01 октября 2018. Как избежать суеты. Часть 1

Мы продолжаем читать «Наставления» преподобного Марка Подвижника о духовной жизни из первого тома «Добротолюбия». Напомню, что последние две беседы по его наставлениям так или иначе касались той роли, которую играет суета в духовной жизни человека. И мы говорили, что по существу своему задача суеты, по выражению Марка Подвижника, задача тех духов, которые вовлекают человека в суету, заключается в том, чтобы лишить его молитвы, лишить его смирения. И суета (тоже мы об этом говорили) заключается в том, что некие земные цели и задачи человека становятся наиважнейшими; пусть не единственными, но самыми важными. Как только некая земная ценность, земная цель становится самой важной, самой главной, это и свидетельствует о суетности в данный момент человеческой жизни, о том, что он погружается в суету.

В прошлый раз мы пытались подробно разбирать, почему это так. Хотя, говоря языком, скажем, строгих евангельских заповедей, Господа Бога нужно любить всем сердцем и стремиться к Нему всеми силами. И если в данный момент стало что-то важнее, чем стремление к Нему, естественно, человек в этот момент движение ко Христу прекращает и от этого стремления отпадает и уходит в сторону. Конечно, это явление временное, как некое встречающееся искушение, которое может быть преодолено. И только при нерадении и забвении, при упорстве человека оно вовлекает его целиком, а возвращение назад становится трудным. По-прежнему возможным, но очень трудным.

Поскольку все мы люди, вовлеченные в той или иной степени в суетность, мы можем с недоумением сказать: «А вообще возможно ли иное бытие? Причем не в монастыре, а именно здесь, в миру, в некой социально организованной жизни, структурности, связанной со всеми зонами ответственности, попечениями, в том числе и с вожделениями, желаниями, проблемами и так далее. Можно ли иначе здесь жить? » И этот вопрос не праздный. Он в некотором случае может даже показаться риторическим, потому что понятно же, что нельзя. И человек задает его. И я сам слышал неоднократно этот вопрос в такой именно риторической интонации, когда вопрошающий понимал, что, разумеется, нельзя, а раз нельзя, то это невозможно. Стало быть, священник ли, отцы ли святые, Евангелие ли требуют невозможного – и говорить тут не о чем.

Но вот насколько это невозможно, мы и попробуем сейчас разобраться. Прочтем для начала сорок девятый абзац «Наставлений» преподобного Марка Подвижника:

Необходимые и смотрительно встречающиеся нам дела неизбежны, но безвременные занятия должно отвергать, предпочитая им молитву, в особенности же отвергать те, которые вовлекают нас в большие траты и собрания излишних имений. Ибо насколько кто ограничит их о Господе и отсечет излишнее вещество их, настолько и мысль удерживает от развлечения, а сколько удержит мысль, столько и чистой молитве дает место и показывает искреннюю веру во Христа. Если же кто-либо по маловерию, или по какой-либо другой немощи, не может этого делать, то по крайней мере да познает истину и по силе своей да простирается вперед, обвиняя себя в младенчестве.

Это характерное замечание для кроткого и премудрого преподобного Марка Подвижника. Если человек не может делать то, о чем он говорит в том или ином наставлении, то, по крайней мере, познав, что он это должен делать, он может плакать и хотя бы желать исполнить то, что должен исполнить. Этот плач если и не приведет его к возможности избавиться от суеты, то хотя бы приведет к смирению.

И вот небольшой абзац. И что мы видим в этом абзаце? Конечно, совершенно упраздниться от всякого мирского попечения, совершенно отдаться только молитве не может не только современный человек, не может этого сделать и современный монах, потому что само по себе то или иное количество совершаемых дел на самом деле не является препятствием к молитве и не является препятствием к духовной жизни. Если человек не может совсем отстраниться от дел (это неизбежно даже у монаха, даже в монастыре), то он может устраниться от суеты. Можно избежать суеты. Дел, попечений, ответственности, послушаний человек хоть в миру, хоть в монастыре избежать не может, а избежать суеты может и должен.

Даже те люди, которые ушли в пустыню (скажем, есть подлинно удивительные описания отшельнической жизни преподобного Серафима Саровского или преподобного Сергия Радонежского; это самые известные жития, хотя есть и другие отшельники), они же делали что-то. Скажем, преподобный Сергий топил печь, носил дрова, сушил сухари, худо-бедно, когда жил один, варил себе какую-никакую похлебку, рубил кельи. Серафим Саровский старался и этого всего избежать, но келью себе таки делал, рубил, огородик какой-никакой в какое-то время у него был, и он за ним ухаживал худо-бедно. То есть какие-то вполне естественные человеческие дела были даже у таких удивительных людей, удивительных аскетов, отшельников, но суеты у них не было. Поэтому в этом вопросе и нужно разобраться подробнее.

Как и говорит здесь преподобный Марк, дела могут быть неизбежные, необходимые и нужные, но есть некоторые дела, которые можно отвергнуть и нужно отвергнуть, ибо они являются как раз суетой, разрушающей молитву и вовлекающей в тщеславие или гордыню. Стало быть, разрушающей смирение.

Есть дела, которые человек делать должен. И эти дела включены, так скажем, в план домостроительства человеческого спасения, они Промыслом Божьим включены в тот ритм, в то дело, в тот путь, в ту организацию моей жизни, которая и приводит каждого человека ко спасению. То есть это необходимые условия, организующие путь каждого человека к Богу, обеспечивающие путь каждого человека к Богу. Они предусмотрены Промыслом Божьим, включены в план человеческого спасения и поэтому не являются отклонением от пути, не являются суетой, не являются тем, что разрушает человека. Все эти дела созидают человека, ибо они предусмотрены Богом, и каждое из них может твориться и творится по воле Божьей, потому что Бог повелел этим делам осуществляться как условиям, необходимым для человеческого спасения.

Но есть дела такие, которые делаются не по Божьему Промыслу, не по предуведению Божьему, а по нашей собственной инициативе, не по воле Божьей, а по воле нашей. И таким образом эти дела совершаются. Но поскольку они совершаются по нашей собственной воле, они совершаются для нашей славы, для нашего удовольствия и для нашего обогащения: или обогащения славой, или обогащения знаниями, или обогащения деньгами – чем угодно.

То есть если некое дело, выполняемое мной, насущно необходимо для организации моей жизни, то оно может совершаться и совершается по воле Божьей. Но есть дела, которые я совершаю потому, что мне хочется их совершить, они в Промысл Божий не включены, это просто моя собственная инициатива, я решил просто так сделать, потому что мне так захотелось ради себя самого, для созидания славы своей. Даже если нам мнится, и мы думаем, что некое дело предпринимаем для стяжания славы Божьей, но на самом деле это мы предприняли по своей инициативе (не по воле Божьей, а по своей собственной инициативе), то может статься, что это дело, как бы начинаемое к славе Божьей, может состояться к славе нашей собственной. Тогда оно обернется не славой Божьей, а нашим позором. Всякое бывает…

Важно, что эти самые дела, которые не включены в Промысл Божий, не задуманы Богом, – не те дела, для которых я предназначен, приведен в мир и которые должен совершать.

Именно моя собственная прихоть, мое собственное похотение приводят к совершению этих дел – вот эти дела и будут считаться суетой. И, конечно, они, поскольку являются суетой, и будут отвлекать от молитвы, отвлекать от смирения и отвлекать от духовной жизни, развлекая ту самую духовную жизнь.

Приведем простые примеры. Когда, скажем, человек выбрал себе спутницу жизни, он женится. Он осуществляет волю Божью. Тем более если, скажем, он молодой семинарист, для которого это просто некое послушание, некоторое бремя, возложенное на него обстоятельствами его обучения. И задача его жизни – он должен найти себе жену, он ее ищет, и он ее нашел. И вот он для того, чтобы сочетаться с ней браком, вступает в систему очень сложных, очень хлопотных, очень непривычных для него, юного, молодого, первый раз женящегося, организационных вопросов, проблем и так далее. Знакомство с родителями, поход в ювелирный магазин, платье, цветы, столовая, кафе, ресторан, машины, поездки, друзья, приглашения… Обычно это все называют суетой, и человек суетится, как бы мы сказали на нашем обыденном языке. Но с точки зрения духовной это не суета, ибо он должен жениться. И все, что является необходимым для сочетания браком, он должен сделать, в том числе и такую, с какой-то точки зрения, нелепую современную молодежную традицию выкупа. Но юноша, если он юноша, должен пройти и это; смириться и пройти. Как бы нелепо это ни казалось, но так принято, такое устройство этого мира. И он подчиняет себя нормам и правилам этого мира, ибо в этом нет греха. И это подчинение, эта, в сущности, нелепая вещь не становится суетой, она не разрушает его, а созидает, учит смирению, учит терпению, учит жить среди мира, в котором очень много нелепых условностей, но он пришел не менять этот мир, а послужить спасению людей, в нем живущих. Он, может быть, даже постигнет в этот момент слова из послания апостола Павла к Филиппийцам, что Христос Сам Себя умалил, во всем был послушен, смирил Себя даже до смерти и смерти крестной (см. Флп. 2, 8). И может быть, ему откроется, до какой степени однажды ему придется смириться. И вот все это вроде нелепое действие, но оно созидает духовную жизнь, не разрушает.

Но в этом же самом некоем комплексе свадебных попечений у верующего человека не только регистрация брака и все прочие свадебные ритуалы, но и таинство Венчания, и среди всего этого, если он внимательный человек, он знает, что есть вещи, которые в эту допустимую суету вносят недопустимую суетность. Когда, например, он, чтобы организовать свадебные торжества, пытается бронировать некую столовую или кафе, но вдруг приходит помысел или кто-то из друзей или подруг невесты предлагает: к чему же кафе, давайте в ресторане, все-таки один раз женитесь... И вот тут он понимает, что он не может позволить себе подобной роскоши, только если взять обременительный кредит. А так ли уж он ему нужен, этот кредит? И он подходит к своей будущей жене, матушке: «Знаешь, конечно, можем мы напрячься и взять кредит и сделать это в ресторане, но стоит ли это нам делать? Может быть, мы сделаем это попроще, в кафе: вкусно, весело, интересно, просто не очень богато? Тут вопрос не во вкусности и не в свадебном ритуале, а в возможности сделать это роскошно, шикарно. Но, по сути дела, это только статусом отличается от того же самого собрания в кафе или столовой. Только статусом, то есть внешним впечатлением. Нам это самим нужно или нет? » Трезво рассуждая, они могут отвергнуть это самое суетное предложение. Можно прокатиться свадебным кортежем на хорошем автомобиле, а можно нанять очень дорогой автомобиль. Это тоже будет искушением, как здесь ясно говорит и преподобный Марк Подвижник.

И так во всем. Человек понимает, что он семейный человек, он должен воспитывать детей. У него есть дети, он должен их воспитывать, а значит, он должен их вести в школу. Может быть, это будет обычная государственная школа, а может быть, есть необходимость повести ребенка в платную гимназию. Может быть, он будет, приходя из школы, читать книги, а может быть, есть необходимость отдать его в кружки, и это будут новые расходы, но главное – новая сложность в организации жизни: надо будет ездить, встречать, забирать, это гораздо больше передвижений. Но это не будет суетой, если занятие этого ребенка в художественной школе или спортивной секции действительно является потребностью ребенка и смиренным послушанием воле Божьей, отца или матери.

И так все в этой сложной жизни. Действительно, есть то, что созидает жизнь семьи, мою духовную жизнь, созидает жизнь вверенных мне детей, а есть то, что будет разрушать. И это всегда все очень близко. И различить это необходимо.

Для начала, чтобы действительно научиться различать, что можно, а что нельзя, что является осуществлением воли Божьей, а что не является, нужно изменить свое отношение к тем делам, которые я с неизбежностью должен совершать. Нужно принять эту неизбежность, принять ее без ропота. Мы же понимаем, что кто-то должен приготовить ужин, кто-то должен сходить в магазин, кто-то должен заправить машину, если она есть, или ее помыть, кто-то должен прибрать в комнате или купить необходимую кровать или шкаф, или отремонтировать то, что сломалось, отремонтировать обувь или купить новую. Это неизбежные в этом мире явления жизни. Неизбежные. Это как спать и есть. А раз неизбежные, то с этим нужно примириться. С ними примирился Христос, с ними должны примириться и мы, христиане. Это вещи неизбежные: как поход в больницу, учеба в школе или в системе высшего образования. Это то, что с неизбежностью придется делать. Именно неизбежно. А раз это неизбежно, то мы должны с этим смириться, это принять и понять, что это некое бремя послушания, налагаемое от Бога всем живущим в этом мире людям, бремя, которое нужно совершить с верой, что это неизбежно. А значит, мы покоряемся необходимому. А значит, это есть воля Божья. И мы должны принять это с молитвой, с упованием на Бога и с благодарением Богу, когда Он помогает нам выносить все бренности этого бытия.

И когда мы примем это действительно смиренно, когда мы примем это действительно с покорностью, благодарностью и молитвой, мы прикоснемся неожиданно к тайне. Ибо мы в Церкви. Мы, христиане, прикоснемся к тайне Иисуса Христа, Который именно это все и принял, принял и понес всю эту немощность человеческого бытия с ее неизбежностями, с ее сложностями, ее трудностями. Но это все не оторвало Его от Отца, Он сохранил Свою связь с Ним. Сохраним и мы, если именно примем это безропотно.

Мешает этому именно наша ропотность, будто бы мы можем и должны жить иначе: «Вот, опять надо делать домашнее задание с ребенком, опять надо варить кушать, опять надо покупать одежду, опять нужно шить новую, опять надо спустя двадцать лет покупать кровать, которая совсем уже износилась!.. » Да, вот такая эта жизнь – тяжелая, нудная. Но если мы принимаем это как неизбежность человеческого бытия, не мечтаем о чем-то несуществующем, будто мы завтра станем ангелами, мы принимаем это, как принял Христос, и несем это как одну из составляющих креста, возложенного на нас Богом. И когда мы примем это и покоримся этому, тогда увидим и поймем, что действительно Христос говорит: бремя Мое легко есть (Мф. 11, 30). Если только мы научимся у Него смиренному несению этого креста.

И этому нужно именно учиться. И это приведет нас в конце концов к тому, что вся наша жизнь, даже тогда, когда мы в семье или на работе, будет служением Богу, потому что мысль наша, сердце наше будут неразрывно связаны со Христом, о Котором мы будем помнить, Которого будем призывать. Поскольку мы покорились этим делам как воле Божьей, то мы идем на работу, потому что нам поручили ее совершать, мы учим детей, потому что их нужно учить, это бремя, возложенное на нас Богом, это послушание от Бога в воспитании Его детей. Мы идем в магазин или зарабатываем деньги для того, чтобы накормить вверенную мне Богом жену, или вверенных мне Богом детей, или оставленных на мое попечение родителей. Каждый поход в магазин, в мебельный центр, в систему дополнительного образования, поездка в электричке, когда мы едем к родителям, или в потоке машин, когда мы выезжаем за город, чтобы посетить родителей, – все это будет исполнением воли Божьей. Значит, все это будет служением Богу и ближнему.

Этому и нужно учиться в первую очередь, отделяя свое от Божьего. Это дети, которых мне дал Бог. Это жена, которую мне дал Бог. Это родители, благодаря которым я вообще смог появиться на свет; на мое попечение они оставлены. Это человек, которого ко мне привел Бог, чтобы я дал ему совет, милостыню или помог еще каким-то образом. И проходя такое послушание, такое учение, я пойму, что все, что меня окружает, есть условия, созданные для меня Промыслом Божьим. Все это свидетельствует о том, что Бог обо мне позаботился и явил мне Свою милость, позаботился о том, чтобы я смог осуществить свою жизнь. И это приведет и к смирению, и к любви, и к благодарности к Богу. И, таким образом, все обычные дела, которые так утомляют нас, при изменении отношения к ним станут не угнетать нас, а станут источником смирения, молитвы и благодарности.