Снабжение Русской армии ружейными патронами (в миллионах)

Снабжение Русской армии ружейными патронами (в миллионах)

	1914 г.	1915 г.	1916 г.	1917 г.	Итого
Поступило с отечественных заводов
Состояло к началу войны		—	—	—
Куплено за границей	по годам сведений нет				ок. 2500
Захвачено у неприятеля	по годам сведений нет				ок. 400
Итого

Изучая эту таблицу, мы можем заключить, что в окончательном итоге потребность нашей армии в ружейных патронах была удовлетворена. В самом деле, 3 года войны потребовали около 9 миллиардов патронов, дано же армии было 9, 5 миллиарда. Но в эту картину кажущегося благополучия должны быть введены две существенные поправки.

Во-первых, соответственное потребностям поступление ружейных патронов началось лишь в 1916 г. Непредусмотрительность и запоздание в принятии нужных мер со стороны нашего Военного министерства заставило армию пережить в 1915 г. сильный кризис в снабжении ружейными патронами.

Во-вторых, самая потребность в ружейных патронах исчислялась на основании их расходования в армии. Но в Русской армии все время не хватало винтовок (35% ее потребности так и не было удовлетворено), а число находившихся на ее вооружении пулеметов составляет только 12% того, что требовалось, по мнению Ставки, в конце 1916 г. Таким образом, удовлетворить в 1916 и 1917 гг. потребность Русской армии в ружейных патронах удалось только потому, что потребности в винтовках и в пулеметах не были удовлетворены.

 

 АРТИЛЛЕРИЯ
 

 

В первой части нашего труда мы подробно указывали, насколько недостаточно была снабжена к началу войны Русская армия артиллерией.

Бои с немцами сразу же ярко это показали. Первые же наши неудачи в Восточной Пруссии — катастрофа армии генерала Самсонова и поражение, понесенное генералом Ренненкампфом, — всецело обусловливались подавляющим преимуществом германцев в числе батарей.

Подробному исследованию этих наших первых операций в Восточной Пруссии посвящена наша специальная книга{146}. Здесь же для иллюстрации нашего утверждения мы только приведем таблицу, указывающую на соотношение в числе батарей, находившихся у противников во время начальных боев, и на результаты каждого из этих столкновений.

Зависимость тактического успеха в первых боях 1914 г. в Восточной Пруссии от количества батарей

Название боев	Русские		Немцы		Тактические результаты
	число батальонов	число батарей	число батальонов	число батарей
	Бой у Сталупенена 4/17 августа						Нерешительный результат для обеих сторон
	Сражение у Гумбинена 7/20 августа:
	1. На фронте русск. 28-й п. д.					Решительный и быстрый успех немцев
	2. На фронте русск. 29-й п. д.					Нерешительный результат для обеих сторон
	3. На фронте русск. III A. K. (усил. 40-й п. д. )				28–30	Немецкая атака отбита с большим для них уроном
	4. На участке к югу от леса Роминтсн					Нерешительный результат для обеих сторон
	Бой у Бишофсбурга 13/26 августа					Решительный и быстрый успех немцев
	Сражение у Гогенштейн-Сольдау 13/26–15/28 августа:
	а) 13 (26 августа: ) 1. В районе Гогенштейна			20–26	15–18	Нерешительный результат для обеих сторон
	2. Район между дер. Мюлси и с. Уздау	15, 5				Решительный и быстрый успех немцев
	3. Район Уздау — Сольдау					Нерешительный результат для обеих сторон
	б) 14 (27) августа: 1. Район у Гогсн штейна					Нерешительный результат для обеих сторон
	2. Район между дер. Мюлен и с. Уздау					Нерешительный результат для обеих сторон
	3. Район Уздау			29–35		Решительный и быстрый успех немцев
	4. Район Гейнрихсгофена (к зап. от Сольдау)					Нерешительный результат для обеих сторон
	в) 15 (28) августа 1. Район Гоген штейна	30–40	11–19			Решительный успех на стороне немцев
	2. Район с. Ваплиц					Успех на стороне русских
	3. Район Сольдау					Решительный и быстрый успех на стороне немцев

Примечание: состав русской артиллерии: 85% батарей легких пушек и 15% легких гаубиц. Состав германской артиллерии: 55% батарей легких пушек, 20% легких гаубиц, 25% тяжелой артиллерии.

К сожалению, на верхах нашего военного руководства этого не понимали. Наша Ставка была составлена из офицеров Генерального штаба, по-прежнему веривших в устаревшую суворовскую формулу: «Пуля — дура, штык — молодец». Насколько упорно жил на верхах нашей армии этот пережиток древней старины, свидетельствует книга, неоднократно нами цитированная, а именно — книга генерала Данилова («Россия в мировой войне»). Последний, состоявший в должности генерал-квартирмейстера Ставки, являлся фактически вдохновителем всей нашей стратегии. Это придает его книге особый исторический интерес. Хотя книга генерала Данилова и составлена в 1924 г., когда, казалось бы, опыт мировой войны совершенно определенно выявил огневой и сильно «артиллерийский» характер современной тактики, тем не менее автор продолжает упорствовать в своих прежних ошибках, он продолжает утверждать, что двойное превосходство в силах во время первых операций в Восточной Пруссии было на стороне русских. Этот вывод является результатом сопоставления только одного числа батальонов на обеих сторонах{147}, вместо того чтобы брать за единицу оперативного расчета пехотную дивизию с коэффициентом за счет силы ее артиллерийского огня. Такой подсчет приводит к совсем другим выводам, освещенным уже приговором Истории.

Только что приведенный пример чрезвычайно показателен. Из него можно убедиться в упорстве, с которым деятели Ставки не желали понять слабость Русской армии в артиллерии. Это упорство являлось, к сожалению, следствием одной свойственной русским военным верхам отрицательной черты: неверия в технику. Деятели типа Сухомлинова вели на этом отрицательном свойстве своего рода демагогическую игру, которая была люба всем, в ком были сильны рутина мысли, невежество и попросту лень.

Вот почему в нашем высшем Генеральном штабе осознание недохвата в артиллерии требовало очень много времени. Потребовалось удаление из Ставки начальника Штаба генерала Янушкевича и генерал-квартирмейстера генерала Данилова, удаление с должности военного министра генерала Сухомлинова для того, чтобы наконец родилось в наших военных верхах правильное понимание снабжения нашей армии артиллерийскими средствами. Но и после смены этих лиц прошел год, пока все требования в этом вопросе вылились наконец в планомерную форму. Только к началу 1917 г., ко времени сбора в Петрограде Междусоюзной конференции, потребности Русской армии в артиллерии были окончательно оформлены и приведены в систему. Таким образом, для этого выяснения потребовалось почти 2, 5 года тяжелой событиями на фронте войны.

Наиболее компетентным свидетелем безыдейности и бессистемности в требованиях наших руководящих военных верхов в области артиллерийского вооружения является генерал Маниковский, стоявший во главе заготовительного органа по артиллерийскому снабжению. Во 2-й части своего труда «Боевое снабжение Русской армии в 1914–1918 гг. » он рисует подробную картину этого хаоса. Здесь мы ограничимся очерком, сделанным лишь в крупных штрихах.

 

 1. Потребность в легких 3-дм пушках, полевых и горных
 

«Новые формирования из легких орудий в первое время войны, — пишет генерал Маниковский, — велись бессистемно, без определенного плана; пополнение убыли этих орудий (поврежденных и потерянных в боях) также долго не выливалось в определенную форму, поэтому говорить о каких-либо “нормах”, т. е. о планомерности снабжения этими орудиями, в течение первого года войны не приходится»{148}.

Первые более или менее систематизированные требования на полевые и горные орудия поступили из Ставки лишь в мае — июне 1915 г. В них указывалась ежемесячная потребность в 293 полевых и горных 3-дм пушках. Но уже со сменой Ставки эта норма была сразу повышена до 560 штук. Наконец, в программе, представленной на Междусоюзническую конференцию 1917 г., количество 3-дм пушек на период с 1 января 1917 г. по 1 января 1918 г. исчислено так:

а) ежемесячное пополнение убыли по 560 в месяц, всего — 6720

б) для усиления существующей артиллерии в дивизиях (при доведении числа батарей в дивизии с шести до девяти) и для новых формирований — 4120

в) кроме того, для исправления расстрелянных орудий требовалось заготовить труб — 3780

________________

Всего — 14 620

Из этого исчисления вытекает, что ежемесячная норма подачи 3-дм орудий должна была достигнуть 1200. Согласно же мобилизационному плану, производительность артиллерийских заводов намечена была всего в 75 пушек в месяц. Таким образом, окончательно выяснявшаяся потребность в 3-дм пушках требовала от наших заводов производительность в 16 раз большую, чем предполагалось.

 

 2. Потребность в легких полевых гаубицах (4-дм — 5-дм калибра)
 

«Требования на эти орудия, — пишет генерал Маниковский, — вполне планомерно определились лишь к концу 1916 г., т. е. ко времени созыва в Петрограде Междусоюзнической конференции. До этих же пор требования были бессистемны и случайны»{149}.

Ежемесячная потребность в самом начале была определена всего в 35 штук. В середине 1915 г. эта норма была повышена до 100 штук. В начале 1916г. норма была повышена до 105. К моменту Междусоюзнической конференции 1917 г. вопрос о снабжении нашей армии легкими гаубицами был наконец окончательно разработан и вылился в следующую форму для периода с 1 января 1917 г. по 1 января 1918 г.:

а) ежемесячное пополнение убыли по 130 гаубиц

в месяц — 1560

б) для новых формирований с целью придать каждой пех. дивизии по одному гаубичному дивизиону — 740

____________

Всего — 2300

Это требование приводило к ежемесячной подаче в 1917 г. в 200 гаубиц. Согласно же мобилизационным предположениям, производительность наших заводов была рассчитана на 6 гаубиц в месяц. Таким образом, окончательно выяснившаяся потребность в легких полевых гаубицах требовала от наших заводов производительность, в 33 раза большую, нежели это предполагалось.

 

 3. Потребность в полевой тяжелой артиллерии
 

«Требования на 4, 2-дм скорострельные пушки и на 6-дм полевые гаубицы, — пишет генерал Маниковский{150}, — определились планомерно лишь ко времени созыва Междусоюзнической конференции. До тех пор все та же неопределенность и переменчивость требований, что и с легкой и мортирной артиллерией».

В программе вооружения, составленной для Конференции, потребность на 12 месяцев 1917 года исчислялась:

4, 2-дм пушки … 6-дм гаубицы

а) ежемесячное пополнение убыли (каждый месяц по 23 — 4, 2-дм пушки и по 43–6-дм гаубицы), всего в год … 276 … 516

б) для новых формирований (предполагалось снабдить каждый корпус одним полевым тяжелым дивизионом из 1 батареи 4, 2-дм пушек и 2 батарей 6-дм гаубиц) … 108 … 244

Итого … 384 … 760

____________

Всего … 1144

Это требовало ежемесячной производительности в 95 орудий. По мобилизационным же предположениям, эта производительность должна была равняться всего 2 орудиям в месяц. Ошибка в расчете доходила, таким образом, до 47 раз.

 

 4. Потребность в тяжелой артиллерии крупного калибра
 

«До какой степени поздно стала понятна роль настоящей тяжелой артиллерии нашему командованию на фронте и руководящим сферам в тылу, — пишет генерал Маниковский{151}, — свидетельствует следующий факт…

…Даже особая распорядительная Комиссия по артиллерийской части под председательством генерал-инспектора артиллерии, существовавшая до половины 1915 года, ни одним словом не обмолвилась о тяжелых орудиях осадного типа. И лишь когда не осталось никаких сомнений в том, что война приобретает чисто позиционный характер, с фортификационными сооружениями такой прочности, что без основательной артиллерийской подготовки нельзя двинуться ни шагу, — только тогда и нам стало ясно, как необходима в современной войне именно та “тяжелая” артиллерия, о применении которой в полевых операциях говорилось до войны лишь в тоне снисходительной уступки фанатикам артиллерийских увлечений, неисправимым “огнепоклонникам”, как окрестил еще покойный Драгомиров сторонников того взгляда, что ввиду современного развития техники в предстоящих войнах преобладающая роль принадлежит именно могущественной артиллерии. И вот только год спустя после начала войны мы беремся за этот вопрос»{152}.

22 октября (3 ноября) 1916 г. полевой генерал-инспектор артиллерии подает начальнику Штаба Верховного главнокомандующего доклад (№ 1774), в котором предполагается создание особого артиллерийского резерва, сосредоточенного в руках Верховного главнокомандующего. Этот артиллерийский резерв должен был состоять из всех орудий осадного типа и служить для придачи тому фронту, на котором будет производиться главный удар. Этот доклад был сейчас же одобрен начальником Штаба Верховного главнокомандующего генералом Алексеевым. Предположенный к сформированию артиллерийский резерв получил наименование ТАОН (Тяжелая артиллерия особого назначения).

Ввиду того, что мы «не только не предвидели в мирное время, — пишет генерал Маниковский{153}, — такой решающей роли артиллерии вообще, тяжелоосадной в особенности, а даже не вполне отдавали себе отчет в истинном значении ее в течение более года войны, и вполне ясная картина нашей потребности по части крупнокалиберной артиллерии и подробно выработанная организация тяжелой артиллерии осадного типа вырисовывается у нас лишь к приезду в Петроград Междусоюзнической конференции, когда нормы нашей потребности в ТАОН заявляются Ставкой на 12 месяцев 1917 года в таком виде:

6-дм пушки — 812

8-дм гаубицы — 211

9, 2-дм пушки — 168

11-дм гаубицы — 156

12-дм гаубицы — 67

_______________

Итого — 1414

Ввиду того, что наши мобилизационные предположения совершенно не предвидели потребности армии в тяжелой артиллерии особого назначения, то все эти требования в орудиях крупного калибра, требования при этом крайне запоздалые, оказались для наших заводов совершенно неожиданными.

Для того чтобы дать полную картину потребностей нашей армии во время войны в артиллерийском вооружении, остается упомянуть еще о двух, тоже совершенно неожиданных для наших заводов потребностях, а именно: потребности в зенитной артиллерии и потребности в траншейной артиллерии.

Первая из этих потребностей выяснилась попутно с громадным развитием авиации. Потребность в зенитной артиллерии явилась столь же неожиданной и для всех прочих воюющих стран, так что в этом отношении наш мобилизационный план не был хуже других. Но когда во время войны этот новый вопрос уже выяснился, у нас обнаружилась такая же медленность мышления, как и в других областях артиллерийского вооружения. Окончательно в планомерной форме потребность в зенитной артиллерии была заявлена только на Междусоюзнической конференции в начале 1917 г. Эта потребность определялась так: для каждого корпуса — по одной зенитной 4-орудийной батарее, для каждой армии — по три таких батареи и для каждого фронта — по четыре таких батареи. В итоге это приводило к необходимости получить в течение 12 месяцев 1917 г. 1052 зенитных орудия.

Потребности в траншейной артиллерии были двойного рода:

а) потребность в малокалиберных траншейных пушках и

б) потребность в бомбометах и минометах.

О специально траншейных пушках до войны совсем не было и речи… — пишет генерал Маниковский{154}. — Первое пожелание об изготовлении у нас траншейных пушек было высказано в июле 1915 года телеграммой Ставки…» В течение 1916 г. удается удовлетворить требование войск в малокалиберных пушках лишь в самых ничтожных размерах. Между тем потребность пехоты в этих орудиях выясняется все в большем и большем масштабе, так что к созыву Междусоюзнической конференции вырабатывается следующая норма: каждый пехотный полк должен иметь в своем составе одну 4-орудийную батарею малокалиберных 37-мм пушек. Вместе с 5-процентным запасом это требовало получения в течение 12 месяцев 1917 г. 4476 таких пушек.

«Бомбометы и минометы, — пишет генерал Маниковский{155}, — также не предполагалось иметь до войны в составе вооружения армии. И хотя в курсах артиллерии и фортификации упоминалось об орудиях “ближнего боя” и осада Порт-Артура подтвердила их необходимость, тем не менее серьезного значения в полевом бою им не придавалось… А вот грянувшая война показала, что такие орудия совершенно необходимы и что если их нет, то надо поскорее заводить. Впервые такие орудия появились у немцев… Ближе наши войска познакомились с этими орудиями после того, как удалось взять несколько их в плен. Тогда началось ввиду несложной конструкции их кустарное изготовление подобных орудий самими войсками, в ближайших к фронту мастерских. Затем пошли заявления требований на такие орудия в Главное артиллерийское управление с присылкой как пленных экземпляров, так и образцов собственного изготовления. Заявления эти были, как и всегда вначале, случайны, бессистемны и долгое время не давали ясного представления о том, какие, собственно, требования к этому новому орудию предъявляют войска…

Таким образом, первая стадия этого вопроса протекла в условиях изрядной бестолковщины: определенных требований с фронтов и от Ставки ни качественно, ни количественно не получалось, а потому и начали готовить бомбометы по образцу “германского” и в числе лишь десятков и сотен экземпляров, никак не предполагая, что потребность в них окажется в тысячах. И вот с лишком год спустя после начала войны получается наконец в августе 1915 г. первое определенное требование Ставки — сразу на 10 000 бомбометов. При этом вначале не было никакого разделения на бомбометы и минометы; последний термин появился много позже, в конце 1915 года, а вполне определенное содержание в него было вложено в начале 1916 года, причем, как и по отношению к бомбометам, потребность на минометы была сразу заявлена на 4550 штук»{156}.

Сравнительная легкость приготовления бомбометов и минометов и энергичные меры Главного артиллерийского управления привели к тому, что к концу 1916 г. потребность армии в этого рода траншейной артиллерии была в значительной мере удовлетворена. В программе вооружения, составленной Ставкой для Междусоюзнической конференции, потребность бомбометов и минометов на период 12 месяцев 1917 г. была выражена так:

а) бомбометов — 7000 (потребность удовлетворена)

б) минометов — 4500

в) минометов «тяжелых» — 2400 для ТАОН

______________

Итого — 13 900

Подведем итоги всем потребностям Русской армии в артиллерийском вооружении к началу 1917 г., т. е. к тому сроку, когда Ставкой была в конце концов осознана эта потребность и приведена в систематизированный вид.

⇐ Предыдущая29303132333435363738Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: