Навязывающий и социализирующий стили: современный национализм как фетальная драма

Благодаря установлению навязывающего стиля воспитания детей, более последовательного и внимательного, основанного главным образом на психологических, а не физических способах контроля, мужчины и женщины начала нового времени впервые сумели достичь, как определила это Мелания Кляйн, «депрессивной позиции», то есть такого ослабления мании преследования и расщепления, которое позволило индивиду объединить хороший и плохой образы родителей и столкнуться с чувствами вины и возмещения ущерба (reparative feelings). Эта-то новая личность и сумела в дальнейшем создать науку нового времени в интеллектуальной сфере, произвести индустриальную революцию в технологической сфере и прийти к любви в браке в личной сфере.

Однако, любые достижения личности нового времени были возможны лишь с развитием матрицы фетальной фантазии, с которой эти достижения были неразрывно связаны. Мы уже видели, что в ранних религиозных системах содержались фетальные фантазии географической системы, которая была сосредоточена на пуповинной центральной оси мира (аксис мунди) или пупе мира (омфалос) и дополнялась мегалитическими конструкциями для астрономических наблюдений и змеевидными геодезическими силами. На таких фетальных фантазиях, наполненных битвами с мировым драконом и солнечной символикой смерти и рождения вновь, древним астрономам приходилось строить свои первые научные системы. Точно так же и первым химикам приходилось изобретать свою науку на Основе древней традиции алхимии, которая повсюду состояла из элементов фетальной драмы. Алхимики «рассматривали алхимический сосуд как чрево, где вырастает плод» из таких элементов, как «кровь дракона». а через девять месяцев появляется на свет «королевское дитя», восседающее на Дереве Жизни - «философский камень», родившийся в сосуде алхимика из низших металлов. Первые ученые, такие, как Ньютон и Бойль, были уверены, что в своих лабораториях наблюдают эти образы и фетальные драмы, и понадобилось несколько столетий, прежде чем алхимия и химия стали четко разграничиваться.

Политика нового времени тоже была изобретена на основе матрицы более раннего фетального символизма. Когда центр фантазии плацентарного могущества стал смещаться от монарха к «нации», теоретики от политики начала нового времени придумали «интенцио попули, [который] есть центр мистического тела... сердце, от которого передается к... членам тела, подобно питающему кровяному потоку, политическое обеспечение благосостояния народа». Это мистическое центральное сердце, эта новая плацента, питающая каждого жителя королевства, этот корпус мистикум зародыша, по определению Фортескью, мог располагаться как в лидере, так и в небольшой группе представителей, но олицетворял собой королевство, которое поддерживал и контролировал посредством своей питающей крови.

Лишь когда плацентарная символика начала смещаться от монарха в качестве держателя власти к «нации», смогла зародиться характерная для нового времени групповая фантазия национализма, с ее акцентом на смежные национальные границы, расовую чистоту и мистическое участие каждого гражданина в национальной фетальной драме - особенно в войне. Лидеры нации периодически совещаются с этим мистическим центральным «сердцем государства», в точности так же, как это делали фараоны, когда удалялись в храм, чтобы им там пригрезились послания плацентарного бога, только теперь эти послания называются «волей народа». Такие совещания с «волей нации» (например, заседания конгресса по вопросу, вступать или не вступать в войну, во время «кризиса» в Тонкинском заливе) основаны на той же фантазии, что и совещания фараона с «волей богов» в храме видений; в них определяется состояние групповой фантазии: насколько оскверненной чувствует себя группа, насколько она испытывает коллапс границ эго и насколько велик ее гнев против «центрального сердца». Как мы увидим в заключительном разделе главы, лидеры современных наций очень часто удаляются в символический храм видений для совещания со своим плацентарным богом, когда в конце каждой стадии «коллапса» (ФС 3) выбирают врага.

Доказательства четырехстадийного фетального цикла в современной национальной политике приводятся в моих предыдущих работах по групповой фантазии, которые резюмированы во вводной части данной главы. Поскольку в современных нациях большая часть людей воспитана в навязывающем и социализирующем стилях, то националистская групповая фантазия, в рамках которой мы воплощаем сегодня фетальную драму, состоит из культа «национальной воли», в том виде, в каком ее интерпретируют избранные лидеры, из неотвратимо нарастающего осквернения этой «национальной жизнетворной крови», коллапса национальной воли и жертвенной битвы со звероподобным врагом, часто с другой нацией, с целью очистить национальную кровь и возродить жизненные силы нации. В настоящее время американцы, подобно палеолитическому человеку 15 тысяч лет назад, все еще поклоняются Ядовитой Плаценте в виде опасного Великого Медведя - мы наполняем журналы его изображениями и немало энергии тратим на то, чтобы его убить, только на этот раз мы охотимся на русского медведя, мы выбираем лидера и верим, что он достаточно могуществен, чтобы держать опасного зверя на расстоянии - поэтому Америка никогда не вступала в войну в первые годы президентских сроков. Однако нарастающего осквернения национальной жизнетворной крови не избежать, и неминуем коллапс групповых защитных механизмов, за которым следуют мучительное национальное жертвоприношение и рождение вновь. Как сказал Гитлер одному из своих помощников накануне вторжения в Польшу, когда они вдвоем смотрели на красные отблески северного сияния: «Это похоже на море крови. На этот раз без силы не обойтись».

Поскольку все наши «великие» лидеры - от Цезаря и Наполеона до Черчилля и Рузвельта - были жрецами на жертвоприношениях, с руками, обагренными кровью миллионов, мы должны очень серьезно относиться к этому центральному ритуалу, не менее серьезно, чем, скажем, ацтеки относились к своим периодическим ритуальным жертвоприношениям молодежи богам. Когда наши журналы рисуют Америку, ощетинившуюся атомными ракетами на русского медведя, психоисторик должен понимать, что этот образ в точности передает, какой ощущается в данный момент американская групповая фантазия. А теперь, чтобы исследовать недавний по времени жертвенный кризис американской групповой фантазии, я вернусь к групповым фантазиям и событиям, имевшим место во время президентского срока Картера, и к так называемому Иранскому кризису.