Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Николай КУЦКО




 

 

 

Николай КУЦКО

 

 

Проза

в стихах

 

                          

 

 

Стихи

 

 

                                          * * *

 

Я хотел бы стихи написать,

И, быть может, я их напишу, коль не струшу.

И хочу, чтоб они призывали к добру и любви

Я хотел бы вложить в них и силу, и душу,

Чтобы выразить в них сокровенные чувства свои.

 

Ну а если они не найдут своего адресата

И меня не поймут, ведь не всякого сразу поймешь,

Я, наверно смирюсь,

Стану я добиваться шестого разряда:

Ремесло – это хлеб, и без этого не проживешь.

 

Я скажу «Ерунда! » И не стану жалеть я об этом,

И не стану грустить, над пропавшим талантом скорбя.

Это к лучшему, даже,

Ведь, если б, и стал я поэтом,

То, наверно, плохим – не хватает мне веры в себя.

 

Только, если, когда, всколыхнутся опять мои чувства

Так бывает порой,

И за это великому Богу хвала!

Мне плевать, что не мне предназначено жить для искусства,

Я опять напишу что-нибудь. Вот такие дела.

 

                                                                               1987 г.

 

 

                                           * * *

 

Стихи рождаются из букв,

Когда-то писанных тобою,

Из радостей твоих и мук,

Что стали вдруг единой болью.

 

Стихи рождаются из слов,

Что, как сквозь фильтр, прошли сквозь сердце,

Из позабытых детских снов,

Что в памяти смогли воскреснуть.

 

Стихи рождаются из фраз,

А также знаков препинаний,

Из встреч, свиданий и прощаний,

Из всех, кто окружает нас.

 

Они рождаются в домах,

И у костра, вдали от дома,

Где крики птиц ночных в ветвях,

И нет ни близких, ни знакомых.

 

Они рождаются в пути,

Или когда лежишь в больнице,

И дальше некуда идти,

А за окном снуют синицы.

 

Или в заснеженной глуши,

Или в песках пустынь безводных,

Стихи рождаются, чтоб жить,

И вдохновлять, и звать на подвиг.

 

                             * * *

 

Говорит мне отец, времена, мол, такие настали,

Без диплома теперь никуда, ни в глуши, ни в Москве,

Часто он устаёт, мне подолгу читая морали,

Пробуждая сознанье в моей, безнадежно дурной, голове.

 

Дураком в наше время, ну разве быть может досаднее?

Ты же мог бы дерзнуть, тут любые издержки не в счет.

И зарплату б имел, быть с деньгами все ж как-то приятнее,

Плюс к тому уваженье людей и, быть может, почет.

 

Ты ж еще не устал, и еще не попробовал горя сам,

И семью не завел, хотя этому тоже свой срок,

А на должности б стал, научился б кричать грубым голосом,

В кабинете б сидел и плевал целый день в потолок.

 

Мог всего бы достичь, хотя может чего и не сразу бы,

Тут упорство лишь надо, без всяких «люблю», «не люблю»,

Но зато уж потом ты бы жил, как у бога за пазухой,

Или, как говорят по-другому, как кум королю.

 

Что ему отвечать, и какие тут могут быть реплики?

Не могу ж я сказать, что в восторге от жизни своей,

И что нравится мне быть с четвертым разрядом электриком,

И мечтаю всю жизнь получать по 120 рублей.

 

Кое в чём-то он прав, хоть и счастье не в деньгах, наверное,

Но воспитывать, видно, меня теперь поздно уже,

Не могу я никак, так что, в этом дела мои скверные,

Заниматься отчаянно тем, что противно душе.

 

                                                                              1989 г.

                            

 

 

                   * * *

 

Мне, наверно, вовек не забыть этот лес,

Этой дивной природы величье,

И преданья о том, полны всяких чудес,

И его колдовское обличье.

 

Мне особенно нравится быть здесь весной,

В пору первой листвы появленья.

Когда дышит все свежестью и новизной,

Будто празднует лес день рожденья.

 

И звучат возвратившихся птиц голоса,

Нежно почки желтеют на вербах,

И сияет высоких небес бирюза,

И цветенье подснежников первых.

 

На листвы прошлогодней, пожухлой, коврах

Черемши пробивается зелень,

И березовый сок бродит в белых стволах,

Только, вот, вечно хмурые ели.

 

Не меняя наряд свой, стоят, как всегда,

Озирая спокойно пространство,

В пору летней жары, и зимой, в холода,

Сохраняя свое постоянство.

 

Я сажусь на поваленный ствол на краю,

Хоть устал, но пришёл я не зря ведь,

Где увидишь такое ты, разве в раю?

Может так, только трудно представить.

 

И хоть больше влекут нас теперь города,

И другие сейчас интересы,

Только этих мне мест не забыть никогда,

Не забыть мне свидания с лесом.

 

                                          1989 г.

 

                                           * * *

 

На прилавках лежат папиросы,

Сигареты, конфет пирамиды,

Вот гурьбою заходят матросы

Через двери, что полуоткрыты.

 

Средь минут своего распорядка,

Как-то время свободное выбрав,

И заходят они не в «парадках»,

А в беретах, и в робах навыпуск.

 

Только нет тут причин удивляться,

Размышляя над этим подолгу,

Ибо здесь магазин номер двадцать,

Называемый Военторгом.

 

Покупают конфеты и нитки,

Покупают галун на погоны,

Шоколадные сладкие плитки,

Мыло, пасты, одеколоны.

 

Про запас покупают иголки,

И пакетики берут с мармеладом,

И разглядывают на полках

Даже то, что сто лет им не надо.

 

То лохматые шапки-ушанки,

То материи всякой отрезы,

Всё здесь напоминает «гражданку»,

И, почти, никакого железа.

 

Ни орудий брони, ни снарядов,

И гул дизелей не раздается,

А в огромном окне квадратном

Золотистое светит солнце.

 

Подавая рубли или трёшки,

Без привычки смущаясь при этом,

Извлекают их из-под обложки

Комсомольских и военных билетов.

 

Здесь пора бы уже закругляться,

И обратно пора торопиться,

На прощанье смерив пристальным взглядом,

Симпатичную продавщицу.

 

И уйдут на корабль свой обратно.

Ничего не случилось, но, будто,

Здесь закончился маленький праздник,

Дальше снова обычные будни.

 

Будет снова тоска от разлуки,

В белой пене морские дороги,

Будут снова задраивать люки

По сигналу учебной тревоги.

 

И, возможно, дурея от качки,

Проклинать будут свой день призыва

И, взирая на кнехты и мачты,

Будут думать о детстве счастливом.

 

Но настанет пора возвращаться,

И, конец отмечая ученьям,

Вновь придут в магазин номер двадцать,

И возьмут молока с печеньем.

 

                             * * *

 

 

Гуляю в саду под сливами,

От ветра ветки качаются.

Все люди хотят быть счастливыми,

Да, только вот, не у всех получается.

 

А иначе и представить немыслимо,

Вот такие даёт жизнь уроки нам,

И становятся люди завистливыми,

И становятся люди жестокими.

 

Ах, и где же взять столько счастья бы,

Чтобы всем его хватать стало,

Чтобы все люди стали счастливыми,

Как это в сказках бывает старых.

 

Чтобы стали вдруг люди ласковыми,

И отзывчивыми, и добрыми,

Чтобы жили в любви и согласии,

Чтобы жили счастливо и долго.

 

                    * * *

 

Порою хочется немного погрустить

И в детство хочется, порою, оглянуться.

И вот решил свою я школу посетить,

Чтоб хоть на миг к тем дням душой вернуться.

 

А вот и школа, всё здесь, как тогда,

Места вокруг знакомые такие.

Ну, в общем, школа, в основном, всё та,

Вот только люди, в основном, другие.

 

Все тот же класс со щелями в полу,

Случалось разное, и часто мы шалили,

Вот там когда-то я стоял в углу,

А там стекло случайно мы разбили.

 

Воспоминания приходят вновь и вновь,

И возвращают в дни прошедшие обратно,

А тут сидела моя первая любовь,

И безответная, как это ни досадно.

 

А за окном всё так же облака

Плывут куда-то, травка зеленеет,

А там курили мы исподтишка,

Стремясь на взрослых походить скорее.

 

Друзья по школе, где они сейчас?

Мы здесь премудрости все вместе постигали,

И сам я у доски стоял не раз,

И у неё меня хвалили и ругали.

 

Ругали чаще, честно говоря,

Хоть это мне и неприятно было слышать,

Ну, так ведь, это же, наверно, и не зря,

Хотели, значит, чтобы толк какой-то вышел.

 

Хотели, видимо, мои учителя,

Чтоб вел себя я правильно и чинно.

И жил, извилинами, значит, шевеля,

И стал когда-нибудь достойным гражданином.

 

Пусть позабыли все они меня давно,

Других выводят в жизни путь-дорогу,

А мне вот как-то и теперь не всё равно,

Что обо мне они подумать могут.

 

Наверно, легче стало б на душе,

Если бы, вспомнив обо мне, случайно, может,

Сказали б: вот, мол, он, хоть и дурак, конечно же,

Но парень неплохой, вообще то, всё же.

 

И я бы тогда понял заодно,

О прошлых днях нисколько не жалея,

Оно, ведь, и учителям не всё равно,

Какими мы становимся взрослея.

 

                    * * *

 

Он прошел сквозь огонь и сквозь воду,

Но настигнут был пулей в бою том.

Он погиб, защищая свободу,

И не важно, свою, или чью-то.

 

В жизни был он весёлый и сильный,

А теперь его больше не стало.

И из части он в край свой родимый

Был отправлен в гробу из металла.

 

Хоронили под вечер в субботу,

Горю матери нету предела,

Что за прок ей, что он «за свободу»,

А свобода – великое дело.

 

 

                     * * *

 

Проходим в школе о движении планет мы,

И об эпохах, даже, знаем допотопных,

И, хоть, наука утверждает: Бога нету,

А люди всё же в Бога верят. Так удобней.

 

И ныне люди, обращаясь к Богу,

Хотят в награду получить от него счастья.

Несут в мольбах ему заботы и тревоги.

Не все заботы понесёшь к начальству.

 

Хоть не у всех, конечно, это в равной мере,

Ведь все мы чём-то не похожи друг на друга,

Но слишком рьяным атеистам я не верю,

Не приходилось им, наверно, в жизни туго

 

Когда отчаянье, порой, мне душу гложет,

И жить невмочь, и удавиться страшно,

Я про себя взываю к Богу. Он поможет.

А есть Он, нет ли, так ли это важно?

                                              

                                              

 

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...