17 сентября 2018. О причинах падения

Мы продолжаем читать «Наставления» преподобного Марка Подвижника из первого тома «Добротолюбия». И обращаемся к сорок третьему абзацу этих «Наставлений»:

Добродетели прощать обиды препятствуют две страсти: тщеславие и сластолюбие – а потому прежде всего должно отречься от них в уме и потом уже стараться о приобретении и этой добродетели. Потому вступи в борьбу с твоею волею для преодоления сих страстей. Борьба эта междоусобная и она не внешняя (ибо не с ближними нашими должны мы будем вести борьбу), но внутренняя, и никто из людей не будет вспомоществовать нам. Мы будем иметь только одного Помощника, таинственно в нас сокровенного со времени крещения – Христа, Который непобедим и от Которого ничто не сокрыто. Он будет способствовать нам в сей борьбе, если мы по силе своей будем исполнять Его заповеди. Противники же наши, как выше сказано: сластолюбие, соединенное с телом и тщеславие, которое мною и тобою обладает. Они прельстили Еву и обольстили Адама: сластолюбие указало древо, «яко добро в снедь», «и угодно очима видети», а тщеславие присоединило к тому: «будете, яко бози, ведяще доброе и лукавое» (Быт.   3,   5–6).

Внутренняя брань, говорит преподобный Марк Подвижник, необходима для человека, который хочет научиться прощать обиды. Здесь важно помнить, и об этом говорит преподобный Марк Подвижник, что простить обиды нелегко. Есть небольшое (я бы сказал, крошечное) количество людей с определенным строем, душевной организацией, с определенным характером, которых обычно называют у нас отходчивыми: человек действительно не держит зла, не обижается. Бывают такие люди. Хотя, конечно, и их можно обидеть очень серьезно и сурово. Но таких людей все-таки немного.

А обычный человек, грешный, падший, если он не работал над собой (пусть он даже христианин, но обычный человек), не может прощать обиды. Не может. Это добродетель, которую нужно стяжать, которую нужно приобрести, это отзывчивость сердца добром на зло, способность сердца переломить злой вектор, сломать его направление, сломать его жало и в ответ воздать не злом, а добром. Это именно добродетель, дар благодати, это именно некий плод усилий человека, увенчанного благодатной помощью Божьей.

Поэтому удивляться тому, что мы не можем простить, не стоит. Мы все не можем простить: ни я, ни кто-то другой сами по себе простить обижающего нас человека не можем. Но с Богом это можно сделать. Христос, Который живет в человеке с момента крещения, как говорит здесь Марк Подвижник, может это сделать.

Но важно понять, что причина, по которой мы гневаемся, обижаемся и наносим ответный удар, обижаем другого в ответ на его укоризну или обиду, в том, что мы мним о себе, у нас есть мнение о себе, мы себя считаем великими, славными, достойными внимания, чести, уважения и любви. А с нами обращаются как с кем? Как будто мы никто и ничто, как будто мы грешники какие-то, как будто мы ничтожества какие-то. Как? Разве человек не знает, что я – великое существо, достойное чести и уважения! Да я вот то делаю и это делаю. А он что говорит?

Как же мы тогда говорим, стоя перед Чашей Христовой: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедший в мир грешныя спасти; от них же первый есмь аз»? Мы это говорим с каким настроением? Или, может, даже наши губы не шепчут этих слов? Может, наш ум не произносит эти слова? Может, мы просто слышим это как некие традиционные заклинания, но никто не отзывается на эти слова сердцем? В глубине души мы вовсе не считаем себя не то чтобы, скажем, первыми грешниками, да и вообще грешниками не считаем. «Конечно, у нас есть грехи, но не самые же страшные; вообще-то я очень даже хороший, очень даже милый человек, достойный любви человеческой, а на меня тут люди кидаются». Но тогда нечего удивляться, что с нашей душой ничего не происходит, ведь она лицемерит. А Бог, как мы знаем из Священного Писания, из Евангельского повествования, Бог, пришедший во плоти, ничего так не обличает, как именно лицемерие, потому что оно совершенно никаким образом не соизмеримо с Божественной правдой и Божественной любовью. Ни с истиной, которую явил Христос. Как же мы тогда говорим, читая в молитвах ко Святому Причащению: «Недостоин есмь небесе и земли и сея привременныя жизни, всего себе повивув греху, и сластем поработив»?

И вот приходит к нам человек и говорит: «Ты грешник». – «Нет, с чего ты взял? Ты сам на себя посмотри! » Но ведь ты только что, неделю назад, или несколько дней назад, говорил: «Да, я грешник, я недостоин жизни этой, счастья этого, любви этой, я недостоин любви Божьей, я недостоин любви человеческой». Я не достоин ничего, я достоин вечных мук – и больше ничего. В этом смысл слов, сказанных в этом случае святителем Василием Великим. Им сказанных. Даже не покаявшейся Марией Египетской или Никитой Столпником Переславским, а святителем Василием Великим. Он говорит эти слова, он их обретает в собственном сердце, он их произносит. Так как же тогда мы? Что мы думаем, что мы чувствуем, что мы тогда на самом деле есть-то такое, что мы за люди, если мы говорим в молитвах одно, а сердцем, умом нашим, поведением нашим не отзываемся на эти слова? А когда приходит человек извне и говорит нам ровно то же самое, что мы несколько дней назад говорили в молитвах сами про себя, мы категорически с ним не согласны. Значит, это лицемерие.

И вот именно поэтому Бог и попускает нам обиду, попускает нам уничижение, чтобы показать нашу напыщенность, нашу надменность, наше лицемерие. И, конечно, нам надо смириться. И тогда нам легко будет простить обиды. Нужно просто знать себя, познать, кто мы такие. Познать не только словами, произнеся слова молитвы, а в покаянии, в сокрушении. И в истинном познании самого себя открыть Богу свое сердце, потому что как же мы пустим Его в это сердце, если оно не открыто? Исповедь и есть открытие сердца для того, чтобы там жил Христос. Исповедь и есть искреннее как бы вынесение всего того зла и всей той лжи, которая накопилась в нашем сердце. Исповедь и есть орудие против лицемерия, она и призвана быть орудием против лицемерия, но мы и исповедь превратили в лицемерие.

Мы не каемся в своих грехах, мы не чувствуем действительно, что мы в них виноваты. Мы постоянно ищем оправдания, чтобы сказать и самим себе, и Богу, и людям: «То, что тебе кажется, будто я грешник, это все заблуждение! Ты не обращай на это внимание. Это все некий мираж. Но в глубине души пойми, что я хороший человек! » Мы это говорим себе, мы это говорим людям, мы говорим это Богу, что вот эти все грехи неважны, я хороший, я очень хороший человек. И вы должны это понять и как-то не заметить эти грехи, проигнорировать их; ну, с кем не бывает? Но поймите, что я в глубине-то души хороший человек. Вот это и есть лицемерие, потому что в глубине души мы нехорошие люди, именно в глубине души. Пока Христос не войдет в эту глубину души и не будет там жить, мы не будем хорошими людьми, а хорошими станем не потому, что мы ими стали, а потому, что сочетались со Христом, единственным Праведником, единственным хорошим Человеком, если так можно выразиться. И только когда в нас Христос и мы в Нем, только тогда мы действительно подлинно люди, настоящие люди. Но не потому, что мы сами по себе хорошие, а потому, что Христос, пришедший в нас Своей благодатью, Своим существом, Своей любовью, живет в нас и Своей жизнью преображает наше, в сущности, грешное, никчемное, больное сердце.

Вот это и нужно осознать в покаянии. Но мы этого не делаем, поэтому не можем смириться. И поэтому не знаем себя. Обижается человек именно потому, что он не знает себя. По сути вещей, по правде, по истине, если бы кому-то сказали, что ты человек грешный, ты плохой, ты сделал такие-то и такие-то вещи, то любой человек, познавший себя по совести, должен был бы сказать вслух ли, про себя ли: «Ого, если б вы знали, какой я на самом деле, вы бы вообще со мной разговаривать не стали, вы бы вообще меня слушать не стали, вы бы вообще со мной общаться никаким образом не пожелали. Если бы знали, какой я на самом деле! Слава Богу, Господь покрывает немощь мою и не показывает все то смрадное болото, которое на самом деле и есть в сердце моем, в сердце каждого человека». Любой мог бы так сказать, и это и было бы знанием самого себя. Обижающийся не знает себя, поэтому и не может простить.

А когда мы не можем простить, есть только два способа от этого как-то отойти и научиться наконец-то прощать. Первое – это познать себя, то есть просто искренне каяться и чисто исповедоваться, обвиняя себя, никогда не обвиняя других и никогда не выдумывая оправдания собственным грехам.

А второй способ подсказан нам самим словом Божьим, евангельскими словами Иисуса Христа: Молитесь за обижающих вас (Мф. 5, 44). Если человек начнет молиться за обижающего, то он сможет его простить.

Сорок четвертый абзац «Наставлений» преподобного Марка Подвижника:

(Иноки откуда заимствовали свой образ жизни? ) Иноки не держатся мудрования противного Церкви, но стараются следовать мудрованию Христову, по словам Апостола: «сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе, Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но Себе умалим, зрак раба приим» (Флп.   2,   6 –7). Знай же, что такой образ мыслей и жизни дарован Богом и порождает великую добродетель – смиренномудрие. Совершать же сие дело заповедал Господь в Церкви, сказав: «делайте не брашно гиблющее, но пребывающее в живот вечный» (Ин.   6,   27). Какое это дело? То, чтобы молитвою искать Царствия Божья и правды Его, которое внутрь нас, как сказал Господь (Лк.   17,   21), обещавший ищущим Его приложити и все потребное для тела (Мф. 6, 31). …Услышавших сие от Господа, уверовавших (слову Его) и по мере сил своих исполняющих его называть действующими не по естеству, – значит порицать Бога, Который заповедал это.

Преподобный Марк Подвижник говорит: Молитвою искать Царствия Божья и правды Его, которое внутрь нас. Это есть, собственно, слова, взятые из двух разных мест Священного Писания, но все это буквально цитаты: Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его(Мф. 6, 33) и Царство Божье внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Эти слова и цитирует в данном случае преподобный Марк Подвижник, причем цитирует таким образом, что действительно определяет образ, цель христианской жизни: искать Царства Божьего и правды Его; и это Царство Божье внутри нас есть.

Единственное, чем дополняет это евангельское свидетельство преподобный Марк Подвижник, он говорит, что искать это Царство Божье надлежит молитвою. В этом смысле, конечно, это особенность того, что умные люди называют восточнохристианским дискурсом, то есть именно традицией восточного христианства, духовной практикой, духовной традицией восточного христианства, то есть православия. Это особенность восприятия жизни именно православным сознанием, православной Церковью, православным человеком: что этот поиск Царства Божьего и стяжание его внутрь себя есть именно плод молитвенного делания. И, конечно, мы знаем это, поскольку мы все входим в Православную Церковь.

Но мы ошибемся, если предположим, что, говоря об этом, преподобный Марк Подвижник имеет в виду чтение молитвенных текстов. Конечно, в эпоху преподобного Марка, и до него, и после него, монашествующие использовали Псалтирь, иногда использовали некие тексты на определенный час дня, определенный набор молитв, тропарей, псалмов, каким-то образом объединенных, – то, что в конце концов составило сборник под названием «Следованная Псалтирь» (очень популярный на Руси в средние веки, но потом ушедший из употребления и оставшийся только, пожалуй, в среде старообрядчества, да и то далеко и далеко не у всех). Но в конце концов это некий плод тысячелетней истории церковной молитвенной практики. Да, эти тексты в конце концов сложились, выкристаллизовались.

Но даже там, где эти тексты были, не это составляло основное содержание собственно молитвенного делания. Для святых отцов молитвой было стояние перед Богом, не произнесение текста, а открытие своего сердца Богу – буквально, когда человек изливал свое сердце перед Богом в стоянии перед Богом. И в этом стоянии перед Богом и выкристаллизовался тот самый опыт молитвенной практики, молитвенного делания, учение о молитве, которое мы находим у святых отцов, – умное сердечное делание человеческого духа.

Ум, собранный внутрь себя, вырван из расползания по предметам этого мира, по вещам этого мира, по иным людям, по обстоятельствам жизни, событиям, вырван из внешнего присутствия. Ум, собранный вовнутрь, ум, развернутый вовнутрь, и ум, просвещенный словом Божьим... И этот ум, просвещенный словом Божьим, как бы будит сердце. Как у апостола: …встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос (Еф. 5, 14). Вот это разбуженное умом под действием благодати рождает чувства, еже во Христе Иисусе (Флп. 2, 5) (фраза, которую приводит здесь Марк Подвижник). Это сердце, разбуженное освещенным предстоящим Богу умом под действием благодати (если человек крещеный, в нем как бы просыпается, разворачивается Христос, рождается Христос в этом сердце), начинает чувствовать то, что должен чувствовать христианин, те самые чувства, которые во Христе. И ум блюдет эти чувства, он хранит эти чувства и выкорчевывает в том числе и с помощью молитвы чувства, не сообразные Христу, потому что сердце не перестало быть сердцем грешным и не перестало быть сердцем человеческим.

В человеке одновременно сосуществуют и ветхий человек, и новый человек, рожденный во Христе, по образу Христа. И вот этот новый человек проявляет чувства, которые присущи христианину. Но есть и ветхий человек, ибо все это не разрушилось и не отменилось. И вот ум отсекает ветхое и позволяет развиваться новому. Это и есть, собственно, именно молитвенное предстояние и рождающаяся отсюда молитвенная практика. И вот блюдение этих Христовых чувств, сохранение своего сердца, чтобы в нем были именно христианские чувства, и исторгание лживых, грешных, ветхих чувств и будет хранением себя в правде Царствия Божьего. Пока этого нет, мы только и делаем, что требуем правды от других, причем ладно бы только от братьев и сестер своих, которые вместе с нами ходят в Церковь, это хоть сколько-нибудь было бы оправданным. Нет, мы требуем правды Божьей от людей, которые не в Церкви. Нам кажется, что весь мир должен быть вместилищем правды Божьей. Так с чего ради?

Единственное вместилище правды Божьей – это сердце христианина. Больше нигде Царство Божье, правда жить не могут. Правда может жить только в моем сердце или не живет нигде. И искать ее где-то кроме собственного сердца просто неразумно совершенно, потому что ее больше негде найти, она только в моем сердце или больше нигде. И поэтому человек, осознав эти вещи, ища подлинной правды, неизбежно приходит к молитвенному стоянию перед Богом, к тому, чтобы в нем родился Христос, а Он и рождается в таинстве Крещения. И хранением этих чувств, правды Божьей должен заниматься христианин, потому что другого Царства Божьего нет. Есть только Царство Божье внутри меня. Будет еще Царство Божье, пришедшее в силе. Но пока Бог до Второго Пришествия царствует Своим Царством, царствует Своей правдой в сердцах верующих в Него людей. Там Его Царство, там правда Божья должны обретаться.

Как говорит об этом в сорок пятом абзаце Марк Подвижник, молитву же разумею не только телом совершаемую, но и неразвлеченною мыслию приносимую Богу. Вот это молитвенное делание и есть то ключевое действие, которое обращает человека внутрь себя, там он находит эту правду, хранит ее и является носителем, скажем, не стопроцентным, но носителем, хранителем правды Божьей, свидетелем этой правды.

Вот в этом и представляется, по мысли Марка Подвижника, цель духовной жизни и цель жизни всякого верующего христианина или, если угодно, сам метод прохождения этой духовной жизни. Хотя, конечно, как мы дальше увидим в сорок пятом абзаце, не всеми и не всегда, в наше время особенно редко, это принимается и понимается. Потому что в том и состоит трагедия человека, что, приходя в Церковь, он не читает слова Божьего, он не внимает слову Божьему. Он просто пришел – такой, какой он есть, со всем своим багажом греха, испорченности, ложных мнений; и как таковой начинает жить в Церкви, думая, что только от того, что он стал ходить туда и что-то делать из того, что Церковь велит, он несомненно уже стал христианином. Нет, не стал. И именно потому, что он не стал еще христианином, слова о том, что есть какое-то духовное действие, которое и рождает во Христе человека (или приводит к рождению Христа в человеке), которое открывает его сердце для того, чтобы в нем почила правда Божья, почило Царство Божье, недоступны человеку. Все эти мысли, все эти словосочетания недоступны человеку, который просто пришел, который ничего об этом не слышал и слышать не желает. Для этого нужны определенные усилия. Но об этом дальше преподобный Марк Подвижник рассуждает уже в сорок пятом абзаце.