражаться.
- У меня нет оснований полагать, что Сзасс Тэм в ближайшее время направится в Невервинтер, - ответил Дрейго Проворный. - Он мог бы, или, что более вероятно, мог бы кто-то из его выскочек и амбициозных приспешников, но это не имеет значения.
Эффрон понял, что разговор вернулся к начальной точке, и ему снова пришлось сдерживать свои эмоции. Он почти спросил Дрейго Проворного, в чем состоит проблема, учитывая все, что только что сказал чернокнижник, но понимал, что это признание поражения, признание того, что Дрейго Проворный думал на более высоком уровне, чем он, а Эффрон, конечно, не мог этого допустить.
Так что он стоял, довольно долго глядя на старого шадовара, сопоставляя все части воедино в логическом порядке и взвешивая каждый лакомый кусочек, который Дрейго Проворный предложил совместно со способом, который скрытный чернокнижник предложил им.
И тогда он понял.
- Вы боитесь, что Валиндра Теневая Мантия будет угрожать Дзирту и Далии… нет, только Дзирту, - сказал он. - Все дело в бродяге-дроу. Остальные не имеют для вас значения.
- Очень хорошо, - похвалил Дрейго Проворный. - Возможно, ты, наконец, меня слушаешь.
- Она не последует за Дзиртом, если бы она сделала это, то он и его спутники уничтожили бы ее, - сказал Эффрон.
- Ты этого не знаешь. Иной смысл.
- Но я закончил! - настаивал Эффрон. - Валиндра сидит в своей башне, бормоча имя Арклема Грита снова и снова, как литанию против наступающего здравомыслия, а не в попытке его сохранить. И теперь к своему лепету она добавила второе имя, Дор'Кри. Половину времени она несет тарабарщину с этими именами. Он вскинул руки, и драматично запрокинув голову, провозгласил, - Арк-Кри Лем-Дор-Грит! - в шутливой манере.
- Я сомневаюсь, что она достаточно в себе, чтобы вспомнить, что она может бросать заклинания, даже просто излагать слова по отдельности, - закончил он.
- Значит, ты охотно пойдешь и убьешь ее, - ответил Дрейго Проворный.
Эффрон постарался не побледнеть, но знал, что в этом не преуспел. При всем своем комичном драматизме, он знал в своем сердце, что оценка Дрейго Проворного опасности Валиндры Теневой Мантии была, вероятно, намного ближе к истине, чем его собственная. Она лич, в конце концов.
- Это ваш приказ? - спросил он мрачно.
Дрейго Проворный над ним посмеялся, и Эффрон в очередной раз понял, что победа осталась за иссохшим старым негодяем.
- Если она останется в Лесу Невервинтера, не обращай на нее много внимания, только убедись в том, что ты мне рассказал, - приказал Дрейго Проворный. - Наши истинные цели оттуда ушли, и поэтому, возможно, Валиндра о них забудет.
Первая часть последнего изречения насторожила уши Эффрона. - Ушли? - прошептал он.
- Не беспокойся об этом, - наказал Дрейго. - Поверь, я наблюдаю за ними.
Лицо Эффрона напряглось, и он вздрогнул, когда понял, что Дрейго Проворный заметил волнение в его голосе.
- Каков ваш приказ, лорд Дрейго? - спросил он.
- Возвращайся к учебе. Когда ты понадобишься, я дам знать.
Эффрон сел на пол, сопротивляясь нежелательному приказу, но, не имея никакой реальной силы возразить или отменить приказ. Прошло несколько сердцебиений, и Дрейго Проворный посмотрел на него с любопытством.
- Я хочу вернуться на Торил, - выпалил Эффрон, но он знал, что его голос звучал отчаянно и жалко.
Дрейго Проворный улыбнулся.
Эффрон неловко поерзал. Он был на милости старого чернокнижника. Он только что это признал.
- Я предполагаю, не для того, чтобы дальше следить за Валиндрой - заметил Дрейго Проворный.
- Я вам помогу следить за Дзиртом До’Урденом.
- Ты нанесешь удар и будешь уничтожен —
- Нет! - решительно перебил Эффрон. - Я этого не сделаю. Только с вашего согласия.
- Почему я должен тебе доверять? Почему я должен тебе это позволить?
Эффрон только пожал плечами, с его искривленной фигурой и безжизненной рукой, бесполезно болтающейся у него за спиной, это движение казалось курьезным и жалким. У него, конечно, не было ответа, и поэтому, он был удивлен, когда Дрейго Проворный согласился.
- Значит отправляйся на Торил, - сказал старый чернокнижник. - Проверь Валиндру и подтверди свои подозрения и ожидания — и знай, я не буду к тебе милосерден, если она доставит мне проблемы! Будь внимателен и не торопись. Это важно!
- Да, Мастер.
- Тогда, как можно осторожнее, следи за городом. Дзирт и его спутники могут все еще использовать его в качестве базы, но если нет, то следуй по их стопам. Найди их, но наблюдай издалека. Узнай о людях вокруг них. Я хотел бы иметь полное представление об их окружении: городках, ополчении, обо всём и всех, кого они считают союзниками и обо всех и всём, что они считают врагами.
- Да, Мастер! - сказал Эффрон, тщетно пытаясь сдержать волнение в голосе.
- И прежде всего, узнай для меня, которой богине молится Дзирт До’Урден?
- Я предполагаю, что Миликки.
Дрейго Проворный тяжело на него посмотрел, и Эффрон попятился на шаг.
- И также, если сможешь, узнай, какая богиня отвечает на его зов.
- Мастер?
Дрейго Проворный просто сидел, не мигая, будто уже ничего обсуждать.
С кратким поклоном Эффрон развернулся и выбежал из комнаты, чтобы собрать сумку к путешествию на Торил. Однако он не сразу покинул башню Дрейго Проворного, поскольку, хотя он и надеялся следовать приказам своего учителя — поскольку, конечно, он боялся разозлить Дрейго Проворного снова — он понял, что эта группа сломала, разбросала и победила любой и каждый план, или заманила в ловушку Дрейго Проворного его и его отца.
Эффрон намеревался подготовиться лучше, чем, возможно, поймет лорд Дрейго.
Он дождался подходящего момента и проскользнул обратно в личные покои Дрейго Проворного. Он знал комнаты довольно хорошо, служа прямым дублером человеку почти десять лет. Сначала он направился в дальний конец комнаты, к большой дубовой панели украшенной чудесным изображением великой охоты с теневыми мастиффами, ведущими охотников-шадовар в погоне за убегающим лосем.
Эффрон засунул пальцы за рога лося и нажал, панель отодвинулась, открыв ящик писем, тридцать рядов в высоту и двадцать в ширину для шестисот туб со свитками. Большинство из них были заполнены.
Эффрон знал картотеку, так как сам ее составлял. В самой середине, в заурядных тубах, были самые сильные заклинания. Он взял одну, посмотрел и положил на место, Эффрон перебирал тубы пока не нашел нужные ему двеомеры. Он открыл тубу дрожащими пальцами и выдвинул пергамент, даже не смея его развернуть. Эффрон знал, что ему далеко до этого заклинания, ибо без свитка он не мог даже пытаться его применить. И даже со свитком, это было бы отчаянным шагом.
Но сейчас отчаянные времена.
Эффрон сунул заклинание под мышку, закрыл крышку на тубе и положил ее назад, на свое место. Он закрыл панель, нажав на колесо одной из колесниц охотников, и направился к ларю с пустыми тубами для свитков, чтобы защитить украденное заклинание.
Молодой тифлинг глубоко вздохнул и убедил себя, что Дрейго Проворный, скорее всего, даже не подойдет к этому потайному шкафчику, и уж точно не хватится именно этого свитка. Оно появилось у Дрейго Проворного еще до рождения Эффрона, в конце концов, у старого чернокнижника редко возникает необходимость в таких заклинаниях здесь, в Царстве Теней. Подумав об этом, Эффрон снова тяжело сглотнул, может ли Дрейго Проворный отправиться на Торил в ближайшее время? И если да, и если ловить Дзирта До’Урдена, разве он не мог бы хотеть вторую копию, свиток, этого самого заклинания?
Эффрон, полный решимости рискнуть, запрятал тубу со свитком в свою мантию.
Он знал, что следующая часть будет сложнее, поскольку он будет доставать нечто более очевидное. Дрейго Проворный, конечно, мог заметить отсутствие этого предмета, но в этом случае, Эффрон решил, что сможет оправдать его заимствование как необходимую защиту.
Клетка Гвенвивар не была единственным таким орудием Дрейго Проворного, хотя, конечно, она была самой продуманной. Клетка Гвенвивар, в конце концов, должна была не только уменьшить и удерживать кошку, но и не давать ей вернуться в свой Астральный дом.
Эти другие остроги не были столь продуманы, и действительно, казались лишь простыми сосудами за закрытыми дверцами другого шкафчика.
Эффрон открыл эти дверцы и махнул рукой, чтобы развеять вечный магический туман, который держал содержимое шкафчика в целости и в состоянии застоя. За туманом Эффрон увидел зверинец Дрейго Проворного, и он был не таким, какому позавидует маленькая девочка, мечтающая о щенках и котятах. Такая коллекция, скорее заставила бы любого ребенка любой расы бежать в ужасе или упасть на землю, парализованным в самых глубоких ямах страха.
Поскольку ни одно из существ в этих многочисленных сосудах не было живым. Верные некромантическим пристрастиям Дрейго Проворного, они были мертвыми существами, или скорее нежитью, на различных стадиях разложения, а также пара магических конструктов, големов. Эффрон взял новейший сосуд и поразился крошечному темно-коричневому увальню внутри. Дрейго Проворный совсем недавно подобрал этот труп на улицах Невервинтера.
Проведя лишь несколько мгновений вне шкафчика, крошечный темно-коричневый увалень пошевелился и неуверенно встал, как будто рассмотреть Эффрона. Он был крошечным только из-за сосуда, и если Эффрон вывалит зомби, он быстро вернет свой двенадцатифутовый рост.
Да, ему, возможно, потребуется такой сокрушительный солдат против этих грозных врагов. Он положил сосуд в свою сумку.
Однако он пришел сюда не за ним, а за другим, за существом, которое он создал по велению Дрейго Проворного, используя древнее Руководство Големов, предоставленное его учителем. Это было одно из величайших испытаний Эффрона, и его величайшее достижение. Это, пожалуй, больше, чем, что-либо еще — за исключением его наследия — завоевало его большой рост в рядах приспешников лорда Дрейго.
Он взял сосуд из шкафчика. Внутри был скелет змеи, не длиннее среднего пальца Эффрона. Она шевелилась и извивалась, затем поднялась и начала раскачиваться, Эффрон, от ее танца, на мгновение забылся, и это притом, что голем был в сосуде и уменьшен, его настоящая длина, более чем в два раза превышала рост высокого человеческого мужчины.
|
|
|
