Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

К предыстории кошек и собак

Как теория происхождения, так и палеонтология хищников пока что окутаны мраком. Мы знаем только, что самые древние находки относятся к началу третичного периода, указывая тем самым, что хищники, как и большинство млекопитающих, лишь относительно поздно выступили в земной истории.

У Рудольфа Штайнера есть одно действительно точное указание о времени появления хищников. Там говорится: Что касается сородичей льва, то они начали действовать на Земле только во времена Атлантиды,... как если бы они были вытолкнуты на поверхность из глубины Земли".*/*Рудольф Штайнер, "Weltenwimder, Seelenprulnngen und Geistesoflenbamngen", GA 129, 9-й доклад./

Итак, мы можем представить себе, что отряд хищников возник в начале древней Атлантиды. Эта большая эпоха геологически примерно соответствует третичному периоду.* /*См. G. Wachsmuth: Werdegang der Menschheit. Domach 1953./

В это же время началась консолидация физического тела человека. Появился, сформировавшись, язык, развилась способность памяти.* Вероятно, в это время проявились первые следы разделения на два пола между мужским и женским человеческим телом. Развившись до крайних точек этой полярности, выделившись из человеческого развития, появились собаки и кошки. /*См. Рудольф Штайнер "Наши атлантические предки" ("Из летописи мира")/

Не очень легко представить себе, как выглядели тела этих первых хищников. Но мы можем предположить, что они были гораздо ближе к человеческому облику, чем это стало позднее. Может быть, египетские статуи Анубиса и Сахмет гораздо ближе к истине, чем современные представления, созданные на этот счет палеозоологией.

Во всяком случае, мы могли бы предположить, что различные эскизы, возникшие тогда при формировании мужской и женской телесности, стали кошками и собаками. Ибо тигр и пантера, волк и лиса являются вариациями - эскизами - этого окончательного облика мужского и женского тела.

То, что разделение полов сложилось лишь достаточно поздно, вытекает из другого указания Рудольфа Штайнера. Он говорит:

"Двуполое размножение окончательно выявилось в середине атлантического периода. До этого существовала промежуточная ступень". И об этой промежуточной ступени сказано: "... должен был существовать переходный период между единством полов и их разделением, и действительно могло существовать некоторое промежуточное состояние между тем первоначальным размножением, когда оплодотворение происходило от живущих в Земле сил, бывших одновременно оплодотворяющей субстанцией, и другим, двуполым размножением."* /*Рудольф Штайнер, "Египетские мифы и мистерии" (Ägyptische Mythen und Mysterien. GA 106), 8-й доклад./

В этом описанном здесь промежуточном периоде нужно искать эпоху возникновения хищников. Это время первых четырех подрас Атлантиды, эпох рмоагалов, тлаватлей, тольтеков и туранцев. И мы не слишком ошибемся, если возникновение кошек отнесем к двум первым, а собак – к двум последующим эпохам. Таким образом, в середине атлантического времени сформировались телесно не только мужчина и женщина, но Землю населили также предки львов, тигров, пантер, волков, шакалов и собак.

Во время постепенного погружения атлантического континента обе эти группы, стоявшие особенно близко к человеку, двинулись с ним на восток. На образном языке книги Бытия это описано как принятие их Ноем в Ковчег.

Но во время этого странствия собаки и кошки все более отделялись от человека и дичали. Они становились похожими на современных хищников. Шаг за шагом они оставляли соседство человека и искали вольной независимости.

В это время человек, прежде чем он получил силу, двигаясь по обратному пути с востока на запад, чтобы стать основателем послеатлантических культур, должен был найти внутреннюю самостоятельность. И на этом обратном пути с востока на запад он снова соединился со своими потерянными братьями, псом и кошкой. Во время персидской эпохи, второй послеатлантической культуры, приблизились к человеку собаки, а в египетско-халдейский период к человеку снова подошли домашние кошки. На это также имеется указание в докладе Рудольфа Штайнера. Он описывает силу, с помощью которой иранцы пытались приручить волка.

"Животное, заключенное в волке, которого ты видишь как чувственное существо, опустилось, деградировало. Раньше оно не выказывало своих отрицательных качеств. Но ты, если в тебе самом вырастают благие качества, если ты собираешь свои хорошие качества и духовные силы, можешь приручить животное... Тогда ты можешь сделать из волка ручного зверя, который служит тебе."* /*Рудольф Штайнер, "Евангелие от Матфея", GA 123, 1-й доклад./

Здесь подтверждается наше предположение, что мы должны рассматривать волка как прародителя всех собак; время же их приручения - древнеперсидская эпоха.

А о домашней кошке мы знаем, что она произошла не от европейских диких кошек, но от нубийской буланой кошки. Первые "следы" домашних кошек относятся к египетской культуре. В древней Европе, например в Гальштатскую куль-гуру и свайную культуру, не удается найти скелетов кошек. А в Египте кошки считались священными, после смерти бальзамировались и хоронились на большом кошачьем кладбище, единственном в каждом городе. Об этом рассказывает уже Геродот. Только значительно позже, в первые века нашей эры, кошки появились у греков и римлян и постепенно вытеснили ласку и хорька, которых раньше держали в доме.

Так пес и кошка снова примкнули к человеку. Сын, потерявшийся в странствии с запада на восток - из Атлантиды в Восточную Азию - был заново обретен в Персии. Сбившаяся и одичавшая дочь снова пришла к человеку в Египте. С тех пор оба стали нашими спутниками и в подлинном смысле слова "домашними" животными.

Но отныне они стоят под влиянием человеческого "Я". Некогда, в процессе человеческого развития, они "выпали" из человечества при телесном разделении полов. Тогда они стали свидетелями грехопадения. Сегодня, после того как совершилось явление Христа, кошка и пес подчинились "Я", ставшему действенным в человеке. Пес стал ему служить. Кошка ищет его соседства. Оба живут в тени его бытия.

Как бы пророчество видится в том, что созвездие Овна, управлявшее эпохой Мистерии Голгофы, в Китае и Сиаме представлялось в образе пса, а в Египте в образе кошки. Ибо Овен символизирует ту девственную природу человека, в которой не будет больше никакого разделения полов. Он указывает на то время, когда чувственная природа человека явится преображенной и возвышенной в Агнце как возрожденный андроген. Но тогда снова соединятся с ним кошка и пес, обретя освобождение своей судьбы.

БРАТ КОНЬ

ВВЕДЕНИЕ

Ставшее ныне расхожим представление об эволюции животных и человека тесно связано с понятием "эволюционного дерева". И какой бы род или семейство ни рассматривались, как только встает вопрос о его происхождении, представляют себе некую ветвь, очень давно отделившуюся от более крупной ветви и избравшую собственное развитие. Большие ветви предполагаемого дерева еще и сегодня в основном неизвестны, и если хотят остаться верными самой идее эволюционного дерева, о них приходится говорить гипотетически. Ствол же совершенно теряется в тумане неопределенных представлений.

Таким образам, результатом современной палеонтологии и истории Земли оказывается бесконечное множество веток и веточек, которые, подобно листьям и цветам, изображают живущие и вымершие виды животных. Многие сотни тысяч различных форм известны и описаны. Их можно объединить в различные классы и отряды, из этого возникла величественная и захватывающая систематика зоологии. Но в то мгновение, когда пытаются применить эти конечные результаты к примитивным формам, к простым первоначальным "ветвям" и "сучьям", возникают лишь неопределенные предположения и недоказанные гипотезы. И мы, во всяком случае, убеждены, что в будущем духовнооправданная классификация животных, учитывающая также и их эволюцию, будет возможна лишь на основе идей Лоренца Окена. Этот великий естествоиспытатель однажды следующим образом сформулировал свои взгляды:

"И впоследствии обнаружится, что, например, животное царство - это не что иное, как представление отдельных деятельностей или органов человека, как бы расчлененный человек".*/*Lorenz Oken: Lehrbuch der Naturphilosophie. Jena 1831./

Если действительно принять эту идею и начать проверять ее основательность, то очень скоро обнаружится, что она может помочь, осветив непонятное. Ибо то, что до этого казалось бессмысленным и как бы случайным, станет полным смысла и поэтому понятным.* /**См. Hermann Poppelbuum: Tier-Weseaskunde. Dornach, 1954./

Вместо эволюционного дерева возникают тогда большие или меньшие группы, круги форм, в которых проявляются сходные формирующие тенденции. Так, например, млекопитающие Австралии, несмотря на то что они развивались совершенно отдельно от других млекопитающих, образовали похожие облики. Рихард Гертвиг пишет об этом следующее:

"В своей теперешней сфере обитания, приспосабливаясь к аналогичным условиям жизни, сумчатые избрали совершенно такое же развитие, как и плацентарные млекопитающие на остальной Земле, так что каждому отряду (хищники, грызуны, насекомоядные, копытные) можно поставить в соответствие какую-то группу."* /*Richard Heitwig: Leintuch dеr Zoologie. Jena 1916./

Ни условия жизни в Австралии не были подобны тем, которые были на остальной Земле, ни сумчатые не должны были "приспосабливаться" к окружающей среде. С самого начала они уже были приспособлены и поэтому могли проявить формы, ставшие сумчатыми хищниками, грызунами и копытными. Эти образующие тенденции, присущие всему кругу форм млекопитающих, проявляются либо в нервной системе и системе органов чувств (грызуны), либо особенно раскрываются в ритмической системе (хищники), либо выступают в системе конечностей и обмена веществ (копытные). Здесь стволом-прообразом является трехчленный человек, и из него подобно ветвям раскрываются эти три отряда млекопитающих.

Вообще нужно перейти к тому, чтобы чаще заменять слово "развить" словом "раскрыть". Это гораздо вернее соответствовало бы самому ходу эволюции, и тогда постепенно освободились бы от представлений, приобретенных из дарвинизма и менделизма. Не существует одного-единственного эволюционного дерева, вдоль основных ветвей которого развивались все животные. Каждая земная эпоха образует свой особый круг форм, в центре которого, как формирующая тенденция, господствует прообраз - "человек".

Все большие круги форм - как, например, рыб, членистоногих, иглокожих, млекопитающих и других - расчленены на некоторое число меньших кругов форм, которые в рамках собственной сферы снова воспроизводят свой прообраз. Поэтому австралийские сумчатые раскрылись таким же образом, как и млекопитающие на остальных континентах - возникли копытные, грызуны, хищники, в каждой группе при раскрытии снова проявлялись подобные тенденции.

Так, с отрядом хищников связана целая группа животных, которые предназначили себя для жизни в воде: тюлени. Подобная же мемаморфоза произошла в отряде копытных - плавающими стали киты и дельфины. Та же самая тенденция проявляется среди грызунов у бобра.

Такие способы раскрытия-развития не имеют ничего общего с приспособлением. Они лишь показывают, что каждый круг форм представляет собой некий замкнутый в себе целостный облик, прислушивающийся в развитии к одним и тем же образующим тенденциям. Тюлени, дельфины, киты и бобры - это живущие в воде члены своего высшего порядка.

Даже птицы посылают часть своей сущностной общности в глубины мирового океана. В Антарктиду - пингвинов, а в Арктику вплоть до прошлого столетия бескрылых гагарок. Из совершенно разных семейств в максимально отдаленных друг от друга точках Земли образовались похожие виды.

Священная зебувидная корова

Животное царство как таковое - это во всех своих формах все снова и снова повторяющийся пример этой воли к раскрытию. За этим стоит всеобъемлющая закономерность; но эта закономерность - сам человек. Он не венец, а сокровеннейшее ядро всего творения.

Это ядро открывается в каждом большом или малом круге форм так, что внутри имеется один особый вид, который с наибольшим совершенством старается как можно ближе подойти к задуманной тут форме. Все остальные виды и роды располагаются, как более или менее хорошие вариации, вокруг этой центральной фигуры. Восприятие прошлого называло такие совершенные формы "царями". Так, льва называют царем зверей, орла - царем птиц. Еще сегодня самых больших и красиво окрашенных пингвинов называют императорскими. А кто усомнится в том, что среди собак ближе всего к прообразу волк?

Правда, мы не можем положиться на эти питаемые ощущениями представления, ибо тогда слишком много симпатий и антипатий затуманит истинный образ явления. Но, несмотря на это, мы должны начать учиться мышлению в новых категориях, чтобы приблизиться к тем формирующим тенденциям, которые деятельны в природе.

КОПЫТНЫЕ ИЛИ ТРАВОЯДНЫЕ

Приведенное выше рассуждение было необходимо как основание для последующих рассмотрений. Ибо конь - это совершенно особый член большой группы копытных. Они, в свою очередь, принадлежат к еще большей группе плацентарных, то есть тех животных, чьи эмбрионы развиваются в материнском организме с помощью плаценты.

Сами копытные по гениальной концепции Рихарда Оуэна подразделяются на непарнокопытных и парнокопытных. Непарнокопытные - гораздо более малочисленный, а по родам и видам гораздо более ограниченный круг форм. Он охватывает, кроме лошадей, еще тапиров и носо рогов.

Горные коалы

К самому лошадиному семейству относятся также зебра и осел.

Второй отряд, парнокопытные, несравненно обширней. Он делится на две основные группы: жвачные и нежвачные. К последним относятся гиппопотамы и многочисленные виды свиней. Жвачные же охватывают близкие к нам и известные с детства семейства, определившие наши представления о животном царстве: тут быки, ламы и жирафы, зубры и буйволы, козы, овцы и горные козлы, а также быстрые газели и антилопы, косули, олени, северные олени, лоси и многие другие. С большинством из них глубоко связано наше детство. В душевном пространстве нашей жизни они живут как близкие спутники.

Все они, и парнои непарнокопытные, имеют много общих черт, которые определяют их как травоядных. Никто из них не кажется ни чрезмерно великим, ни поразительно малым. Скорее они являют целую шкалу от неуклюжей тяжеловесности до тонкого изящества, от бесформенных носорога и бегемота - через зубра, быка и верблюда - к оленю, серне, антилопе и газели. Это выразительная картина последовательного ряда форм парнокопытных. В ней можно увидеть вариабельность, возникающую из телесного покрова и игры мускулов. Тело носорога, покрытое массивными роговыми пластинами, облекающими его подобно панцирю, который превращает ноги в колонны, способные нести такую тушу - это один полюс. Другой образован прелестными изящными газелями и антилопами, чьи стройные и подвижные конечности в воздушном прыжке несут легкое тело через степи и пустыни.

Лишь жирафы вытягивают длинную шею, доставая до самых крон и составляя как бы исключение из общего правила травоядных. А большинство других родов и видов придерживаются человеческих размеров, и лишь изредка преступают их. У больших жирафов тело тоже относительно маленькое, только шея и конечности превышают обычные размеры. Здесь проявляется неуклюжесть и грация, бесформенность и изящество.

Благородный олень

Другой существенный признак, может быть, еще более нагляден, ведь он приводит к образованию нового органа. На концах ног образуются копыта, а на голове многообразнейшей формы выросты из роговой и костной субстанции. Это одна из замачательнейших способностей травоядных, создавать себе выросты-рога, а конечности завершать и уплотнять копытами.

Нам нужно научиться познавать оба этих образования, морфологически соотносящиеся одно с другим: вверх - продолжение головы, вниз – копыта. Если рассматривать их е точки зрения полезности, то это уведет на ложный путь, поскольку ни рога нельзя рассматривать как оружие в борьбе за существование, ни копыта как помощь в беге. Когда удар копыта ошеломляет соперника, а рога отгоняют врага, то это то же самое, как в известном вартбургском анекдоте. Мастер швырнул чернильницу в наседавшего на него черта. И насколько можно в обычном смысле слова говорить о чернильнице как оружии, настолько и рога можно называть орудием защиты или нападения.

Рогам чуждо какое-либо рабочее применение. Это родственные либо коже (полые рога), либо скелету (рога оленей) образования*, несущие вверх и вовне то, что не может вполне раскрыться внизу или во внутреннем. Ноги завершены копытами и тем самым как бы запечатаны. А наверх распускается и раскрывается новый орган в удивительном многообразии и красоте. /*Рога оленей - они образуются на костных выростах лобных костей, это но сути окостеневающий отросток, не покрытый роговым чехлом - отличаются от рогов других животных. В немецком языке они называются Geweihe, а рога быков, козлов и др. Homer. (Прим. ред. рус. изд.)/

То, что копыта и головные наросты являются взаимно определяющими формами, становится сразу ясным и очевидным, если мы сравним в этом отношении парнои непарнокопытных, поскольку у парнокопытных парными являются также и рога. Они образуются как симметричный относительно основания орган. У носорога, как у непарнокопытного, напротив, рог в центре морды. А если появляются два рога, то они располагаются по средней линии носа друг за другом, а не рядом. Это показывает, что "непарность" действует вплоть до образования рогов, равно как и "парность", образующая симметричные рога.

Зубр

Мы напали на след следующего основополагающего принципа, обуславливающего облик копытных. Неповоротливость и изящество определяют телесную форму. Сама же эта форма оказывается как бы в поле напряжений между головными отростками и копытами. Тут совместно действуют две формообразующие тенденции: одна вылепливает очертания тела, а другая завершает его снизу и открывает вверх.

Та формообразующая сила, которая придает телу очертания, внутренне связана с образованием волосяного покрова и тем самым с выработкой и сохранением тепла. Все травоядные, как и человек, теплокровные. Сила, определяющая телесные очертания, укоренена в шерсти и крови.

Другая формообразующая тенденция, формирующая рога и копыта, связана с кожей и костями. Здесь действуют кремний и известь, придающие головным отросткам бесчисленные формы.

Обычно рог сообщает голове определенную тяжесть - достаточно вспомнить о буйволах и зубрах, быках, гну и бонго. Только когда масса рогов как бы растворяется благодаря сильно витой форме (куду, антилопы, горные козы, стейнбеки), они уподобляются парящему облику олених рогов. Оленьи же рога словно приподымают голову. Подобно особому органу чувств, принюхиваясь и ощупывая, врастают они в окружение. Сила кремния определяет форму оленьих рогов, в других рогах действует образующая сила кальция.* /*См. также Georg Ritter. Hörn und Geweih. Kalender 1935-36, из-во математически-астрономической секции Гетеанума./

То, что в роге быков или козлов еще напоминает копыто, преодолено оленьми рогами. Попельбаум следующим образом характеризует эту полярность: "В обычном роге череп выпускает в окружение отросток, но из-за отмершего покрова снова замыкается в себе и замыкает образующие силы головы... Голова же оленя, несущего рога иного рода, все снова открывается вовне. Поэтому и темперамент этих животных более живой, бодрственный и сильный, в их глазах больше выражения, а в движениях гибкости. "

Овцебык

Только одна группа, кажется, уклоняется от этого общего описанного нами только что правила: лошади. У них очень сильные и вполне сформировавшиеся копыта. А лоб не увенчан никакими выростами.

На это можно было бы возразить, что свиньи и тапиры тоже обходятся без рогов. Но вместо этого у них - у каждого на свой лад - развился хобот, удлинившийся нос, заменивший то, что иначе как рога или отростки венчает лобную кость. Кроме того, у свиней часто вырастают мощные клыки; здесь в челюсти развивается то, что не раскрылось на голове.

Одни только лошади, в компании своих ближайших родственников, осла и зебры, поднимают голову принюхиваясь, ощупывая, раздувая большие ноздри, не будучи отягощенными рогами или выростами. Это ставит их на особое место во всем круге форм копытных.

ЛОШАДЬ И ТРАВОЯДНЫЕ

Мы уже говорили, что непарнокопытных несравнимо меньше, чем парнокопытных. Зато к ним относится много сегодня уже вымерших видов.

"Историческое прошлое Земли... доказывает..., что время расцвета непарнокопытных прошло. Тройессарт насчитывает 131 ископаемый род и подрод с 517 видами и подвидами".*/* См. Брем "Жизнь животных"./

Напротив, парнокопытные сегодня находятся еще в периоде своего расцвета и раскрытия, насчитывая очень большое число родов и видов и населяя все континенты, кроме Австралии и Новой Зеландии.

Косули

Итак, конь как бы восходит из прошедших времен земного развития в современность, и все же он один из ближайших друзей человека. Или он всегда был его братом?

Немного существует родов, палеонтологическое развитие которых мы можем проследить так же хорошо, как развитие лошади.

Ее ранняя история может быть прослежена по остаткам, найденным почти исключительно в Америке. Самая примитивная форма происходит из эоцена, первой эпохи третичного периода, который мы можем отождествить с раннеатлантическим развитием. Лошадь тогда выступает как эогиппус и развивается в течение этого периода в орогиппуса и эпигиппуса. Эти три лошадиных предка проявляют явное сходство в своем строении с современной лошадью, они только значительно меньше. Эои орогиппус по величине были приблизительно как домашняя кошка. Нога была еще построена не на одном среднем пальце, но ясно присутствовали также второй и четвертый. Челюсть была не так специализирована, как у сегодняшней лошади.

Мы можем предполагать, что первые родственники лошади были ма-ленькими и расторопными животными. Такой хороший знаток, как Абель, считает:

"Древнейшие лошади не были жителями степей, это были маленькие зверьки, по всему виду и облику их следует поставить гораздо ближе к маленькому чилийскому оленю пуду или к яванскому малому канчилю (Tragulus), чем к маленькой лошади."* /*Othenio Abel: Paleobiologie und Stammesgeschichte. Jena 1929./

Оба, малый канчиль и олень-пуду, принадлежат к самым маленьким из ныне живущих копытных. Они не выше 20-30 см, а длиной, включая хвост, 40-50 см. Малый канчиль - это скорее карликовая кабарга, пуду - настоящий олень.

Затем Абель продолжает: "Маттье обратил внимание на то, что древнейшие лошади были, видимо, жителями лесных чащ, питавшимися в основном мягкой листвой и нежными травами".

Затем развитие продолжалось дальше. Во время омиоцена, миоцена и плиоцена, эпох третичного периода, число лошадиных предков постепенно увеличивается. Образуются формы мезогиппус, меригиппус и плиогиппус, и в конце концов почти достигают величины ныне живущих лошадей. Одновременно исчезают боковые пальцы, и единственным носителем все возрастающего веса лошадиного тела становятся средние пальцы на передних и задних ногах. Челюсть унифицируется, уменьшаются клыки, предкоренные зубы и превращаются в коренные. Рисунок 1 отчетливо показывает различия по форме и размерам в строении головы некоторых видов атлантических лошадей.

Из многочисленных остатков можно вывести еще много частностей, нет нужды входить в них подробнее. Существенным же является следующее: едва появившись, тип плиогиппус вымирает на американском континенте. В отложениях плейстоцена не встречается больше лошади, и так продолжается "до тех пор, пока они снова не были привезены в Америку человеком."* /*J. Z. Young: The life of Vertebrates, Оксфорд, 1950./

Зоологи и палеонтологи чрезвычайно удивлены неожиданным исчезновением живших в Америке древних лошадей; некоторые предполагают, что какая-то эпидемия почти полностью искоренила весь род, и только маленькие группы спаслись через Аляску и существовавшие тогда перешейки в районе Алеут и перебрались на Камчатку и в Восточную Азию.

Фактически случилось так, что только в 16-17-м столетиях, после повторного открытия Северной и Южной Америк, европейцы снова завезли туда лошадей. Никто из живших тогда индейцев и ацтеков не знал раньше этих животных. И все же прародина лошадей и копытных - американский континент.

Рис. 1.

Загадка начала разъясняться, когда появились духовнонаучные сообщения Рудольфа Штайнера о древней Атлантиде, подобно ключу отомкнувшие историю эволюции лошадей. Этот огромный континент разрушался в результате водных катастроф при переходе к плейстоцену (делювий или ледниковый период). Наступили эпохи ледникового периода, и часть за частью Атлантида погружалась в увеличивающийся Атлантический океан. С ней погибло и большинство живших тогда животных, исчез и плиогиппус.

А из уцелевших остатков в Европе и Азии развились среди совершенно новых условий живущие сегодня лошадиные расы. Только теперь они превратились в жителей широких степей и пастбищ.

Дикий кабан

Абель пишет об этом следующее: "Сегодня лошади живут и в холодных, сухих, высокогорных районах Центральной Азии, и в африканских степях масаи, где... огромными стадами пасутся, или по крайней мере паслись до недавнего времени зебры. Однако в ледниковой Европе мы находим не только лошадей, соответствующих живущим ныне в азиатских высокогорных степях, и тем самым доказывающих существование в плейстоцене в Европе степных лошадей; но в ледниковом периоде в Европе жили также лошади-обитатели леса и тундры, происшедшие как бы из геологических отношений и из характера фауны той поры. "

С помощью схематично намеченных здесь феноменов мы можем составить себе самую первую картину развития лошадиного типа. Из маленьких, почти незаметных, населяющих густые мелкие заросли млекопитающих развились животные, которые становились все больше и больше и в конце атлантического периода приняли облик и достигли размеров современной лошади.

Одновременно раскрылись все остальные млекопитающие, особенно копытные травоядные. Наряду с лошадями появились тапиры и свиньи, образовались жирафы и носороги, приняли свой теперешний облик буйволы и бизоны, овцы и козы, антилопы и серны. Раньше всего на заре Атлантиды появляются нежвачные: свиньи, гиппопотамы и маленький вид бабирусса. Позже, в олигоцене, выступают мозоленогие, как, например, лама, двугорбый и одногорбый верблюды. Одновременно проявились карликовые кабарги (мы уже упоминали малого канчиля). Начиная с миоцена - что соответствует приблизительно середине атлантической эпохи - вступили в развитие жирафы, быки и все виды антилоп. Незадолго перед этим появились многочисленные виды оленей.* /*Это описание примыкает к указаниям, содержащимся в упомянутой уже выше книге Янга./

Здесь наблюдается бесконечное множество форм, обликов и видов. Все они - копытные, у всех есть рога или отростки на голове, кроме того, они обладают еще не рассмотренной характеристикой, сильно влияющей на их существо и темперамент: все они преимущественно травоядные, постепенно они развивались в жителей лесов и травянистых равнин. Появившиеся в это же время хищные звери являются настоящими охотниками. А копытные пасутся на лугах и в степях. Они разрежали густые леса Атлантиды и преодолевали слишком пышно разросшуюся растительность. Благодаря их образу жизни Нифльхейм древнего мира - страна холода, царство мертвых в германской мифологии - начал просвечиваться светом солнца. Появлявшиеся копытные расчищали слишком густую атмосферу, просветляли пар и туман атлантического мира, противопоставив слишком пышной вегетации переваривающе-усваивающие силы.

Корова

Здесь мы касаемся одной из тайн, которая выступает перед нами в пастбищных животных. Они, прежде всего жвачные, преобразуют зеленую растительную субстанцию в белое молоко. Это метаморфоза, которая относится к просветлению земного мира. Некогда, в глубокой древности, вся атмосфера была пронизана мировым молоком. Тогда еще дыхание и питание были единым процессом. Затем это разделилось, прием пищи и вбирание воздуха стали независимыми друг от друга процессами.* /*См. следующие указания Рудольфа Штайнера: "Так, например, в то время, когда лемурийское развитие были в самом расцвете, не существовало еще такого, как сегодня, дыхания и питания. Субстанции были совсем иными, и оба процесса были в определенном смысле едины, и только потом разделились. Человек принимал в себя водянистую, напоминающую молоко субстанцию, и это давало ему одновременно то, что сегодня он имеет раздельно в дыхании и питании". ("Мир, Земля и человек", GA 105, 7 доклад, август 1908)./

Копытные ускорили это развитие. Они не только странствовали по Земле; они выедали луга и леса и превращали съеденную зелень в питательную белизну молока. Они проделали подготовительную работу для тех из людей, кто позже стали крестьянами. Теперь уже нетрудно понять, почему быки и свиньи, козы и овцы снова "были найдены" людьми. Они изначально подготовили почву, на которой человек смог затем пахать и боронить, сеять и собирать урожай.

Африканский буйвол

Чем же были при этом заняты лошади? Не прошли ли они мимо, как бы незатронутые этим? Разве они - не старейшие среди копытных, восходящие к самому началу атлантической эпохи? Они не увенчивали себя рогами, но придерживались в развитии середины пути, с тем чтобы остальные смогли отклониться в ту или иную сторону для выполнения своих специфических задач.

Подобно королю и властелину, развивался конь всю атлантическую эпоху. Он был предназначен к тому, чтобы противопоставить Земле на задних и передних ногах единственный средний палец, и тем самым создать совершенное равновесие между силой тяжести и легкостью.

Как человек - мера всех вещей, так конь может быть назван мерой всех копытных. Он неуклонно развивался к своей земной цели: носить на спине человека, везти его повозку, крутить колеса его телеги. Конь развивался к человеку! Все копытные служат Земле. Так конь становится нашим братом, а копытные - дальними и ближними родственниками.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒

Воспользуйтесь поиском по сайту: