 |
Реализация права на свободу слова в системе международного законодательства
|
|
|
|
Мировое сообщество прошло долгий путь, пока не признало, что свобода личности заключается не в воображаемой независимости от объективных законов общества, а в способности разумно выбирать свою линию поведения в нем. Признание самой возможности ограничения прав и свобод человека из области философских идей перешло и в область права.
В международно-правовых актах провозглашается, что «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства» (ст. 1 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.).
В российском законодательстве существуют специальные нормативные правовые акты, направленные на гарантирование и реализацию тех или иных прав и свобод человека и гражданина: свобода передвижения, выбор места пребывания и жительства; свобода совести и вероисповедания; общие вопросы судебной защиты прав и свобод и др.
Одним из важнейших конституционных прав личности является свобода мысли и слова, гарантированная ст. 10 Европейской конвенции о правах человека и ст. 29 Конституции Российской Федерации. В реализации этого права имеется много проблем, часть которых является предметом рассмотрения в судах общей юрисдикции.
В последние двадцать лет резко возросло количество исков о защите чести и достоинства, адресованных журналистам и средствам массовой информации. Зачастую данные иски представляют собой реакцию на критические выступления и разоблачительные материалы, предающие огласке злоупотребления чиновников и неудовлетворительную деятельность представителей исполнительной власти.
Порядок защиты прав и свобод человека и гражданина закрепляется в процессуальном законодательстве. Вместе с тем социальная практика неизбежно вносит коррективы в содержание признанных свобод, в том числе и в одну из наиболее неясных, «размытых» по своим юридическим параметрам - свободу слова.
|
|
|
Защита прав на международном уровне не ограничивается обращением в международные суды, российским гражданам предоставляется право на обращение в любые международные органы по защите прав и свобод человека в соответствии с международными договорами Российской Федерации (ст. 46 Конституции).
Обращение в международные органы по защите прав человека признается одним из способов защиты прав и свобод человека и гражданина, но необходимо учитывать, что такая возможность появляется в том случае, если Российская Федерация является участницей международного договора или иного документа, учреждающего такой международный правозащитный механизм. Тем самым Российская Федерация дополняет внутригосударственные способы защиты прав и свобод международными способами.
В последнее время много говорится о Совете Европы и роли данной организации в правозащитной сфере. Существуют утверждения, что Совет Европы создал самый эффективный механизм защиты прав и основных свобод человека в Европе, а Европейская конвенция «стала самым совершенным и эффективным договором в области прав человека в мире».
Совет Европы - старейшая и наиболее авторитетная международная организация континента. Ее уставной целью является обеспечение все более тесного единства между государствами - членами во имя защиты общих идеалов и содействия экономическому и социальному прогрессу. Членами организации (их в настоящее время 47 государств) могут быть только такие страны, которые разделяют принципы господства права, плюралистической демократии и защиты прав человека.
В 2012 году исполнилось 20 лет сотрудничеству между Россией и Советом Европы в области соблюдения прав и свобод человека. В январе 1992 года решением Бюро Парламентской Ассамблеи Совета Европы Верховному Совету РСФСР (Российской Федерации) был предоставлен статус специально приглашенного, а 7 мая 1992 года Российская Федерация подала заявку на вступление в Совет Европы в качестве полноправного члена. Спустя четыре года, 28 февраля 1996 года, выполнив ряд условий-рекомендаций, Россия стала полноправным членом Совета Европы, продолжив работу по приведению своего законодательства и правоприменительной практики в соответствие со стандартами этой авторитетной региональной международной организации.
|
|
|
Актуальность выбранной проблематики состоит в том, что, во-первых, вступив в Совет Европы, Российская Федерация на практике повседневно реализует положение ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, согласно которому «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».
С 1996 года Российская Федерация входит в состав Совета Европы. Россия перешла от общих принципов приверженности демократическому пути развития к системе международных и политических отношений с таким режимом, который связывает его участников юридически обязывающими соглашениями. В настоящее время все страны Европы объединены общими демократическими принципами. Эти принципы признаются высшей ценностью и общим наследием европейских народов. Наши государства не разделяют ни идеологические занавесы, ни внешнеполитические барьеры. Европа стала моделью цивилизованного общения, действенного, эффективного объединения усилий народов.
Так, в настоящее время в правовую систему России инкорпорирована Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, вступившая в силу для России 5 мая 1998 г. В заявлении, сделанном при ратификации Конвенции, было сказано, что Россия «признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». И Европейским Судом, и господствующей среди юристов доктриной она характеризуется как «конституционный инструмент европейского правопорядка». Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод действует в качестве конституционного инструмента признания и защиты прав и свобод человека и гражданина.
|
|
|
Конвенция еще раз подтвердила правосубъектность личности в международных отношениях. Концепция неприкосновенности государственного суверенитета, как одна из важнейших основ конституционного строя, получила качественно новое содержание относительно того, что является, а что не является вмешательством во внутренние дела государства.
Приверженность международным стандартам прав и свобод человека побуждает государство принимать эффективные меры для исполнения своих обязательств перед собственными гражданами, а также обновлять национальное законодательство и административную практику, противоречащие международным стандартам. В научной литературе неоднократно подчеркивается возрастающее влияние прецедентов Европейского Суда по правам человека на российскую судебную практику.
Важной проблемой реализации свободы мысли и слова является ее соотношение с политкорректностью и толерантностью, свободой высказывать мнения, для кого-либо неприятные, но важные.
Оценочные суждения, в частности, выражаемые в сфере политической жизни, пользуются особой защитой, что является необходимым условием плюрализма мнений, столь важного для существования демократического общества. Мнения, выраженные в резкой или несколько утрированной форме, тоже пользуются защитой. Степень защиты зависит от контекста, в котором они употреблены, и от той цели, которую преследует критика. В вопросах, касающихся политической борьбы или представляющих общественный интерес в ходе политических дебатов или предвыборных кампаний, резкие критические замечания не являются неожиданностью. В решении по одному из первых дел - «Хендисайд против Великобритании» (1976 г.) - Европейский суд заявил, что свобода выражения взглядов является одной из основ демократического общества и включает в себя свободу выражения мыслей, которые шокируют, возмущают или вызывают чувство беспокойства, а не только те мысли, которые нравятся или являются нейтральными. То есть журналист имеет право на выражение мнения, которое может оказаться нелицеприятным, например для политика. Далее обозначен принцип, в соответствии с которым всякое ограничение свободы, допускаемое Европейской конвенцией «на усмотрение государства», должно быть пропорциональным преследуемой цели. Принципиально важным является вывод Европейского суда о том, что национальные власти вольны поступать так, как они считают нужным, но их действия все равно будут контролироваться Европейским судом по правам человека.
|
|
|
В данном контексте представляет интерес дело «Санди таймс» против Великобритании» (1979 г.). В «Санди таймс» вышла очень острая статья, связанная с тем, что сотни англичанок принимали во время беременности лекарства, которые вызвали рождение детей-уродов. Во время рассмотрения этого дела судом в газете вышел первый материал на эту тему, а также была анонсирована вторая подача. В это время прокурор обратился в суд, чтобы добиться запрещения публикации второй подачи. Суды выносили разные решения по этому делу и пришли к выводу, что публикацию следует рассматривать как неуважение к суду. В Великобритании под понятием «неуважение к суду» подразумевается не просто защита чести и достоинства судьи, но защита процесса от вмешательства для того, чтобы он был объективным и справедливым. «Санди таймс» указала на то, что, в соответствии с законодательством, она не имеет права загодя формировать общественное мнение относительно вопроса, который находится в процессе рассмотрения в суде. Газета обратилась в Европейский суд по правам человека. В решении по этому делу Европейский суд еще раз повторил тезис о том, что в демократическом обществе свобода выражения взглядов является одной из основных свобод и что она охватывает такую область деятельности государства, как отправление правосудия. Далее суд отметил, что СМИ должны распространять информацию и мнения по вопросам, рассматриваемым судами, а общественность имеет право получать их. Европейский суд сделал вывод, что «Санди таймс» имела право на такую публикацию и что, решая, имели ли право журналист, СМИ обсуждать подобного рода вопросы, следует прежде ответить, имеет ли предмет обсуждения важный общественный характер. Суд постановил, что в данном случае это действительно был вопрос, интересующий все общество. А именно это является наиболее важным моментом. Если вопрос имеет важный общественный характер, тогда ограничение свободы выражения взглядов по данной проблеме считается необоснованным.
|
|
|
Другое дело, в котором поднималась рассматриваемая проблема, - «Обершлик против Австрии». В одной из своих статей г-н Обершлик критиковал премьера правительства одной из земель, известного политического деятеля правого толка Гайдера. На праздновании, посвященном годовщине окончания Второй мировой войны, он заявил, что и солдаты из гитлеровского лагеря, и солдаты из лагеря союзников сражались за идеалы свободы и демократии. По его мнению, все они боролись за мир, свободу и содействовали созданию основ развития современного демократического общества. Возмущенный Обершлик опубликовал статью, в которой назвал Гайдера дураком (недоумком). В 1997 г. Европейский суд, рассматривая это дело, отметил в своем решении, что публичные деятели должны проявлять максимум толерантности, когда они делают публичные заявления, которые могут дать повод для критики. Политический деятель, конечно, имеет право на защиту своей репутации даже вне пределов своей частной жизни, однако эту защиту следует соразмерять с интересами свободного обсуждения вопросов, которые имеют общественное значение. Поскольку выступление г-на Гайдера было намеренно провокационным, Европейский суд решил, что утверждение г-на Обершлика было просто элементом политической дискуссии.
В 1991 г. Европейский суд по правам человека рассмотрел другое дело Обершлика, в котором заявитель и несколько других лиц обвинили в совершении преступления австрийского политического деятеля, сделавшего заявления относительно семейных пособий, выплачиваемых австрийским женщинам и матерям иммигрантов. Полный текст этой информации был опубликован заявителем в одном из политических периодических изданий. После этого данный политический деятель выдвинул частное обвинение в диффамации, в результате чего заявитель был осужден и приговорен к штрафу. Кроме того, суд принял решение об изъятии соответствующего номера данного периодического издания. Европейский суд, рассматривая это дело, выразил мнение, что в отношении политического деятеля границы приемлемой критики шире, чем в отношении частного лица.
Политический деятель должен проявлять большую терпимость, особенно делая политические заявления, которые могут быть подвергнуты критике. Требования, касающиеся защиты его репутации, необходимо соотносить с интересами проведения открытой дискуссии по политическим вопросам. Публикация заявителя способствовала общественному обсуждению важного вопроса о разном режиме для граждан данной страны и для иностранцев в социальной сфере. Она была направлена на то, чтобы привлечь внимание общественности к шокирующим предложениям, выдвинутым политическим деятелем. Суд пришел к выводу, что данная публикация представляла собой простую констатацию фактов (предложение политического деятеля) и последующую оценку заявителя этих предложений. Эта оценка является субъективным мнением, в отношении которого требование, касающееся доказывания его справедливости, было невыполнимым и ущемляло свободу слова.
Европейский суд по правам человека установил, что в соответствии со ст. 10 ЕКПЧ нельзя требовать от ответчика или подсудимого доказательств справедливости оценочных суждений, так как доказать их невозможно. Например, в деле «Лингенс против Австрии» Суд исследовал обоснованность решения по делу гражданина Австрии, обвиненного в клевете. Заявитель-журналист был обвинен в распространении порочащих сведений об одном политическом деятеле, поскольку использовал в отношении последнего такие выражения, как «беспринципный оппортунизм», «бесчестный», «недостойный». Суд установил, что необходимо тщательно проводить различие между фактами и оценочными суждениями. Наличие фактов может быть доказано, тогда как справедливость оценочных суждений недоказуема.
Суд решил дело в пользу заявителя, посчитав, что его высказывания были добросовестными оценочными суждениями, сами же факты, на которых он основывал эти суждения, не оспаривались. В решении по данному делу Суд счел, что, признав заявителя виновным в клевете и потребовав от него доказать истинность его якобы клеветнических высказываний, австрийский суд нарушил ст. 10 Конвенции, поскольку недопустимым образом ограничил право заявителя на свободу выражения мнений.
Из практики Европейского суда по правам человека можно вывести принцип, очень важный для России: оценочное суждение не следует рассматривать как клевету, если оно основывается на фактах, пересказанных достаточно точно и добросовестно, и если цель его не состоит в том, чтобы внушить ложные представления, даже если такие представления могут возникнуть. В том случае, когда лицо обвиняется в клевете на основании того, что распространяемые им порочащие утверждения неверны фактически, Европейский суд считает, что в соответствии со ст. 10 Конвенции ему должна быть предоставлена возможность доказать приведенные им факты. Примером может служить рассмотренное Европейским судом дело «Кастеллс против Испании». Заявитель, гражданин Испании, парламентарий от оппозиционной партии, утверждал, что возбужденное против него в Испании уголовное преследование по обвинению в нанесении оскорбления правительству и государственным служащим нарушает гарантированное ему ст. 10 право на свободу выражения мнения. Европейский суд счел, что решающее значение в этом деле имеет то обстоятельство, что заявитель представил доказательства того, что приведенные им факты якобы клеветнического характера соответствуют действительности и широко известны, однако испанский суд признал эти доказательства недопустимыми. Европейский суд решил дело в пользу заявителя, которому должны были предоставить возможность доказать истинность приведенных им фактических утверждений и собственной добросовестности.
Данные решения Европейского суда актуальны для России. Федеральным законом от 28 июля 2012 г. № 141-ФЗ были внесены изменения в ст. 128.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, ужесточающую ответственность: за клевету в виде штрафа в размере до 500 тыс. руб., за клевету, содержащуюся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, - штрафом до 1 млн. руб. Клевета, совершенная с использованием своего служебного положения, наказывается штрафом до 2 млн. руб.
Журналисты встретили обновление Уголовного кодекса одиночными пикетами у здания Государственной Думы и собрали почти две тысячи подписей под петицией к депутатам. «Мы не требуем для себя возможности безнаказанно врать. Даже сейчас чиновники рассылают иски о защите чести и достоинства по факту любой не устраивающей их публикации, даже если изложенные в ней сведения не являются заведомо ложными. Увещевания авторов законопроекта о том, что статья не коснется тех, «кто пишет проверенные факты», нас не устраивают, мы знаем, как происходит на самом деле», - сказано в петиции, авторы которой напомнили, что только за 2009 - 2011 гг. по уголовной статье за клевету было осуждено около 800 человек. «Большинство из них - региональные журналисты и блогеры. Основными инициаторами уголовного преследования становились чиновники и представители властей», - сказано в петиции с требованием не рассматривать законопроект. Принятие поправок о клевете практически ликвидирует такой жанр, как журналистское расследование. Потому что фигурант такого расследования обязательно сочтет его клеветой на том основании, что решение суда о его виновности еще не принято.
О значимости для России вышеназванной правовой позиции Европейского суда свидетельствует решение Европейского суда по правам человека по жалобе курского журналиста Виктора Чемодурова.
Для глубокого рассмотрения затронутой проблемы представляет интерес решение Европейского суда по правам человека относительно возможности публичного выступления судей, возможности их публичных высказываний. Таким является Постановление Европейского суда по делу «Кудешкина против России». Кудешкина выступила с публичной критикой по поводу поведения различных должностных лиц в связи с широкомасштабным делом о коррупции, в котором она участвовала в качестве судьи. Она утверждала, что случаи давления на судей повсеместны и эта проблема требует обеспечения независимости судебной системы для сохранения общественного доверия к ней.
Действуя, таким образом, она затронула крайне важную тему, представляющую всеобщий интерес, обсуждение которой в демократическом обществе должно осуществляться свободно. Ее решение сделать эту информацию публичной было основано на личном опыте и принято только после того, как она была лишена возможности участвовать в судебном разбирательстве в своем официальном качестве.
Важное значение для решения этого дела имеет мотив, которым руководствовалась заявительница. Европейский суд повторил, что действие, вызванное личным недовольством, личной неприязнью либо ожиданием личной выгоды, включая материальную, не требует высокого уровня защиты (Постановление Большой палаты по делу «Гуджа против Молдавии»). С другой стороны, политические высказывания пользуются особой защитой на основании ст. 10 Конвенции.
Европейский суд ранее указывал, что, даже если обсуждаемый вопрос имеет политический оттенок, этот факт сам по себе недостаточен, чтобы воспрепятствовать судье высказываться на данную тему. Европейский суд отметил, что, даже если заявительница допустила определенную степень преувеличения и обобщения, ее высказывания не были полностью лишены фактической основы и, таким образом, должны были рассматриваться не как необоснованный личный выпад, но как добросовестный комментарий по вопросу, представляющему всеобщий интерес.
Итак, Европейский суд по правам человека при определении границ приемлемой критики в контексте публичного обсуждения политического вопроса, представляющего общий интерес, обращает внимание на следующие обстоятельства: статус лица, подвергнутого критике, характер критических замечаний, соотношение между фактами и оценочными суждениями в тексте публикации; формулировки утверждений. Как правило, Европейский суд признавал нарушение государством ст. 10 Конвенции в тех случаях, когда публикация содержала главным образом оценочные суждения, не поддающиеся доказыванию, а проблема, освещаемая в публикации, представляла общий интерес в контексте политической дискуссии.
В решениях Европейского суда защита свободы выражения мнения распространяется на случаи добросовестной критики правительства, государственных учреждений и представителей публичной власти. Такая критика является центральным элементом демократического самоуправления. Представители публичной власти, указывает Европейский суд, самим фактом своего вступления в должность выражают готовность стать объектом пристального внимания и должны проявлять более высокую степень толерантности к критике. Это особенно важно, когда критика касается исполнения чиновниками возложенных на них государственных обязанностей.
В заключение следует отметить, что современные международные нормы, касающиеся реализации и защиты прав человека на свободу слова, должны всесторонне комментироваться, а на международном уровне необходимо создать механизм защиты прав человека в этой сфере.
Нужно также на международном уровне создать систему контроля за выполнением государствами своих обязанностей по защите и реализации прав на свободу слова. Эти предложения нуждаются в тщательной проработке и разработке для внедрения в мировую практику.
право свобода слово конституционный
|
|
|
