Another Monster. Preface. Другой Монстр. Предисловие. Another Monster. Introduction.. Другой Монстр. Введение.

Another Monster. Preface.

Другой Монстр. Предисловие.

Этот текст являет собой подробный отчет о связи между преступлениями " Монстра" Йохана Либерта, происходившими в течение десяти лет, начиная с 1986 года, и делом " Убийцы-Топора" Густава Коттмана в австрийском городе Зальцбурге в ноябре 2000-го. Эта связь, кажущаяся на первый взгляд столь абсурдной, по мере продвижения моих изысканий обзаводилась все более и более вескими подтверждениями.
Испытывая глубочайшее уважение к делу Йохана, я сделал все возможное, чтобы довести до сведения читателей реальные имена опрошенных мною людей, но в силу ряда причин (из которых угроза безопасности не всегда была последней), некоторые из них вплетены в ткань повествования под псевдонимами. Нет здесь и снимков, коль скоро все интервьюируемые отказались позировать перед объективом. Взамен я собираюсь привести наброски их лиц, созданные по памяти после окончания каждой из бесед. Когда я спрашивал разрешения сделать это, большинство свидетелей, пусть и неохотно, но соглашались несмотря на то, что я не сообщил им как некогда зарабатывал на жизнь, рисуя карикатуры на улицах Вены.
И пусть страницы пестрят ложными именами, грубо исполненными портретами и прочими, достойными сожаления, но вместе с тем неизбежными уступками, призванными защитить право на анонимность, я могу заверить вас, что все, о чем рассказывает эта книга – правда.
Как я еще раз скажу в конце данного труда, исчерпан ли инцидент Йохана или нет, и каково значение этого сборника рассказов – вот два вопроса, ответы на которые каждый должен найти для себя сам.

Another Monster. Introduction.

Другой Монстр. Введение.

Предместье Ноннберг (Nonnberg) близ Зальцбурга, в Австрии – тихий край к югу от Крепости Хоэнзальцбург (Hohensalzburg Fortress) лишь изредка упоминавшийся в связи с более популярными среди туристов достопримечательностями той области, такими как родина Моцарта и места, прославившиеся благодаря картине «Звуки музыки», после 14 ноября 2001 года, выпавшего на вторник, неожиданно оказался в центре внимания жителей всей страны.
В ту ночь в клинике Св. Урсулы (St. Ursula Emergency klinic), располагавшейся в самом сердце города на северной стороне Рыночной прощади (Markt Square), не было зарегистрировано ни срочных вызовов, ни новых пациентов, а потому дежурный врач Эрнст Лернер (Ernst Lerner), интерн Пол Хош (Paul Hosch) и медсестра Розмари Берг (Rosemarie Berg) находились в комнате для персонала, и, поглощенные обсуждением достижений любимых игроков в футбол, приятно проводили время за чашечкой горячего кофе. С наступлением темноты безмятежность их существования оказалась под угрозой.
В 1: 05 ночи тишину разорвал крик Ханны Руплекхтер (Hanna Ruplechter), находившейся в приемной. Примчавшись в вестибюль клиники, Хош столкнулся с крупным человеком в очках, чье бесстрастное лицо было залито кровью. Сперва он принял его за пострадавшего, прибывшего прямиком в больницу в надежде получить медицинскую помощь, но увидев распростертое на полу тело Руплекхтер, моментально оценил всю серьезность сложившейся ситуации. В правой руке незнакомец держал окровавленный топор.

Хош сделал порывистое движение, намереваясь вернуться и позвать на помощь, но прежде, чем он окончательно пришел в себя, убийца мощным ударом сбил его с ног и продолжил свой путь вглубь здания по направлению к комнате отдыха. Ценой напряженного усилия Полю удалось подняться на ноги и выкрикнуть имена своих сослуживцев в надежде предупредить их о грядущей опасности. Но было слишком поздно: в следующее же мгновение интерн стал невольным свидетелем того, как чудом вырвавшаяся из комнаты медсестра Берг, не пробежав и десяти метров, упала на пол и скончалась от тяжелой травмы головы.
Начиная с этого момента воспоминания Хош становятся отрывочными. По всей видимости, он бросился прочь их клиники и, достигнув ближайшего телефона-автомата, расположенного через дорогу, позвонил в зальцбургское отделение полиции. В 1: 54 ночи на место происшествия прибыли старший патрульный офицер Бенджамин Грабер (Benjamin Graber) и офицер Герман Майер (Hermann Maier). Вместе с Хош, дожидавшимся их приезда под защитой темноты, офицеры вошли в клинику. Позднее представители закона опишут представшее перед ними зрелище - тела двух женщин и кровавые пятна на полу, - как невероятно ужасное.
Приказав Полю оставаться в холе, Грабер и Майер двинулись к комнате отдыха. По мере приближения, стали слышны голоса. Ступив за порог, они увидели высокого мужчину с топором, у ног которого лежал труп доктора Лернер с не до конца отсеченной головой. По неизвестной причине на устах душегуба играла улыбка. Пробормотав странное послание, он приставил лезвие к собственной шее и, перерезав сонную артерию, упал замертво.
" Раз, два, три... моя миссия завершена" - таковы были по свидетельству офицера Грабера, последние слова убийцы.
Личность таинственного злодея удалось выяснить довольно быстро. Им оказался некий Густав Коттманн (Gustav Kottmann) 29-ти лет от роду. В течение пяти лет он отправил на тот свет семерых мужчин и женщин в Вене и к моменту смерти числился в розыске. Его жертвами в основном оказывались влюбленные пары, а местом преступления служил личный автотранспорт убитых.
Судя по всему, пытаясь избежать возмездия за содеянное, Коттманн наметил целью своего путешествия западную границу Австрии. Передвигаясь автостопом, от убийств он воздерживался, а потому успешно избегал внимания полиции в течение всего года - удивительно долгий срок для среднестатистического серийного убийцы. Осторожность позволила ему беспрепятственно добраться до маленького городка на границе с Германией.
По делу Густава, полиция Зальцбурга заняла позицию, согласно которой все случившееся в клинике было ничем иным, как естественным продолжением череды предыдущих преступлений. В убийствах парочек и медицинских работников прослеживался один и тот же почерк. Однако была одна неувязка: кровопролития в Вене совершались исключительно на сексуальной почве, тогда как в Ноннберге никаких дополнительных следов насилия обнаружено не было. В своей оценке данного феномена криминалисты ссылались на постепенный рост желания, усиление неконтролируемой жажды. По их версии Коттманн, случайно увидев свет в окнах больницы, попросту не сумел совладать с собой и потому вновь схватился за свое излюбленное орудие.
С самоубийством Коттмана, Тройное убийство в клинике Св. Урсулы становилось завершающим аккордом в этой жуткой мелодии смерти.
Но так ли все обстояло в действительности?
В те времена я работал внештатным репортером и статья о деле " Убийцы-Топора" стала моим первым заказом, полученным от начальства газеты «Идея» (Idee). Проводя всю необходимую работу на месте и описывая основные детали происшествия с той традиционной для прессы примитивностью, ясное представление о коей дают предыдущие абзацы, я все сильнее оказывался во власти сомнений. В конце концов на их основании родилась довольно забавная теория. Приняв ее за основу и погрузившись в дальнейшее изучение обстоятельств дела, я открыл для себя ряд фактов, противоречивших официальной версии, представленной на суд общественности. Я даже начал косо смотреть на личность убийцы как таковую и те его действия, чью достоверность по мнению большинства отрицать было нельзя.
" Раз, два, три... моя миссия завершена" …Что за загадочная миссия, кем доверена? И почему Густав не убивал целый год, вплоть до того момента, как предстал перед Руплекхтер? Где и как удалось ему скрываться, будучи разыскиваемым за убийства? Я все глубже проникал в жизнь Густава Коттманна, силясь найти ответы на эти три вопроса.
Будущий " Убийца-Топор" родился в Кайзерин (Kaiserin), городке, расположенном на севере Австрии, неподалеку от Чешской границы, и из четверых детей был самым старшим. Его отец, Ханс, владел фермой, но отошел от дел, когда Густаву исполнилось пять, после чего занялся починкой велосипедов и прочей мелкой техники, находя клиентов среди родственников и ближайших соседей. Испытывая постоянные трудности при общении с заказчиками с глазу на глаз, большую часть времени он проводил в безделии, врачуя душевные свои раны горячительными напитками. Мать Густава, Марлен, по мнению окружающих, считалась еще более завзятой алкоголичкой, чем ее муж, к тому же обладала крайне неуравновешенным характером, то и дело находившим выход во вспышках неконтролируемой ярости.
В 12 лет Коттманн был доставлен в больницу в коматозном состоянии. Его родители уверяли, что во всем виноват несчастный случай: на голову мальчика упало палено, предназначенное для растопки очага, но анализ врачей показал, что причиной травмы, вероятнее всего, послужил удар тупым предметом. Сейчас уже невозможно спросить у Коттманна издевались ли его родители над ним, или нет, но принимая во внимания тот факт, что его братья и сестры в конечном итоге были отданы на воспитание в приемную семью в связи с ненадлежащими бытовыми условиями, вероятность этого прискорбного обстоятельства чрезвычайно высока. Перенесенная Густавом контузия головы - ничто иное, как немаловажный ключ к пониманию его мотивов. Современная наука пока не располагает глубинными исследованиями в этой области, однако факт остается фактом - многие убийцы, на счету которых десятки жертв, в детские годы получили тяжелые повреждения черепа, были подвержены обморокам или очнулись, вопреки серьезным препятствиям.
Густав был крупным мальчиком с крайне невыразительной мимикой. Имел тенденцию пропускать школу, и, как следствие, получал оценки, далекие от идеальных. В возрасте 16 лет он нашел работу в супермаркете, но не прошло и трех месяцев, как куратор дал понять, что более не нуждается в его услугах. Какое-то время после расчета он поступил поденщиком на ближайшую ферму - службу, некогда оставленную его отцом по причине ссоры с работодателем, и взвалил на свои плечи все тяготы кормильца большой семьи. На тот период времени приходятся и его первые упражнения с топором.
Однако решимости жить праведно хватило ему ненадолго, и спустя несколько месяцев Коттманн был арестован полицией за свои первые преступления – вуайеризм и кражу. Избежав тюремного заключения, юный правонарушитель оказался под пристальным наблюдением местной полиции и не нашел для себя лучшего выхода, кроме как оставить родных и перебраться в Клостернойбург (Klosterneuburg). Обосновавшись на новом месте жительства, он принялся трудиться в книжном магазине и какое-то время вел себя вполне благопристойно. Удивительно, но у этого человека обнаружилась сильная любовь к печатному слову. Больше прочих изданий его привлекала пользовавшаяся дурной славой, но вместе с тем популярная серия книг оккультной тематики под названием «Дорн во тьме» (Dorn Im Dunklen), выпускавшаяся издательством Krone. В своих беседах с 19-летним сослуживцем, Густав не раз ронял, что однажды, подобно Дорну, «получит миссию и будет наделен силами тьмы».
При сравнении сюжета излюбленной Котманном книги с обстоятельствами той череды убийств, виновником которой он в конечном итоге стал, нельзя не отметить целый ряд подробностей, указывающих на их тождественность. В начале истории главный герой продает свою душу злому волшебнику в обмен на право владения темными силами и начинает использовать их во благо, ведя борьбу с пороками, разъедающими людское общество. Методы, которые он при этом использует, отличаются предельной жестокостью (в одной из книг помимо прочих карательных приспособлений фигурировал и топор). Однако подобное занятие не проходит для Дорна бесследно, зло, вырвавшееся из тел убитых им нечестивцев, находит приют в его собственном сердце, толкая на путь преступления. В первой книге главный герой, одержимый желанием ограбить магазин, тайно наблюдает за переодевающейся женщиной… но вступает в борьбу с соблазном и одерживает верх, благодаря вовремя попавшейся на глаза, спасительной книге.
Детские книги вообще играют ключевую роль в сюжете серии. При чтении рассказов, написанных автором единственно ради спасения душ своих маленьких читателей, Дорн испытывает благотворные муки совести, когда же он вступает в контакт с произведением, вышедшим из-под пера человека, далеко не благочестивого, бал правят исключительно темные инстинкты.
На протяжении всего произведения Дорн то и дело проливает кровь, совершает ряд изнасилований, не брезгует воровством, и, терзаемый чувством вины, ищет спасения в суициде пока, наконец, не находит книгу с помощью коей вновь полностью очищает собственное сердце от скверны. Несмотря на то, что главенствующей в книге является проблема добра и зла, страницы ее кишат смачными описаниями актов агрессии, детализированными эротическими сценами. И хотя Дорн в большинстве случаев побеждает своих врагов с помощью магии, описание ключевых моментов отчетливо напоминает сценарий к низкопробному фильму ужасов, пестрящий физиологическими подробностями, набившими оскомину клише.
Создатель «Дорна во тьме», Фриц Виендлер (Fritz Weindler), в своем безыскусном труде в равной мере демонстрирует как стремление, так и отвращение к концепции свободного секса. Приверженность к той же философии четко прослеживается во всех действиях «Убийцы-топора». При первом же знакомстве с книгой становится очевидно, что не смотря на специфичность, она обладает той мощной и таинственной аурой, способностью убеждать, наличие которой оправдывает даже сюжетную грязь.
В 1992 году Виендлер скоропостижно скончался (поговаривали, что причиной тому послужило самоубийство). К тому моменту история насчитывала 5 томов и закончена не была. В книге, волею судьбы ставшей финальной, Дорн оказывается неподалеку от врат зла. Его плоть отравлена кокаином, его магическая сила слабеет по мере того, как крепнут враги. Не появись на страницах новый, загадочный колдун, сердце главного героя окончательно обратилось бы ко злу. Этот ход давал читателям повод полагать, что по задумке автора, в последующих томах маг должен был стать для Дорна никем иным, как постоянным спутником.
Примерно в то же время Коттманн, не говоря ни слова, бросает работу в магазине, чтобы спустя пару месяцев совершить первое нападение. При взгляде со стороны кажется, будто он, под влиянием прочитанного, сам решил стать Дорном, воплотить однажды начатую историю в жизнь и довести ее до логического финала… Наткнувшись в парке на парочку, придававшуюся плотским утехам, Котманн выразил недовольство увиденным и вступил в дискуссию, приведшую к весьма печальным последствиям. Нокаутировав мужчину ударом кулака, Густав приступил к избиению (но не изнасилованию) его партнерши в ходе которого едва не проломил несчастной череп.
После отбывания наказания в виде двух лет лишения свободы (отсутствие веских улик помешало суду вынести более суровый приговор), преступник покинул Клостернойбург и перебрался в столицу Австрии – Вену. Днем он работал в супермаркете на пол ставки, а по вечерам с трепетом окунался в новую жизнь, посвященную охоте на влюбленных. Первыми жертвами «Убийцы-Топора» стали Рудольф Гросс (Rudolf Gross), зарубленный внутри собственного автомобиля, стоящего на парковке, и его девушка – Анна Дорман (Ana Dohrman), чьей кончине от многочисленных побоев, предшествовало изнасилование.
Полиция расследовала это дело несколько месяцев, но не нашла ни одной зацепки, способной вывести на след преступника, более того, она никогда не рассматривала Коттмана в качестве возможного виновника жестокого инцидента. (По отношению к «Убийце-Топору» поиск был сужен до преступлений, совершенных на сексуальной почве, и, поскольку инцидент в Клостернойбурге классифицировался, как простое избиение, фамилия Густава в списках подозреваемых попросту не значилась).
Первый успех принес Коттманну необходимую уверенность в собственных силах и положил начало власти кровавого террора, продолжавшейся целых пять лет. И хотя «Убийцу-Топора» нельзя было назвать счастливым обладателем острого ума, на протяжении всего этого длительного периода ему удавалось последовательно ускользать из сетей, расставленных правоохранительными органами за счет нетипичности, нерегулярности собственных выходок, не вписывающихся в общепринятые стандарты. Более того, ни одна из его жертв не сохранила ни малейшей крупицы воспоминаний о своем обидчике. Все это, конечно, не является достаточным поводом предполагать, будто детективы, занимавшиеся его делом, были неаккуратны или осознанно манкировали должностными обязанностями.
В октябре 1999 Коттманн совершил первый серьезный просчет. При нападении на парочку в удаленном кинотеатре под открытым небом, убийца не заметил, что помимо людей в машине также находился хозяйский доберман. Будучи укушенным в бедро, Коттманн предпочел отказаться от первоначального плана, добежал до своего автомобиля и скрылся. Однако поспешность, с которой он это проделал, привлекла внимание патрульных. На пути в Майерлингу (Mayerling)Густав сделал все возможное, пытаясь сбросить хвост. Казалось, его поимка и арест – всего лишь вопрос времени… но единственной вещью, попавшей в лапы полиции в конечном итоге стал не сам преступник, а его фургон, брошенный возле железной дороги (Schneebergbahn)
На целый год Густав пропадает с экранов полицейских радаров пока, наконец, вновь не дает о себе знать зверской резней в Ноннберге…
В своих промахах полиция склонна обвинять сопутствовавшую «Убийцу-Топору» удачу, каприз причудницы-фортуны… Действительно, найти объяснение его неуловимости представляется делом нелегким. Для человека, чей рост превышал два метра, а масса – 100 килограмм, немыслимо пользоваться общественным транспортом, будь то автобусы или поезда, разъезжать автостопом и остаться при этом никем незамеченным. За время поисков в полицейские участки по всей Австрии и даже Германии поступило более тридцати тысяч обращений от граждан, видевших похожих на Коттманна людей, но ни одно из этих свидетельств не принесло пользы следствию.
Где скрывался Густав? Каким образом путешествовал? И был ли он достаточно изворотлив, умея обойтись без посторонней помощи?
Я не могу дать однозначный ответ ни на один из вышеперечисленных вопросов, но интуитивно ощущаю, что без поддержки сообщника здесь не обошлось. Однако полиция эту теорию проигнорировала. По их сведениям, расправа всегда была делом рук одного человека – Густава, этот факт неопровержим. Тогда как на счет сотрудничества? Выслушав мои домыслы, детектив, занимавшийся этим делом, только посмеялся и спросил: «Вы хотите сказать, что в ту ночь, после укуса собаки, когда все указывало на грядущее низвержение злодея, к нему волшебным образом пришла помощь? » Действительно, подобный поворот чересчур напоминает финал пятой части «Дорна во тьме»… где сломленного и побежденного героя, стоящего на краю гибели, спасает загадочный колдун…
А теперь я хотел бы остановиться на двух казусах, имевших место поблизости от клиники Св. Урсулы примерно за неделю до трагедии.
Один из них произошел 7-го ноября, спустя несколько часов после заката.
Примерно в 2 по полуночи в больницу прибыл человек, нуждавшийся в скорой медицинской помощи. Сняв пальто, пациент оказался в одной белой рубашке, рукав коей был покрыт пятнами крови. То был продавец, направлявшийся по делам в Инсбрук (Innsbruck). По его словам пистолет, служивший мужчине орудием самозащиты, выстрелил внутри автомобиля и легко ранил своего хозяина. Пуля прошла насквозь, от медицинских работников требовалось лишь остановить кровотечение.
На ресепшене в тот день дежурила Ханна Руплекхтер, обязанности дежурного врача исполнял Эрнст Лернер, медсестрой была Берг, заменявшая собой постоянного работника (находившегося в отпуске) – тот же состав служащих, что и неделю спустя, за исключением стажера Пола.
Лернер и Берг сделали рентген пострадавшей конечности, не обнаружили следов пули и, заключив, что артерии остались неповрежденными, принялись зашивать рану. Операция заняла около 30-ти минут. После ее завершения Лернер шепотом приказал Руплекхтер проинформировать полицию о случившемся, просто на всякий случай, но к тому времени, как уполномоченный офицер прибыл на место, раненый из приемного покоя бесследно исчез. Тем не менее, добросовестный служитель закона разослал уведомление о происшествии на все участки, однако никаких сообщений о стычках с применением огнестрельного оружия в полицию не поступало, а транспортное средство, принадлежавшее пострадавшему, не было замечено ни на одной из железнодорожных станций на пути к Инсбруку.
Второй инцидент приключился двумя днями позже, 9-го ноября на территории одной из самых спокойных окрестностей Ноннберга – Гилмгассе (Gilmgasse). Юджин Молке (Eugen Molke) – одинокий 70-летний старик, коротавший дни на 3-й Улице, был найден мертвым с пулевым отверстием в височной части головы. Первым человеком, обнаружившим тело, стал социальный работник по делам престарелых и неимущих, пришедший к Молке с обычным рабочим визитом. В ходе вскрытия, медицинскими экспертами было установлено, что смерть наступила 6-го ноября, примерно в 22. 00, а роковой выстрел был произведен из пистолета, принадлежавшего Юджину. Это заключение вкупе с завещанием, обнаруженным в углу книжной полки, а также тот факт, что покойный страдал от серьезной болезни сердца, позволили полиции объявить его кончину самоубийством.
На тот момент никто не прослеживал между двумя этими эпизодами ни малейшей связи…
Позднее, когда полиция Зальцбурга заинтересовалась семьей Молке, его прошлым, она с удивлением обнаружила на месте последнего большое белое пятно. Юджин Молке переехал в Гилмгассе, Ноннберг десять лет назад. По словам соседей, решению сделать это предшествовала смерть жены, с которой Молке долгие годы жил близ железной дороги (Lokalbahn), работая учителем математики. Между тем свидетелей и каких-либо записей, подтверждающих столь скудную информацию, следователям добыть не удалось. Сумма, оставшаяся на его банковском счете, была непомерно велика для бывшего работника системы образования. В довершении ко всему, тщательно изучив страховой полис и паспорт покойного, полицейские обнаружили, что настоящий Юджин Молке умер за 70 лет до описываемых событий в возрасте 6 месяцев и все это время мирно покоился в могиле на кладбище города Ландек (Landeck). После того, как вскрытие показало наличие на теле лже-Юджина следов пластики носа и щек, за расследование взялись с удвоенным рвением. Сняв отпечатки пальцев и не обнаружив в своих картотеках ни единого совпадения, полиция Австрии запросила помощь Интерпола и других стран.
Наконец, усилия принесли плоды. Загадочный старик был опознан, как Ярослав Карек (Jaroslav Carek), в прошлом занимавший весьма высокий пост в качестве советника правительственной международной торговой компании Чехословакии Omnipol.
Я не думаю, что в рамках данного труда мне следует всерьез останавливаться на подробностях ее деятельности. Скажу только, что Omnipol была на вершине списка компаний, находившихся под пристальным наблюдением со стороны Америки и Англии после падения коммунизма в Восточной Европе.
Взрыв самолета Pan American над Локерби (Lockerbie), Шотландия, прогремевший 21-го декабря 1986-го года (Прим. Пер.: в действительности взрыв произошел в 1988. Что это – ошибка автора или намеренное искажение фактов остается неясным), и унесший жизни более 250 человек, был притворен в жизнь палестинскими партизанами с использованием пластического взрывчатого вещества Semtex, полученного из Ливии. Эта взрывчатка изначально была изготовлена в размере около тонны и экспортирована в Ливию никем иным, как Omnipol, чехословацкой торговой компанией. Америка и Англия подозревали, что под маской э той фирмы скрывается опасный очаг терроризма, обеспечивающий группировки оружием, организующий специальные лагеря по подготовке боевиков и диспетчеров с целью их дальнейшего использования в диверсионных операциях.
За 12 лет до этого в Чехословакии произошла Бархатная революция, ознаменовавшая собой бескровный переход от социалистической к либеральной системе. Подпольные организации, продолжавшие свою деятельность в течение 30-лет, начиная с Пражской весны, праздновали победу после долгого периода притеснений со стороны коммунистического режима. Подобно советскому и восточно-германскому правительствам, правящая верхушка Чехословакии постоянно вынашивала планы свержения как национального, так и зарубежного либерализма. Одну из главных ролей в них играл Карек, бежавший из страны сразу после переворота.
Согласно данным, полученным из полицейских архивов, прежде, чем занять место в Omnipol, Карек служил капитаном тайной полиции и нес ответственность за деятельность многих секретных террористических лагерей, располагавшихся на территории Чехословакии. В 1990 году, после проведения первых свободных выборов, лидирующая партия «Гражданский форум» (Obč anské fó rum ) выдала ордер на его арест, но было поздно, Ярослав исчез.
После разделения Чешской и Словацкой республик, правительства Америки и Англии продолжали настаивать на поимке бывшего советника влиятельной торговой компании, но его местонахождение так и не было найдено.
Полиция Зальцбурга, шокированная сделанным открытием, вновь взялась за расследование. В ходе очередного осмотра трупа, на тыльной стороне рук и вокруг рта покойного были обнаружены следы клейкой ленты. В довершении ко всему, после скрупулезной очистки гостиной, на одной из стен эксперты заметили тщательно замаскированный след от выстрела. Пуля, оставившая его, была извлечена неизвестным.
В свете открывшихся фактов, полиция признала свою ошибку и присвоила инциденту статус убийства. Тогда же на свет родился и предполагаемый сценарий случившегося.
В 8 часов вечера 6-го ноября 2001 года в апартаменты, принадлежавшие Молке (Кареку) проник некий человек. Угрожая хозяину пистолетом, он заставил последнего написать записку, впоследствии рассматривавшуюся следствием в качестве прощальной. Чувствуя, что минуты его сочтены, Карек выхватил заведомо спрятанный Beretta M21A и выстрелил в злоумышленника. Получив легкое ранение, преступник приставил ствол к голове Молке, быстро связал руки жертвы клейкой лентой. После этого ему оставалось лишь спустить курок, и, удостоверившись в смерти Карека, уничтожить следы своего присутствия. Мы не знаем кто совершил это нападение, но нет сомнений - оно было делом рук профессионала.
Вспомнили и о мужчине, явившемся в клинику в 2 часа утра на следующий день после убийства. К тому времени, как полиция вышла на его след, с момента инцидента в квартире Молке прошло всего две недели, но три свидетеля, три человека, способные дать ценные показания, уже замолчали навеки, пав под ударами топора…
Полиция верит, что между убийством Карека и мужчиной, обратившимся в клинику с пулевым ранением, есть связь, но она никогда не допускала мысли о его причастности к делу Коттманна. Смерть медицинских работников была всего-навсего досадным совпадением. Ее рассуждения сводятся к следующему: человек, убивший Карека, был специально обученным террористом. Подобные типы не имеют с серийными убийцами ничего общего. На преступления Коттманна всегда толкали его собственные желания, инстинкты, он не был похож на субъекта, способного совершить убийство по чужой просьбе и по завершении задания хладнокровно покончить с собой, заведя следствие в тупик.
Эти выводы, конечно, не лишены смысла, но они не способны дать ответ на загадку, кроящуюся в словах «Раз, два, три… моя миссия завершена».
Моя личная теория выглядит следующим образом.
Незнакомец, прошедший обследование в клинике на предмет травмы руки и палач, нанесший Кареку визит – суть один человек. Он надеялся, что Берг, Лернер и Руплекхтер не станут сообщать о произошедшем правоохранительным органам, но был полностью готов и к наихудшему варианту развития событий. Если бы смерть Карека была признана самоубийством, а дело закрыто, не было бы никакой нужды прибегать к крайним мерам. Но полиция заинтересовалась прошлым Молке и это обстоятельство поставило под угрозу безопасность его убийцы. Тогда человек решил обратиться к запасному плану, плану включавшему в себя Густава Коттманна.
Ведь он был связан с ним, играя роль таинственного мага с тех самых пор, как в решающий миг пришел маньяку на помощь, обеспечил прикрытием. Коттманн, воображавший себя Дорном, держался тихо, с восторгом ожидая дальнейших приказаний. И в конце концов получил их в форме ответственной «миссии». Убийство трех свидетелей… такова была воля колдуна.
Это объясняет почему стажер Хош не был зарублен в ночь на 14 ноября.
Портрет, рисуемый мною, принадлежит убийце, который находит в людском море себе подобного, завоевывает его доверие, превращает хищника в податливую марионетку. С ее помощью он ступает по земле, множа число кровопролитий, а затем уничтожает, побуждая к совершению суицида.
Сочетание качеств профессионального душегуба и серийного убийцы… по словам полицейских, существование подобного феномена воистину маловероятно. В начале своего расследования я и сам склонялся к этой мысли.
Но зададимся вопросом, а существовал ли прецедент?
Был один.
Случай, всколыхнувший всю Германию в 1998-ом…
Мои дорогие читатели, в чьей догадливости и смышлености я не сомневаюсь, как вы знаете, эта книга представляет собой мою попытку переосмыслить события, произошедшие в Германии, и пролить свет на ряд моментов, до сей поры остававшихся неясными. Но вместе с тем, одним их наиболее весомых мотивов для ее написания послужило желание разоблачить существование другого Монстра, скрывающегося в Австрии, Германии, а быть может и на территории Европы – загадочной личности, столь похожей по своей манере на Немецкого Монстра.
Позвольте мне сделать одно признание. О случившемся в Германии все еще не говорят открыто, как нет достоверной информации и об австрийской истории.
… и кто знает, быть может все это продолжается и по сей день.