 |
Новороссия: народное восстание или продукт империалистических амбиций российского капитала?
|
|
|
|
Повторю: жизнь и смерть тысяч людей заставляет быть определенным. И автор сразу хочет заявить свою позицию: борьба граждан Новороссии есть, при всех ее чудовищных противоречиях и массовом негативе, дело правое. Агрессия киевских властей есть дело преступное. И главное здесь не в том, легитимны или нет с точки зрения тех или иных норм международного права действия ополченцев. Вопрос в другом: прогрессивны или нет, нравственны или нет эти действия, отвечают они коренным интересам жителей этих регионов или нет? Я на последний вопрос отвечаю: «Да». И те, кто говорит, что в случае смирения с киевским режимом все было бы менее кровавым, на мой взгляд, подобны мещанам, стремившимся как-то «переждать» фашизм или империалистические агрессии. Уроки Бухенвальда и индейской цивилизации показывает со всей наглядностью, что бывает с теми, кто «пережидает».
Сказанное, однако, не избавляет нас от необходимости объективного анализа реальных противоречий этой Гражданской войны и, прежде всего, противоречий самой Новороссии.
Вопреки канонам марксистского анализа нам кажется в данном случае рациональным начать с вопросов политико-идеологических и даже культурных, ибо они в первую очередь стали основой нарастания конфликта и его превращения в войну. И здесь ситуация предельно непроста.
С одной стороны, в лозунгах и политических заявлениях многих лидеров Новороссии (а особенно часто – в комментариях их российских адептов) присутствует российский имперский экспансионизм. В некоторых случаях он оборачивается прямой поддержкой великорусского шовинизма вплоть до мечтаний о русских танках во Львове и открытой ненависти ко всему украинскому, а то и заявлений о якобы искусственном характере самого украинского государства. Я могу понять, откуда такая риторика берется у некоторых граждан Новоросии, чьих детей убили украинские снаряды или бомбы, но оправдать нельзя даже их. Нельзя, ибо даже в такой трагедии, как Великая Отечественная война, ненависть советского народа к захватчикам, к фашизму и Гитлеру не превращалась в лозунги борьбы с немецкой нацией, культурой и государственностью. Тем более это абсолютно неправомерно по отношению к дружественным нам народам Украины9.
|
|
|
Возвращаясь к Новороссии, мы должны четко сказать, что названные выше имперские амбиции не есть официальная программа этого новообразования. И поддерживают их далеко не все лидеры, не говоря о рядовых активистах-борцах, среди которых немало сторонников советских идей.
Более того, у самих прорусских настроений есть другая сторона, и она принципиально значима: реально, по содержанию, борьба ополчения стала защитой жизненных интересов граждан от агрессоров, ведущих кампанию массового уничтожения населения якобы своей собственной страны.
Говоря языком права, народ Новороссии реализовал свое исконное право на восстание (если я не ошибаюсь, даже Декларация Независимости США провозглашает это право народа в случае, если правительство проводит антинародную политику).
Говоря языком морали, эта борьба есть защита Добра – жизней женщин, стариков и детей, домов и школ…
Да, эту борьбу ведут люди, которые крайне далеки от идеалов правозащитников и методы у них отнюдь не парламентские. Но, как показывает практика, сверхдемократичный Запад, преследуя свои интересы, не прочь уничтожить в огне ядерной бомбардировки сотни тысяч мирных жителей Хиросимы и Нагасаки; или – при помощи ковровых бомбардировок и напалма – миллионы вьетнамцев. Да и наша любящая рассуждать о «правах человека» интеллигенция за очень небольшим исключением настоящих героев-правозащитников орала «убейте гадину!» в адрес защитников Дома Советов, а если придет тяжелая година, окажется не способна защитить от агрессора даже своего ребенка, не говоря уже о Родине. Защищают же на практике и детей, и женщин (причем чужих), и Родину, обычно совсем другие люди. В том числе – тяготеющие к имперским символам государственники, любящие дисциплину и порядок больше, чем общедемократические ценности. Но эти люди готовы отдать свою жизнь за других граждан, за их право жить, иметь дом и школу, а наши «демократы», как правило, готовы в лучшем случае – эмигрировать, в худшем – держать фигу в кармане.
|
|
|
Такова реальная диалектика Новороссии, где реальными защитниками реальных прав человека стали по преимуществу государственники и русские националисты.
При этом, однако, – еще один важный контрапункт – в проектах программы Новороссии четко и недвусмысленно говорится о как о первоочередной задаче о проведении выборов в Верховный Совет республики и созыве съезда представителей трудовых коллективов для формирования реально демократических органов власти сразу же по окончании войны. В этом же проекте подчеркивается необходимость сохранения украинского языка как государственного. Последнее, кстати, особенно символично отличает этих «государственников» от киевских «демократов», отказывающих русскому языку в статусе государственного.
Несколько слов об экономике. В отличие от пришедших к высшей власти в современной Украине именно олигархов, Новороссия не получает поддержки ни от одного олигарха Донецка или Луганска. Все так называемые «прорусские» олигархи Востока в конечном счете оказались на стороне Киева, ибо в борьбе Донецка и Луганска за свою власть они справедливо увидели для себя б о льшую угрозу, нежели в конкуренции со стороны прозападных собратьев по классу.
Другой – но при этом крайне важный вопрос – какая реально общественно-экономическая и политико-идеологическая система сложится в Новороссии в случае ее победы в войне и образования независимого государства? Этот вопрос все еще остается открытым10.
Если судить по идеологемам боевых офицеров Новороссии и по безбожно идеализирующим Россию прокламациям ряда документов ДНР и ЛНР, то на этих территориях образуется все тот же «капитализм юрского периода», но в его другом подвиде – более патерналистский, более националистический и менее либеральный и в экономическом, и в политическом смысле.
|
|
|
Если судить по официальным заявлениям гражданских руководителей и проекту программы Новороссии, то общественный строй, которые они хотят создать будет достаточно сильно отличаться от российской мутации капитализма. Он будет более социальным, менее олигархическим, более ориентированным на базовые ценности человека (образование, здравоохранение, жилье) и патерналистским, но также менее либеральным и в экономическом, и в политическом отношениях.
Какая из этих двух альтернатив будет реализована и будет ли реализована вообще – этот вопрос, повторю, остается открытым. И нам – ученым, экспертам, активистам демократического левого спектра нельзя оставаться в стороне от битвы, заявляя в скептически-высокомерном стиле «Чума на оба ваших дома!».
Но о лозунгах левых – в конце статьи.
А сейчас поставим последний в этом разделе вопрос: присутствует ли в вооруженной борьбе Новороссии импульс российского экспансионизма? По моему мнению – да. Но этот импульс опять же противоречив.
Да, у российского олигархически-бюрократического государства есть интерес проявить себя на Украине, показав США и странам ЕС, что у него есть некоторые силы для защиты своих экономических и политических интересов. Это импульс «маленького» периферийного капиталиста, пытающегося несколько потеснить «старшего брата». Скорее всего, из этого на внешнеполитической и внешнеэкономической арене поначалу будет мало толку (реальное укрепление экономического союза стран БРИКС – дело длительной перспективы), хотя могут произойти некоторые позитивные изменения во внутренней макроэкономической политике (поддержка отечественных производителей и т.п.) и некоторые негативные изменения во внутри-политической жизни (продолжение курса на сворачивание реальной демократии, рост национализма и т.п.).
|
|
|
При этом существенно, что этот периферийный экспансионизм России, во-первых, крайне непоследователен вообще и по отношению к Новороссии – в особенности. Российская власть и стоящие за ней капиталы справедливо боятся присутствующих в этой борьбе тенденций реальной низовой самоорганизации и инициативы, реального антиолигархизма, присущих этому защищающему себя миру наряду с пророссийской риторикой.
Во-вторых, Российский экспансионизм (как и положено всякому «нормальному» капиталистическому экспансионизму) «выплескивает с грязной водой и ребенка»: обоснованно начав борьбу с гегемонией западного капитала, наша экономико-политическая власть устами своих наиболее рьяных идеологов-имперцев перешла к откровенно реакционной критике реальных достижений демократии, просвещения, культуры Европы и особенно США, насаждая во многих случаях идейные императивы клерикализма, монархизма и – что особенно опасно – великодержавного российского шовинизма и русского национализма.
При этом – вот он, очередной контрапункт – российские власти, в-третьих, объективно выступают как один из очень немногих оппонентов гегемонии глобального капитала, стремящегося к имперскому абсолютизму. Тем самым в сфере мировой политики российские власти в ряде случаев становятся прогрессивной силой, ограничивающей гегемонию США и Ко, и способной содействовать началу консолидации анти-гегемонистских сил мира. В случае успеха этих проектов такими анти-гегемонистскими акторами станут – опять парадокс! – в том числе достаточно реакционные государства (та же Россия). Их анти-гегемонизм будет половинчатым, эгоистичным, противоречивым и непоследовательным, крайне далеким от идеалов альтерглобализма11, но… «что выросло, то выросло».
И еще: наряду с империалистическими амбициями российского капитала и государства в нашей стране есть и искренний товарищеский импульс рядовых граждан, стремящихся помочь даже не своим согражданам, а в общем-то абсолютно чужим людям – ополченцам и беженцам Новороссии. И это едва ли важнейший позитивный результат нынешней трагедии. Он тем более значим, что этот импульс – импульс добровольческой борьбы за справедливость в чужой стране, импульс, наследующий лучшие традиции интернационалистов Испании 1936-37 годов, все более становится международным: уже сегодня в рядах ополченцев воюют добровольцы из десятков самых разных стран Европы и Азии. И это еще одно свидетельство в пользу Новороссии и против киевских властей, на стороне которых – наемники из частных армий…
|
|
|
* * *
Завершая свой анализ, хочу поставить едва ли не самый сложный вопрос: какими же могут быть позитивные лозунги левых по данным вопросам?
Их выделить принципиально сложно и «виной» тому показанная выше многомерность противоречий. Но есть и очевидные задачи.
Первая: необходимо остановить войну и признать право граждан Донецкого и Луганского регионов самим решать свою судьбу.
Вторая: мы должны выступать против фашистских и вооруженных националистических формирований, за их разоружение и роспуск под контролем институтов гражданского общества. Дополнением этого должен стать строгий запрет фашистской идеологии, символики и т.п. Это касается Украины (кстати, следующей в фарватере европейских ценностей Украине следовало бы покаяться и попросить у мира – а в особенности у евреев, россиян, поляков и т.п. – прощения за зверства и преступления бандеровцев и Ко так, как это сделала, например, Германия, покаявшаяся за преступления национал-социалистов). Это касается России. Это касается и Новороссии (в той мере, в какой там проявит себя что-то похожее на русских фашистов).
Мы понимаем, что в реальной обстановке войны лозунг антифашизма столь же правильный, сколько и малопродуктивный. Но выдвигать его все равно надо. Хотя бы для того, чтобы показать, что мы выступим и против правых русских националистов (и тем более – русских фашистов) на всей территории России, включая Крым.
Третья задача: нам всем очень важно подчеркивать социально-экономические и внутриполитические аспекты и цели, то есть рассуждать не только о геополитических интересах России, ЕС и США, Украины, Новороссии и т.д., но и об экономическом и общественном строе в этих странах, подчеркивая важность борьбы за низовую демократию, гражданские и социально-экономические права и т.п.
Это касается, подчеркнем вновь, и Украины, и России, и, в частности, Крыма, и – особенно – Новороссии, где остается надежда на некоторые более прогрессивные, нежели в России, формы экономико-политической жизни и где за это, по меньшей мере, стоит побороться.
И последнее. Я неоднократно подчеркивал, что русский фашизм не может быть альтернативой украинскому фашизму, а русский шовинизм – украинскому национализму. Мы должны выступать за демократическую власть, интернационалистски-ориентированную линию и в России, и в/на Украине, и в Новороссии.
Необходимо постоянно требовать «переформатирования» лозунгов.
Это, повторю, выглядит утопией, но в ряде случаев такие утопические лозунги важны. Так, осенью 1914 г. большевики были среди очень немногих левых, кто выступил за превращение империалистической войны в гражданскую. Этот лозунг тогда отвергли почти все, в том числе – европейские социал-демократы. Но спустя три года бессмысленной кровавой бани идея братания и смены «типа» борьбы нашла немало сторонников, и в 1917-1918 гг. произошли революции и в России, и в Германии. Большевики, в отличие от других российских и немецких патриотов, оказались стратегически правы. Поэтому кажущиеся сейчас утопическими, но стратегически правильные лозунги необходимы и актуальны даже тогда, когда их поддерживает меньшинство.
1 Я не являюсь профессиональным экспертом по Украине, но знаком со многими знающими коллегами и не раз выступал и участвовал в дискуссиях, в том числе в/на Украине, Крыму и в Москве по этим вопросам, был на первом Майдане.
2 В отличие от Запада в наших странах к «среднему классу» относят обычно лиц, живущих так же, как этот слой живет на западе, т.е. в 2-4 раза лучше, чем реальный средний гражданин России или Украины.
3 Круг лиц, которые не имеют стабильной работы, но обладают стабильным человеческим капиталом, то есть умением вложить себя в какое-то дело, чтобы получить результат, в качестве мозгов, предпринимательских способностей, журналиста, помощника и т.д. Подобные приземленные, не включенные в крупные производственные структуры или коллективы лица достаточно талантливы и самостоятельны. В прекариат входят так же собственно обездоленные, люмпенские слои.
4 О первом Майдане см.: Бузгалин А.В. Майдан: народная революция или?... // «Альтернативы» 2005, № 1.
5 Первая – с самого начала поступить авторитарно. Жестоко разогнать Майдан, частью запугать, частью посадить лидеров (как это сделали в России с активистами Болотной), зачистить националистические группы, причем не обязательно нелегитимными методами (законных оснований для запрета и расформирования правонационалистических и профашистских групп в Украине по меркам западной демократии было вполне достаточно) и на этом все закончить. В Западной Украине были бы ограниченные акции протеста, а затем все бы постепенно «утряслось». Но для этого требовалась экономическая база. В отличие от нашей страны, где основные капиталы однозначно сосредоточены в сырьевых секторах и сращены с российской властью, в Украине присутствовало существенное раздвоение этих сил. У нас достаточно было «посадить» одного М. Ходорковского, тогда как в/на Украине для обеспечения единства экономико-политической власти надо подавить чуть ли не половину олигархов, что гораздо сложнее, и требует жесткой политической силы. На мой взгляд, это решение было бы регрессивным (с исторической точки зрения), но менее конфликтным.
Возможным мне представлялось и демократическое решение, но исключительно на теоретическом, абстрактном уровне, так как способных его реализовать политических акторов этой зимой-весной в/на Украине попросту не было. Если бы на Украине присутствовали мощные гражданские и демократические левые силы, которые были бы способны повести Майдан и часть Восточной Украины под лозунгами изменения социально-экономической системы (например, в сторону т.н. «шведской модели»), то можно было устранить власть и тех (януковичей и Ко), и других (про-западных либералов и правых украинских националистов). И это была бы социальная антиолигархическая и антибюрократическая демократическая революция, что само по себе очень серьезное событие. В таком случае, я не исключаю того, что В. Путин выступил бы вместе с лидерами ЕС и Б. Обамой против этой революции, так как «покушение» на частную собственность олигархов с их точки зрения гораздо опаснее, чем покушение на что-либо другое. И в этом случае автор этих строк был бы однозначно на стороне украинцев.
Наконец, можно было предположить и третий вариант. В. Янукович сразу передал бы власть освобожденной Ю. Тимошенко, провел перестановки в правительстве и отошел от дел…
Но «что выросло, то выросло».
6 Ранней весной 2014 года я далее писал: «Эти две силы способны бороться друг с другом, по меньшей мере, на равных, и пока они заняты позиционным «боданием», не переходящим в открытый вооруженный конфликт. Пока это так, остается надеяться, что примерное равенство этих сил позволит постепенно пойти на уступки представителям противоборствующих сторон и найти удобоваримый, хотя и стратегически малоэффективный компромисс». К сожалению, нашим надеждам не суждено было сбыться. На Юго-Востоке началась война и действительно существующее примерное равенство сил (при отсутствии существенного и явного вмешательства как НАТО, так и России) ведет к постоянной эскалации и затяжному характеру конфликта.
7 И если кто-то думает, что в результате такой федерализации на Юго-Востоке власть была бы более олигархической и авторитарно-националистической, чем в Центре и на Западе страны, то он ошибается: на Юго-Востоке антиолигархические интенции были как раз сильнее, местные олигархи «федералистов» не поддерживали, занимая сначала выжидательную, а потом прямо про-киевскую позицию.
8 Многие люди моего поколения считают российский флаг в Крыму аналогом советского и полагают, что они находятся не в российской системе, а в советской. Для этого есть немало предпосылок: пережитки и достижения СССР в этом городе сращены с русскоязычной средой и практически неотделимы друг от друга. Начиная от искреннего патриотизма граждан и советских организаций, которые выходят на улицы с красными, русскими и Андреевскими (не украинскими) флагами, вспоминая подвиги этой земли, заканчивая ностальгическими кафе и столовыми с советским антуражем на каждом углу. Да и сам город во многом до сих пор хранит советский облик.
9 И это вопрос не только нравственно-гуманистический (хотя в данном случае данный ракурс является главным), но и политический: ничего, кроме роста вполне обоснованного патриотического порыва защиты Матери-Украины у нормального гражданина этой страны такие шовинистические и имперские амбиции вызвать не могут. В случае предлагаемого имперцами «марша русских танков на Киев» героями станут уже граждане Украины, защищающие свою Родину от захватчиков. Ничего, кроме укрепления нынешней киевской власти и нового всплеска украинского национализма эти имперские лозунги иных россиян и активистов Новороссии вызвать не могут. И в этом смысле это – самая вредная антироссийская и одновременно антиукраинская пропаганда из всех возможных, работающая на руку исключительно «правому сектору» и нынешнему Киеву. Граждане Украины только сами могут освободиться от нынешнего режима.
10 Именно открытость этого вопроса побудила ряд членов редколлегии журнала «Альтернативы» подготовить обращение к граждан Новороссии, ее защитникам (подчеркнем – именно гражданам и защитникам, а не вождям). Это был не аналитический текст, выявляющий противоречия и тонкости ситуации, а текст-призыв, в котором мы обращаемся к активистам Новороссии как к товарищам и акцентируем не проблемы, противоречия и откровенный негатив, присутствующий в их словах и делах, а возможность и необходимость идти в сторону б о льшего реального демократизма, интернационализма, социальной ориентации экономики. Да, этот призыв носил и носит в чем-то утопический характер. Но мы и не рассчитывали, на то, что он изменит вектор борьбы. Мы писали его в расчете на то, что часть рядовых активистов поймет, что действительно было и будет важно делать, увидит противоречия борьбы, уточнит свою позицию.
11 Автор не раз писал о позитивной программе альтерглобализма. Подробный анализ опыта этого движения, его результатов, противоречий, потенциала, программ можно найти в книге «Кто творит историю – II» (М., 2012).
|
|
|
