Концепт «кот/кошка» в сказках и мифах народов мира и немецком фольклоре

Кошка - это одно из древних животных, известных человеку. Благодаря своим качествам (ловкости, умению ловить грызунов и змей и др.) она попала не только в мифологию разных народов мира, но и в фольклор. В данной работе будет уделено внимание и некоторым мифологическим аспектам, посвященным образу кошки.

При изучении сказок возникает проблема первоисточника сказок. Широко распространено мнение, что у сказок нет первоисточника, что их сочиняли люди, прилагая лишь свою фантазию. Одни ученые, например А.Н. Веселовский [3], считают, что истоки поэзии лежат в народном обряде. Другие же, в частности Е.М. Мелетинский [12], полагают, что протографом сказки является миф. Согласно взгляду В.Я. Проппа [18], эта концепция является верной, так как уже давно установлено, что мифологическое сознание, присущее нашим древним предкам, не могло генерировать рождение сказки. Начало истории фольклора связано с потребностью людей осознать окружающий их мир природы и свое место в нем. Из глубины веков пришли к нам мифы, объясняющие законы природы, тайны жизни и смерти в образно-сюжетной форме. В отличие от мифов, фольклор - уже вид искусства. Формирование сюжетов, образов, мотивов происходило постепенно, с течением времени обогащалось, совершенствовалось исполнителями. Сравнительно-историческое изучение широкого круга мифов позволило установить, что в мифах различных народов мира - при чрезвычайном их многообразии - целый ряд основных тем и мотивов повторяются. К их числу, древнейших и примитивнейших, относятся и мифы о животных. К сожалению, мифы о кошках в чистом виде не сохранились. Ведь это и понятно - лишь относительно в недавнее время сказки стали собираться и записываться на разные виды носителей информации. Доказательством того, что сказка является отражением мифа, служит явление антропоморфизма - наделение животных человеческими качествами. Это отражение древнейших языческих верований, согласно которым животные наделялись душой и разумом и потому могли вступать в осмысленные отношения с человеком.

Обратимся к анализу немецких народных сказок, в которых упоминается кот/кошка. Одним из самых распространенных сказочных сюжетов является сказка о «коте в сапогах», к которой примыкает другая немецкая сказка о том, как отец оставил в наследство старшим сыновьям петуха и косу, а младшему кошку и как братья продали всё это в стране, где их не знали. Ясно, что этот вариант представляет искажённую сказку о том, как младший получил «убогий», но «необыкновенный» дар.

Во введении к «Коту в сапогах» обычно рассказывается о дележе наследства: младшего брата обделили при разделе - он получил только кота, но кот стал его чудесным помощником. Сравнительный фольклорный материал убеждает, что «кот в сапогах» был первоначально тотемным животным, считает В.Я. Пропп. [18]. В свете этих соображений становится понятным еще один вид дарителей, а именно благодарные животные. Это - комбинированный персонаж. Благодарные животные вступают в сказку как дарители и, предоставляя себя в распоряжение героя или дав ему формулу вызова их, в дальнейшем действуют как помощники. Все знают, как герой, заблудившись в лесу, мучимый голодом, видит рака, или ежа, или птицу, уже нацеливается на них, чтобы их убить и съесть, как слышит мольбу о пощаде. Формулы «не ешь меня», «не убей меня» и др. отражают запрет есть животное, которое может стать помощником. Не всегда герой хочет съесть животное. Иногда он оказывает ему услугу: пташки мокнут под дождем, или кита выбросило на сушу - герой помогает им, а животные становятся его невидимыми помощниками. Можно полагать, что эта форма, форма сострадания к животному, есть форма более поздняя. Эта же форма проявляется в скзаке, записанной Л. Бехштайном в сборнике «Немецкие сказки и сказания» под названием «Das Kätzchen und die Stricknadeln» [28], где благодарная за свое спасение кошка награждает бедную женщину.

Сказка вообще не знает сострадания. Если герой отпускает животное, то он делает это не из сострадания, а на некоторых договорных началах. Это видно особенно в тех случаях, когда животное попадается в сети или ловушку или в ведро героя, когда он не нацеливается в него, а когда оно поймано им. Кот, например достаётся младшему сыну в наследство. Далее следует диалог между котом и его новым хозяином, в ходе которого кот обещает герою помочь ему в обмен на сохранение собственной жизни.

Можно показать, что рыба или другие животные, пощаженные, а не съеденные, не что иное, как животные-предки, животные, которых нельзя есть и которые потому и помогают, что они тотемные предки. Ссылаясь на Б.Г. Анкермана, В.Я. Пропп говорит, о существовании верования, что при смерти человека его душа переходит в рождающийся в этот момент индивидуум тотемного рода, и наоборот, душа умирающего тотемного животного переходит в новорожденного той семьи, которая носит его имя. Поэтому животное не должно убиваться и его нельзя есть, так как иначе был бы убит и съеден родственник. [17].

Эта свойственная тотемистам вера с переходом на оседлую жизнь и земледелие принимает иную форму. Единство между человеком и животным заменяется дружбой между ними, причем эта дружба основана на некотором договорном начале. Говоря о потухании тотемизма, Б.Г. Анкерман пишет, что у многих других племен господствует воззрение, что между человеком и животным существует отношение дружбы, которое выражается в взаимной пощаде и помощи. Происхождение такого отношения приписывается основателю племени и обычно объясняется тем, что этот основатель некогда, в момент великой нужды, получил помощь от животного священной породы, или был спасен им из опасности. Всем известные легенды сообщают об этом. Предок племени заблудился в лесу, ему угрожает смерть от голода или жажды. Животное ведет его к ключу воды или показывает ему путь домой; или он бежит от преследующих его врагов, но задержан широкой рекой. Большая рыба переносит его на своей спине на тот 6epeг.

Чудесная кошка, доставшаяся в наследство, фигурирует и в восточнославянском варианте волшебной сказки о коте в сапогах. Младший сын Иванушка-дурачок получает в наследство кота и печь, т.е. тотемное животное и родовой очаг, принадлежавшие младшему по праву минората.