 |
Военная экстрасенсорика: Восток 6 страница
|
|
|
|
**
Не заставили себя ждать и другие необычные события. Июнь 1991 года. От начальства приходит распоряжение лететь в Узбекистан принимать инопланетян. Дело в том, что один из экстрасенсов, Марк Мельхикер занимался исследованиями НЛО. Экстрасенсы из его группы, работающие в разных городах, одновременно пришли к выводу, что в местечке Заравшан в определённое время должны приземлиться инопланетяне, ищущие контакта с земной цивилизацией. Поскольку к тому времени многие военные лётчики и моряки уже сталкивались с НЛО, кто-то из ближайшего окружения Горбачёва подсунул ему это сообщение экстрасенсов. Горбачёв без каких-либо комментариев отправил письмо Мельхикера Министру Обороны Язову. Язов направляет бумагу Моисееву. А Моисеев написал на ней: «Принять», адресуя этот приказ Главнокомандующему войсками ПВО и мне. Мне позвонили из ПВО: что делать? Отключить боевые комплексы, чтобы кто-то из наших случайно не запустил во внеземных гостей ракетой? Но при этом оголить юг нашей страны? Такое решение мог принять только Горбачёв, и решение было очень ответственное: оставить «горячий» юг страны без системы ПВО. Я пришёл с докладом к Моисееву, и он сказал буквально следующее:
– Это не твои проблемы, твоя задача – правильно подготовить приём инопланетян.
Через какое-то короткое время звонок от него: «Вопрос с Горбачёвым проработан – комплексы будут отключены».
Садимся в самолёт, летим в Ташкент, потом в местечко Заравшан, которое указал Мельхикер. Прилетели в пустыню, сели – никого нет. Развели костёр, стали подтрунивать над Мельхикером. Вот тут-то он и говорит одному особо зубоскалившему командиру вертолёта:
– Давай я введу тебя в гипноз, и ты будешь разговаривать с инопланетянами, а мы все послушаем вашу беседу.
|
|
|
Всем стало интересно, шутки стихли. Мельхикер ввёл командира вертолёта в гипнотическое состояние, и тот начал с кем-то разговаривать. И вдруг неожиданно для нас этот лётчик, человек со средним образованием, начал выдавать такие глубокие научные мысли, причём на таком сложном научном языке, что мы вынуждены были признать, что он действительно беседует с представителем иной цивилизации, с кем-то, обладающим огромными научными познаниями неземного характера. Эта беседа была записана на магнитофон, и всё наше начальство убедилось, что, хотя мы и не увидели инопланетян, но однозначно столкнулись с необыкновенным явлением, выходили на телепатический контакт. В этом разговоре лётчику было сказано, что инопланетяне не сели в указанном месте, поскольку не были выполнены все условия, которые они пытались оговорить, вступая в мысленный контакт с экстрасенсами. Что-то экстрасенсы недопоняли, а что-то так и осталось загадкой.
Прилетев в Москву, мы доложили правительству о нашей оценке ситуации. По нашему мнению, цивилизация, входившая в контакт с нами, намного обогнала нас в развитии, и мы производим на них такое же впечатление, какое на нас производят отсталые племена каннибалов. Нам стало понятно, что вообще не следует заниматься физическими поисками НЛО. Наши варварские попытки подкараулить представителей более развитых цивилизаций без их на то согласия (а такое бывало! ) всегда обречены на провал. Когда они захотят контакта, то сами выберут место и время встречи.
В результате этой истории у меня сложилась методика, как выходить на телепатический контакт с НЛО. Я собрал особую «девчачью» группу, и мы начали мы с того, что учились ходить по церкви и слушать свои ощущения. Вслед за этим я стал учить их телепатическому общению: у каждой девушки был свой «ключ», подходящий только ей метод, выводящий её на определённый объект общения, своего «абонента». Затем девушки вызывали невидимый летательный аппарат, мысленно ходили по нему и рассказывали о своих зрительных, слуховых и других ощущениях. Одна из девушек поднималась по трапу, побывала в каком-то зале, получила информацию о том, из чего сделаны корабли. Ей сказали, что главное – это духовное развитие, поэтому России не надо гнаться за деньгами, технологиями и военными проектами. Надо больше заниматься духовным ростом, и не надо смотреть на Россию как на пуп земли. Все народы равны и все люди сёстры и братья. Человек с детства должен знать, что мы все в одном космическом корабле. Каждая наша мысль читается, а в конце жизни каждая мысль будет нам показана, и мы сами будем себя судить. Вот такие мысли пытаются донести до нас инопланетяне. Очень похоже на наших собственных духовных учителей. У меня есть приятельница, которая работала тогда на центральном телевидении. Она сняла об этих девушках-контактёрах небольшой 10-минутный документальный фильм, который потом не раз показывали по Первому каналу.
|
|
|
Активность НЛО часто связана с аномальными зонами, например под Чеховом, маленьким городком в Московской области. В таких зонах я бывал не раз, ощущал на себе необычные явления: останавливались часы, приёмники переставали вещать, появлялись звёздочки и тарелки на небе, причём там, где мы точно знали, что нет никаких ракет и спутников. На Северном Кавказе, в Домбайских ущельях, и даже в самой Москве мы тоже сталкивались со следами НЛО, но это меня уже не впечатляло, потому что я чётко понимал приоритет телепатического контакта с инопланетянами над физическим и визуальным.
**
В начале 90-х в Министерстве внутренних дел тоже был центр, его возглавлял полковник, доктор медицинских наук, профессор Вячеслав Звоников. Конечно, в МВД использовали экстрасенсов для раскрытия преступлений. Но методики отбора людей у нас были разные. Я считал, что чем меньше человек излучают энергию, sтем лучше он считывает информацию, поэтому мои ученики не выдавали себя исходящей от них энергией. Звоников думал по-другому: чем выше личная энергетика экстрасенса – тем лучше результат. Он экспериментально проверял это, вёл записи и протоколы, ездил в Тибет и в Южную Америку, оттуда дистанционно работал с людьми.
|
|
|
В бывшем КГБ, ныне ФСБ тоже велась параллельная работа, которую возглавлял генерал-майор Николай Шам. Они изучали вопросы экстрасенсорики и искали возможность использовать людей с феноменальными способностями в разведке и контрразведке. Кроме того, генерал Шам координировал совместную работу наших трёх силовых ведомств.
Понемногу о нашей работе становилось известно. Последовало сразу несколько серьёзных предложений из разных мест. На базе Лётной Академии в Монино предложили сделать полигон для того, чтобы развить в лётчиках новые качества, открыть дополнительные ресурсы, апробировать методы работы с людьми. Заинтересовались моими работами и Академия Ракетных Войск, и Военно-Политическая Академия, и МВД страны, и контрразведка. Именно на этих экспериментальных площадках я начал оттачивать свои методики.
**
Осенью 1991 года Моисеева на посту начальника Генштаба сменил Владимир Лобов. Его незаурядный ум, компетентность и проницательность были хорошо известны в военных кругах. С таким человеком работать было и очень интересно, и очень ответственно. При нём в 1991 году я получил знание генерала и… зелёную форму взамен своей чёрной, морской. Узнав о присвоении звания, я пошил адмиральскую форму морской авиации, но вдруг мне сообщили, что представляться надо идти в зелёной генеральской форме. Времени шить новую форму уже не было, и, чтобы прийти к Министру Обороны на представление к званию, мне пришлось раздевать наших генералов, снимая с кого китель, с кого сорочку, с кого брюки. Китель по размеру найти не удалось, и я заявился к министру в кителе на два размера больше, со свисающими рукавами. Новоиспечённый генерал выглядел как новобранец, впервые надевший военную форму. Лобов, присутствовавший на представлении, не смог скрыть улыбку и подмигнул нашим ребятам: «Мол, наш ясновидящий не смог предугадать цвет своего же собственного мундира. Ну, прямо в лужу сел! » Начальники штабов дружно прыснули.
|
|
|
**
В 1992 г. на место Лобова, по требованию Министра Обороны маршала Шапошникова, пришёл генерал Виктор Самсонов, очень сухой, жёсткий человек, любитель порядка. Многие генералы говорили, что когда они подходят к его кабинету, то у них кровь стынет в жилах. Когда я пришёл к нему с докладом, то он, выслушав меня, не выказал никаких эмоций и почти ничего не сказал, но в глазах было: «Молодец, парень, работаешь, делаешь своё дело, ни о чём не просишь. Так действуй и дальше». И работать мне, по-прежнему, не мешал никто.
Одним из основных направлений нашей военной программы была организация широкомасштабной подготовки военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и контрразведки по разработанной нами методике раскрытия экстрасенсорных способностей. В частности, мы сформировали несколько групп из офицеров Военно-Морского Флота и Военно-Воздушных Сил страны. Военно-морской разведке очень важно оперативно отслеживать места залегания подводных лодок-ракетоносцев потенциального противника. Обнаруживать эти лодки очень трудно, ведь они стараются ничем не выдать себя. Мы провели эксперименты, и оказалось, что наши экстрасенсы после специальной тренировки могут находить эти лодки по карте в реальном времени с очень высокой точностью. Мы подготовили для флота несколько групп, которые и сегодня там работают. В авиации подготовленные нами ребята с 80-85% точностью находили наземные цели, как по карте, так и на местности во время полёта. В оперативных группах слежения наши офицеры-экстрасенсы знали до деталей состояние здоровья, личные качества и отношение к службе практически каждого члена экипажа американских стратегических самолётов. Они могли по фотографиям определять техническое состояние многих видов боевой техники США и степень готовности основных образцов их вооружения. Интересно, что подготовленные нами ребята, даже уходя в отставку, всё равно ярко проявлялись «на гражданке», начинали, к примеру, диагностировать болезни и лечить людей. Об этих работах киностудия Министерства Обороны сняла пару документальных фильмов для внутреннего пользования. Впоследствии эти фильмы были рассекречены, и некоторые фрагменты из них показаны по центральному телевидению.
В 1992 году мы набрали группу из старослужащих, которые через полгода должны были демобилизоваться. Пришли к нам «дедки», развязные, циничные. Начали мы с ними заниматься, и через полгода их было не узнать: стихи стали писать, цветы руководительнице проекта дарить, курить бросили. Стали проявляться элементы этикета, реакции на возмущающие моменты стали мягче. После 6 занятий по саморегуляции ребята ходили по битому стеклу, по раскалённым углям, им втыкали иголки – боли они не чувствовали совсем. Проводили занятия по рукопашному бою, в экспериментальном порядке развивали память, скорочтение, погружение в языки. Всё это прошло на «ура», так что методики мы отработали. К этому времени я уже научился делать настройку на информационное поле, стал отрабатывать и эту методику с учениками. Здоровый человек – духовно и интеллектуально развитый человек – разве обидит кого, он сам выйдет из сложной ситуации и другим поможет. К концу службы этих ребят невозможно было представить, чтобы они проявили неуставные взаимоотношения: их собственный культурный и духовный уровень уже этого не позволял. Прекрасный пример того, как «экстрасенсорика» решает проблему дедовщины в армии.
|
|
|
В моих группах было вегетарианство и сухой закон. Алкоголь и мясная пища забивает мозги и зашлаковывает сосуды, перекрывая ход энергии и затрудняя выход к информационному полю. Я сам лет 30 не ел мяса. Выпивать иногда приходилось, тут никуда не денешься. Деловые переговоры, присвоения званий, награды и многое другое традиционно требует выпивки. Идиотская традиция, но ей приходится следовать ради интересов дела. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять: чем скорее мы от этой традиции избавимся, тем лучше у нас в стране пойдут дела. И начинать надо хотя бы с того, чтобы для себя лично вводить разумные ограничения.
**
Здесь также надо выразить моё отношение к психически активным химическим веществам, таким как ЛСД и другие психоделики. Начиная с 60-х годов, огромную работу в этом отношении провёл Станислав Гроф, в этой области он продвинулся дальше других. У Грофа не было шор и тормозов, он имел смелость экспериментировать в широком плане. Гроф показал мне направление, избавил от мучительных поисков, не дал идти в тупики. В значительной степени я считаю его своим учителем. Очень интересным был его метод холотропного дыхания, когда человек, дыша особым образом, входит в изменённое состояние сознания. Хотя людям при работе с психоделиками и интенсивным дыханием открывались очень любопытные вещи, я не считал себя вправе использовать такие методы. Если хоть у одного из тех, с кем я экспериментировал, нашли бы патологические изменения в психике – не сносить мне головы. Всё было бы списано на химические вещества и интенсивные методики. При нарастающей эпидемии наркомании и вакханалии псевдо-борьбы с наркоманией бюрократическая машина просто уничтожила бы наш проект. Поэтому, с уважением относясь к личности и методикам Станислава Грофа, я никогда бы не пошёл его путём. И правильно сделал, потому что с течением времени мне стало понятно, что именно является первопричиной уникальных способностей, как эти способности появляются, и как их можно развить в любом человеке. Наши методики развития этих способностей никак не связаны с использованием психоактивных химических веществ и не требуют интенсивных способов входа в особые состояния сознания.
**
Но вернёмся к истории. Вскоре в Генштаб на место Самсонова пришёл генерал Виктор Дубынин, интеллигентный, глубоко мыслящий человек. У него, к сожалению, был запущенный рак печени, и спасти его не удалось. Мы были потрясены – что за наваждение преследовало обитателей кабинета начальника Генерального штаба! Если накануне людей просто отправляли в отставку, то сейчас дело дошло до смерти. Так можно и при всём нежелании поверить в мистику.
Рак – это вообще мистическая болезнь. Её часто называют неизлечимой, в то время как в мире существуют тысячи людей, полностью излечившихся от рака, в том числе, и совершенно без помощи врачей. Очень часто от рака излечиваются именно нетрадиционными методами. В любом случае рак – это духовное испытание и средство для пересмотра своих взглядов на мир.
В связи этой болезнью мне вспоминается один мой хороший знакомый, Николай Егоров, бывший в середине 90 годов главой Администрации президента. Он явно обладал экстрасенсорными способностями. Видно было, что он пользуется особой интуицией – думаю, у него была интуитивная неосознанная канальная связь с высшими измерениями. Интересный был человек, любил искусство, был хорошим оратором. У меня с ним сложился отличный контакт, и по моему предложению при Егорове в правительстве был создан Научно-технический Комитет. Мы его называли «Совет Мудрейших», и задачей этого Комитета было внедрение самых прогрессивных идей в производство, науку, социальную сферу. В частности, ряд этих идей и решений был предложен моей командой. Но у Егорова был рак, он испытывал жесточайшие боли. Может, мы и смогли бы его вылечить, но он не верил в своё излечение, а это является главным условием успеха. Жалко терять таких хороших людей, но, наверное, он отработал своё в этой жизни, поэтому его и забрали. Да и много ли он мог сделать в общении с вечно пьяным президентом и в вечном болоте грязных интриг? Вот и получилось внешне так, что рак стал на пути позитивных перемен в нашей стране. А на самом деле – просто было не время.
**
На место Дубынина в декабре 1992 года назначили генерала Михаила Колесникова. Интересный момент, что Колесников, хотя и курил, но обладал собачьим нюхом. Он по запаху мог определить качества человека, у него были какие-то одному ему понятные ассоциации между запахом и качествами людей. Видимо, запахи у него были привязаны к образам. Если он чуял «не тот» запах у человека, то даже не вставал при приветствии таких людей. Колесников был почти «детектором лжи»: по запаху мог определить даже настроение человека.
Он был осведомлен о моих работах в самых общих чертах и относился к ним довольно скептически. На первом же докладе, с которым я пришёл к нему, Колесников сказал, что решение принято: в Генштабе мне не место. Он предложил мне идти к генерал-полковнику Станиславу Петрову, возглавлявшему войска химической защиты:
– Петров – доктор наук, вы с ним найдёте общий язык. Ты уже генеральское звание получил, так что ничего не потеряешь, уйдя из Генштаба, – отрезал он.
Я уже повернулся, чтобы уйти, но тут Колесников заметил в моих руках кассеты.
– А это что? – спросил он.
– Фильмы о расширении возможностей человека и об экстрасенсорной работе в войсках.
– Длинные?
– Да нет, один – минут на 7, другой – минут на 12.
Я немного схитрил. Первый фильм был на 15 минут, а второй – на 35.
– Ну ладно, поставь короткий, – нехотя бросил Колесников.
Он уселся в кресло и во время демонстрации не произнёс ни звука. По окончанию фильма Колесников встал, вытащил из серванта бутылку коньяка с рюмками и предложил:
– Ну что, выпьем?
– Не откажусь.
– А ты ж не пьёшь, – поддел меня Колесников.
– По такому случаю не грех и нарушить традицию, – парировал я.
– А по какому-такому случаю? – хитро прищурился Колесников.
– По случаю принятия Вами решения о том, что я остаюсь в Генеральном Штабе.
– Ох уж мне эти экстрасенсы-пророки! А что ещё можешь сказать?
– То, что Вы будете нам покровительствовать.
– Видимо, придётся, – заулыбался Колесников, – раз уж звёзды так говорят…
Мы выпили по рюмке, и я показал второй фильм. Колесников внимательнейшим образом досмотрел фильм до конца и заключил:
– Я принял решение: оставайся у меня, подготовь мне хотя бы пяток таких необыкновенных людей.
А своему порученцу сказал, чтобы меня принимали без записи в любое время дня и ночи. Было всего человек десять, при входе которых он вставал и подавал им руку, теперь в их числе оказался и я. Позже мы настолько стали понимать друг друга, что говорили не прямым текстом, а на эзоповом языке. Так что мои доклады Колесникову часто вызывали недоумение у окружающих.
По распоряжению Колесникова я вдвое увеличил свой штат и начал интенсивную отработку своих методик подготовки военнослужащих. Теперь только у меня в отделе работало 25 человек, и кроме них было множество людей и организаций, связанных с нами работой по договорам. Это были и академии, и учебные центры, и научно исследовательские институты, и войсковые части, и многие гражданские учебные и научные заведения. А от всё новых и новых желающих принять участие в этой интересной работе просто не было отбоя.
Одними из первых начали подготовку лётчики и ракетчики. Так, например, начальник академии ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого выделил нам, освободив от других занятий, более семидесяти человек. Работать с ними вначале было непросто. Передо мной сидели «дети окраин», до этого жившие бедной, скучной, часто полукриминальной жизнью в маленьких провинциальных городках и поэтому переполненные цинизмом. Но тактику я выбрал психологически верную. Привёз туда колоритных учеников, продемонстрировал их парапсихологические способности, рассказал о необычных исследованиях. Не скажу, что сразу, но настроить настороженных слушателей на нужную волну мне всё-таки удалось. Я как бы вывел их мозг на поток, идущий от информационного поля Земли.
Уже на следующий день курсанты были разбиты на группы, и мои ученики стали с ними работать. Первые результаты поразили даже меня, а начальник Академии, не сдержавшись, в порыве изумления написал благодарственное письмо начальнику Генштаба. Ребята отбросили свой цинизм, стали думать о хорошем и светлом, проявлять гуманное отношение к окружающим, начали ходить в церковь, писать неплохие стихи и прозу, в них пробудилось творческое начало. Потеплели отношения в их семьях. Стал лучше работать интеллект, усилились мыслительные способности, они и физически стали здоровее. Многие курсанты неожиданно для себя стали диагностировать болезни и начали лечить людей. Что-то произошло с их мозгами, то есть «подключка» на эти флюиды информационного поля придаёт новые качества системе мышления человека. Многие бросили пить и курить. Практически все стали философами, думающими о судьбе России и о месте в ней вооружённых сил и каждого отдельно взятого человека. Это было очень похоже на реальное формирование нового человека, которого так добивалась, а точнее, декларировала, что добивалась, марксистско-ленинская идеология. Эти курсанты фактически стали миссионерами светлых идей, которые в дальнейшем понесли в массы – солдатам и офицерам, с которыми они служили.
Это была моя сверхзадача, и я её выполнил. Помню, как-то в этот период Колесников, видя результаты нашей работы, сказал, что мир завоюет не оружие, а человек нового качества, который должен быть близок к Богу, человек с космическим сознанием. Одно дело – услышать такую формулировку от философа или священника, другое – от начальника Генерального Штаба Вооружённых Сил России.
**
В это время я вместе со своей командой собрал в Московском Государственном Университете им. Ломоносова конференцию по вопросам современной космологии, в которой участвовало около 600 философов. Интерес эта конференция вызвала, но чувствовалось, что наши философы пока не подготовлены к восприятию этих вопросов, всё ещё зашорены марксистко-ленинской философией. Видя необходимость ломки таких устоявшихся взглядов, я обобщил большой материал от буддистской философии и Платона до Толстого и русских космистов и написал книгу «Основы новой космологии». Эта книга стала пособием к нашим занятиям и частично легла в основу моей докторской диссертации по философии.
**
Перевалил за экватор 1993 год. Наш проект набирал силу, и всё выглядело оптимистично. Но реалии жизни заставили меня существенно изменить свои планы. В стране назревали грозные события. Уже горел Парламент, правоохранительные органы «зашивались», разыскивая бандитов различных мастей, склады с оружием, наркотиков, вскрывая явки, тайники и перевалочные базы иностранных агентов, наводнивших нашу страну. Надо было подчистить Москву.
Колесников приказал мне отложить основную работу и все силы бросить на помощь сотрудникам государственной безопасности и милиции. Пока мои ребята искали преступников, склады оружия, террористические явки, мы обучали контрразведчиков, сотрудников уголовного розыска, создавали для каждого вида силовых структур свою «продвинутую» команду. Координация взаимодействия была возложена на генерала Квашнина, занимавшего один из ведущих постов в Генеральном штабе. Тогда-то мы и сдружились. Он отдавал дань нашим способностям и высокой эффективности работы, мне импонировали его трудоспособность, умение собраться в экстремальной обстановке, а также неординарность мышления. Контрразведка и милиция по-достоинству оценили наше участие и прислали Колесникову хвалебные отзывы. Чуть позже в очень удачной обработке эти документы попали на страницы газеты «Московский Комсомолец», и неожиданно для нас множество людей увидели истинный масштаб проделанной нами работы.
В это время мне часто приходилось взаимодействовать с генералом Андреем Николаевым, занимавшим в ту пору пост первого заместителя начальника Генштаба. Эта короткая совместная работа отложилась в моей памяти до сего дня. Всё, что мы стремились вложить в облик представителя будущей элиты Вооружённых Сил и страны, наличествовало в нём с лихвой. Но как-то время одного из разговоров он с грустной улыбкой произнёс:
– Вот увидите: дни мои в Генштабе сочтены.
– А куда Вас посылают? – поразился я.
– Куда пошлют – лучше Вы мне скажите. Вы ведь обладаете экстрасенсорными способностями.
Через день я зашёл к нему в кабинет и сказал, что его дальнейшая служба будет связана с зарубежьем. Он почему-то подумал о представительстве в НАТО, однако вскоре вышел указ Президента о назначении генерала Николаева руководителем Федеральной Пограничной Службы. Выходит, мой прогноз так или иначе сбылся.
**
Вскоре Колесников дал мне и моей команде разрешение на встречу с нашим коллегой-америкацем, Эдвином Мэйем, моим нынешним другом и соавтором по этой книге. Эдвин с Джо Мак-Мониглом и другими исследователями и военными занимались вопросами экстрасенсорики по программе американской военной разведки и ЦРУ, и совсем недавно ещё считались нашими противниками, фактически врагами. Однако Колесников оказался способен переступить сложившиеся тяжёлые стереотипы и выйти на новый уровень понимания глобальных проблем. Нам всем постепенно становилось понятно, что если мы разработаем идеологию, которая соответствует высшим идеалам, то с одной стороны мы предотвращаем все войны, поскольку люди станут жить по другой морали, а с другой – мы сами осознаём те ценностные приоритеты, которые объединяют, «завоёвывают» мир. И очень хорошо, что эти веяния есть в России и идут от России, поскольку они – философия будущего.
**
В конце 1994 года началась Чечня. Я понимал истинные причины этой войны. В основном, это был манёвр олигархической элиты, стремящейся такой ценой отвлечь общественность от начавшейся грабительской приватизации, открыть себе неконтролируемые каналы денежных и торговых махинаций. Немалую играла и борьба за чеченскую нефть. Помню, именно премьер-министр Черномырдин убедил Ельцина в необходимости войны. Мои друзья из ФСБ рассказывали, что накануне вторжения войск в Чеченскую Республику руководитель службы охраны Президента генерал Александр Коржаков написал Ельцину записку, в которой предостерегал от развязывания военных действий. Руководитель Чечни Дудаев также просил о переговорах. Ельцин колебался, однако вечером накануне рокового решения к нему приезжает Черномырдин и убеждает ввести в Чечню войска, чтобы другим неповадно было. Могло ли такое случиться без прямых интересов олигархической элиты?
В Чечне начался ужас, закончившийся в позже предательским Хасавюртовским соглашением и, после небольшой паузы, возобновившийся во «Второй Чеченской войне». В начале 1995 года я был вызван к руководству и получил указание лететь в район боевых действий. В мою задачу входил анализ особенностей этой войны, отработка новых оперативных и тактических средств, в том числе и военных экстрасенсорных методик, участие в работе командующих, оценка взаимодействия войск и штабов, работа на передовой с моими сотрудниками-экстрасенсами. Помимо выполнения непосредственных боевых задач, это было необходимо для дальнейшей разработки методик подготовки гроссмейстеров военного дела.
Вылетел я из Москвы утром и вечером был уже на месте, в Ханкале. На улице было прохладно, моросил назойливый дождик, трепал голые ветки деревьев порывистый ветер. Нужно было идти в штаб группировки, чтобы представиться командующему. По дороге в штаб меня нагнал маленький джипик и очень точно окатил липкой грязью с головы до ног. Это оказался генерал Владимир Шаманов, он решил провести «крещение» «московского пижона». Я сразу понял, что к чему, и тут же обратил этот эпизод в шутку. Слегка очистившись от грязи, я вошёл в кабинет командующего объединёнными войсками в Чечне… и мы обрадовано обнялись. Это был генерал Вячеслав Тихомиров, мой хороший знакомый и в чём-то близкий мне по своей натуре человек.
После обмена приветствиями и информацией мы погрузились в программу моей работы, продумывая и обсуждая необходимые мероприятия. Было уже далеко заполночь, когда решили прерваться и идти спать. В гостинице не успел я умыться, как раздался стук в дверь. На пороге стояла жена Шаманова и приглашала в гости на котлеты. Я понял, что Владимир хочет сгладить неловкость от своего озорства, и согласился зайти на их огонёк. Мы проговорили до утра. Шаманов очень хорошо владел ситуацией и был неплохим рассказчиком. Это помогло мне быстро сориентироваться в обстановке.
Я начал выполнять свою программу, находился то в штабах, то на передовой, часто летал на вертолётах и боевых самолётах, стремился увидеть всё, чтобы это максимально учесть в подготовке асов войны. После месяца напряжённой работы я вызвал из Москвы часть своих сотрудников, обладающих экстрасенсорными способностями, для внедрения их в войска и отработки ряда программ в боевых условиях.
Конечно, на первый взгляд кажется, что экстрасенсы могут спокойно сидеть дома и выполнять оперативные задачи на расстоянии с помощью своих дальновидческих и телепатических способностей. Но в реальности это применимо, в основном, к задачам более общего, стратегического плана. В активных боевых действиях, где обстановка меняется каждую секунду, часто становится невозможным выходить на связь с экстрасенсом, сидящим в штабе или даже в Москве, ставить ему задачу и ждать его рекомендаций, которые, в свою очередь, нередко требуют уточнений. Могут играть роль и горные условия, и электромагнитные помехи, затрудняющие устойчивую радиосвязь. Наш опыт показал, что для быстрого решения боевых тактических задач оператор-экстрасенс должен находиться в зоне боевых действий или в непосредственной близости от неё. Здесь также играют роль и энергетические составляющие, связанные с эмоциональной напряжённостью в зоне конфликта. Это может отвлекать оператора-экстрасенса, но при соответствующей тренировке эта эмоциональная напряжённость помогает ему сосредоточиться на задаче.
Мои офицеры и служащие прибыли, и каково же было моё удивление, когда среди них я увидел своего сына Антона. Правда, он в то время был уже сложившимся мастером рукопашного боя и неплохим стрелком, обладал хорошими экстрасенсорными способностями, развитыми по моим методикам. Но Антон был гражданским человеком и никакого отношения к войне в Чечне не имел. К тому же он только что окончил институт и готовился к защите диссертации. Так что его приезд никак не вписывался в мои планы. Однако под давлением обстоятельств я вынужден был согласиться на его пребывание в Чечне, и впоследствии Антон воевал в отряде спецназа ГРУ, проводил оперативную экстрасенсорную разведку, неоднократно участвовал в боях и был награждён несколькими медалями.
|
|
|
