3. Наказ первому якутскому воеводе П.П.Головину о путях в Восточную Сибирь и исследовании Якутии (1638 г.)

2. Из статейного списка русского посольства во главе с В. Бутурлиным о Переяславской раде и о принятии присяги населением украинских сел и городов (1653 г., октября 9 - 1654 г., февраля 5)

<... > Да гетман же и писарь Иван Выговской говорили: милость де божия над на­ми, яко же древле при великом князе Владимире, так же и ныне сродник их, ве­ликий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец, призрил на свою государеву отчину Киев и на всю Малую Русь ми­лостью своею. Яко орел покрывает гнездо свое, тако и он, государь, изволил нас приняти под свою царского величества высокою руку; а Киев и вся Малая Русь вечное их государского величества. А мы де все великому государю его царскому величеству служить, и прямить во всем душами своими, и головы свои за его государское многолетное здоровье складывать ради.

И о том о всем писано ко государю царю и великому князю Алексею Михай­ловичю всеа Русии с Парфеньем Тоболиным генваря в 8-м числе с утра рано. И того ж числа от гетмана Богдана Хмельницкого приходил писарь Иван Вы­говской и сказывал боярину Василью Васильевичю с товарыщи: была де у гетмана тайная рада с полковники, и с судьями, и с войсковыми ясаулы; и полковники де, и судьи, и ясаулы под государеву высокую руку подклонилися. И по тайной раде, которую гетман имел с полковники своими, и с утра того ж дни, во вторый час дни, бито в барабан с час времяни — на собрание всего народа слышати совет о деле, хотящем совершитися. И как собралося великое множество всяких чинов людей, учинили круг пространный про гетмана и про полковников, а потом и сам гетман вышел под бунчуком, а с ним судьи и ясаулы, писарь и все полковники. И стал гетман посреди круга, а ясаул войсковой велел всем молчать. Потом, как все умолкли, начал речь гетман ко всему народу говорить: Панове полковни­ки, ясаулы, сотники и все Войско Запорожское, и вси православнии християне. Ведомо то вам всем, как нас бог свободил из рук врагов, гонящих церковь божию и озлобляющих все християнство нашего православия восточного. Что уже 6 лет живем без государя в нашей земле в безспрестанных бранех и кровопроли­тия з гонители и враги нашими, хотящими искоренити церковь божию, дабы имя руское не помянулось в земли нашей. Что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя. Для того ныне собрали есмя раду, явную всему народу, чтоб есте себе с нами обрали государя из четырех, которого вы хощете. Первый царь есть турский, который многижды через послов своих призывал нас под свою область; вторый — хан крымский; третий — король польский, которой, будет сами похочем, и теперь нас еще в прежную ласку приняти может; четвертый есть православный Великия Росия государь царь и ве­ликий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец восточной, которого мы уже 6 лет безпрестанными молении нашими себе просим, — тут которого хо­тите избирайте. Царь турский есть бусурман: всем вам ведомо, как братия наши, православнии християне греки, беду терпят и в каком суть от безбожных утеснений. Крымской хан тож бусурман, которого мы по нужди и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя. Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнские от польских от панов утеснения — никому вам сказывать не надобеть. Сами вы все ведаете, что лучше жида и пса, нежели християнина, брата нашего, почитали. А православный християнский великий го­сударь, царь восточный, есть с нами единого благочестия греческого закона, еди­ного исповедания, едино есми тело церкви православием Великия Росии, главу имуще Исуса Христа. Той великий государь царь християнский, зжалившися над нестерпимым озлоблением православные церкви в нашей Малой Росии, шестълетных наших молений безпрестанных не презривши, теперь, милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислати изволил, которого естьли со усердием возлюбим, кроме его царския высокия руки, благотишнейшаго пристанища не обрящем. А будет кто с нами не согласует теперь, куды хочет вольная дорога.

К сим словам весь народ возопил: волим под царя восточного, православно­го, крепкою рукою в нашей благочестивой вере умирати, нежели ненавистнику христову поганину достати. Потом полковник переяславской Тетеря, ходячи в кругу, на все стороны спрашивал: вси ли тако соизволяете? Рекли весь народ: вси единодушно. Потом гетман молыл: буди тако. Да господь бог наш сукрепит под его царскою крепкою рукою. А народ по нем вси единогласно возопил: бо­же, утверди, боже, укрепи, чтоб есми вовеки вси едино были. И после того пи­сарь Иван Выговской, пришедчи, говорил, что де казаки и мещане все под государеву высокую руку подклонились.   

И генваря в 8-м же числе гетман Богдан Хмельницкой, и писарь Иван Выговской, и обозничей, и судьи, и полковники, и ясаулы войсковые, и сотники, и атаманы у боярина у Василья Васильевича Бутурлина с товарыщи на съезжем дворе были. И боярин Василей Васильевич говорил гетману Богдану Хмельниц­кому речь, а молыл: божию милостию великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель прислал к тебе, Богдану Хмельницкому, гетману Войска Запорожского, и ко всему Войску Запорожскому свою царского величества грамоту. И тое государеву грамоту ему отдал. А как государеву грамоту боярин Василей Васильевич гетману отдал, и тое государеву грамоту гетман принял с великою радостию. А приняв государеву грамоту, поцеловал и, роспечатав, отдал писарю Ивану Выговскому и велел ему вычесть при всех Войска Запорожского начальных и всяких людей вслух. И тое государеву грамоту писарь Иван Выговской чел всем людем явно. И выслушав государеву грамоту, гетман, и полковники, и вся­ких чинов люди государской милости обрадовались. И говорил гетман, что вели­кому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии самодержцу он, гетман Богдан Хмельницкой, со всем Войском Запорожским служити и прямити вседушно, и за государское многолетное здоровье головы скла­дывать ради, и веру государю учинити, и во всем по ево государеве воле быть готовы.

< …> И того ж числа божиею милостию и пречистые богородицы помощию и заступленьем великих чюдотворцов Петра, и Алексея, и Ионы, и Филиппа московских и всеа Русии, и всех святых, и великого государя царя и великого князя Алек­сея Михайловича всеа Русии самодержца счастьем боярин Василей Васильевич Бу­турлин с товарыщи гетмана Богдана Хмельницкого, и писаря Ивана Выговского, и обозничего, и судей, и ясаулов войсковых, и полковников, и все Войско За­порожское под государеву высокую руку привели. И гетман Богдан Хмельницкой, и писарь Иван Выговской, и обозничей, и судьи, и ясаулы войсковые, и полковники веру государю учинили на том, что быти им з землями и з городами под го­сударевою высокою рукою навеки неотступным. А приводил к вере по чиновной книге архимарит Прохор. Обещание к вере гетман, и писарь, и полковники, и иные приказные люди говорили со слезами, и великому государю царю и вели­кому князю Алексею Михаиловичю всеа Русии самодержцу и государыне благо­верной царице и великой княгине Марье Ильичне, и благоверным царевнам и их государским детем, которых им, государем, впредь бог даст, обещалися служити, и прямити, и добра хотети, и во всем быти по государеве воле, безо всякого сомнения, как о том в обещанье написано. А как государю царю и великому князю Алексею Михаиловичю всеа Русии гетман Богдан Хмельницкой, и писарь, и полковники веру дали, и в то время в соборной церкве на амбоне кликал много­летье государю благовещенской дьякон Алексей. А как государю многолетье кликал, и в те поры было в церкви всенародное множество мужского и женского полу и ото многие радости плакали, что сподобил господь бог быти им всем под государскою высокою рукою. <... >  

Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в трех томах. –

М.: Изд-во АН СССР, 1953. - Т. III. – С. 460-461, 466. - № 205

3. Наказ первому якутскому воеводе П. П. Головину о путях в      Восточную Сибирь и исследовании Якутии (1638 г. )

Лета 7146, августа в 6 день, государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, велел ехати столником и воеводам Петру Петровичю Головину, да Матвею Богдановичю Глебову, да дьяку Ефиму Филатову в Сибирь, в Тоболеск, а из Тоболска в Енисейской острог, а из Енисейского острогу на великую реку Лену, для того: наперед сего присылывали к государю к Москве из сибирских ближних городов и острогов государевы ясачные[104] и поминочные[105] мягкие рухляди с лишком, а ныне во многих сибирских городех го­сударевы ясачные и поминочные мягкие рухляди против ок­ладу не добирают и к государю присылают прежнего менши, а пишут про тое недоборную мягкую рухлядь из сибирских городов к государю воеводы: потому де в тех сибирских го­родех и в острогех государеве соболиной и всякой мягкой рухляди недобор, что у ясачных людей в угодьях зверь выловился, а иные многие ясачных людей угодья, где они преже сего зверь добывали, стали за рускими людми, что руских людей перед прежним в Сибири умножило, а иные де ясач­ных людей угодья заняты пашнями, и вперед для того в тех сибирских ближних городех государеву ясаку будет недобор же. А в прошлом во 141 году, приехав из Сибири к Москве, сказывал в Приказе Казанского Дворца про великую реку Лену Ондрей Палицын, что был в Сибири в Мангазее вое­вода: что де та великая река Лена угодна и пространна, и людей по ней розных землиц кочевных и сидячих и соболей и иного всякого зверья много; и как де на ту великую реку Лену укажет государь послати сибирских людей с лишком и велит поставить город или остроги, где пригоже, и велит по той великой реке Лене и по иным рекам новых землиц людей приводити под свою государеву царьскую высокую руку и на себя государя с них сбирати ясак, и государеве де казне в том будет болшая прибыль, и будет де та Лена река другая Мангазея; и подал той великой реке Лене и розных землиц людем, которые по той Лене и по иным рекам живут, чертеж и роспись. А в росписи написано: итти на ту великую реку Лену из Мангазеи судами Тазом и Волочанкою реками в верх, и озеры и режмами на кочах и на каюках до Енисей­ского волоку десять дней, а волоку мало болши полуверсты, да с того волоку судами ж в озера, а из озер режмами ж до реки Турухана ходу два дни, а Туруханом и Шаром вниз до Туруханского зимовья десять дней, а от Туруханского зимо­вья Шаром же и Туруханом и через Енисей итти вниз же два дни, а Тунгускою рекою итти в верх до устья реки Титеи и до реки Чоны волоком два дни, и в том де месте зимовать и делать суды, а на весну итти Чоною рекою до реки Вилюя десять дней, а Вилюем рекою до великие реки Лены три не­дели. А по тем рекам по Чоне и по Вилюю живут люди мно­гие: синягири, нанагири, соболей и лисиц и горностаев и боб­ров и иного всякого зверья и рыбы у них много. А меж тех де рек и меж нижние Тунгуски реки многие захребетные реки, и по тем рекам потомуж людей и лисиц и бобров и всякого зверя много. А по великой де реке Лене вниз итти греблею до полунощного окияна два месяца и болши, а парусною по­годою добежит и неделею. А по обе стороны великие реки Лены и до устья полунощного окияна якуты, тунгусы, маяды, нанагири, кояты, каригили и иные многие кочевные и сидячие люди. Да в тое же де великую реку Лену ниже Вилюйского устья впали с обе стороны многие великие реки, а по тем ре­кам живут осеи, тунгусы, шамагири, баяхты и иные многие люди, а соболей и всякого зверя и рыбы по тем по всем ре­кам много же. А в верх по великой реке Лене до великие же реки восточного Алдана ходу в верх десять дней, а падет де та Алдан река в Лену ж; а живут по тому Алдану многие люди розных землиц, соболей и всякого зверя и рыбы у них много ж. А от Алдана де в верх по великой реке Лене итти греблею до великие Байкалские проливы Красного моря не­дель с двадцать и болши, а парусною погодою перебежит в две недели. Да в тое же де великую реку Лену выше Вилюй­ского устья и до самые великие Байкалские протоки впали многие великие реки: Ичора, Чая, Чичюй, Поледуй, Олекна, Витим, Киренга, Таюра, Камта, Бранта; а по тем по всем рекам живут яколские и якутцкие и братцкие тайши, коные и пешие сидячие многие люди: тунгусы, налякигири, камчюгири, сучигири и когири, кимжегири, нанагири, шамагири, синегири, долганы, холопья орда и иные многие люди, а не вла­деет ими никто; а соболей де и лисиц и бобров и горностаев в тех землях много ж, а те де люди в соболях и во всякой до­рогой мягкой рухледи цены не знают. А ходили де из Ман­газеи по краю тех земель по великой реке Лене с устья и верх не подалеку, а из Енисейского острогу вниз по Лене ж до Вилюйского устья служилые люди с товары и пристав под которою землицею приманивали тех землиц людей торговать, и имали у них жон и детей, и животы их и скот грабили, и насилства им чинили многие, и от государевы высокие руки тех диких людей отгонили, а сами обогатели многим богат­ством, а государю приносили от того многого своего богатства малое; а мочно де в таковых далних многих и пространных землях учинить государю многая болшая прибыль. А в верх де по Лене и по Ангаре и по Оке рекам мочно и пашня завесть, и те землицы мочно привести под государеву царьскую высокую руку в вечное холопство не многими ратными людми, двемя сты человеки, с вогненым боем, а болши де того людей ненадобно, потому: толко де поставитца острожек на Чоне реке, а другой усть Вилюя, а в иных служилых людей будет зимовать по пятинадцати человек. А на усть восточного Ал­дана город или острог доброй поставить, а в нем служилых людей надобно зимовать пятьдесят человек, для того, что славнее и люднее тое реки нет...

Да в той же Ондрееве росписи Палицына написано: на великую реку Лену другой водяной путь от Енисейского острогу ближе того, что из Мангазеи Енисеем и Тунгускою болшою в верх до Подволочья до Индиму реки ходу болшими судами 5 недель, или мало болши, а с усть Индимы зимним путем нартного волоку до великие реки Лены 6 дней, а дру­гой волок по Индиму реке в верх на Куту реку днем человек перейдет, а зимним путем тем волоком ходу не живет, по­тому что залегли горы высокие да камень и с нартою на собаках волочися немочно; а Купою рекою на низ плыть от того волока судном до Купы реки день, а по Купе реке на низ же до великие реки Лены плыть день же. А третей путь на Лену ж реку от Енисейского острогу рекою Енисеем до усть ниж­ние Тунгуски на низ итти 2 недели, а усть Тунгуски в верх Тунгускою рекою до усть рек Титеи и до Чоны и Чоною и Вилюем до великие реки Лены ходу 13 недель со днем. А по отпискам из Сибири из Тоболска и из Мангазеи и из Енисейского острогу воевод, которые были в Сибири наперед сего, учали на ту великую реку Лену посылать, для государева ясаку и для проведыванья сибирских служилых людей, из Тоболска, и из Мангазеи и из Енисейского острогу со 140 году, а сбирают ясаку не по многу...

Хрестоматия по истории СССР. XVI-XVII вв. -М.: Изд-во соц. -эконом. лит-ры, 1962. -            С. 550-553. - № 145