Многомерность противоречий: Запад и Россия

Разумеется, интересы США и их союзников в отношении Украины зиждутся не на пустом месте. Они совпадают с интересами определенной части капитала и некоторых слоев населения Украины. И здесь борьба последних за демократию и т.п. ценности является частью искренней позиции некоторой части граждан ЕС и США, абсолютно правомерно и обоснованно апеллирующих к лозунгам, с которыми выходило большинство участников Майдана (как мы помним, это были по преимуществу демократические и позитивные лозунги, хотя на втором Майдане с самого начала были очень сильны националисты и фашисты).

В этом смысле стремление к уходу от власти коррумпированных бюрократов и олигархов, развитию демократии и т.п. было вполне обоснованным и благородным интересом, как ряда социальных слоев Украины, так и массы «рядовых» граждан Запада, искренне желавших своим украинским соседям жить в мире ценностей, которые они разделяют и которые сами по себе вполне достойны уважения. Автор этих строк также искренне желал бы народам Украины жить в самостоятельной, не подчиненной ни НАТО, ни Российским властям, демократической интернациональной стране с социально-ориентированной экономикой (хотя стратегически я, конечно же, мечтаю о равноправном союзе демократических социалистических Украины, России и других стран).

Но все эти интенции имеет мало отношения к сущностным интересам истэблишмента Запада и реальной политике нынешней власти в (уже не «на») Украине. Для них лозунги демократии и т.п. были и остаются не более чем камуфляжем существенных экономических и политических прото-имперских интересов, хотя (и этот парадокс я могу объяснить, но не могу понять) они, эти лидеры ЕС и США, субъективно искренне верят создаваемым ими же пиар-обманкам. В этом смысле пиар-компания в пользу Майдана, который поддерживали ЕС и США, оказалась по факту не более чем политико-идеологическим манипулированием. Точнее – превратной формой, которая, как известно, существует реально, но скрывает, «выворачивает на изнанку» истинное содержание.

Чтобы пояснять этот тезис использую фантастическую параллель.

Предположим, в ноябре 2013 года В. Янукович принял бы решение не в пользу России, а в пользу ЕС, ориентируя Украину на интеграцию в ЕС, причем самым решительным образом; также предположим, что он принял бы решение об отказе от использования русского языка как второго государственного в восточных и южных регионах Украины. Предположим, что в этом случае на Майдан вышли бы массы прорусски настроенного населения, которые начали бы штурмовать здания правительства, профсоюзов, мэрии, а В. Янукович использовал бы «Беркут» для защиты проевропейской ориентации Украины. Что стали бы делать в этом случае лидеры ЕС и США? Встали бы они на защиту масс и их интенций низовой демократии, или они бы поддержали коррумпированного автократа В. Януковича, точно так же, как в России осенью 1993-го они поддержали Ельцина, расстрелявшего из танков первый демократически выбранный парламент нашей страны?

Вопрос очевидно риторический.

Так Украина подтверждает старую истину: истэблишмент Запада использует лозунги «защиты демократии» преимущественно там и тогда, где и когда это соответствует их экономическим и политическим интересам. В противном случае они о любом диктаторе скажут так же, как когда-то Рузвельт сказал о Сомосе: «Он сукин сын, но он наш сукин сын».

Что касается позиции России, то здесь мы имеем менее прозрачную ситуацию, и для этого есть несколько причин. В позиции российской власти сочетаются, на мой взгляд, две противоположных черты.

С одной стороны, она имеет такой же социально-экономический интерес, как и прозападные силы – сохранить свой контроль над значительной частью украинских природных ресурсов и промышленных предприятий; получать прибыль от использования этого капитала в более или менее противоречивом партнерстве с соответствующей частью украинского капитала; расширить геополитическое влияние российской бюрократии. Кроме того, присоединение Крыма стало мощным геополитическим выигрышем российской власти, неизмеримо поднимающим рейтинг правящих политиков внутри страны. В дополнение поднятая этими успехами волна российского имперского шовинизма действительно укрепила авторитарный союз олигархов и бюрократии.

Эти изменения стали во многом следствием нового тренда в интересах российских олигархов. Как справедливо заметил А.И.Колганов, российские транснациональные кампании, окрепнув и вступив в борьбу на мировых рынках тут же столкнулись со слабостью международного статуса их «родного» государства, не способного столь же активно (как США, ЕС или Китай) защищать и продвигать их экспансионистские устремления на мировых рынках. Реакция олигархата не заставила долго ждать: появился мощный заказ на усиление внешнеполитических интенций России и, как следствие, укрепление ВПК. Последнее оказалось тем важнее, что за этим, как известно, следуют значительные заказы из бюджета, приносящие немалую прибыль «подросшим» и желающим так же получить свой кусок пирога промышленным российским корпорациям.

Все это по большому счету реакционная тенденция.

Не менее реакционным является тренд усиления внутриполитического авторитаризма. Жупел «майданизации» постоянно разыгрывается российскими властями как повод для усиления «вертикали власти»: дескать, если не будет сильной власти президента и Ко, то будет хаос, власть фашистов и гражданская война. Эта демагогия оказывается тем действеннее, что опирается на действительно возникшую и крепнущую в разных кругах российского общества волну искреннего патриотизма.

Это касается и вопиюще-противоречивой позиции российских властей по поводу права народов на самоопределение: если народы Крыма или Новороссии хотят отделиться от Украины – это их законное демократическое право. Если же того же захочет какой то народ внутри России или кто-то станет это хотя бы предлагать, то это будет… уголовно наказуемое деяние.

С другой стороны, в конфликте России с истэблишментом Запада есть и прогрессивная сторона.

Во-первых, в ситуации с Крымом впервые за последние 25 лет возник прецедент выигрыша национального государства в противостоянии с силами глобальной протоимперии: Россия показала всему миру, что США, НАТО и Ко можно успешно противостоять.

Здесь возникает сложный в теоретическом и важный в практическом отношении вопрос: являются ли действия России в этом конфликте империалистической экспансией? Ответ на этот вопрос упирается в другой: является ли современная Россия империей? Задолго до нынешних международных противостояний А.И.Колганов и я писали, что в России сформировалась олигархо-бюрократическая мутация позднего капитализма [полу] периферийного типа. И этот тезис не вызывал особой критики у нынешних обличителей российского империализма. Автор и сейчас считает, что эта оценка природы российской общественной системы справедлива. Поэтому все те, кто считает Россию империей по сути дела идут на поводу у пропаганды российских имперцев, выдающих желаемое (ими) за действительное.

Из этого, безусловно, не вытекает, что у российской экономико-политической власти нет экспансионистских амбиций. Они есть. Но это не амбиции империи. Это амбиции полу периферийной не -империи отвоевать для своего капитала часть пространства, поделенного между прото-империями центра. Является ли этот экспансионизм России прогрессивным? Сам по себе – не более, чем интенции Аргентины в войне с Великобританией за Фолклендские (Мальвинские) острова. Это «обычное» стремление маленького капиталистического хищника урвать кусок у большого. И этот интерес если и несет какой-то позитив, то только в том смысле, что хотя бы отчасти ограничивает аппетиты настоящих империй. Именно такова ситуация в противостоянии России и Запада в нынешнем украинском конфликте. Это не более (но и не менее), чем попытка России отчасти потеснить имперские устремления глобального капитала «центра». Именно с этим капиталом и возник конфликт у российского капитала и представляющей его бюрократии. Нынешняя киевская власть в данном случае стала лишь посредником в этом противостоянии, а жертвами его становятся народы и Украины, и России, и – в первую очередь – Новороссии.

Еще одним парадоксом всего этого является то, что это противостояние разных капиталов всколыхнуло патриотизм народов, который (и это трагическая стороны парадокса) оказался в ряде случаев направлен против своих же друзей: у украинцев – против россиян, у россиян – не только против Запада (народы которого, кстати, повинны в действиях обам и Ко не больше, чем россияне были повинны за действия ельциных и Ко), но и против (что по сути преступно) народов Украины.

Во-вторых, поистине героическая (при всей ее противоречивости, о чем ниже) борьба граждан Новороссии за свои очаги всколыхнула в России волну не только шовинизма (о чем мы никогда не должны забывать), но и подлинного патриотизма. Впервые за последние десятилетия молодежь и старшее поколение, рабочие и «рядовая» интеллигенция в своем большинстве искренне и серьезно восприняли интересы «дальних» – жителей Донецкого и Луганского регионов, равно как и интересы нашей Родины как свои собственные, сделав шаг по ту сторону узкоэгоистического интереса рыночного агента, потребителя, частного собственника.

Есть и еще один момент: русскоязычное население на (а не «в») Украине оказалось реально подавлено нынешней киевской властью, действующей недемократическими методами (вплоть до запрета русскоязычного телевидения). В результате мы получили ситуацию, когда русскоязычное население оказалось в положении слабого, того, кто нуждается в защите.

И это не тот случай, когда бандиты подсылают малька стрельнуть сигарету у прохожего, а потом грабят того, якобы защищая от обиды «маленького».

В случае с Новороссией есть действительная необходимость защиты данной большой группы населения и развития для этого механизмов демократии: местного самоуправления, федерализма и т.п. (такое иногда бывает в межимпериалистических конфликтах, хотя и редко). И субъектом, выступающим за эти требования, стали в исходном пункте сами граждане этих регионов, что показали данные референдумов (то, что на них реально большинство граждан выступило за самоопределение, признают даже такие скептики как Илья Пономарев).

Так противоречиво переплелись интересы российской бюрократии и олигархов, с одной стороны, большинства граждан России и части граждан Украины – с другой.

Другое дело, что я уверен: нынешняя российская власть в новом для себя пространстве окажется ничуть не лучше, чем в самой России. В том же Крыму, к глубокому моему сожалению, скорее всего, через полгода-год установятся та же власть бюрократии и олигархов, реализующих на практике философию «попила-отката», что и во всей остальной России….

В результате в противостояниях Россия-Украина-Запад ситуация оказывается крайне противоречивой.

В случае с Украиной открытыми остаются вопросы о результатах Майдана и политического переворота за ним последовавшего. Если у власти останется нынешняя клика или их прямые наследники, то действительно необходимые Украине социально-ориентированные демократические преобразования будут осуществляться в лучшем случае на бумаге. На деле упрочится прозападная мутация олигархически-бюрократического капитализма периферийного типа с неизбежно присущими ей национализмом, авторитаризмом и сверхэксплуатацией страны олигархическим капиталом и паразитическим государственным аппаратом.

Придя к господству в такой Украине проевропейский капитал вряд ли будет отличаться в лучшую сторону от бывшего отчасти прорусского. Надежды многих искренних сторонников Майдана на то, что для новой Украины будет характерна б о льшая мера социальной защиты, большие права работников, реальная демократия и свобода слова, защита социальных и гражданских прав Человека, расцвет национальных культур и т.п., как я уже писал, окажутся беспочвенными.

Здесь важны две оговорки.

Первая. Если мы будем сравнивать то, как капитал осуществляется свое господство в странах Западной Европы и то, как он это делает в России, то выбор будет однозначно в пользу первого. Но вот в чем «закавыка»: проевропейский капитал на периферии ведет себя отнюдь не так демократично и «цивилизованно», как в Европе, мало отличаясь в лучшую сторону от русского или прорусского. И хотя в прошлом в некоторых аспектах европейские корпорации в Украине действовали все же несколько более «цивилизованно», чем представители российского капитала (не случайно в Украине независимые профсоюзы склонялись к скорее к Майдану), после гражданской войны ситуация, скорее всего, изменится в худшую сторону. Более того, она уже изменяется в худшую сторону на протяжении весны-лета 2014 года.

Вторая. Внешнеполитические интересы российской стороны также имеют некоторые нюансы. На Украине русский компонент часто ассоциируется с советским. На Западе Украины это имеет скорее негативный оттенок. На Востоке – наоборот. В Крыму же вообще у многих его жителей возвращение России ассоциируется с восстановлением элементов СССР⁸. Эго нельзя сбрасывать со счетов, но это, к сожалению, такая же превратная форма, как и в случае с верой в то, что ЕС принесет в Украину демократию. Россия в Крым принесет не черты СССР, а ту же власть кланово-олигархических группировок, что типична и для остальных регионов нашей страны.

Кроме того, как я уже сказал, существует проблема защиты находящегося сейчас в меньшинстве русскоязычного населения и в этом смысле, интересы и русскоязычных украинцев, и россиян на стороне реальной демократии.

И последнее. Аналитическое выделение многопространственности противоречий не избавляет автора от необходимости занять определенную позицию в сложившемся противостоянии и ответить, на чьей стороне стоит Бузгалин?

Начну с нескольких твердых «нет».

Начнем с российских властей. Я был и остаюсь критиком российского «капитализма юрского периода» и, соответственно, внутренней политики российских властей. Я был против войны России в Чечне и буду против любого ущемления права народов на самоопределение, если таковое последует со стороны российских властей. Я не был против поддержки желания крымчан присоединиться к России. Абстрактно рассуждая, предпочтительнее во всех смыслах было бы сохранение за Крымом статуса независимого государства. Во всех смыслах, кроме одного: в этом случае с очень большой вероятностью киевские власти начали бы войну и против крымчан, превращая сказочную землю в руины. По-видимому, жители Крыма поняли это и проголосовали на референдуме за присоединение к России.

Что касается Украины, то я был и остаюсь сторонником права народов на смену олигархо-бюрократической коррумпированной власти методами прямой демократии и в этом смысле базовые антибюрократические и антиолигархические устремления рядовых участников Майдана я считаю правомерными. Но узурпацию этой борьбы праволиберальными и правонационалистическими вождями я считаю преступлением. Чудовищным преступлением я считаю развязанное этими властями массовое убийство жителей Донецкого и Луганского регионов.

Вопрос об отношении автора к Новороссии требует особого отношения, и мы к нему сейчас перейдем.

А теперь едва ли не самое главное: весной-летом 2014-го все эти вопросы оказались завязаны в предельно тугой узел в Донецком и Луганском регионах. Гражданская война сделала объективистский, бессердечный, отстраняющийся от определенности позиции политологический анализ аморальным, многократно усилив, однако, необходимость сохранения холодной головы и объективности рассмотрения ситуации.

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: