Николай КУЦКО
Стр 1 из 7Следующая ⇒
Николай КУЦКО
Проза в стихах
Стихи
* * *
Я хотел бы стихи написать, И, быть может, я их напишу, коль не струшу. И хочу, чтоб они призывали к добру и любви Я хотел бы вложить в них и силу, и душу, Чтобы выразить в них сокровенные чувства свои.
Ну а если они не найдут своего адресата И меня не поймут, ведь не всякого сразу поймешь, Я, наверно смирюсь, Стану я добиваться шестого разряда: Ремесло – это хлеб, и без этого не проживешь.
Я скажу «Ерунда! » И не стану жалеть я об этом, И не стану грустить, над пропавшим талантом скорбя. Это к лучшему, даже, Ведь, если б, и стал я поэтом, То, наверно, плохим – не хватает мне веры в себя.
Только, если, когда, всколыхнутся опять мои чувства Так бывает порой, И за это великому Богу хвала! Мне плевать, что не мне предназначено жить для искусства, Я опять напишу что-нибудь. Вот такие дела.
1987 г.
* * *
Стихи рождаются из букв, Когда-то писанных тобою, Из радостей твоих и мук, Что стали вдруг единой болью.
Стихи рождаются из слов, Что, как сквозь фильтр, прошли сквозь сердце, Из позабытых детских снов, Что в памяти смогли воскреснуть.
Стихи рождаются из фраз, А также знаков препинаний, Из встреч, свиданий и прощаний, Из всех, кто окружает нас.
Они рождаются в домах, И у костра, вдали от дома, Где крики птиц ночных в ветвях, И нет ни близких, ни знакомых.
Они рождаются в пути, Или когда лежишь в больнице, И дальше некуда идти, А за окном снуют синицы.
Или в заснеженной глуши, Или в песках пустынь безводных, Стихи рождаются, чтоб жить, И вдохновлять, и звать на подвиг.
* * *
Говорит мне отец, времена, мол, такие настали, Без диплома теперь никуда, ни в глуши, ни в Москве, Часто он устаёт, мне подолгу читая морали, Пробуждая сознанье в моей, безнадежно дурной, голове.
Дураком в наше время, ну разве быть может досаднее? Ты же мог бы дерзнуть, тут любые издержки не в счет. И зарплату б имел, быть с деньгами все ж как-то приятнее, Плюс к тому уваженье людей и, быть может, почет.
Ты ж еще не устал, и еще не попробовал горя сам, И семью не завел, хотя этому тоже свой срок, А на должности б стал, научился б кричать грубым голосом, В кабинете б сидел и плевал целый день в потолок.
Мог всего бы достичь, хотя может чего и не сразу бы, Тут упорство лишь надо, без всяких «люблю», «не люблю», Но зато уж потом ты бы жил, как у бога за пазухой, Или, как говорят по-другому, как кум королю.
Что ему отвечать, и какие тут могут быть реплики? Не могу ж я сказать, что в восторге от жизни своей, И что нравится мне быть с четвертым разрядом электриком, И мечтаю всю жизнь получать по 120 рублей.
Кое в чём-то он прав, хоть и счастье не в деньгах, наверное, Но воспитывать, видно, меня теперь поздно уже, Не могу я никак, так что, в этом дела мои скверные, Заниматься отчаянно тем, что противно душе.
1989 г.
* * *
Мне, наверно, вовек не забыть этот лес, Этой дивной природы величье, И преданья о том, полны всяких чудес, И его колдовское обличье.
Мне особенно нравится быть здесь весной, В пору первой листвы появленья. Когда дышит все свежестью и новизной, Будто празднует лес день рожденья.
И звучат возвратившихся птиц голоса, Нежно почки желтеют на вербах, И сияет высоких небес бирюза, И цветенье подснежников первых.
На листвы прошлогодней, пожухлой, коврах Черемши пробивается зелень, И березовый сок бродит в белых стволах, Только, вот, вечно хмурые ели.
Не меняя наряд свой, стоят, как всегда, Озирая спокойно пространство, В пору летней жары, и зимой, в холода, Сохраняя свое постоянство.
Я сажусь на поваленный ствол на краю, Хоть устал, но пришёл я не зря ведь, Где увидишь такое ты, разве в раю? Может так, только трудно представить.
И хоть больше влекут нас теперь города, И другие сейчас интересы, Только этих мне мест не забыть никогда, Не забыть мне свидания с лесом.
1989 г.
* * *
На прилавках лежат папиросы, Сигареты, конфет пирамиды, Вот гурьбою заходят матросы Через двери, что полуоткрыты.
Средь минут своего распорядка, Как-то время свободное выбрав, И заходят они не в «парадках», А в беретах, и в робах навыпуск.
Только нет тут причин удивляться, Размышляя над этим подолгу, Ибо здесь магазин номер двадцать, Называемый Военторгом.
Покупают конфеты и нитки, Покупают галун на погоны, Шоколадные сладкие плитки, Мыло, пасты, одеколоны.
Про запас покупают иголки, И пакетики берут с мармеладом, И разглядывают на полках Даже то, что сто лет им не надо.
То лохматые шапки-ушанки, То материи всякой отрезы, Всё здесь напоминает «гражданку», И, почти, никакого железа.
Ни орудий брони, ни снарядов, И гул дизелей не раздается, А в огромном окне квадратном Золотистое светит солнце.
Подавая рубли или трёшки, Без привычки смущаясь при этом, Извлекают их из-под обложки Комсомольских и военных билетов.
Здесь пора бы уже закругляться, И обратно пора торопиться, На прощанье смерив пристальным взглядом, Симпатичную продавщицу.
И уйдут на корабль свой обратно.
Ничего не случилось, но, будто, Здесь закончился маленький праздник, Дальше снова обычные будни.
Будет снова тоска от разлуки, В белой пене морские дороги, Будут снова задраивать люки По сигналу учебной тревоги.
И, возможно, дурея от качки, Проклинать будут свой день призыва И, взирая на кнехты и мачты, Будут думать о детстве счастливом.
Но настанет пора возвращаться, И, конец отмечая ученьям, Вновь придут в магазин номер двадцать, И возьмут молока с печеньем.
* * *
Гуляю в саду под сливами, От ветра ветки качаются. Все люди хотят быть счастливыми, Да, только вот, не у всех получается.
А иначе и представить немыслимо, Вот такие даёт жизнь уроки нам, И становятся люди завистливыми, И становятся люди жестокими.
Ах, и где же взять столько счастья бы, Чтобы всем его хватать стало, Чтобы все люди стали счастливыми, Как это в сказках бывает старых.
Чтобы стали вдруг люди ласковыми, И отзывчивыми, и добрыми, Чтобы жили в любви и согласии, Чтобы жили счастливо и долго.
* * *
Порою хочется немного погрустить И в детство хочется, порою, оглянуться. И вот решил свою я школу посетить, Чтоб хоть на миг к тем дням душой вернуться.
А вот и школа, всё здесь, как тогда, Места вокруг знакомые такие. Ну, в общем, школа, в основном, всё та, Вот только люди, в основном, другие.
Все тот же класс со щелями в полу, Случалось разное, и часто мы шалили, Вот там когда-то я стоял в углу, А там стекло случайно мы разбили.
Воспоминания приходят вновь и вновь, И возвращают в дни прошедшие обратно, А тут сидела моя первая любовь, И безответная, как это ни досадно.
А за окном всё так же облака Плывут куда-то, травка зеленеет, А там курили мы исподтишка, Стремясь на взрослых походить скорее.
Друзья по школе, где они сейчас? Мы здесь премудрости все вместе постигали, И сам я у доски стоял не раз,
И у неё меня хвалили и ругали.
Ругали чаще, честно говоря, Хоть это мне и неприятно было слышать, Ну, так ведь, это же, наверно, и не зря, Хотели, значит, чтобы толк какой-то вышел.
Хотели, видимо, мои учителя, Чтоб вел себя я правильно и чинно. И жил, извилинами, значит, шевеля, И стал когда-нибудь достойным гражданином.
Пусть позабыли все они меня давно, Других выводят в жизни путь-дорогу, А мне вот как-то и теперь не всё равно, Что обо мне они подумать могут.
Наверно, легче стало б на душе, Если бы, вспомнив обо мне, случайно, может, Сказали б: вот, мол, он, хоть и дурак, конечно же, Но парень неплохой, вообще то, всё же.
И я бы тогда понял заодно, О прошлых днях нисколько не жалея, Оно, ведь, и учителям не всё равно, Какими мы становимся взрослея.
* * *
Он прошел сквозь огонь и сквозь воду, Но настигнут был пулей в бою том. Он погиб, защищая свободу, И не важно, свою, или чью-то.
В жизни был он весёлый и сильный, А теперь его больше не стало. И из части он в край свой родимый Был отправлен в гробу из металла.
Хоронили под вечер в субботу, Горю матери нету предела, Что за прок ей, что он «за свободу», А свобода – великое дело.
* * *
Проходим в школе о движении планет мы, И об эпохах, даже, знаем допотопных, И, хоть, наука утверждает: Бога нету, А люди всё же в Бога верят. Так удобней.
И ныне люди, обращаясь к Богу, Хотят в награду получить от него счастья. Несут в мольбах ему заботы и тревоги. Не все заботы понесёшь к начальству.
Хоть не у всех, конечно, это в равной мере, Ведь все мы чём-то не похожи друг на друга, Но слишком рьяным атеистам я не верю, Не приходилось им, наверно, в жизни туго
Когда отчаянье, порой, мне душу гложет, И жить невмочь, и удавиться страшно, Я про себя взываю к Богу. Он поможет. А есть Он, нет ли, так ли это важно?
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|