Значение и функции имен собственных в заговорных текстах

Значение и функции имен собственных в заговорных текстах

Краткая история вопроса

Изучение заговорного ономастикона восточных славян началось еще в прошлом веке. Впрочем, в поле зрения исследователей тогда попадали лишь наиболее известные или необычные имена, а их изучение, часто поражающее широтой авторской эрудиции, обычно ограничивалось объяснением происхождения имени и предложением той или иной этимологии. Еще в 1851 г. появилась статья А. Н. Афанасьева " Языческие предания об острове-Буяне" (см.: Афанасьев 1996), где автор впервые предложил этимологию названия волшебного острова. Неоднократно касался проблем заговорной ономастики (имена трясавиц-лихорадок, Алатырь, Буян и др. ) Афанасьев и в " Поэтических воззрениях славян на природу". Широкая известность этого монументального исследования способствовала привлечению внимания ученых к интересующей нас проблематике. В 1869 г. выходит статья известного исследователя народной культуры, собирателя фольклора П. С. Ефименко, где автор, анализируя некоторые имена славянского языческого пантеона, привлекает для сравнения и заговорный ономастический материал (Ефименко 1869). Касался проблем заговорных имен Н. В. Крушевский в своей первой в российской науке монографии, посвященной заговорам (1876). Линия работ, исходивших из принципов мифологической школы, завершилась появлением в 1893 г. статьи Н. И. Барсова " К литературе об историческом значении русских народных заклинаний", где автор предлагает некоторые этимологии (современный читатель может воспринимать их только с улыбкой).

Качественно иной этап исследования заговорных имен открыли многочисленные работы представителя сравнительно-исторической школы А. Н. Веселовского (см.: Веселовский 1881, 1883а, 1883б, 1886, 1889 и др. ). Широко привлекая различные малоизвестные источники, автор, в частности, развивает взгляды И. Д. Мансветова (1881) на происхождение заговоров от лихорадок и впервые дает научные этимологии некоторых имен. Однако склонность выводить фольклорные тексты преимущественно из литературных христианских источников (что в еще более радикальной форме было свойственно позднее и В. И. Мансикке) приводила иногда Веселовского к неверным выводам (например, в случае с чрезвычайно остроумной, но лингвистически маловероятной этимологией названия Алатырь, поддерживаемой, впрочем, многими до сего дня - см., напр.: Budziszewska 1992). Начатое Мансветовым и Веселовским исследование заговоров от лихорадок (в том числе и их онимии) продолжили М. И. Соколов (1888, 1889, 1894) и активно опиравшийся на труды перечисленных предшественников Е. А. Ляцкий (1893). Продолжали появляться и работы, где предлагались новые (и столь же недоказуемые) этимологии названия Алатырь: Соболевский 1891, Дикарев 1896, Бодуэн 1914 и др. Ономастических проблем касались авторы двух вышедших в начале века монографий о русских заговорах: Вильо Мансикка (Mansikka 1909, см. также Мансикка 1909) и Н. Познанский (1917 [1995]), а также Е. Елеонская (1917 [1994]).

В послереволюционные годы изучение заговоров постепенно сошло на нет (упомянем статьи А. Астаховой, а также уникальные украинские материалы, собранные под руководством Этнографической комиссии Всеукраинской Академии Наук в 20-е годы), а работ, непосредственно посвященных ономастическим проблемам, не появлялось вовсе. Касались заговорной ономастики Д. К. Зеленин (1930) и М. Д. Торэн (1935). Ни возрождение интереса к изучению заговоров в конце 50-60 гг., ни развитие ономастики фольклора (работы Т. Н. Кондратьевой - 1964, 1967 и др., вспомним также статьи М. Н. Морозовой) не привели к созданию специальных работ по ономастике заговоров (заговорный онимический материал использовали в своих многочисленных трудах В. Н. Топоров, Т. В. Цивьян, Т. М. Судник). Исключением явились работа Р. А. Агеевой " Пространственные обозначения и топонимы в заговоре как типе текста (на восточнославянском материале)" (1982) и статьи О. А. Черепановой " Типология и генезис названий лихорадок-трясавиц в русских народных заговорах и заклинаниях" (1977) и " Роль имени собственного в мифологической лексике" (1983), посвященные именно интересующим нас проблемам. В том же 1983 г. вышла монография О. А. Черепановой " Мифологическая лексика Русского Севера", комплексно исследующая по материалам XVIII-XX вв. одну тематическую группу лексики - наименования мифологических персонажей. В ней широко используются заговорные тексты.

Последние десятилетия дали много интересных работ фольклористов и этнолингвистов, темой которых были восточнославянские заговоры. Назовем только Н. И. Толстого, В. Н. Топорова, Н. И. Савушкину, А. М. Пескова, В. И. Харитонову, Т. А. Агапкину, А. Л. Топоркова, В. Л. Кляуса, Б. П. Гончарова, С. Г. Шиндина, Н. Михайлова, Т. А. Михайлову, а также участников симпозиума " Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора", проведенного в 1988 г. Институтом славяноведения и балканистики РАН, и авторов специально посвященного заговорам выпуска " Исследований в области балто-славянской духовной культуры", изданного тем же институтом (1993). В частности, рассмотрением заговорных персонажей, их локусов и функций занимался В. Л. Кляус (1993, см. также его кандидатскую диссертацию " Заговоры восточных и южных славян: опыт систематизации повествовательных элементов" [М., 1994]). Но в их работах, как и в трудах Л. Раденковича (Югославия), специально ономастические проблемы не рассматриваются. Касался этих проблем Б. А. Успенский, привлекавший в монографии " Филологические разыскания в области славянских древностей" (1982) заговорный материал. Небольшой раздел посвящен заговорной ономастике в кандидатской диссертации Н. И. Зубова (1982). Большая содержательная глава " Имена личные в русских заговорах" присутствует в специально посвященной индоевропейской заговорной традиции работе В. Н. Топорова (1993, 80-103). В 1980 г. новую гипотезу относительно этимологии названия Алатырь предложил О. Н. Трубачев, а в 1981 г. - В. В. Мартынов. Еще раз к проблеме этой этимологии вернулась В. Будзишевска в статье, помещенной в пятом выпуске люблинской " Этнолингвистики", выходящей под редакцией Е. Бартминьского (1992). В том же году была защищена в Одессе кандидатская диссертация автора этих строк " Проблемы ономастики русских заговоров", работа над которой стала первотолчком к составлению настоящего словаря.