 |
18 марта 2019. Истинная добродетель
|
|
|
|
Мы продолжаем читать «Наставления» преподобного Марка Подвижника из первого тома «Добротолюбия». Остановимся сначала на одиннадцатом абзаце (из раздела «К тем, которые думают оправдаться делами»):
Те, которые ради подвигов своих, возносятся над не совсем радивыми, верно думают оправдаться внешними делами, а мы, которые, утверждаясь на одном голом знании, уничижаем малосведущих, бываем гораздо неразумнее их.
То есть человек, который возносится своими подвигами над нерадивыми христианами, над теми, кто не настолько ревностен, не настолько прилепился к Богу, – неразумный, по свидетельству Марка Подвижника. Но тот, который кичится своим знанием (только знанием, не имея даже и дел никаких), гораздо неразумнее тех, кто кичится делами. И то, и другое плохо, но человек, который гордится тем, что он читает и понимает святых отцов, гораздо хуже того, кто гордится тем, что живет как отцы. Вот так, кратко говоря, афористично можно выразить эту мысль преподобного Марка Подвижника.
В принципе, он повторяет общую мысль святых отцов: нет ничего вреднее и неразумнее, чем возношение. Ведь Христос учит нас смирению. Об этом знает всякий человек, называющий себя христианином. По крайней мере, наверняка знает тот, кто терпит подвиги и несет подвиги ради Христа, как и тот, кто знает много о Священном Писании или о жизни отцов. И те, и другие совершенно четко знают, что Христос везде учит смирению и тому, чтобы человек разным способом избегал, насколько это возможно, возношения.
Но в том-то и беда, что, увлекаясь тем или иным деланием, упомянутым здесь (ревнуя ли о посте, или ради Христа увлекаясь делами милосердия, или любя молитву, или каждый день ходя в храм, или полюбив чтение о святых отцах, богословские книги), человек (ну так устроено наше падшее человеческое сознание) забывает о тех принципиальных установках христианства, о тех важнейших словах, которые сказал Иисус Христос.
|
|
|
Это само собой бывает, и бывает с неизбежностью, потому что всякий человек, если ему нравится то, что он делает, увлечен этим делом. И, увлекаясь тем делом, которое ему нравится, которое приносит ему радость, вдохновляет, он мало-помалу забывает, что не ради дела пришел в этот мир. Не ради того, чтобы творить дела милосердия, не ради того, чтобы молиться. Тем более не ради того, чтобы читать книжки о святых отцах или поучения святых отцов, а ради того, чтобы жить с Богом, чтобы обратиться к Богу всем сердцем своим, чтобы возлюбить Бога всей крепостью своей, всем помышлением своим. Чтобы обратиться к Нему как к единственному Источнику жизни, единственному Источнику радости для всякого человека, возлюбить слова Его и жить с Ним.
Но в том-то и дело, что, будучи грешным, человек увлекается и забывает: главное не то, что мы делаем, главное – Христос. А забывая, что главное – Христос, мы, естественно, забываем и Его слова, которые Он говорил. И, увлеченные делом, всегда начинаем превозноситься над теми, кто дел милосердия не творит, над теми, кто не молится, над теми, кто в храм не ходит, над теми, кто не постится, кто не читает или не понимает того, что читает. Поэтому все наше делание разрушается.
Это обычная, естественная практика для всякого человека, идущего путем веры. Если бы это было не так, наверное, Христос бы не предупреждал Своих апостолов, учеников о том, что нужно беречься закваски фарисейской.
И такое состояние, в принципе, достаточно легко излечимо, надо просто человеку напомнить о том, о чем учит Христос, открыть Евангелие, снова прочитать его внимательно. И пока он не закоснел в этом отступлении от Христа, он услышит (вот же сказано: надо смиряться): научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф. 11, 29); не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1); не превозноситесь над братом своим, молитесь за каждого человека. И человек, прочитав это, действительно вспомнит о том, что он не так делает, и вернется к смирению.
|
|
|
Если у него не получится это просто при чтении Евангелия, которое он должен внимательно читать регулярно, то ближайшая же исповедь покажет ему, что он увлекся, ибо он будет исповедовать, что он начал злиться, начал раздражаться, начал осуждать. Батюшка подскажет ему: это все потому, что ты забыл о том, что Христос пришел научить нас смирению, что Христос требует от нас смирения.
Но бывает, что наше сердце отравлено грехом настолько глубоко, настолько сильно, что, даже зная о смирении, мы просто не хотим ничего о нем слышать. Мы начинаем бесконечный спор, и, по всей видимости, этот спор не окончится и в вечности, это бесконечный спор. Мы доказываем себе, людям, Христу, Евангелию, что не должен человек быть кротким и смиренным, что неправильно это, что не к этому на самом деле должен призывать Спаситель, что нельзя быть в наше время смиренным. Не должны мы учиться кротости, это преступление против человечества, против Церкви, против цивилизации, против всего на свете.
И человек именно упорно коснеет в том, что слово о смирении он принимать не хочет, и никаких изменений, никаких колебаний он в этом не испытывает. Он ненавидит слова о смирении, он ненавидит слова о кротости и долготерпении, он уверен, что кругом враги, кругом враги его личные, которые (только прояви по отношению к ним смирение) сразу его растопчут и всё растопчут, это враги Церкви, с которыми надо естественно бороться, враги народа его… Этими врагами наполнен весь мир. Даже не тот сосед, который не ходит в храм, и не тот сосед, который орет песни всю ночь, врагами его являются. А тот самый сосед, который с ним стоит в одном храме, но не разделяет его взгляд на нынешнюю власть (или не разделяет его взгляд на ежедневное причащение либо, наоборот, на редкое причащение). Он считается врагом, потому что для такого человека, не желающего смиряться, считающего, что смирение категорически недопустимо, любая вещь, любое разногласие, любое разномыслие, любое несоответствие сразу выводят другого в разряд врагов. Форма одежды, неправильное поведение в Церкви, не так человек крестится, не так человек поет, не так человек говорит, не того отца читает, не того батюшку слушает, не таким образом относится к президенту, митрополиту или патриарху или просто к его родной маме. Он сразу становится врагом. А как иначе-то? Естественно, враг.
|
|
|
И хотя этот человек, может быть, знает Евангелие наизусть (бывает и такое) и знает, что врагов надо любить, для него это все абстрактные слова. И, не желая смиряться, всем сердцем веруя, что в наше время смирение не только невозможно, но и недопустимо, такой человек становится просто слеп. Действительно, что бы он ни делал, всякое его возношение превращает его в человека, который борется со всем миром, который никак не может смириться. И, отвергая слово Божье о смирении, он теряет и правильный критерий для оценки самого себя, теряет возможность видеть себя в правде, видеть себя в свете истины Христовой, видеть себя так, как должен видеть себя человек в огне, в свете Страшного суда. И поскольку он не видит этого, пребывает в иллюзии в отношении самого себя, как и в отношении всего другого, для него действительно время Страшного суда будет страшным временем, потому что то, что он увидит в себе, будет невозможно вынести никаким образом.
Даже на исповедь, бывает, человек приходит и не то что не сокрушается, не то что не смиряется (это вообще бывает очень редко, и это трудно сделать), а перечисляет свои грехи с гордостью; он хвалится своими ошибками, своими грехами – как ранами, полученными в бою.
Например, человек сорвался, опять напился. И считает, что это его падение вызвано происками врага, который ненавидит его жизнь, его ревность по Бозе. Завистью соседа или шепотом соседской старушки, которая на него наколдовала. Для него это падение в угар опьянения – всего лишь именно как получение раны в бою. Он споткнулся, упал – и надо залечить эту рану. Вот сейчас я приду на исповедь, перевяжу эту рану, причащусь и снова ринусь в бой.
|
|
|
И сколько бы он ни согрешал, в какие бы грехи ни впадал, он все это считает ранениями, полученными на поле битвы. Поэтому гордится даже этим. Не только своими добродетелями, не только своим знанием, но даже своим падением он гордится, потому что считает, что он падает не так, как падают все. У всех падения потому, что они сластолюбцы и развратники, а я падаю потому, что борюсь. И, конечно, достучаться до сердца такого человека чрезвычайно трудно, ибо он отверг нечто абсолютно важное в учении: евангельское учение – это учение о смирении.
Двадцать третий абзац:
Мы, сподобившиеся бани пакибытия, совершаем добрые дела не ради воздаяния, но для сохранения данной нам чистоты.
Баня пакибытия – это крещение. Именно эти слова стоят в молитвах, когда совершается чин крещения человека. Баня пакибытия – баня грядущего, нового бытия, которое откроется после смерти человека.
И вот он говорит, что мы, сподобившиеся крещения, совершаем добрые дела не ради воздаяния, но для сохранения данной нам благодати. Но это, наверно, странно многим слышать. Несомненно, каждый думал совсем иначе. Но напомним, что те слова, которые мы сейчас читаем, относятся к четвертому блоку изречений Марка Подвижника, они адресованы тем, кто думает оправдаться делами. То есть как раз это изречение направлено в эту сторону. Он говорит все об одном и том же: что нужно различать дела и веру, что оправдывается человек верой, а не делами; нужно различать дела внешние и дела внутренние; и для Бога важнее то делание, которое совершается внутри человека, а не то, которое совершается внешним человеком.
Мы думаем, что добрые дела совершаются ради награды, и надеемся эту награду получить. Но что же на самом деле происходит?
Человек уверовал, человек крестился, человек соединился с Богом, он причащается Тела и Крови Иисуса Христа, живет с Богом и живет в Боге. И ему ничего не нужно делать для того, чтобы заслужить эту милость Божью, чтобы заслужить любовь Божью, чтобы заслужить Царство Божье, потому что Царство Божье уже пришло к нему, когда он принял крещение. И он причащается Тела и Крови Иисуса Христа. Он уже причастен Царству Божью (ибо, как мы помним из Евангелия, Царство Божье внутри нас есть). Ему не надо завоевывать, заслуживать эту любовь Божью, она ему дана, она излилась в сердце его Духом Святым, она согревает его сердце. Именно эта сила животворит его и направляет его на путь спасения. Этому человеку нет нужды уговаривать Бога, чтобы Бог пришел, ибо Он уже пришел. Так у крещеного человека.
|
|
|
С крещением в нашем сердце как бы зажигается огонь. Бог, живущий внутри нас, не порабощает нашей воли, Он только направляет наше сердце, Он показывает направление движения. И если мы соглашаемся идти по направлению этого движения, Он помогает нам идти, нашу немощную волю этим шествием по воле Своей Он исцеляет, укрепляет, освящает так, что наша воля становится такой же, как Его. Она при послушании Ему исцеляется и исправляется.
По этой причине мы и творим то, что Он велит нам творить. Мы слушаем Его, мы веруем Ему, мы отвечаем Ему этим доверием. И тем самым, послушно исполняя то, что Он от нас требует, мы сохраняем с Ним связь. Мы делаем то, что велит Он, и наша воля при этом исправляется. И наше сердце при этом все более и более насыщается благодатью и жизнью, и на самом деле места греху становится все меньше и меньше, потому что вся наша воля постепенно в этом делании становится послушной Ему, Богу, живущему внутри нас. Она исцеляется. Ибо грех есть наше своеволие, есть действие нашей воли, направленной не на добро, не на благо, не по воле Божьей.
И постепенно мы становимся все более и более охваченными Божественным присутствием, Божественной благодатью. Это, как закваска, переквашивает нас, так что Божественных энергий становится в нас все больше и больше. Мы проходим путь, которым прошел Он, в своем роде, мы становимся послушными Богу даже до смерти и смерти крестной. И поэтому чувствуем, как Царство Божье жительствует в нас, как Царство Божье царствует в нас, как Царство Божье заполняет наше сердце любовью, молитвой за людей, состраданием к людям и так далее, ибо любовь хранится послушанием.
Если мы будем непослушны, то будем делать свою волю и не дадим места Богу, Который живет в нас с момента крещения. Мы вытравливаем Его присутствие из нашей жизни, мы не даем места действовать Ему, мы согрешаем и непослушанием своим убиваем самих себя, повторяя путь, труд падшего Адама, ибо любовь хранится послушанием.
И это, в сущности, очень простой путь. Не в том смысле, что он легкий. Он простой в том смысле, что тут все настолько просто и естественно, что, собственно, чего еще думать, желать и хотеть... Именно с таким пониманием жизни мы сталкиваемся очень часто, и это нас иногда шокирует, когда мы читаем Послания апостола Павла.
Но важно понимать, что так, как я только что сказал, бывает только тогда, когда человек действительно сохраняет с крещения свои отношения с Богом, когда он с момента крещения продолжает жить в Боге и с Богом, когда он сохраняет благодать крещения. Если же человек после крещения творил непослушание Богу, если он впадал в грехи сознательно, уходил на страну далече, творил зло, обижал людей, творил то, что мы называем смертными грехами, то вот эта связь человека с Богом разрушается.
Человек легко мог бы взойти к Богу, если бы после крещения уже не грешил, сознательно не позволяя совершать себе никакого греха, а послушно исполняя то, что велит Бог. Но в том-то и дело, что после крещения человек продолжает жить так же, как жил. Особенно если его крестили в младенчестве, а потом о Христе ему никто не говорил, и он жил как мог, творил разные смертные, тяжелые грехи. И вот он наконец пытается вернуться к Богу. Вот тогда все становится намного труднее. Просто трудно. Это очень важно. Это важное отличие, очень важное свидетельство.
Мы должны понимать, что в любом случае, когда мы пытаемся примириться с Богом, мы творим какие-то дела. Творим. Но на самом деле все, что мы творим, делается задним числом. Мы сделали очень много зла. И вернуться к тому, чтобы просто делать добро, мы не можем. Нам нужно очистить и исцелить душу, мы должны принести какие-то покаянные труды, мы должны принести достойный плод покаяния. Об этом тоже Марк Подвижник скажет, но чуть ниже, мы увидим, как он об этом говорит. Тем не менее если бы человек крестился и сразу бы сохранил послушание Богу, то действительно было бы так, как здесь написал преподобный Марк Подвижник: мы бы делали добрые дела и вменяли бы их не во что-то, достойное награды или воздаяния, а имели бы как радость, с какой сын исполняет волю отца, которого слушает.
Двадцать четвертый абзац:
Всякое доброе дело, которое делаем мы естественными нашими силами, хотя удаляет нас от противного (ему худого дела), но без благодати не может приложить нам освящения.
Это необходимое свидетельство, которое человек должен помнить. Мы смиряемся, бывает, своим смирением, мы терпим своим терпением, мы любим своей любовью, если у нас есть определенная культура любви. И это, конечно, неплохо. Но этого почти бесконечно мало.
Во-первых, потому, что это терпение, это смирение, любовь однажды закончатся. У нас не хватит любви, когда человек будет нас ненавидеть. Муж, которому мы отдали все, что у нас было, уходит к другой. Наша любовь закончилась. У нас не хватит смирения, когда сын, в которого мы вложили все наше сердце, начинает над нами (над матерью, над отцом) издеваться и поносить нас. У нас не хватит терпения, когда мы попытаемся терпеть чьи-то недостатки или просто физическую боль, если умираем от болезни. В любом случае наши силы конечны. Они бесконечны только у Бога. И рано или поздно наши силы кончатся. Это первое.
И второе: наше естественное терпение, естественное смирение или естественная любовь не соединяют нас с Богом, не освящают, потому для вечности это ничего не дает.
Что же тогда нужно делать? Мы должны просить Бога о терпении, о смирении, о любви, мы должны просить о молитве и посте, о том, чтобы терпеть вообще, и о том, чтобы терпеть именно этого человека, о том, чтобы любить именно этого человека, когда он нас раздражает. Мы смиряемся перед Богом в этой молитве, мы Ему говорим: «Господи, я без Тебя ничего не могу. Я не могу любить даже собственного сына без Тебя, он меня раздражает. Я не могу терпеть собственного мужа без Тебя, потому что у меня никаких сил нет его терпеть. Я не могу терпеть эту боль без Тебя, потому что терпение мое закончилось. Я ничего без Тебя не могу. Дай мне Свои силы, дай мне Свое терпение, ибо Ты долготерпеливый. Научи меня Своему смирению, дай мне прикоснуться к Твоему смирению, ибо Ты единственный смиренный. Дай мне Твою любовь, ибо Ты есть любовь».
И вот это – нищета духовная, когда человек сознает, что у него ничего нет, и взывает к Богу. И получает необходимое терпение, и необходимую любовь, и необходимую молитву, и необходимое сострадание – все получает.
Но, получив это, такой человек сознает: если он любит ненавидящего, если он терпит презирающего, если он не отвечает злом на зло и у него мир на сердце даже тогда, когда его злословят и поносят, это не он такой терпеливый и смиренный. Это Господь с ним. И он в сердце своем воспевает Бога, он знает, что это Бог призрел на него, даровал ему милость Свою и спас его. И эта вера освящает человека, эта вера причащает Богу. И эта вера в то, что все даруется нам от Бога, приводит к бесконечному потоку благодарности.
|
|
|
