16:00. Приглашение на пир

Дело к вечеру. А что сейчас творится в Риме? Магазины почти все позакрывались еще в обед. Форум обезлюдел, в базиликах остались подметать полы лишь немногие служители, в сенате свет из высоких окон падает на длинные ряды пустых кресел. Люди неспешным шагом, разомлев после купаний, покидают термы. Колизей тоже опустел после окончания последних, самых престижных боев…

В этот момент все обитатели Рима и империи находятся, в прямом смысле слова, в предвкушении последнего важного пункта " распорядка дня" – ужина. Почему так рано?

Причин тому, в сущности, две. В отсутствие электричества все лучше делать при солнечном свете. В каком‑ то смысле повседневная жизнь следует за солнцем: принято вставать на заре и отправляться в постель вскоре после заката. Ужин тоже заканчивается еще до того, как полностью угаснет дневной свет: это позволяет гостям разойтись по домам до того, как улицы станут темными и опасными, хотя многие пиры длятся до глубокой ночи (Нероновы пиры шли до полуночи, а застолья Тримальхиона – до самой зари).

Вторая причина – самого практического свойства. Как мы уже говорили, в императорском Риме три приема пищи: завтрак (ientaculum), обед (prandium) и ужин. Завтрак плотный, а обед легкий. Неудивительно, что уже к середине второй половины дня, примерно через девять часов после завтрака, начинает ощущаться голод… Ужин утолит его и позволит выдержать без еды длинную ночь. Следует также учитывать, что у римлян время ужина плавает в зависимости от времени года: девятый час в летнюю пору и восьмой час в холодные месяцы.

Но как проходят ужины в Риме? Все мы помним пышные застолья в исторических фильмах. Так ли все на самом деле? Пойдемте разузнаем все сами.

Римляне организуют пиры весьма нередко, гораздо чаще, чем мы – дружеские вечеринки. Это традиция, вернее даже, неписаный закон (разумеется, только для тех, кто может себе это позволить; для обитателей инсул дело обстоит совсем иначе…).

Естественно предположить, что пиры устраивают, чтобы насладиться дружеским обществом, чтобы повеселиться и развлечься. Это так, но прежде всего застолье – способ налаживать связи в обществе, возможность посмотреть на людей и показать себя, вызвать восхищение уровнем собственного благосостояния. Часто речь идет о представительских ужинах, устраиваемых для поддержания добрых отношений с важными персонами, заключения политических или деловых союзов и так далее. Одним словом, пир – не столько ужин, сколько самый настоящий " салон".

Мы размышляем об этом, прогуливаясь по улице, освещенной косыми лучами послеполуденного солнца. Зайдя под портик одной из инсул, мы находим его после утренней толкотни непривычно пустынным. Все лавки закрыты тяжелыми ставнями.

В дальней части портика мы замечаем движущиеся фигуры. Мы видим их против света, и лучи солнца создают тонкое золотое свечение вокруг их темных силуэтов. Люди в коротких туниках – рабы, а вот, в широкой тоге, и хозяин с женой. Прислужники помогают каждому из супругов подняться на личные носилки. Рыжие волосы мужчины горят алым пламенем в солнечных лучах.

Когда настает черед женщины садиться на носилки, свет проходит через накинутую на голову длинную шаль. Таким прозрачным может быть только шелк – подлинный статус‑ символ богатых семей, с гордостью демонстрируемый окружающим. На плече поблескивает золотая булавка. Пара одета в высшей степени элегантно. Мы нашли то, что искали: приглашенных на ужин. Достаточно будет последовать за их носилками, и мы раскроем секреты древнеримских пиров…

Маленький кортеж оставляет портик инсулы, словно два отдавших швартовы парусника. С " причала" тротуара на удаляющихся хозяев смотрят рабы, вытянувшись почти по стойке " смирно". Затем все возвращаются в дом – кроме одного, который усаживается у входа. Это lanternarius – фонарщик. В руках у него одеяло, немного съестного и фонарь. Он часами будет дожидаться на пороге дома возвращения хозяина. А завидев его, проводит в дом, освещая дорогу… Оставим этого " смотрителя маяка" римских улиц на его посту и поспешим вслед за носилками.

Пройдя по городу значительное расстояние, мы замечаем, что он сменил облик. Улицы стали скорее напоминать дорожные развязки на окраинах наших больших городов. Время возвращения с работы. Люди расходятся по домам, это видно по походке, по лицам.

Кипевшая здесь утром деловая жизнь смолкла. Даже воздух стал другой. Повсюду чувствуется запах горящей древесины – знак того, что вокруг нас зажжены тысячи жаровен, на которых готовится пища.

В некоторых узких переулках, где воздух более застоялый, стоит даже дымок, и порой немного щиплет глаза – признак того, что жгут так называемые " дрова бедняков", то есть помет домашних животных.

Кортеж с носилками открывают два человека, один с палкой, другой с зажженным фонарем в руках. Замыкает процессию еще один стражник.

Вот мы и пришли, группа останавливается перед элегантным входом: очевидно, здесь и проходит званый ужин.