 |
Глава 31. Evanescence. Darren Hayes
|
|
|
|
Глава 31
You know you can't deny it
The world's a little more fucked up everyday
Evanescence
You got a way of spreading magic everywhere
Anywhere I go, I know you're always there
Darren Hayes
Гарри, буквально кипя от злости, ворвался в кабинет министра, не здороваясь, быстрым шагом подошел к столу и швырнул поверх бумаг смятый свиток:
– Может, объясните мне, что это такое, господин министр?
Шеклболт, нахмурившись, ткнул палочкой в дверь, закрывая ее и накладывая заклятие тишины. Взял свиток. Развернул. Гарри, вперив взгляд в лицо министра, оперся руками о край стола:
– Вы давали распоряжение провести закрытое слушание по делу Снейпа.
– Где ты это взял?
– Откопал в архиве. Почему Фадж провел публичное заседание в обход вашего распоряжения – и до сих пор здесь работает?
Кингсли медленно свернул свиток. Аккуратно опустил его на стол:
– Сядь, Гарри.
– Я не буду садиться. Я смотрю, в министерстве ничего не меняется, да? Я думал, уж кто-кто, но вы-то… Мы были по одну сторону баррикад. Вы состояли в Ордене Феникса. Вы весь прошлый год дрались с Пожирателями где только могли. Как вы могли это допустить? Вы устроили судилище над невиновным человеком! Публичное судилище!
– Не таким уж и невиновным. Он совершил все то, в чем его обвиняют. И убил Дамблдора.
– По его же собственному приказу! – прошипел Гарри, окончательно выходя из себя. На подоконнике со звоном лопнул графин с водой, усеяв пол шрапнелью осколков. Шеклболт поморщился:
– Возьми себя в руки. Тебе уже не десять лет. Снейп признал свою вину на суде. Он даже не пытался защищаться.
– И что с того? Вы отправили Фаджа председательствовать на суде вместо вас. Наверняка подговорили судей, чтобы они отказались голосовать за заключение в Азкабане и вместо этого предложили Поцелуй Дементора, чтобы ликвидировать Снейпа раз и навсегда. Так все было?
|
|
|
– Гарри, сядь, пожалуйста, и поговорим как взрослые люди.
– Я не хочу разговаривать с вами, – Гарри оттолкнулся от стола, нервно сжимая и разжимая пальцы. – Я думал, моих показаний достаточно, чтобы суд вообще не состоялся. Вы все же его провели. И только заступничество Гермионы не дало вам исполнить задуманное. Ладно, я допускаю, что вы и впрямь боялись Снейпа и хотели убрать его. Но объясните мне, как это вышло, что вы дали приказ о проведении закрытого слушания, приказ был нарушен – и за это никого не наказали? Где сейчас Фадж?
– Он временно отстранен от своих обязанностей консультанта. После… вчерашних новостей.
– А-а, – Гарри скрестил руки на груди. – То есть, я так понимаю, что он замешан и в побеге Кэрроу из Азкабана? Небось, и Малфои тоже в этой упряжке, как в старые добрые времена?
– Не говори ерунды. И сбавь обороты. У меня не было выбора. Общественность требовала наказать…
– Общественность? А кто у нас руководит страной – министерство или общественность? Кто устанавливает законы и кто должен следить за их соблюдением?
– Гарри, я в третий раз предлагаю тебе сесть. Больше предложений не будет.
Какое-то время они испепеляли друг друга глазами. Затем Гарри все же сел в кресло, стоявшее перед столом министра:
– Вы опять меня использовали. Как вы думаете, я настроен на дальнейшее сотрудничество, если министерство только и делает, что пытается меня использовать? Сначала Фадж. Потом Скримджер. И теперь вы. Вы намеренно отправили меня на то задание, чтобы я не пришел на суд, да?
– Гарри…
– Да или нет?
– Гарри. Ты должен понять, что моя должность требует неприятных мер и непопулярных решений. Северус Снейп был единственным выжившим Пожирателем смерти, стоявшим настолько близко к Темному лорду. И когда всем стало известно, что он жив – мы не могли ничего сделать. Если бы мы вовремя спрятали его, и никто не знал, что он выжил – у нас было бы какое-то время, чтобы провести расследование. Как следует допросить его. Расспросить тебя. Поговорить с портретом Дамблдора. И потом решить, что делать. Но все узнали практически сразу. И надо было принимать меры.
|
|
|
– То есть, просто убрать его? Привести дементора и устроить публичную казнь?
– Нет. Я дал распоряжение провести закрытое слушание, без публики и свидетелей, чтобы просто на время закрыть его в Азкабане, – Кингсли поднял лежавший перед ним свиток, словно напоминая о нем. – Снейп ведь тоже был в Ордене Феникса. Пусть он мне неприятен, но я же не до такой степени идиот, чтобы не признавать его заслуги. Я хотел запереть его, чтобы выиграть время. Дементоров в Азкабане больше нет, дискомфорт минимален.
– Дискомфорт?! – Гарри едва не задохнулся. – Вы считаете, что сидеть в тюрьме, даже без дементоров – это… дискомфорт?
– Не придирайся к словам, – отмахнулся министр. – Ты меня понял. Как бы там ни было, а Фадж нарушил мои указания. Я не знаю, зачем он это сделал – он так и не дал мне внятного ответа на этот вопрос. То ли хотел показательной казни, чтобы никому неповадно было и дальше продвигать дело Темного лорда, то ли хотел отомстить лично Снейпу.
– Вы не допускаете мысли, что ему могли заплатить за это? У Снейпа осталось полно врагов. И, видимо, не только среди последователей Дамблдора, но и среди Пожирателей.
– Я все допускаю. Как бы там ни было – это уже случилось.
– Почему вы не посадили Фаджа за саботаж работы суда сразу после заседания? Почему он продолжает здесь работать?
– Потому что он мне нужен. Или ты думаешь, что у нас здесь полно людей с таким опытом и знанием законов, как у него? Гарри, после войны мы в полном раздрае. У нас мало людей. Хороших специалистов можно сосчитать по пальцам. Я имею в виду, тех, кому действительно можно доверять и кто не служил Темному лорду тайно или явно.
– То есть, по-вашему, Фаджу можно доверять? Это после всего того, что он устроил в министерстве три года назад? Или вы не помните, какую травлю они тогда устроили всем, кто говорил, что Вольдеморт вернулся? – Гарри поднял руку, поворачивая ее тыльной стороной к Кингсли, чтобы тот увидел белые шрамы. Я никогда не должен лгать.
|
|
|
Шеклболт вздохнул. Потер лоб ладонью:
– Вот поэтому я изначально и не хотел идти в политику. Меня вполне устраивало быть аврором. Но у нас и впрямь не осталось никого, кто мог бы сесть в это кресло. Дамблдор мог бы… Но он мертв. Минерва сообщила мне, что его портрет в Хогварце пустует с той ночи. Но ты ведь говорил с ним после боя?
– Говорил, – буркнул Гарри, откидываясь на спинку кресла. – Мы прояснили некоторые нюансы, после чего мы с Роном и Гермионой ушли оттуда. Больше я его не видел.
– Куда ты девал его палочку, кстати?
– Сломал и выбросил в пропасть. Чтоб никто не соблазнялся.
– А Гермиона?
– А что Гермиона? – Гарри поднял на министра удивленный взгляд. – Я не знал, что она возвращалась за Снейпом. Она сказала нам уже после боя.
– Ты не думаешь, что она могла быть с ним в сговоре изначально?
– Нет, – отрезал Гарри не терпящим возражений тоном. – Когда мы узнали, что Снейп стал директором Хогварца, она бы задушила его голыми руками, если бы он тогда оказался перед ней. Какой сговор? У нее и возможностей таких не было – весь год она провела со мной и Роном. Мы не расставались ни на минуту. И у нас не было ни единого контакта с остальными. Мы специально держались подальше от всех.
– Тогда как ты можешь объяснить ее поступок?
– А мы обязательно должны обсуждать это?
– Гарри, я пытаюсь понять, что происходит. Поставь себя на мое место. Я практически ничего не знал о том, что вы делали весь последний год. Про крестражи нам Дамблдор не говорил. Про то, что Снейп продолжает выполнять указания Дамблдора даже после его смерти, мы тем более не знали. Никто из нас не мог попасть в кабинет директора, чтобы поговорить с портретом. Ты должен понять, Гарри… Хоть мы все и делали общее дело в Ордене, но о Снейпе почти ничего не было известно. Он появлялся, докладывал о чем-то, если была новая информация, получал новое задание от Дамблдора и исчезал. Где он жил, если был не в Хогварце, чем занимался помимо шпионажа, с кем общался – никто из нас не знал. Нам приходилось верить Дамблдору на слово, что Снейп на нашей стороне. Никаких объяснений нам не предоставляли – только железные заверения в том, что мы можем ему доверять. И это уж не говоря о том, как мерзко он себя вел на собраниях. Даже если кто-то и пытался с ним сблизиться – получал такой поток яда в ответ, что попытки тут же прекращались. Он сознательно дистанцировался от всех. И тут ты получаешь от Снейпа воспоминания, по которым видно, что он до самого конца оставался верен Дамблдору, и собираешься его защищать. Вольдеморт пытается его убить, но Снейп остается в живых благодаря твоей подруге Грейнджер, а потом вдруг на суде она берет его на поруки и вступает с ним в брак. Согласись, все это как минимум странно. Ты ведь говорил с ней после этого?
|
|
|
– Говорил. И не раз.
– Она что-нибудь сказала тебе? О том, почему сделала это?
Гарри молчал, уставившись в одну точку где-то за плечом Кингсли. Он прекрасно помнил, как Гермиона пришла к нему после приема у Малфоев, вся в слезах, растерянная, в состоянии полнейшего шока. Несомненно, если он сейчас скажет министру, что на это заступничество ее толкнула Нарцисса Малфой – Малфои могут утратить свой так быстро восстановленный статус. Но как это увязать с побегом Кэрроу и самим Снейпом? Совершенно очевидно, что Нарцисса спасала старого друга семьи, возможно, отдавая долг за исполненную Снейпом Нерушимую клятву. Но сливал-то его Фадж. А Фадж связан с Люциусом. Гарри практически не сомневался, что именно Люциус заплатил Фаджу за этот суд. Это вполне в его стиле. Гермиона же просто попалась им под руку, оказавшись в нужное время в нужном месте. Наверное, вместо нее мог быть кто угодно. Или же попутно они решили испортить жизнь и ей, чисто из вредности. Или из мести. Или же…
Может ли такое быть, что Люциус попытался избавиться от Снейпа, а Нарцисса за спиной мужа организовала такое блестящее… «спасение»? Вполне возможно. Хоть и непонятно. Чертовы Малфои. Даже в пределах собственной семьи не могут без интриг.
И теперь еще и Кэрроу. Которые тоже водили дружбу с этой семьей. И работали со Снейпом в Хогварце. Их-то куда впихнуть в складывающуюся картину? В данный момент ни Снейпу, ни Малфоям такая «дружба» ни к чему – для Пожирателей смерти, особенно ненавидящих грязнокровок, они станут едва ли не первой мишенью. Снейп – как человек, предавший Вольдеморта и женатый на грязнокровке. А Малфои – поддерживают с ним отношения и опять вышли сухими из воды.
И Кингсли, который знал о том, что устроил Фадж – и ничего не сделал.
|
|
|
– Гарри?
– Она сказала, что просто пыталась защитить невиновного, – наконец, ответил Гарри, решив избрать хотя бы некую полуправду, чтобы не открывать всего, что было ему известно. Похоже, это был правильный ответ, потому что Шеклболт заметно расслабился.
– Да, – протянул он, кивая. – Похоже, так и есть. Она сказала мне то же самое.
– Когда?
– Они оба были у меня вчера утром. Я сразу вызвал их, чтобы сообщить о Кэрроу. И заодно прощупать Северуса.
– И как, удалось?
– Он непричастен к побегу. И вряд ли вообще сможет совершить хоть что-то противозаконное – наложенное на него заклятие сразу сработает. Каким бы мерзким ни был этот обряд поручительства, надо признать, он довольно эффективен.
– Но раз он непричастен к их побегу, значит, они будут охотиться на него.
– Скорей всего.
– И мы, конечно, ничего не сделаем, чтобы этого не случилось, – язвительно бросил Гарри. – Пусть перебьют друг друга, а мы будем смотреть?
– Гарри, может, ты все-таки прекратишь набрасываться на меня? Я дал им охрану. Или ты еще не слышал? В штабе уже должны были составить график дежурств. Если хочешь, можешь тоже поучаствовать. Она твоя подруга, все-таки.
– Я еще не был в штабе. Всех, кто был поблизости, сразу вызвали в Азкабан, – он поморщился и полубессознательно потер шрам на лбу, хотя тот уже не болел. Побывавшие в Азкабане авроры обследовали камеры, откуда бежали заключенные, и все как один согласились, что совершить такой побег можно было только при помощи от кого-то снаружи. Все выглядело так, будто их просто выпустили. И это встревожило Гарри еще больше.
Если это был не Малфой, и не Фадж… и не Снейп… и не Кингсли… тогда кто?..
Или все-таки Кингсли?
На него снова накатила чудовищная усталость. Он вдруг понял, что в очередной раз остался один, без какой-либо поддержки. И спросить совета не у кого. Дамблдора нет. Люпина, Тонкс и Муди нет. Сириуса нет. Кингсли – под подозрением. Минерва Макгонаголл засела в Хогварце и вряд ли знает больше, чем он сам. С Роном обсуждать какие-либо вопросы бесполезно. Равно как и со всей семьей Уизли – их предубеждения против Снейпа слишком сильны, и не последнюю роль в этом сыграла нанесенная Джорджу травма и погибший в бою Фред. Джинни… Ее он впутывать хотел меньше всего, ей вскоре отправляться в Хогварц на последний курс. Хотя она, безусловно, такой же верный боевой товарищ, как и Гермиона. Как и Луна, и Невилль, и остальные члены Дамблдоровой Армии.
И кто же остается?
Кажется, пришла пора расставить приоритеты. Раз и навсегда.
– Они смогут защититься, если Кэрроу все-таки решат напасть на них? – спросил он Кингсли, пристально всматриваясь в его лицо. Тот развел руками:
– Понятия не имею. Не будь этого обета – в Снейпе я не сомневался бы. Он был сильнее нас всех. В его арсенале есть такие штуки, которые никому из нас и не снились. Вдобавок, он опытнее многих из нас, потому что участвовал еще в Первой войне, а опыт порой значит куда больше, чем чистая колдовская сила. Но теперь… Не знаю. Этот обряд накладывает на него очень жесткие ограничения на использование любых боевых заклинаний во вред другому человеку. А при попытке применить Непростительные проклятия – сразу убивает. Потому я и дал им охрану. Я не хочу, чтобы Гермиона попала под удар. Думаю, ты согласишься, что она и так пострадала достаточно.
Гарри поднялся на ноги. Снова оперся руками о край стола, глядя на Кингсли:
– Фадж будет наказан за саботаж?
– Гарри…
– Я не стану работать на министерство, если вы не соблюдаете свои же законы. Кингсли, это подло. Все то, что вы сделали – подло. И никакая общественность, никакие опасения и никакие идеи ради всеобщего блага это не оправдывают. Я требую, чтобы вы провели расследование действий Фаджа, выяснили, кто подбил его на это, и приняли меры. А иначе я займусь этим сам. И огласки в таком случае не избежать.
– Гарри, с твоей стороны это благородно – вступиться за Снейпа и пытаться оправдать то, что он сделал. Но неужели тебя в этой истории ничего не цепляет?
– Меня много чего цепляет. И мне известно гораздо больше, чем вы думаете.
– Выходит, твоя старая вражда со Снейпом уже забыта? – поднял брови Шеклболт. – Я знаю, как вы ненавидели друг друга. И разве не он доставлял тебе массу неприятностей в школе?
– Это к делу не относится. Я могу ненавидеть его как человека сколько угодно, но вот так подставлять людей, сыгравших едва ли не ключевую роль в победе над Вольдемортом…
Кингсли поднял руки в обезоруживающем жесте:
– Хорошо, что ты хочешь от меня услышать? Что я подлец? Ты и так считаешь меня подлецом, и уже неважно, признаю я это или нет. Я уже сказал тебе, что со своей стороны сделал все, что от меня зависело, чтобы Снейп мог остаться в живых. Но он сам, своими руками вырыл себе яму, сознавшись во всем, в чем его обвинили на суде. И именно это, а не какие-то мои распоряжения, привело к тому результату, который мы имеем на сегодняшний день. Почему бы тебе не поразмыслить над этим? Или, может, даже спросить его самого, что им двигало? Я, к слову, не уверен, что он так уж безобиден. Видел бы ты их вчера. Особенно Гермиону.
– А что не так с Гермионой? – нахмурился Гарри.
– Ты, кажется, говорил, что она готова была прикончить его, когда узнала, что он вытворяет в Хогварце? Ну, а теперь она готова вцепиться в глотку любому, кто скажет против него хоть слово. Всего два месяца в его компании – и такая разительная перемена. Тебе это не кажется подозрительным?
Гарри нахмурился еще больше. Джинни вроде бы что-то говорила ему, когда вернулась с прогулки с Гермионой… Но ее слова не вызвали у него никаких подозрений или опасений. Они неплохо провели время, и Гермиона хорошо выглядела, хоть и изменилась. И все.
Что, черт возьми, происходит?
– Гарри, я не могу приказывать тебе, что делать, – продолжал Шеклболт, слегка раскачиваясь в своем кресле. – Ну, то есть, как министр могу, конечно. Но я хочу, чтобы ты понял. Забота об обществе порой вынуждает действовать вразрез с моральными принципами и личными убеждениями, как это ни прискорбно.
– О, да. Это я понял уже давно, – с горечью бросил Гарри. – Но мы, кажется, собирались строить новый мир. Лучше, чем было при Фадже и Вольдеморте.
– И мы его построим. Можешь не сомневаться в этом. А теперь ступай. У тебя будет полно работы в аврорате ближайшие несколько недель. Во всяком случае, пока мы не поймаем Кэрроу. Сейчас это первостепенная задача. Со всем остальным будем разбираться по ходу дела. Заварили же вы кашу, ребята… И вы с Гермионой, и Дамблдор, и Снейп. А расхлебывать – мне.
– Кингсли…
– Иди отсюда, Гарри, – устало произнес Шеклболт. – Мне больше нечего тебе сказать. Помоги своей подруге, насколько сможешь. И я надеюсь, ты известишь меня, если заметишь что-то подозрительное. Неважно, что. Я постараюсь больше не допускать таких проколов. Но не в моих силах сейчас исправить то, что уже случилось.
Гарри с минуту постоял, глядя на него. Затем повернулся и молча вышел из кабинета.
*****
Гермиона сидела за письменным столом в гостиной, обложившись книгами и просматривая длинный список заклинаний, которые ей предстояло выучить и отработать для экзамена, когда дверь, ведшая в подвал, открылась, и из нее выглянул Северус.
– Гермиона!
Когда она повернулась к нему, он жестом пригласил ее спуститься вниз. Гермиона отодвинула книги, поднялась со стула и последовала за ним. Несмотря на то, что ей уже было известно о подвале, это место по сей день было для нее недоступным. По словам Снейпа она поняла, что там, вероятней всего, располагалась его рабочая лаборатория. Поскольку приглашения спуститься и посмотреть пока не поступало, она не пыталась туда проникнуть, зная, насколько ревностно он оберегает свои секреты и как не любит, когда в них заглядывают без разрешения Поэтому, невзирая на любопытство, она терпеливо ждала, когда он сам позовет ее туда.
От двери вниз вели узкие деревянные ступеньки без перил, слегка поскрипывавшие под ногами. Подвал оказался куда больше гостиной. Вдоль стен располагались высокие стеллажи с котлами, весами, лабораторной посудой, ингредиентами, заготовками для зелий и готовыми составами. И очередные книжные полки. Над всем этим колыхался яркий светильник, хорошо освещавший помещение. Посередине стояли два стола – письменный и рабочий. Северус стоял к ней спиной возле рабочего стола, склонившись над разложенными инструментами. Приблизившись к столу, Гермиона увидела маленький котелок с дымящимся зельем ядовито-розового цвета, несколько серебряных ножей разного размера и два одинаковых, ничем не примечательных медальона на серебряных цепочках. Приглядевшись, она рассмотрела, что это даже не медальоны, а подвески с кристаллами – в одной кристалл был прозрачным, в другой – густого красного цвета. Других отличий между ними не было.
Снейп быстро глянул на нее и, взяв цепочку с красным камнем, приказал:
– Повернитесь ко мне спиной и поднимите волосы.
Гермиона повиновалась. Снейп надел цепочку с подвеской ей на шею и застегнул замок.
– Что это? – спросила его Гермиона, опустив волосы, поворачиваясь к нему лицом и кончиками пальцев дотронувшись до висевшего у нее на шее украшения.
– Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня вы носили это, не снимая. Я сделал эти… артефакты для экстренной связи между нами. Дайте мне руку.
Гермиона протянула ему кисть. Он развернул ее ладонью вверх, крепко сжал и, подняв со стола самый маленький серебряный нож, посмотрел ей в лицо:
– Мне нужна ваша кровь. Буквально пару капель.
Гермиона, помедлив, несколько напряженно кивнула. Ей стало слегка не по себе, но она решила, что если уж доверяет Северусу – значит, доверяет.
Снейп ловко и быстро уколол ей безымянный палец острым кончиком ножа, подставил пробирку, собирая алые капли. Взяв необходимое ему количество крови, он отставил пробирку и, слегка надавливая, провел большим пальцем по месту прокола. Гермиона ощутила жжение. Когда он убрал руку, она увидела, что ранка исчезла.
– Северус, что вы делаете? – не в силах сдерживать любопытство, снова спросила она.
Снейп уже отмерял капли только что взятой у нее крови в котел с зельем.
– Смотрите, – вместо ответа прошептал он.
Гермиона заглянула в котел. Ярко-розовое зелье вскипело и забурлило, но всего на несколько мгновений. Когда курившаяся над поверхностью дымка рассеялась, Гермиона увидела, что зелье стало прозрачным и светилось изнутри. Капельки ее крови сияющими алыми шариками кружились по дну котла. Сначала они двигались хаотично, затем сформировали круг и закрутились по часовой стрелке, словно в каком-то причудливом танце.
– Возьмите подвеску со стола и бросьте ее в котел, – велел Снейп.
Гермиона послушалась. Когда цепочка с подвеской опустилась на дно котла, алые шарики прекратили свой танец и по очереди начали подплывать к прозрачному кристаллу и проникать в него. Кристалл постепенно розовел, становясь все все ярче и ярче, и когда последняя капелька крови впиталась в его поверхность, он приобрел такой же густой красный цвет, как и другая подвеска. Свечение жидкости в котле стало меркнуть. Когда оно совсем погасло, Снейп взял свою палочку и аккуратно извлек подвеску из котла.
– А вот это – для меня, – явно довольный результатом, он повесил цепочку себе на шею и спрятал подвеску под рубашкой.
Заинтригованная донельзя Гермиона уже поняла, что лучше дождаться, когда он сам расскажет, что именно он только что сделал. Ждать, слава Мерлину, пришлось недолго. Очистив котел и уничтожив остатки ее крови, он, наконец, посмотрел на нее:
– Эти подвески я сделал на тот случай, если нам придется экстренно связаться друг с другом. Отправить сообщение или позвать на помощь. Мы сможем обмениваться краткими сообщениями, а если вы позовете меня, то я смогу аппарировать в то место, где вы находитесь. Эти артефакты работают на любом расстоянии.
Гермиона несколько секунд смотрела на него, чуть сдвинув брови. Затем, осознав, что именно он ей только что рассказал, она сжала пальцами подвеску, с восхищением глядя ему в лицо:
– Северус! Как вам удалось? Это же… Это чрезвычайно искусные чары.
Он явно был доволен ее похвалой. Шагнул к ней, обнял ее за плечи и шепнул на ухо:
– Одевайтесь, я хочу испытать их. Я уверен, что они работают, но хотел бы убедиться.
Через десять минут они стояли посреди уже знакомой им вересковой пустоши, держа свои амулеты в пальцах.
– Аппарируйте куда-нибудь, – инструктировал ее Снейп, – затем зажмите подвеску в кулак и мысленно зовите меня. Хорошенько сосредоточьтесь, когда будете это делать. Не сообщайте, где находитесь, никакой лишней информации, просто зовите.
Гермиона кивнула, сделала пару шагов в сторону от него и дезаппарировала.
Оглядев окрестности Хогсмида – на горизонте высилась громада Хогварца – и убедившись, что поблизости никого нет, она сжала в кулаке свою подвеску и, сосредоточившись, мысленно позвала.
«Северус! »
Тихий, едва слышный хлопок за ее спиной прозвучал буквально через несколько секунд. Гермионе даже не нужно было оборачиваться, она уже узнавала не только его шаги, но даже звук его аппарирования. Никто из знакомых ей магов не умел делать это настолько тихо. Она улыбнулась, когда он, подойдя сзади, обвил руками ее плечи, и откинулась затылком ему на плечо:
– Так быстро? Какое сообщение вы получили? Услышали меня?
– Не совсем. Я получил нечто вроде образа в мыслях. Очень кратковременного. Сейчас поймете… О, миссис Снейп, не расслабляйтесь, я позвал вас вовсе не на прогулку, – наигранно-серьезным тоном произнес он, когда она прильнула к нему теснее. Легко прошелся губами по ее волосам и отодвинул от себя. Гермиона с легкой обидой прикусила губу, но Снейп не обратил на это никакого внимания.
– Слушайте меня, – продолжил он. – Сейчас я дезаппарирую от вас и позову. Отслеживайте сигнал. Потом сравним, что именно мы получаем. Аппарируйте без определения места, просто фокусируйтесь на меня. Представляйте себя рядом со мной, должно получиться. Давайте!
И с едва слышным шелестом исчез.
Гермиона осталась одна. Она расслабилась, освободила голову от мыслей и стала ждать. Зов пришел быстро. Сначала она услышала в голове его голос, звавший ее по имени. А затем перед глазами всплыло его лицо, и она, мысленно потянувшись к нему, дезаппарировала.
Ее выбросило на скалистый берег, да так резко и быстро, что она чуть не ткнулась носом в стоявшего неподалеку от кромки воды Снейпа. Он придержал ее, чтоб она не упала:
– Ну? Что вы видели? Как определили точку для аппарирования?
– Я услышала ваш голос. Вы произнесли мое имя. А затем я увидела вас... нет, ваше лицо… и шагнула к вам.
– Гм. Значит, можно немного корректировать нацеленность. Я сознательно перемещался вам за спину. Отлично. Давайте попробуем еще раз.
Они протестировали подвески еще с десяток раз, пока от этих бесконечных циклов аппарирования Гермиону не стало подташнивать. Но теперь они установили, что действительно могут корректировать нацеленность аппарирования в радиусе около пяти-семи метров вокруг источника сигнала. Что словесные сигналы очень ограничены – не более двух слов, иначе ничего не разобрать, и сообщение превращалось в невнятную серию импульсов. И большое расстояние действительно не было помехой. Снейп, похоже, остался очень доволен испытаниями.
– Как это работает? – спросила она, когда он в очередной раз материализовался рядом с ней.
– Идея пришла мне в голову после того, как я прочел в одной из книг по исследованиям крови, что клетки крови способны сохранять связь между собой, даже если оказываются разделены. То есть, капля крови отдельно от тела может меняться так же, как меняется кровь, оставшаяся в теле, и наоборот. Все это время кровь использовалась в различных чарах именно благодаря этой связи, но никто, похоже, особо не задумывался, почему это происходит. Эту же связь не учел Темный лорд, когда взял кровь у вашего друга Поттера, чтобы восстановить свое тело. Я так понимаю, что связь сработала, когда Темный лорд попытался убить его во второй раз. Во всяком случае, так мне объяснял Дамблдор, когда мы обсуждали последний этап плана. В итоге должна была умереть лишь часть души Темного лорда, жившая в теле Поттера. Он что-то говорил вам, кстати? О том, что произошло в Запретном лесу?
Гермиона наморщила лоб, вспоминая.
– Кажется, толком ничего. Кое-что я слышала, когда он говорил с портретом Дамблдора, но не вникала. Мне было не до того.
Снейп приподнял свою подвеску на ладони, словно взвешивая ее:
– Раз он остался жив, а Темный лорд мертв, значит, план Дамблдора удался. В данном случае кровь Поттера в теле Темного лорда сработала как якорь и как источник жизненной силы для физической оболочки своего бывшего хозяина. Довольно хитрые чары. И невероятно сложные.
– Как интересно, – она зажала свою подвеску в кулаке, прислушиваясь к ощущениям. – Значит, благодаря этой связи мы и можем отправлять сигналы?
– Вроде того. Энергетическое воздействие через кровь гораздо сильнее, чем если вы просто попытаетесь установить телепатический контакт – с такими способностями нужно как минимум родиться.
– Но ведь для легилименции врожденные способности не требуются? Или все-таки требуются? – уточнила она, вспомнив о том, что говорила ей Нарцисса. Он пожал плечами:
– Те люди, у которых есть врожденные способности, добиваются нужного эффекта куда быстрее. И эффект сильнее. Для Дамблдора, к примеру, было достаточно зрительного контакта, даже без палочки.
– Как и вам, собственно.
Он качнул головой:
– Вы не пытаетесь защититься. Как я уже говорил, все ваши мысли и чувства буквально написаны у вас на лице. Если бы вы пытались от меня закрыться, мне потребовалась бы палочка, чтобы пробить вас. Если хотите, я научу вас закрываться.
– Разве вам это выгодно? – поддела она его, слегка улыбаясь.
– Я все равно обещал вам не применять легилименцию, так что меня вы можете не опасаться. А вот всех остальных лучше в голову не пускать, если это возможно.
– Хорошо, я согласна, я хотела бы научиться. Но все-таки… Эти связи действуют в любой крови? Независимо от того, чья она – волшебника, маггла? Чистокровного или магглорожденного?
– От наличия волшебства в крови это не зависит. Маггловская кровь имеет те же связи. Но волшебники могут давать более мощные мысленные импульсы. И усиливать их благодаря врожденным колдовским способностям. Для этого даже не требуется палочка – достаточно самого минимума беспалочковой магии и умения концентрироваться. Я лишь усилил эту связь несколькими заклинаниями и зельем, чтобы это работало не только со свежей каплей крови, но и с кровью, заключенной в кристалле. Это работа с энергией, не более.
Она помедлила, напряженно размышляя. Наконец, задала вопрос, волновавший ее с того момента, как он взял у нее кровь для амулета:
– Я читала, что любые чары с использованием человеческой крови относятся к темным. И что вот так использовать кровь опасно.
Снейп внимательно посмотрел на нее. Качнул головой:
– Не в этом случае. Я применил эти чары не для того, чтобы причинить вред. В любых чарах главную роль играет прежде всего намерение.
– А эти амулеты сработают только на нас? Или же кто-то другой тоже может коснуться его и послать такой же сигнал вызова?
Он задумчиво покрутил свой кристалл в пальцах:
– Возможно, что сработает. Но сигнал при этом, скорей всего, будет чем-то отличаться. Гм… Любопытно. Надо это проверить на ком-нибудь. А сейчас давайте-ка попробуем еще раз.
Уже вечерело. Порядком уставшая Гермиона сидела на плоском замшелом валуне на опушке какого-то леса, куда они перенеслись после очередного теста. Снейп, сняв свой плащ, укутал ее плечи, а сам уселся на земле у ее ног. Его лицо в кои-то веки было… живым. Не напряженным, не бесстрастным, не сердитым. Надо же, подумала она, всего-то один удачный научный эксперимент – и такой эффект. Или дело не только в удавшихся сложных чарах? Он даже вел себя куда расслабленнее, чем обычно. И сейчас так спокойно сидел у ее ног, отдыхая. Она машинально погладила его волосы, и он, поймав ее руку, поцеловал ее пальцы. Гермиона сжала руку в кулак:
– Вы не на прогулку меня пригласили, Северус Снейп, – напомнила она ему полушутя-полусерьезно.
Северус усмехнулся. Оставил в покое ее руку. А затем подхватил ее под колени и внезапно стащил с камня на землю, поближе к себе. Гермиона взвизгнула от неожиданности, запутавшись в его плаще, сползшем ей на голову.
– Вы не ушиблись? – невозмутимо спросил он, когда она с его помощью, наконец, выбралась из-под этого бесконечного угольно-черного полотна.
– Нет, – ответила она, сердито сверкнув глазами.
– Вот и прекрасно, – так же невозмутимо продолжил он, как бы между делом целуя ее в бровь, затем в висок, затем в нос и щеки. Гермиона зажмурилась от удовольствия и потянулась к его губам.
– Северус, – шепнула она между поцелуями. – Порой вы бываете удивительным.
– Да неужели? – фыркнул он, крепче прижимая ее к себе.
– Вам, наверное, станет очень скучно, если я научусь от вас закрываться. Тогда вы не сможете узнать, о чем я думаю, – она заглянула ему в глаза. Он удерживал ее взгляд некоторое время, поглаживая ее по спине. Затем задрал бровь:
– Похоже, до этого пока далеко. Хотите домой?
– Разве ответ не очевиден?
Он тряхнул головой. Поднялся на ноги, поднимая следом и ее. Взял ее за обе руки, все так же глядя ей в глаза.
Через мгновение раздался тихий, едва слышный хлопок, и на опушке осталась лишь слегка примятая у большого камня трава.
|
|
|
