 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 18 глава
|
|
|
|
— В тебя стреляли, Кейт. Возможно, тот же негодяй, что убил бабушку. К счастью, на этот раз он не достиг своей цели. Пуля оцарапала твою голову, вот почему она болит. Но серьезных повреждений нет.
— Кто-то хотел меня убить? — На секунду она задумалась. — Ну и дела.
— Ты что-нибудь помнишь, Кейт?
Выражение интереса на ее лице сменилось ужасом.
— Эйприл. Что случилось с Эйприл? Она в порядке?
— Да, с Эйприл все нормально. Твой приход к ней был очень опасен для тебя, но, вероятно, спас ей жизнь.
— Она не погибла? Ведь ты меня не обманываешь, папочка?
— Нет, клянусь тебе, у Эйприл все хорошо.
— И я спасла ей жизнь?
Кристиан улыбнулся и нежно поцеловал дочь в щеку.
— Точно. Собственно говоря, ты у нас героиня.
— Ты так думаешь?
О Боже! Неужели она думает, что он не гордится ею? Услышав неуверенность в голосе Кейт, Кристиан вспомнил, как часто обижал дочь, как, по сути дела, не замечал ее существования. Теперь все будет иначе.
— Я очень горжусь тобой, солнышко.
Кейт расплылась в улыбке:
— Я люблю тебя, папочка.
Он крепко, насколько это позволяли все эти трубочки, провода и мониторы, обнял дочь.
Глава 31
Эйприл стояла у окна своего кабинета и смотрела на город. Она слушала одну из записей Рины. Серьезным, ровным голосом Рина вещала:
«— Какую же ошибку все мы совершаем, убеждая себя в бесполезности борьбы с судьбой! Правда в том, что наша судьба в наших собственных руках Мы становимся такими, какие есть, благодаря собственному выбору. И не одному глобальному, основному выбору, а многочисленным мелким, бессознательным, привычным выборам, которые делаем постоянно, ежедневно, ежеминутно.
Мы делаем эти выборы, исходя из собственных убеждений относительно себя и окружающих. Если, к примеру, я убеждена по какой-то причине, что ленива, неорганизованна и некомпетентна, то я и буду действовать лениво, неорганизованно и некомпетентно. Вы должны понять, что постоянно находитесь в процессе становления. Роль, которую вы играете, вы пишете сами.
|
|
|
Место, которого вы достигли в жизни, совершенно логично. Вас привела сюда дорога, которую вы сами выбрали много лет назад. Нет ничего странного в вашем финансовом положении, в вашем профессиональном успехе или ваших отношениях по работе: положение, в котором вы находитесь, вы сами себе определили.
И если вы, как и многие из нас, не удовлетворены некоторыми составляющими вашей жизни, есть единственный человек, способный как-то исправить ваше положение. Этот человек — вы сами. Вы можете изменить свою жизнь. Вы можете заново создать свою судьбу. Вы можете взять под контроль собственную силу и познать удовольствие и ощущение радости собственного существования. Вы способны изменить все негативные предубеждения в отношении самого себя. Вы не в клетке, вы не беспомощны! Покуда вы дышите и бьется ваше сердце, вы можете получить все, о чем мечтаете, и стать тем, кем на самом деле хотите быть!»
«До чего же убежденно она говорит, — подумала Эйприл. — Она верила в то, что проповедовала. Говорит так, словно сама все это испытала на себе. Словно сама изведала, что значит быть беспомощной. Как у нее это получалось?»
Эйприл остановила пленку и, положив подбородок на сложенные руки, уставилась на пожелтевшую фотографию в металлической рамке, оставленную ей матерью. Эйприл до смешного сильно полюбила фотографию. Утром она брала фото с собой на работу, а вечером приносила обратно домой, аккуратно устанавливая ее на столик рядом с кроватью. Временами ей казалось, что в этой фотографии, спрятан ключ к разгадке тайны Рины де Севиньи.
Мать и дочь. Официантка с незаконнорожденным ребенком, прислонившиеся к стене своего ветхого летнего коттеджа. Чувствовала ли Рина себя беспомощной тогда, летом, в которое она сумела соблазнить президента Соединенных Штатов?
|
|
|
Чувствовала ли она себя беспомощной, когда убедила Арманда де Севиньи, потомка знатной, великосветской семьи, взять себя в жены?
Когда вообще Рина чувствовала себя беспомощной?
И прежде всего зачем она занялась «Горизонтами власти»? Зачем они были ей нужны?
Проклятие! Эйприл должна это понять!
Эйприл подошла к стенному шкафу и достала нейлоновую спортивную сумку. Вынув из нее футболку и спортивные шорты, Эйприл переоделась. Волосы она собрала в пучок и натянула на голову спортивную кепку.
Эйприл вышла из офиса. Согласно распоряжениям Блэкторна, она не должна была этого делать. С момента нападения на нее в квартире пять дней тому назад Роб или кто-то из его людей постоянно находились рядом с Эйприл.
Но на улице стоял такой замечательный летний день, а она так устала все время оглядываться и бояться!
Карла наблюдала, как Эйприл, пройдя мимо ее поста, направилась к лифту. Двумя прыжками она очутилась рядом с Эйприл.
— Эй! Да я почти не узнала вас в этой форме. Вы куда собрались? Вы мне не говорили, что собираетесь выходить сегодня.
— А я и сама не знала, — ответила Эйприл и шагнула в лифт.
Карла последовала за ней. Она пощупала карман, проверяя оружие.
— И куда же вы направляетесь?
— В Централ-парк Мне нужно немного поразмяться.
— Ни в коем случае! Слишком опасно.
— Послушайте, я не могу сидеть взаперти вечно. Прошла почти неделя, и тем парнем и не пахнет.
— Он где-то поблизости, — устрашающе произнесла Карла. — Я чувствую.
— Но ведь вы минуту назад меня не узнали. Будем надеяться, что он тоже не узнает.
— Если вы хотите заняться физкультурой, мы найдем вам безопасный спортзал, ради Бога.
— Я иду в Централ-парк.
Матерясь про себя, Карла последовала за Эйприл.
Как и во всякий другой погожий летний денек, в парке было многолюдно. Эйприл шла быстро, значительно оторвавшись от Карлы. Войдя в парк, Эйприл быстро надела роликовые коньки, которые прятала в спортивной сумке. Потом она сложила сумку и запихнула ее в задний карман.
Уже совсем готовая ехать, Эйприл бросила взгляд на Карлу, только-только входившую в парк со стороны Пятой авеню. Послав ей воздушный поцелуй, Эйприл оттолкнулась коньком и покатилась. Карла что-то закричала и пустилась бегом вдогонку.
|
|
|
— Ну-ка, догони! — крикнула ей Эйприл и сделала еще один толчок коньком.
До чего же замечательно было катиться в толпе выпендривающихся друг перед другом подростков! Эйприл вместе с другими роликобежцами и велосипедистами катилась по дорожке, ведущей к центру парка. На большой поляне «Овечий луг» студенты, как дети, играли в кошки-мышки. Многие, лежа на травке, загорали на летнем солнышке.
Эйприл с удовольствием дважды прокрутилась вокруг своей оси с приседанием и поехала дальше по дорожке, мимо дощатой сцены, на которой единственный актер исполнял что-то из Шекспира перед равнодушной кучкой зрителей. Она миновала фонтан и эллинг у пруда, преодолела подъем и направилась в часть парка, именуемую «Прогулка». Парк в том месте был уютен и дик. Почти лес, с толстыми широколиственными деревьями. Если бы кто-нибудь хотел напасть на нее, это место было просто идеально. Но Эйприл была великолепной роликобежкой, и даже если бы он сам был на коньках, вряд ли ему удалось за ней угнаться. Карла уже давно пропала из вида.
«Пошел он к черту! Не буду я жить всю оставшуюся жизнь в страхе!» — с отчаянным задором решила про себя Эйприл.
Ритмическое движение собственных мускулов, крепких и напряженных, действовало на нее успокаивающе. Она вошла в хороший ритм и полностью отдалась на его волю. Ритм помог ей сконцентрироваться и вернул четкость окружающему миру.
«Овладейте собственной силой! Прогоните страх!»
Действительно ли Рина верила в то, что проповедовала? Все говорило за то, что верила. Все, кому приходилось с ней общаться с самого основания «Горизонтов власти», в один голос утверждали, что Рина была искренна. Скорее всего это правда. Иначе как же она могла себя вести так с Кейт и Джесси Блэкторн. Как могла женщина, бросившая свою дочь, проявлять столько сострадания и любви?
|
|
|
«Нет ничего странного в вашем профессиональном успехе или личных отношениях. Вы можете создать свою судьбу заново».
Если то, что говорила Рина, было правильно, то не было тайны и в людях, любивших Рину... исключая того, кто убил ее. Никакой тайны.
«Место, которого вы достигли в жизни, совершенно логично. Вас привела сюда дорога, которую вы сами выбрали много лет назад».
В чем же секрет успеха Рины? Почему ее убили? Где ответ на эти два, очевидно, взаимосвязанных вопроса?
Из этих посылок и следовало исходить, если только Эйприл двигалась в верном направлении.
Никто не напал на Эйприл в «Прогулке». Она продолжала ехать быстро, но уже не оглядывалась. И когда она оказалась в совершенно безопасной части парка, в его восточном секторе, недалеко от Метрополитен-музея, обернулась назад, на своего воображаемого преследователя, и громко рассмеялась, довольная тем, что сумела рискнуть и победила свой страх.
Запыхавшись от быстрого бега, Эйприл присела на скамейку, сняла коньки и уложила их в спортивную сумку. Выйдя из парка, она прогулочным шагом отправилась вдоль по Пятой авеню. Что там с Карлой? Эйприл испытывала угрызения совести при воспоминании, как помощница Блэкторна пыталась догнать ее, дикарку на роликовых коньках.
Проходя мимо музея, Эйприл увидела, что в одних из его боковых ворот торчит наполовину втиснувшийся в них крытый грузовик. В здание вносили какие-то ящики — похоже, передвижная выставка. В одном из обычных фанерных ящиков без крышки были уложены пустые картинные рамы. Эйприл вспомнила, как они с Кейт ходили в этот музей на выставку картинных рам. Кейт, слава Богу, уже вышла из госпиталя и поправлялась дома.
— Почему ты осталась у меня на кухне, когда я сказала тебе уходить? — спросила Эйприл у Кейт при их первом свидании в госпитале.
— Я подумала, что у вас был любовник, — спокойно заявила Кейт, — и хотела провести расследование и установить, кто это.
Насколько было известно Эйприл, идентификация ее любовника была одной из тайн, которую Кейт еще не раскрыла.
— Черт побери, женщина, как ты можешь так рисковать?
— Не ори на меня, пожалуйста.
— Ты стоишь того, чтобы на тебя орали, — бушевал Блэкторн, прибывший вечером в офис, чтобы сменить все еще разгневанную Карлу. — Ты намеренно сбежала от Карлы, лишив ее возможности исполнять свои обязанности.
— Мне надо было немного размяться. Что я могла сделать, если Карла не поспевала за мной?
— Ты поступаешь, как идиотка!
— Нет, Роб. Если даже убийца умеет кататься на роликах, в чем я сильно сомневаюсь, уверена, он вряд ли имел при себе пару коньков. Мне надоело сидеть взаперти и я устала трястись от страха, что на меня нападут, всякий раз, как выхожу подышать свежим воздухом! Я не могу так жить. И не буду. Пришло время поставить все с головы на ноги. Пришло время встретиться с ними лицом к лицу, а там посмотрим, чья возьмет.
|
|
|
— Но если их до сих пор не взяла, это совсем не значит, что...
— Я в это не верю. Думаю, что убийца испытал не меньший стресс, чем я. А может, даже больший. Кроме того, я начинаю думать, что мать была во многом права. «Овладейте своей силой. Станьте творцами собственной судьбы». Да, елки-палки, Роб, если я собираюсь продолжать ее дело, мне необходимо решить для себя самой, верю я в принципы Рины или нет.
— Вера в собственные принципы свела Рину раньше времени в могилу.
— Может, и так. Но если мы поверим в то, что она говорит о своем личном опыте, то придем к выводу, что Рина умерла бы еще раньше, если бы не нашла, во что поверить. Она собиралась покончить с собой, помнишь? Тебе не кажется это странным? У Рины, казалось, было все. Но она не была счастлива. Она решила изменить свою жизнь. Почему?
Блэкторн пожал плечами:
— Хороший вопрос. Ты права, тут есть над чем поломать голову. Держу пари, ее автобиография помогла бы нам найти ответ на этот вопрос.
— Точно. И может быть, убийца тоже понимает это. Может быть, рукопись важна не столько тем, что Рина рассказывает о своих клиентах, сколько тем, что она рассказывает о себе.
— Звучит правдоподобно. Но не слишком ли много для одного дела таких вот «может быть»? Куча версий и недостаток фактов. — Он посмотрел на часы. — Надеюсь, ты закончила свои дела, уже довольно поздно. Я голоден и хочу домой.
Сегодня Роб был явно не в настроении. Но Эйприл это определенно не пугало. Она все еще была в прекрасном расположении духа: сегодняшний день казался ей прожитым не напрасно.
Она озорно улыбнулась Робу:
— Я готова. К тебе или ко мне?
— К тебе.
Роб и Эйприл решили поехать к ней, и по дороге Блэкторн настоял на том, чтобы остановиться у небольшой бакалейной лавки, где купил замороженные бифштексы и овощи для салата.
— Думается, настало время изменить традиции: сегодня ужином займусь я, — сообщил при этом Роб.
То, что Блэкторн приготовил, было очень вкусно, а теперь, когда они сидели за кофе, он вручил Эйприл плоскую квадратную коробочку.
— Открой. Прости, что без ленточки.
— Интересно! Но сегодня я не именинница.
— Мне просто хочется сделать тебе подарок.
В коробочке на подушечке лежало ожерелье из чеканного серебра с драгоценными камнями.
Эйприл посмотрела на Роба с улыбкой, исполненной удивления и удовольствия:
— Роб, оно прекрасно. Я даже не знаю, что сказать. — А про себя подумала: «Должно быть, стоит кучу денег».
— Тебе нравится?
— Нет слов!
Она потрогала пальцем серебро, ощущая его приятную шероховатость. Их отношения были в самом начале, и Эйприл несколько растерялась, не зная, как отнестись к такому подарку.
— Можно я? — Роб взял ожерелье. — Подними волосы.
Эйприл торопливо подобрала свои волосы, и Роб надел ожерелье, застегнув замок сзади.
— Я немного беспокоился, что будет мало. Оно выглядит таким маленьким.
— У меня тонкая шея, — сказала Эйприл с улыбкой. — Я чувствую себя в нем очень уютно.
Роб дотронулся до ожерелья спереди, в точке пульса, и усмехнулся.
— Смотрится почти как рабский ошейник.
— Ах, так! Так вот что у тебя на уме!
Он взял ее лицо в ладони и приказал:
— Поцелуй меня.
Эйприл повиновалась.
Но позже, ночью, не она, а Роб испытал приступ тревоги. Он лежал, держа в объятиях Эйприл, и полуспал, то ли видя сны, то ли фантазируя. Ему вдруг стало казаться, что Эйприл тает в его объятиях. Растворяется, становится прозрачной, ускользает от него. Он в ужасе дернулся, сердце бешено заколотилось. Какое-то мгновение Роб не мог с уверенностью сказать, держит ли он в объятиях прелестное тело Эйприл или же труп Джесси.
А что, если он потеряет Эйприл? Он же допускает одну ошибку за другой. Она уже чуть не погибла.
Роб долго не мог успокоиться и снова уснуть.
— Послушай, Эйприл, — сказал он наутро. — Я думаю, что пришло время мне отвалить в этом деле.
— Что ты имеешь в виду «отвалить»?
— Я считаю, будет лучше, если тебя будет охранять кто-нибудь другой. Собственно, я полагаю, что Джонас подойдет. Он моложе меня, вероятно, сильнее и, без вопросов, быстрее. Плюс к тому у него будет объективность, которой мне не хватает.
— Я не понимаю, Роб. О чем ты говоришь?
— Я говорю, что нам какое-то время не надо встречаться.
— Почему? — Она неуверенно дотронулась до его щеки.
— Потому что со мной ты не будешь в безопасности. — Роб тряхнул головой, вспомнив фрагмент своего кошмарного сна. — Я не могу...
— Да о чем разговор? С тобой мне совсем не страшно.
— Слушай, давай без дискуссий. Смерть Рины на моей совести. Ты чуть не погибла на прошлой неделе из-за моей неосторожности... Проморгав однажды, я больше не собираюсь испытывать судьбу. Тем более когда речь идет о твоей жизни. Тебе нужна защита, и я сделаю так, что ты ее получишь.
— Но это же нелепо!
— Слушай, я не лезу в твой бизнес, а ты, уж будь добра, не лезь в мой. Если кто-то в нашем деле связан с клиентом особыми чувствами, он не имеет права брать на себя ответственность за его жизнь. Я слишком уязвим. Я стал бояться ошибок Я не могу так продолжать.
Эйприл села на постели. На ней все еще было подаренное и надетое Робом прелестное ожерелье.
— Я так понимаю, что это отговорка.
— Что ты...
— Ты заговорил о беспомощности, почувствовал то, чего не хотел бы чувствовать. Старая уловка «привалил-отвалил». Мужчина начинает привыкать... он изображает привязанность, делает широкие жесты, женщина отвечает на его чувство, и вдруг для него это оказывается непосильным. Он позволил себе слишком много эмоций. А посему лучше «отвалить» на безопасную дистанцию. Так ведь получилось?
— Не знаю. — Блэкторн пожал плечами.
— Я думаю, что дело вовсе не в том, насколько надежную защиту ты можешь обеспечить мне. На самом деле речь о том, насколько надежную защиту ты сможешь обеспечить себе.
Роб пристально посмотрел на Эйприл:
— Может, ты и права. Но факт остается фактом — я чувствую, что не могу хорошо выполнять свою работу. Мы не нашли киллера и не остановили его. Самое главное — мы не выяснили, кто его нанял. К тому же теперь нам придется бороться с профессиональным убийцей особого рода. Для него неудача превратила этот заказ в дело личное. Теперь он может работать просто от себя.
— Ты хочешь сказать, что он будет охотиться за мной, даже если никто ему этого не прикажет?
— Боюсь, что так. Почему становятся профессиональными убийцами? Деньги хорошие, но профессия очень рискованная. Он нарушает древнейшие законы отношений между людьми. Это превращается в своего рода патологию. В нашем случае киллер подошел к самому ее краю. Роза была предупреждением. Хладнокровные профессиональные убийцы не посылают розы своим жертвам.
— Но мы не можем с уверенностью знать, кто прислал эту розу.
— Думаю, моя версия верна.
— Так ты говоришь, что, даже если мы найдем человека, нанявшего убийцу, и посадим его, или ее, за решетку, меня это не спасет?
— Да. Ты под постоянной угрозой, так же, полагаю, как и Кейт, которая тоже видела его лицо. Наша задача усложнилась. Хотя, с другой стороны, у нас появилось несколько новых ниточек. В конце концов мы его поймаем. Но на это надо будет положить все свое время и энергию, и я уверен, что лучше сработаю как следователь, а не как телохранитель. И в любом случае Джонас в последнее время занимался охраной больше меня. Я полностью ему доверяю, и ты тоже можешь ему верить.
— Мне это не нравится, Роб. Мне кажется, ты заблуждаешься.
— Верь мне, Эйприл. Пожалуйста.
— Я верю тебе, — сказала Эйприл, но глубоко в ее сердце шевельнулось сомнение — так ли это на самом деле? Верит ли она вообще кому-нибудь? Верила ли с самого дня смерти Рины?
Глава 32
Сердце Эйприл замерло, когда дверь кабинета неожиданно отворилась и в нее вошел мужчина.
Похоже, что нервы не так уж и окрепли, как она себе это представляла.
— Что с вами? — забеспокоился Кристиан де Севиньи. — Я не хотел вас напугать. Вы не слышали, как я стучал?
— О нет. — Она немного задремала, а Кристиан, видимо, стучал слишком уж деликатно. — Обычно секретарь звонит мне и предупреждает, если кто-нибудь пришел с визитом. Иметь секретаря — замечательная прерогатива. — Эйприл изобразила улыбку. — Признаюсь, мне это в новинку. Я сама исполняла эти обязанности у себя в магазине.
Кристиан взглянул на плоские золотые часы, красовавшиеся на его худом запястье.
— Половина первого. Она, вероятно, ушла на ленч.
Эйприл согласно кивнула. А где, интересно, тогда Карла?
Кристиан в конце концов был одним из подозреваемых.
Как раз в этот момент в дверь просунулась голова Карлы с проверкой. Эйприл кивнула ей, что пока все в порядке.
— Как там Кейт?
— Гораздо лучше. Собственно, она почти полностью вернулась в свое обычное состояние. — Кристиан покачал головой. — Теперь, когда все закончилось, Кейт невероятно гордится тем, что в нее стреляли, и живет только тем, что постоянно об этом рассказывает. Она без умолку болтает по телефону со своими друзьями, посвящая их в кровавые детали разыгравшейся драмы.
— Но все еще не кончено, — заметила Эйприл.
— Да, — согласился Кристиан. — Не кончено.
Прошла почти неделя, и ничего существенного за это время не произошло, если не считать странной метаморфозы, происшедшей с Изабель и Чарли — они готовы были, казалось, вцепиться друг другу в глотку. Ходили слухи, что их роман закончился, но точных подтверждений тому не было, а Эйприл не была настолько близка кому-нибудь из них, чтобы можно было спросить.
Ее собственный роман тоже, вероятно, потерпел фиаско. Блэкторн действительно «отвалил». Джонас охранял Эйприл по ночам, а днем этим занималась Карла. Роба Эйприл практически не видела.
Эйприл старалась не думать о том, как она скучает по Блэкторну. Как только она позволяла себе задуматься об этом, ею тут же овладевало знакомое тоскливое ощущение брошенности. Она вновь и вновь повторяла себе, что это глупая, иррациональная слабость. Роб — профессионал, и он лучше знает, как вести свое дело. Ведь он подарил ей ожерелье, а это что-то да значило. Мужчины всегда так поступают — мечутся взад и вперед, — и ей надо только ждать, он вернется и станет ей еще ближе прежнего.
К тому же, напоминала себе Эйприл, у нее есть сейчас проблемы и поважнее.
— Я хотел бы с вами поговорить об одном деле, — прервал ее мысли Кристиан. — Оно касается расследования.
— Любопытно. Говорите.
— Собственно, это касается Роба Блэкторна. — Кристиан смотрел прямо в глаза Эйприл. — После того как он пришел ко мне и предъявил массу совершенно диких обвинений, мы с отцом навели кое-какие справки о прошлом Блэкторна. И кое-что обнаружили. Пусть и немного, но довольно странного. Я полагаю, что вам тоже следует об этом знать, поскольку он и его люди присматривают за вами.
— И что же вы выяснили?
— Проще все вам показать.
Кристиан подал ей распечатанный конверт, в котором лежала ксерокопия газетной статьи.
— Не знаю, насколько хорошо вы знаете Блэкторна, — продолжал Кристиан, пока Эйприл доставала и разворачивала статью. Тон его голоса давал ясно понять, что он прекрасно осведомлен, насколько хорошо Эйприл знает Роба. — Но это, на мой взгляд, жизненно важная информация. В конце концов, мы с вами согласились, что мотивов для убийства может быть множество. И одним из самых древних является месть.
Ксерокопия была сделана с одной местной газеты небольшого городка на Лонг-Айленде, где Блэкторн жил со своей женой до самой ее смерти. Это было письмо редактору, вероятно, отклик на статью, посвященную нетрадиционным методам лечения. Тон письма был оскорбительным, и печаталось оно в сокращении:
«Посеять надежду в душах тяжелобольных людей — цель прекрасная, если бы эти, так называемые, «нетрадиционные целители» не вмешивались в работу настоящих врачей и не мешали им лечить.
Но промывка мозгов раковым больным россказнями об ужасах химиотерапии и радиационной терапии, с тем чтобы отвратить несчастных от официальной медицины и прибрать к рукам их бизнес и денежки, — это же верх цинизма.
Самый дорогой мне человек умер из-за того, что уделял больше внимания самоуспокаивающим, но совершенно бесполезным с медицинской точки зрения банальностям о «самопомощи», проповедуемым организацией «Горизонты власти». Если бы она поменьше времени проводила в попытках «найти собственную силу», а больше вверяла себя испытанным силам современной медицины, она, возможно, была бы жива и сейчас.
«Горизонты власти» и подобные им организации, делающие фантастические деньги на том, что предлагают совершенно бесполезные панацеи всем страждущим, коллективно ответственны за ежегодные убийства тысяч своих доверчивых клиентов.
Их надо остановить любыми доступными средствами».
Под письмом стояла подпись: «Роберт Блэкторн».
Эйприл помотала головой и вновь перечитала письмо. Судя по дате, письмо было написано полтора с небольшим года назад, то есть немного спустя после смерти Джессики Блэкторн.
Эйприл посмотрела на Кристиана. Сердце ее учащенно билось.
— И что вы мне посоветуете с этим делать?
— Попросту говоря, на вашем месте я постарался бы узнать как можно больше о человеке, которому доверяю свою жизнь.
После ухода Кристиана Эйприл долго сидела словно застывшая за своим столом. Она сама обеспокоилась тем, с какой быстротой в ее голове возникла дикая история о недоверии и предательстве. Не совсем уверенно она убеждала себя, что история эта навеяна ее долголетней работой в магазине, специализирующемся на литературе о загадочных убийствах.
Фантазия ее рисовала следующую картину: Блэкторн был скрытым врагом Рины. Он притворился ее другом, чтобы Рина наняла его для своей охраны, а потом сам нанял убийцу, который застрелил Рину в анахеймском конференц-центре. Он пропустил киллера в зал семинаров и, прекрасно зная, кто на самом деле стрелял, схватил Эйприл, создав убийце прекрасную возможность улизнуть.
Мотивы? Месть. Блэкторн обвинял Рину де Севиньи и «Горизонты власти» в смерти своей любимой жены.
«Их надо остановить любыми доступными средствами».
Он был уверен, что смерть Рины приведет к краху организации. Миссия выполнена.
Но тут появляется Эйприл. И хотя она не заряжена одержимостью своей матери в проведении ее идей в жизнь, она хорошо умеет управлять людьми и финансами, а значит, сможет сохранить компанию. «Горизонты власти» продолжают свою деятельность, и идея овладения собственной силой продолжает существовать, несмотря на гибель своей создательницы.
Поэтому Блэкторн решает убить и Эйприл.
В конце концов, она для него опасна. Она настаивает на раскрытии тайны убийства своей матери. Она даже предполагает, что ключ к этому раскрытию лежит в отношениях Рины со своими клиентами, а одной из них была Джессика Блэкторн.
«Стоп, Эйприл, — сказала она себе. — Лучше поумерить разбушевавшуюся фантазию. Не следует подозревать всякого, кто вступает с тобой в контакт».
Если она и собирается кого-то подозревать, пусть это будет Кристиан. Может, он показал эти материалы лишь для того, чтобы посеять еще больше сомнений, еще больше подорвать ее доверие к Робу и отвести подозрения от себя.
Эйприл глубоко вздохнула. Что, без сомнения, следовало бы сделать — это передать материал самому Робу, и пусть он разбирается.
Невольно ее взгляд снова обратился на слова, написанные им для маленькой газеты. «Очень дорогой мне человек умер... несут коллективную ответственность за убийство тысяч доверчивых клиентов ежегодно... любыми доступными средствами... их надо остановить».
В своем горе человек способен выдвигать самые дикие обвинения.
Но в статье чувства выражались чересчур эмоционально.
Роб, Роб. Эйприл вспомнила его, ставшее ей родным тело, его объятия. Он был великолепным любовником. Но насколько хорошо она знает Роба на самом деле?
— Могу я что-то у тебя спросить, Кейт?
Эйприл позвонила домой Кристиану, чтобы переговорить с Кейт. Трубку взял Арманд. Он объяснил, что приехал на несколько дней к сыну и внучке, поскольку после всего случившегося «должен быть к ним поближе».
— Конечно, — с готовностью ответила Кейт.
— Ты как-то говорила мне, что тебе не нравится Роб Блэкторн и ты считаешь, что убийцей мог бы быть и он. Я хочу знать, что тебя заставило так думать? Ты знаешь что-то такое о Блэкторне, чего не рассказала полиции?
— Особенного ничего.
— Но...
— Однажды он пришел к бабушке на квартиру, когда я была там. Он не знал, что я у нее ночую. Они ругались. Я слышала, как он орал на бабулю. Это было ужасно.
— Когда это было, Кейт?
— Точно не помню. Давно.
— А ты слышала, из-за чего была ссора?
— Да я не обратила особого внимания. Взрослые всегда из-за чего-то ссорятся. Просто я запомнила это, потому что говорили они громко и зло, и я боялась, как бы не услышали соседи.
— И это было на квартире? Ты имеешь в виду ту квартиру, где сейчас живу я? Ты в этом уверена?
— Абсолютно.
«— Прекрасное местечко.
— Вы никогда здесь прежде не бывали?
— Нет. Наша компания была нанята охранять Рину только во время ее поездки по Западному побережью, и не раньше».
Почему он солгал?
— Мистер Клемент, это Эйприл Хэррингтон. Думаю, что вы знаете, кто я.
— Ясно, знаю, миссис Хэррингтон.
— У меня к вам вопрос. Это касается расследования. Собственно, о Робе Блэкторне.
— Блэкторн больше не имеет отношения к нашему ведомству.
— Но ведь он работал у вас? Он ведь был агентом ФБР?
— Почему вы об этом спрашиваете? — Клемент говорил тоном истинного госслужащего — сдержанным и безразличным.
«Потому что я сплю с ним и мне надо знать, что он не убийца!» — взорвалась про себя Эйприл.
— Он убеждал меня, что раньше был сотрудником ФБР.
— Это правда. Был. Он уволился года два назад.
— Почему?
— Почему бы вам не спросить об этом у него самого, миссис Хэррингтон? — По тому, как говорил Клемент, можно было подумать, что он знает об их отношениях с Робом.
— Это связано с болезнью и смертью его жены?
— Да. После ее смерти он перестал быть эффективным агентом.
— Он уволился по собственному желанию или его попросили уйти?
На том конце провода воцарилась пауза. Потом Клемент повторил:
|
|
|
