 |
Шмит К. Понатие политического.
|
|
|
|
Понятие государства предполагает понятие политического.
Государство - это особого рода состояние народа, своего рода статус.
Признаки, характеризующие государство - это статус, народ и политическое. Если последний признак неправильно понимается, то предыдущие два становятся тоже непонятными.
Чаще всего определения трактуют государство как нечто политическое, а политическое как нечто государственное, и этот круг в определениях явно неудовлетворителен. Определения «политического», которые содержат в себе отсылки к государствуприемлемы, покуда государство обладает монополией на политическое. Напротив, приравнивание «государственного к политическому» становится неправильным, поскольку все вопросы, прежде бывшие государственными, становятся общественными, и наоборот: все дела, прежде бывшие «лишь» общественными, становятся государственными. Так в тоталитарных обществах нейтральные области (религия, культура, образование, хозяйство) перестают быть «нейтральными" (негосударственными и неполитическими), в таком государстве общество тождественно государству. В таком государстве всё политично, и отсылка к государству более не в состоянии обосновать специфический различительный признак «политического».
Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, — это различение друга и врага. Различения друга и врага показывает высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации. Расчленение на друга и врага существует независимо от других расчленений в эстетической, экономической и моральной областях. Политический враг иной, чужой, так что в экстремальном случае возможны конфликты с ним.
|
|
|
Экстремальный конфликтный случай могут уладить между собой лишь сами участники; каждый участник должен решить мешает ли ему для продолжения обыденного образа жизни поведение чужого, и надо ли примириться с поведением чужого или победить его. Следует отметить, что морально злое, эстетически безобразное или экономически вредное – это ещё не признаки врага; а морально доброе, эстетически прекрасное и экономически полезное еще не признаки друга в политическом, смысле слова.
Враг — это борющаяся совокупность людей, противостоящая точно такой же совокупности. Враг есть только публичный враг, поскольку он соотнесен с совокупностью людей или даже целым народом. Врага в политическом смысле не требуется лично ненавидеть.
Политическая противоположность — это противоположность самая интенсивная, самая крайняя, приближающаяся к разделению на группы «друг — враг». Государство принимает для себя решение о друге и враге.
Существует 2 феномена:
Во-первых, все политические понятия, представления и слова имеют полемический характер, они будут трактоваться по-разному в различных ситуациях. Такие слова, как «государство», «политический», «класс», «абсолютизм», «диктатура», «правовое государство» и т.д., непонятны, если неизвестно кто конкретно должен быть поражен, побежден и опровергнут посредством такого слова.
Во-вторых , сегодня внутри государства часто «политическое» с «партийно-политическим»: поэтому несправедливые решения трактуются как партийно -политические недостатки.
Понятие «враг» предполагает возможность борьбы. Война есть вооруженная борьба между организованными политическими единствами, гражданская война — вооруженная борьба внутри некоторого организованного единства. Война следует из вражды, поскольку она есть бытийственное отрицание чужого бытия, это крайняя реализация вражды.
|
|
|
Вернувшись к понятиям друг и враг, следует заметить, что эти понятия совершенно не означают, что определенный народ вечно должен быть другом или врагом другого народа или что он не может нейтральным. Только понятие нейтральности, как и всякое политическое понятие, тоже в конечном счете предполагает реальную возможность разделения на группы «друг — враг», а если бы все были нейтральны, то тогда в мире пришёл бы конец войнам и политике.
Исключительность войны обосновывает ее определяющий характер. Война играет решающую роль, поскольку показывает последствия политического разделения на группы друзей и врагов. Из-за возможности войны каждый человек чувствует на себе политическое напряжение. Если в мире бы исчезла возможность такой борьбы, одновременно бы пропали понятия политических врагов и друзей, а вместе с ними исчезла бы и политика. Феномен «политическое» можно понять лишь соотнеся его с возможностью разделения на группы друзей и врагов.
Всякая противоположность — религиозная, моральная, экономическая или этническая— превращается в противоположность политическую, если она достаточно сильна для того, чтобы эффективно разделять людей на группы друзей и врагов. Группирование, ориентирующееся на серьезный оборот дел, является политическим всегда. Политическое единство принимает решения относительно самого важного случая.
Если борющиеся хозяйственные, культурные или религиозные силы столь могущественны, что принимают решение о серьезном обороте (начале войны) дел исходя из своих специфических критериев, то именно тут они и стали новой субстанцией политического единства. Если политическое единство на столько могущественно, что может принять решения о начале войны, а вследствие и разделения на группы друзей и врагов, то оно оказывается суверенным.
Государству как политическому единству принадлежит право определить врага и бороться с ним. Маленькие, промышленно неразвитые государства добровольно или вынужденно отказываются от этого права, если им не удается посредством правильной политики заключения союзов сохранить свою самостоятельность. Государство имеет возможность вести войну и тем самым открыто распоряжаться жизнью людей. Это позволяет государству требовать от тех своего народа готовности к смерти и убийству, а также возможность убивать людей врага. Но нормальное государство в первую очередь должно установить «спокойствие, безопасность и порядок» и тем самым создать нормальную ситуацию, в которой правовые нормы будут значимы.
|
|
|
Нет никакой рациональной цели, легитимности, которые бы могли оправдать, что люди за это взаимно убивают один другого.
Покуда народ существует в сфере политического, он должен — хотя бы и только в крайнем случае (но о том, имеет ли место крайний случай, решает он сам, самостоятельно) — определять различение друга и врага. Если он перестает это делать, он прекращает политически существовать. Если народ позволяет, чтобы кто-то чужой предписывал ему, кто есть его враг, он перестает быть политически свободным народом, он становится подчиненным. Смысл войны заключается в том, что ведется она против действительного врага.
Если часть народа говорит, что у него нет врагов, это значит, что он ставит себя на сторону врага, но различение друга и врага тем самым отнюдь не устранено. Если человек говорит, что лично у него врагов нет, то это нормально так как у личности нет политических врагов, но тем самым этот человек пытается отсоединиться от той политической совокупности, к которой он принадлежит. Один отдельный народ не может объявить дружбу всему. Некий народ может защищать другой народ и тем самым получить над ним политическое господство, покровитель будет определять врага.
Политическое единство предполагает возможность врага, т.е. сосуществование другого политического единств. Поэтому на Земле не может быть обнимающего всю Землю и все человечество мирового «государства». Поскольку в этом объединенном государстве какие-либо конфликты будут немыслимы, тогда политика и государство перестанут существовать. Человечество как таковое не может вести никакой войны, ибо у него нет никакого врага, по меньшей мере на этой планете. Понятие «человечество» исключает понятие «враг».
|
|
|
Все теории государства и политические идеи можно подразделить в зависимости от того, считается ли в них, что человек по своей природе добор или зол. Часть теорий, которые предполагают, что человек «хорош», либеральны и направлены против вмешательства государства, не будучи анархическими. Либералы предполагают, что государство ставится на службу «обществу»; государство лишь слегка контролирует общество, государство - скованный жестко определенными границами подданный. При анархических теориях вера в доброту человека доводится до крайней степени, в них радикально отрицается государство. Во многих других политических теориях предполагается, что человек — «злое» существо, т.е. он считается «опасным» и динамичным.
На вопрос: можно ли из чистого и последовательного понятия индивидуалистического либерализма получить специфически политическую идею. Ответ: нет. Ибо отрицание политического, которое содержится во всяком индивидуализме никогда не дает подлинно позитивной теории государства и политики. Нет просто либеральной политики, а всегда лишь либеральная критика политики.
В современном мире экономиеский имперализм попытается создать такие условия, когда он сможет влиять на поведение мира при помощи экономических средств (кредиты, эмбарго, управление валютой..). В их распоряжении еще имеются технические средства для насильственного физического убиения. Поэтому количество войн постепенно уменьшается, но увеличиваются санкции, карательные экспедиции, умиротворение, защита договоров, международная полиция, мероприятия по обеспечению мира. Противник больше не зовется врагом, но вместо этого он оказывается нарушителем мира; война, ведущаяся для сохранения или расширения экономических властных позиций, должна быть усилиями пропаганды сделана «последней войной человечества». Эта система, мнимо неполитическая либо служит разделению на группы друзей и врагов, либо же ведет к новому и потому неспособна избежать политического как своего неминуемого следствия.
|
|
|
