 |
Первая мировая война в творчестве Э.М. Ремарка
|
|
|
|
План
Введение
Глава I. Отражение войны в литературе "потерянного поколения"
1.1 Роман Анри Барбюса "Огонь" - первое произведение о Первой мировой войне
1.2 Рождение термина "потерянное поколение"
1.3 Первая мировая война в творчестве Э.М. Ремарка
Роль человека на войне
1.4 Война в жизни Хемингуэя и тема войны в его произведениях
1.5 Художественное осмысление войны в романах Ричарда Олдингтона
Глава II. Окопная поэзия
2.1 Томас Гарди о войне и патриотизме
2.2 Р. Брук о патриотизме
2.3 Зигфрид Сассун об ужасах войны
2.4 У. Оуэн о науке войны
Глава III. Ромен Роллан о Первой мировой войне. Взгляд со стороны
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Первая мировая война является одним из ключевых событий мировой истории. Она определила мировую эволюцию всего последующего времени. За четыре года произошла подлинная революция в экономике, коммуникациях, национальной организации, в социальной системе мира. Первая мировая война придала современную форму национальному вопросу. Она вывела на арену общественной жизни массы народа, фактически не участвовавшие прежде в мировой истории. Она дала невиданный импульс технической революции. Она при этом открыла невиданные глубины гуманитарного падения, на которые оказался способным человек вопреки всем достижениям цивилизации. Она фактически разрушила оптимистическую культуру Европы, смяла все достижения столетия посленаполеоновского мира, сделала насилие легитимным орудием разрешения международных споров и инструментом социальных перемен. Она оставила после себя невиданное озлобление народов, выплеснувшееся в отчуждение 20-30-х годов и кровавую драму Второй мировой воины.
|
|
|
В ходе Первой мировой войны в странах-участницах боевых действий усилилось антивоенное движение трудящихся, которое к концу войны переросло в революционное. Дальнейшее ухудшение положения трудящихся масс привело к революционному взрыву - сначала в России в феврале и октябре 1917 г., а затем в Германии и Венгрии в 1918-1919 гг.
Первая мировая война, может быть, впервые приоткрыла человечеству те "бездны" прогресса, которые заставят его потом содрогнуться и переосмыслить заново весь пройденный путь. Война обозначила начало передела мира, заставившего к концу века прийти к выводу о необходимости новой политической этики. Проблема войны как способа разрешения конфликтов между большими группами людей "ставит перед всем комплексом социально-гуманитарно-культурологических наук приобретшую особую остроту в наше время проблему природы войны и ее места в истории человечества".
Первая мировая война не была для литературы локальным событием, она воспринималась в контексте духовной жизни Европы и России конца XIX - начала XX в. (кризис "морали успеха", начало заката идеологии Просвещения и т.д.). Разными были условия и последствия этой войны для каждой из стран, участвовавших в этой войне, однако художественное воплощение первой мировой войны в разных литературах имеет и общие, типологические черты, как в проблематике, так и в пафосе.
Вообще, проникновение войны в мировое искусство шло и идет двумя путями: с одной стороны военной проблематикой, а часто и военными сюжетами насыщаются самые различные писательские замыслы, какой бы сферы жизни они ни касались. В былые времена столкнуть героя с действительностью войны, отправить его под пули - значило уготовить ему необычную, исключительную судьбу. В литературе 20 века, напротив, если писатель не расскажет о том, как отразилась на судьбе героя война, это будет восприниматься как странная и непонятная для читателя фигура умолчания; с другой стороны, писатели все чаще обращаются к военным сюжетам как к специфическому жизненному материалу, именно на нем ставя, и проблемы самой войны, и проблемы нравственности, то есть человеческой сущности своих героев. Все чаще как предмет изображения в искусстве возникает поле боя, где человек живет и действует в условиях постоянной опасности и где решение любого, самого частного вопроса превращается в решение вопроса о жизни и смерти. Честь и бесчестие, верность и предательство, любовь и ненависть, храбрость и трусость - все проблемы человеческого существования завязываются здесь в тугой узел.
|
|
|
Всем вышесказанным обусловлена актуальность рассматриваемой темы курсовой работы.
Отсюда вытекает цельданной работы - исследовать, как отражена Первая мировая война в художественной мировой литературе, и доказать, что произведения о Первой мировой войне являются необходимой составляющей исторической памяти народа, что художественная литература времен Первой мировой войны имеет общечеловеческое, философско-этическое и художественное значение.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
показать значение Первой мировой войны для развития литературы;
проанализировать художественные произведения с точки зрения разных способов восприятия войны их авторами;
сравнить отношение к войне писателей разных стран;
показать роль литературы в изучении истории;
В основу исследования положено сравнение нескольких разных подходов к изучению литературы. Для решения поставленных задач использованы как художественные произведения о Первой мировой войне писателей разных стран, так и работы английских, американских, французских и русских историков и литературоведов.
Глава I. Отражение войны в литературе "потерянного поколения"
1.1 Роман Анри Барбюса "Огонь" - первое произведение о Первой мировой войне
Роман "Огонь" Анри Барбюса - это первое произведение о Первой мировой войне, в котором открылось новое качество разговора об этой человеческой трагедии. Этот роман появился в 1916 году и приобрел колоссальную известность. Он во многом определил направления развития литературы о Первой мировой войне. Анри Барбюс - французский писатель, и он не был новичком в литературе. Он родился в 1873 году, хотя ему было 40 и он был близорук, Барбюс на волне патриотизма отправился на войну, чтобы защищать свою страну. Он был к этому времени автором нескольких произведений, но "Огонь" приносит ему общеевропейский успех. Ужасы войны описаны в романе с колоссальным количеством подробностей, его произведение пробивало залакированную цензурой картину войны. Война это не атака, похожая на парад, это сверхчудовищная усталость, это тяжелая работа. Он рассказывает, как разные люди становятся одинаковыми солдатами. Одновременно в этом романе есть и другое, Барбюс показывает, как в этой кошмарной обстановке эти люди, из которых стремятся сделать "солдатскую массу", все-таки сопротивляются. Он показывает, что одной из основных задач людей, оказавшихся в окопах, становится сохранение себя. Для них это возможно только на пути развития личности, как социальной. Преодолев шок от быта войны, герои Барбюса начинают процесс социального взросления, развития, они задумываются над тем, почему они здесь, и понимают, что та война не нужна им, она не нужна и противоположной стороне. Они начинают понимать, что на фронте у них нет врагов, что враги это те, кому эта война выгодна, империалистический характер войны становится ясен тем, кто сидит в окопах. Враг не на фронте, он в твоем собственном тылу и для того, чтобы с этим покончить, придется воевать против своих. Воевать против своих это, и есть гражданская война, революция. В романе нет ни одного действующего лица, там есть подзаголовок "Дневник одного взвода".
|
|
|
Герой романа - коллектив, то, чем ты и живешь на войне. Человек в этом коллективе обретает социальное сознание. Книга Барбюса не просто рассказывает об этом новом историческом человеческом опыте, это результат литературного эксперимента, который, по мнению Барбюса, необходим для того, чтобы наилучшим образом рассказывать о воине. В книге нет сквозного сюжета, это описание цепочки разрозненных эпизодов, которые развивают тему повествования. Каждый из этих сюжетов открывает новую грань характеров этих героев, их отношения друг с другом, отношения к миру. Эти эпизоды монтируются друг с другом, сопрягаются, но здесь связь внутренняя.
|
|
|
Эта книга состоит из разрозненных глав, но там два пласта повествования, которые тоже монтируются друг с другом. Первый план это рассказ о жизни одного взвода, второй план - это главы авторские, где автор дополняет повествование о войне, оценивает то, что солдаты не смогут видеть своими глазами. Это книга целостная и масштабная эта книга публицистична, она обладает большим социально-политическим, зарядом, она открыто идеологична, но она и очень интересный литературный эксперимент.
мировая литература война первая
1.2 Рождение термина "потерянное поколение"
В книге Ивашева приводятся слова англичанина: "Великая война разбила сердца в масштабах, невиданных до норманнского завоевания и, слава Богу, неведомых за прошедшее тысячелетие. Она нанесла удар по рациональной и либеральной цивилизации европейского просвещения и, таким образом, по всей мировой цивилизации… Во Франции, Германии и Британии нет ни города, ни деревни, где не было бы монумента не вернувшимся с Великой войны. В этой войне погибли два миллиона русских солдат, два миллиона французов, два миллиона немцев, миллион англичан и несчитанные сотни тысяч из самых разных стран и уголков земли - от Новой Зеландии до Ирландии, от Южной Африки до Финляндии. А оставшиеся в живых стали частью того, что позже будет названо "потерянным поколением".
Утратив иллюзии в оценке воспитавшего их мира и отшатнувшись от сытого мещанства, интеллигенция воспринимала кризисное состояние общества как крах европейской цивилизации вообще. Это породило пессимизм и недоверие молодых авторов (О. Хаксли, Д. Лоуренс, А. Барбюс, Э. Хемингуэй). Та же потеря устойчивых ориентиров поколебала оптимистическое восприятие писателей старшего поколения (Г. Уэллс, Д. Голсуорси, А Франс).
Одни исследователи считают, что к литературе "потерянного поколения" относятся все произведения о Первой мировой войне, которые вышли в свет в конце 1920-х - начале 1930-х годов, хотя и мировоззрение их авторов, и сами эти книги довольно разные. Другие включают в эту категорию лишь произведения, отражающие "вполне определенное умонастроение, некий комплекс чувств и идей" о том, что "мир жесток, что идеалы рухнули, что в послевоенной действительности нет места для правды и справедливости и что тот, кто прошел через войну, уже не может вернуться к обычной жизни". Но и в том, и в другом случае речь идет о литературе, посвященной именно Первой мировой. Поэтому литература о Первой мировой войне как бы распадается на две группы:
|
|
|
. Одна часть произведений о войне пишется теми, кто на этой войне сам не воевал по возрасту, это Роллан, Т. Манн, Д. Голсуорси, создающие достаточно отстраненные повествования.
. Вторая группа произведений - это произведения писателей, чья жизнь как писателя началась с войны. Это ее непосредственные участники, люди, пришедшие в литературу, чтобы передать при помощи художественного произведения свой личный жизненный опыт, рассказать жизненном военном опыте своего поколения. Кстати, вторая мировая война дала аналогичные две группы писателей.
Самые значительные произведения о войне написаны представителями второй группы. Но и эта группы тоже в свою очередь подразделяется на две подгруппы:
. Война привела к возникновению целого ряда радикальных движений, радикальных идей, концепций, к общей радикализации общественного сознания. Самый зримый результат такой радикализации это те самые революции, которыми эта война заканчивается. Шоу обозначил не только возможности, но и необходимость этой радикализации еще в 1914 году, когда он написал статью "Здравый смысл и война": "Самым разумным делом для обеих воюющих армии было бы перестрелять своих офицеров, разойтись по домам и произвести революцию". Так и произошло, но только через 4 года.
. Вторая часть участников этой войны вышли из нее, разуверившись во всем: в человеке, в возможности изменения к лучшему, они вышли из войны травмированными ею. Эту часть молодых людей, которые соприкоснулись с войной, стали называть " потерянное поколение". Литература отражает это разделение мировоззрений. В части произведений мы видим рассказы о радикализации, к которой приходит человеческое сознание, в другой - разочарование. Поэтому нельзя называть всю литературу о Первой мировой войне литературой потерянного поколения, она гораздо более многообразна.
Первая мировая война, которую прошло молодое поколение писателей, стало для них важнейшим испытанием и прозрением в лживости лжепатриотических лозунгов. В то же время писатели, познавшие страх и боль, ужас близкой насильственной смерти, не могли оставаться прежними эстетами, взирающими свысока на отталкивающие стороны жизни.
Погибшие и вернувшиеся авторы (Р. Олгнигтон, А. Барбюс, Э. Хемингуэй, З. Сассун, Ф.С. Фицджеральд) были отнесены критикой к "потерянному поколению". Хотя термин не соответствует значительному следу, который оставили эти художники в национальных литературах. Можно сказать, что писатели "потерянного поклонения" были первыми авторами, которые привлекли внимание читателей к тому феномену, получившему во второй половине ХХ века название "военный синдром".
Литература "потерянного поколения" сложилась в европейских и американских литературах в течение десятилетия после окончания первой мировой войны. Зафиксировал ее появление 1929 год, когда были изданы три романа: "Смерть героя" англичанина Олдингтона, "На Западном фронте без перемен" немца Ремарка и "Прощай, оружие!" американца Хемингуэя. В литературе определилось потерянное поколение, названное так с легкой руки Хемингуэя, поставившего эпиграфом к своему первому роману "Фиеста. И восходит солнце" (1926) слова жившей в Париже американки Гертруды Стайн "Все вы - потерянное поколение". Эти слова оказались точным определением общего ощущения утраты и тоски, которые принесли с собою авторы названных книг, прошедшие через войну. В их романах было столько отчаяния и боли, что их определяли как скорбный плач по убитым на войне, даже если герои и спасались от пуль. Это реквием по целому поколению, не состоявшемуся из-за войны, на которой рассыпались, словно бутафорские замки, идеалы и ценности, которым учили с детства. Война обнажила ложь многих привычных догм и государственных институтов, таких, как семья и школа, вывернула наизнанку фальшивые моральные ценности и ввергла рано состарившихся юношей в бездну безверия и одиночества.
"Мы хотели было воевать против всего, всего, что определило наше прошлое, - против лжи и себялюбия, корысти и бессердечия; мы ожесточились и не доверяли никому, кроме ближайшего товарища, не верили ни во что, кроме таких ни когда нас не обманывавших сил, как небо, табак, деревья, хлеб и земля; но что же из этого получилось? Все рушилось, фальсифицировалось и забывалось. А тому, кто не умел забывать, оставались только бессилие, отчаяние, безразличие и водка. Прошло время великих человеческих и мужественных мечтаний. Торжествовались дельцы. Продажность. Нищета".
Этими словами одного из своих героев Э.М. Ремарк высказал сущность мировосприятия своих ровесников - людей "потерянного поколения", - тех, кто прямо со школьной скамьи уходил в окопы первой мировой войны. Тогда они по-ребячески ясно и безоговорочно верили всему, чему их учили, что слышали, что прочли о прогрессе, цивилизации, гуманизме; верили звонким словосочетаниям консервативных или либеральных, националистических или социал-демократических лозунгов и программ, всему, что им втолковывали в родительском доме, с кафедр, со страниц газет.
Но что могли значить любые слова, любые речи в грохоте и смраде ураганного огня, в зловонной грязи траншей, заливаемых туманом удушливых газов, в тесноте блиндажей и лазаретных палат, перед бесконечными рядами солдатских могил или грудами искромсанных трупов, - перед всем страшным, уродливым многообразием ежедневных, ежемесячных, бессмысленных смертей, увечий, страданий и животного страха людей - мужчин, юношей, мальчиков?
Все идеалы разлетелись в прах под неотвратимыми ударами действительности. Их испепеляли огненные будни войны, их топили в грязи будни послевоенных лет.
Они постарели, не зная юности, им очень трудно жилось и позднее: в годы инфляции, "стабилизации" и нового экономического кризиса с его массовой безработицей и массовой нищетой. Им трудно было везде - и в Европе и в Америке, в больших городах шумных, пестрых, суматошных, лихорадочно деятельных и равнодушных к страданиям миллионов маленьких людей, кишевших в этих железобетонных, кирпичных и асфальтовых лабиринтах. Не легче было и в деревнях или на фермах, где жизнь была более медлительной, монотонной, примитивной, но такой же равнодушной к бедам и страданиям человека.
И многие из этих мыслящих и честных бывших солдат с презрительным недоверием отворачивались от всех больших и сложных общественных проблем современности, но они не хотели быть ни рабами, ни рабовладельцами, ни мучениками, ни мучителями.
Они шли по жизни душевно опустошенные, но упорные в соблюдении своих простых, суровых принципов; циничные, грубые, они были преданы тем немногим истинам, к которым сохранили доверие: мужской дружбе, солдатскому товариществу, простой человечности.
Насмешливо отстраняя пафос отвлеченных общих понятий, они признавали и чтили только настоящее добро. Им внушали отвращение высокопарные слова о нации, отечестве, государстве, и они так и не доросли до понятия класса. Они жадно хватались за любую работу и трудились упорно и добросовестно, - война и годы безработицы воспитали в них необычайную жадность к производительному труду. Они бездумно распутничали, но умели быть и сурово-нежными мужьями и отцами; могли искалечить случайного противника в кабацкой потасовке, но могли без лишних слов рисковать своей жизнью, кровью, последним имуществом ради товарища и просто ради человека, возбудившего мгновенное чувство приязни или сострадания.
Их всех называли "потерянным поколением". Однако это были разные люди - различны были их социальное положение и личные судьбы. И литературу "потерянного поколения" возникшую в двадцатые годы, создавало творчество также разных писателей - таких, как Хемингуэй, Олдингтон, Ремарк.
Общим для этих писателей являлось мироощущение, определявшееся страстным отрицанием войны и милитаризма. Но в этом отрицании, искреннем и благородном, ощущалось полное непонимание социально-исторической природы, природы бед и уродств, в действительности: они обличали сурово и непримиримо, но без какой бы то ни было надежды на возможность лучшего, в тоне горького, безотрадного пессимизма.
Однако различия идейного и творческого развития этих литературных "ровесников" были весьма существенны.
Герои книг писателей "потерянного поколения", как правило, совсем юные, можно сказать, со школьной скамьи и принадлежат к интеллигенции. Для них путь Барбюса и его "ясность" представляются недостижимыми. Они - индивидуалисты и надеются, как герои Хемингуэя, лишь на себя, на свою волю, а если и способны на решительный общественный поступок, то сепаратно заключая "договор с войной" и дезертируя. Герои Ремарка находят утешение в любви и дружбе, не отказываясь от кальвадоса. Это их своеобразная форма защиты от мира, принимающего войну как способ решения политических конфликтов. Героям литературы "потерянного поколения" недоступно единение с народом, государством, классом, как это наблюдалось у Барбюса. "Потерянное поколение" противопоставило обманувшему их миру горькую иронию, ярость, бескомпромиссную и всеохватную критику устоев фальшивой цивилизации, что и определило место этой литературы в реализме, несмотря на пессимизм, общий у нее с литературой модернизма.
Первая мировая война в творчестве Э.М. Ремарка
Эрих Мария Ремарк (1898 - 1970) родился в семье переплетчика. В 1916 году со скамьи учительской семинарии он был призван на фронт, участвовал в ряде боев и был несколько раз ранен. После окончания войны Ремарк сменил много профессий - был бухгалтером, коммивояжером, каменотесом на кладбище, агентом по продаже могильных памятников, шофером-испытателем, органистом церкви в психиатрической больнице, учителем народной школы.
С 1923 года Ремарк занимается журналистской деятельностью. Но в то же время все большую власть над будущим писателем приобретает потребность рассказать о своем прошлом. И вот появляется роман Ремарка "На Западном фронте без перемен".
Роман "На Западном фронте без перемен" вышел в свет в конце 1928 г. в газете "Фоссише Цайтунг", книга же издана в начале 1929 г. Роман имеет яркую антивоенную направленность. Хотя после окончания войны прошло десять лет, она была еще свежа в памяти тех, кто принадлежал к "военному поколению". Читатели приняли роман, найдя его честным и искренним. В предисловии, открывавшем его публикацию в "Фоссише Цайтунг", читаем: "Эта книга ни на что не претендует. К тому же она станет памятником прочнее камня, более долговечным, чем руда, памятником, который трогает сердца и вызывает раздумья, памятником, который оживляет истинную картину ужаснейшей войны для грядущих поколений". А если уж современники военных событий сочли роман вполне объективно описывающим факты, то и мы можем обратиться к нему, чтобы попытаться увидеть неприукрашенную картину той войны. Конечно, художественный текст - это непривычный исторический источник, однако грань между автобиографическим романом и мемуарами очень зыбкая, и степень тенденциозности в изложении фактов в обоих случаях довольно велика. Поэтому представляется вполне правомерным использовать роман Ремарка в качестве источника для небольшого исследования. Ремарк посвятил свой роман поколению, погубленному войной. Герои романа - солдаты, воюющие на Западном фронте, - это сам автор и его друзья.
Сравнение романа и биографии Ремарка дает основания к этому утверждению.
Вот несколько аспектов нашего исследования.
Этот роман погружает нас в обыденную обстановку фронтового быта - нарочито спокойно и обстоятельно в романе описывается процесс умирания души в 18-летних парнях. Предпосланы роману следующие авторские слова: "Эта книга не является ни обвинением, ни исповедью. Это только попытка рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов".
Главный герой романа (он же рассказчик) - недоучившийся гимназист Пауль Боймер, биография которого вызывает прямые ассоциации с биографией самого Ремарка, вместе со всем своим классом пришел в военное управление, чтобы записаться добровольцем. Так уж вышло, что часть одноклассников и на фронт попала вместе, а один из них, Мюллер Пятый, даже "таскает с собой учебники и мечтает сдать льготные экзамены; под ураганным огнем зубрит он законы физики".
Первой ступенью на этом пути становятся учебная команда со свирепым унтером Химмельштосом: "В течение десяти недель мы проходили военное обучение, и за это время нас успели перевоспитать более основательно, чем за десять школьных лет. Нам внушали, что начищенная пуговица важнее, чем целых четыре тома Шопенгауэра… Через три недели нам уже не казалось непостижимым, что почтальон с лычками унтера имеет над нами больше власти, чем наши родители, наши школьные наставники и все носители человеческой культуры от Платона до Гете, вместе взятые".
Единственное, что оставила в сознании новобранцев страшная учебная команда, в которой некоторые и умирали, - это осознание такого массированного обесчеловечения как полезного: "Мы стали черствыми, недоверчивыми, безжалостными, мстительными, грубыми - и хорошо, что стали такими: именно этих качеств нам и не хватало. Если бы нас послали в окопы, не дав нам пройти эту закалку, большинство из нас, наверное, сошло бы с ума". Далее обесчеловечение идет медленнее, но оно продолжается. И вот уже никто не считает неестественным выпрашивать у умирающего в госпитале одноклассника его ботинки - не пропадать же добру".
И вот уже приходит привычка с юмором воспринимать самое страшное: "Кошмары фронта проваливаются в подсознание, как только мы удаляемся от передовой; мы стараемся разделаться с ними, пуская в ход непристойные и мрачные шуточки; когда кто-нибудь умирает, о нем говорят, что он "прищурил задницу", и в таком же роде мы говорим обо всем остальном. Это спасает нас от помешательства… Мы шутим не потому, что нам свойственно чувство юмора, нет, мы стараемся не терять чувства юмора, потому что без него мы пропадем". Этот "юмор обреченных" стал для ремарковских героев формой своего рода "душевной анестезии". Когда непереносима боль физическая - не обойтись без наркоза; когда рвет и корежит душу - таким "наркозом" становится способность не принимать ничего близко к сердцу, смотреть на людей "поверх голов", смеяться над чужим страданием и чужой смертью.
Видимо, в известных обстоятельствах действительно встает дилемма: либо подобная "душевная анестезия" - либо помешательство. Только через мир ремарковского романа проходит трагический вопрос: а когда война кончится - оттают ли души тех, кто был брошен в ее водоворот, или же защитная броня примерзла к их душам навечно. Ремарковские герои подсознательно чувствуют, что ближе к истине - второй ответ.
Итак, самое страшное, что ремарковские герои постепенно привыкают к обесчеловечивающей реальности войны и боятся мирного будущего. И когда, собравшись вместе, юноши в военной форме обсуждают планы на будущее, то воображение их теперь уже не простирается дальше выпивки, женщин да еще расплаты со свирепым унтером Химмельштосом.
Один из ребят в случае объявления мира прежде всего "напился бы", другой - "стал бы следить за Химмельштосом, чтобы не упускать его из виду"; впрочем, не один он строит планы относительно того, как бы устроить свою жизнь так, чтобы стать начальником над Химмельштосом и напомнить ему о прошлом. Вот такие горизонты теперь открываются перед глазами гимназистов в солдатской форме: выпивка, женщины, Химмельштос… И еще - уединение: "хорошо бы стать рантье, тогда можно было бы жить где-нибудь в лесу, в полном одиночестве".
А ведь позади нет практически ничего; даже "льготные экзамены" на получение гимназического аттестата - в будущем, если оно, конечно, будет. И героя-рассказчика в редкие минуты прозрения вдруг охватывает острое и мучительное ощущение "потерянности" всего его поколения, поколения "железной молодежи", для разумной человеческой жизни: "Люди постарше крепко связаны с прошлым, у них есть почва под ногами, есть жены, дети, профессии и интересы; эти узы уже настолько прочны, что война не может их разорвать. У нас же, двадцатилетних, есть только наши родители, да у некоторых - девушка… А помимо этого мы почти ничего не знали: у нас были свои мечтания, кой-какие увлечения да школа; больше мы еще ничего не успели пережить. И от этого ничего не осталось… Мы больше не молодежь. Мы уже не собираемся брать жизнь с бою. Мы беглецы. Мы бежим от самих себя. От своей жизни. Нам было восемнадцать лет, и мы только начинали любить мир и жизнь; нам пришлось стрелять по ним. Первый же разорвавшийся снаряд попал в наше сердце. Мы отрезаны от разумной деятельности, от человеческих стремлений, от прогресса. Мы больше не верим в них. Мы верим в войну".
Таким образом, познакомившись с романом "На западном фронте без перемен", можно вынести следующие исторические наблюдения: Первая мировая оказалась столь страшной и катастрофичной потому, что была войной непривычной, которая велась по новым, неизвестным правилам.
В романе прочитывается осознание того, что война разрубает жизнь людей на до и после, "смывает" ее участников. И, скорее всего, это ощущение появилось во время боевых действий, примерно тогда, когда война стала позиционной. Основной удар война нанесла по молодым людям, еще не имеющим "корней". Они ощутили себя ненужными даже самим себе.
Война представляется этим молодым солдатам совершенно бессмысленной, ведь никто не может объяснить, почему она идет, каковы ее причины.
Героев романа к разговору о смысле войны приводит встреча с кайзером Вильгельмом II, который приехал в полк наградить солдат "Железными крестами". Кайзер не кажется таким величественным, каким должен быть правитель, ответственный за развязывание мировой войны, он видится человеком, таким же, как и солдаты, только занимающим иную социальную нишу. Солдатам не хочется верить, что кайзер мог хотеть этой войны.
Зачем же солдаты находятся на фронте? Они защищают отечество, и их враги защищают отечество, однако все понимают, что в этой войне нет правых, и не может быть. Так зачем же все-таки сидеть в грязном окопе и подвергать свою жизнь опасности? Автор передает размышления солдат, призванных в армию, - крестьян, ремесленников, рабочих; и им нет никакого дела до геополитики, им лишь необходимо знать, за что они рискуют своей жизнью, и они не могут найти ответ на этот вопрос.
Первая мировая война не имела идеи, за которую можно было бы умереть. Она не оправдала надежд политиков на быстрый исход, а стала лишь "крушением всего человеческого". Единственное хорошее, что находит автор в этой войне, - фронтовое товарищество. Товарищество людей, преданных друг другу, но при этом знающих, что они могут потерять друг друга в любой момент, смирившихся с этой мыслью; людей, не понимающих, за что они сражаются, однако осознающих дорогую цену каждого сражения.
Последние страницы романа показывают, что ничто не держало человека на той войне, дезертирство не казалось позором - ведь намного естественней тосковать по дому, чем ждать своей гибели. Намного патриотичнее возделывать родную землю, чем сидеть в окопе и выполнять бессмысленные приказы командиров.
Роль человека на войне
Роман Ремарка дает возможность узнать, как люди сами мыслили себя на этой войне. В литературе советского периода часто встречается мнение, что герои романа отмечены печатью пассивности, обреченности,что они являютсяжертвами и страстотерпцами, а не борцами. Однако пожалуй, героев Ремарка все же можно назвать борцами, борцами не за какие-то высокие идеалы, но за собственную жизнь, за то, чтобы вернуться домой людьми, способными жить дальше.
Человек на войне - это не немец, француз, англичанин и русский, не крестьянин, ремесленник, учитель или студент, человек здесь - это свой или чужой, это командир или рядовой. Именно в художественной литературе привычное для нас понятие армия распадается на конкретных людей-личностей. Герои Ремарка изо всех сил пытаются остаться людьми, однако во время боя солдаты становятся "автоматами", "дикими зверями", что позволяет им сохранять себя и свои жизни.
По Ремарку, каждый человек на войне играет свою роль, он необходим на ней, несмотря на то, что справедливость этой войны и ее смысл вызывают сомнения. Но в то же время война обезличивает, и за каждым изображенным Ремарком персонажем стоят еще тысячи подобных ему.
Герои Ремарка вряд ли были списаны с реальных образцов, и, конечно же, ни Кеммерих, ни Кат, ни сам Пауль не существовали в жизни. Однако эти образы дают нам понять, какими были герои бессмысленной, ужасной войны - люди, хотевшие мира и защищавшие свое отечество. Героизм в этой войне, видимо, измерялся не количеством успешных боев и одержанных побед, а тем, насколько солдат смог остаться человеком.
Отношение к врагам
Для каждого воюющего должен существовать образ врага, пусть кем-то навязанный, утрированный, не имеющий ничего общего с реальностью. Однако в произведении Ремарка - романе о войне, о солдатах мы не находим этих врагов. Само слово враг упоминается лишь несколько раз в том месте, где герой сталкивается с лагерем русских военнопленных. Но этот враг видится слабым, жалким, несчастным, одним словом, совсем не тем, от кого нужно защищаться. Что касается английских войск, то это серьезный противник, чей огонь, без сомнения, опасен, но это противник, которого невозможно ненавидеть. Английские ботинки из мягкой кожи все равно будут оставаться пределом мечтаний немецкого солдата. Что касается французов, то сначала Ремарк провозглашает их настолько же правыми в ведении этой войны, сколько и немцев. Потом главный герой проводит сутки в воронке с умирающим французским солдатом. Здесь вновь враг вызывает жалость и сострадание. Враг - такой же человек, как и любой солдат, он выполняет свои обязанности перед отчизной.
У людей по обе стороны фронта нет причин враждовать. Говоря о русских военнопленных, Ремарк пишет: "Приказ сделал эти безмолвные фигуры нашими врагами, приказ мог бы превратить их в наших друзей". Этим людям поистине нечего делить, однако они вынуждены сражаться друг против друга с оружием в руках.
Однако в бою уже нет времени на размышления, кто прав и кто виноват. Здесь действует только один принцип: "если мы не уничтожим их, они уничтожат нас". Когда герои Ремарка в бою превращаются в диких зверей, то своих противников они уже больше не считают живыми людьми и скорее похожи на машины, несущие смерть.
Таким образом, в произведении Ремарка мы не находим четкого образа врага, враг здесь - это некая абстрактная субстанция, и никаких причин, чтобы вести против него войну не обнаруживается. Это отнюдь не означает, что все воюющие стороны и все солдаты были так настроены. Однако подобные настроения, несомненно, имели место, и их можно объяснить так: если у войны нет явной цели и смысла, то и само понятие враг теряет смысл.
Отношение к смерти
Первая мировая война унесла огромное количество жизней, больше, чем какая-либо война до этого. Ремарк изображает в своем романе множество смертей. Здесь мы вновь можем проследить пацифистские тенденции этого произведения. Перед нашими глазами гибнут друзья детства героя, новобранцы, мы видим смерти на поле боя, в госпитале, смерти от газа. Смерть на войне воспринимается как данность, и, кажется, оплакать каждого невозможно, а от невыносимой скорби или страха можно сойти с ума.
Смерть становится для героев романа привычной. И это один из самых ужасных итогов мировой войны. Человек, постоянно видящий изуродованные трупы, видящий, как погибают близкие люди, вряд ли сможет после окончания войны жить спокойно. Поэтому для многих страх перед мирной жизнью оказывается даже сильнее страха перед смертью.
Ремарк не оставил в живых ни одного своего героя, возможно, потому, что еще с первых страниц объявил поколение участников войны потерянным, отказал ему в праве на будущее как людям, чьи "знания о жизни сводятся к смерти".
Мир после войны
Мир после войны никогда не будет прежним. Для многих его не будет вообще. Такое настроение пронизывает все произведение.
"Я молод - мне двадцать лет, но все, что я видел в жизни, - это отчаяние, смерть, страх и сплетение нелепейшего бездумного прозябания с безмерными муками. Я вижу, что кто-то натравливает один народ на другой, и люди убивают друг друга, в безумном ослеплении, покоряясь чужой воле, не ведая, что творят, не зная за собой вины. Я вижу, что лучшие умы человечества изобретают оружие, чтобы продлить этот кошмар, и находят слова, чтобы еще более утонченно оправдать его. И вместе со мной это видят все люди моего возраста, у нас и у них, во всем мире, это переживает все наше поколение. Что скажут наши отцы, если мы когда-нибудь поднимемся из могил и предстанем перед ними и потребуем отчета? Чего им
|
|
|
