 |
Глава 4 - Своя жизнь - в свои руки (!) 4 страница
|
|
|
|
Он созвонился с другом и узнал, что за вчерашний день блогер и еще два волонтера собрали нужное количество подписей под петицией. Документ был готов для предъявления в администрацию города. Однако перед тем как петиция будет выставлена на всеобщее обозрение, он решил дать условный последний шанс главному врачу. Встретившись через час, Андрей и Юра обсудили план дальнейших действий. Друг поддержал его, он тоже хотел предложить поговорить для начала с Дмитрием Валентиновичем. Если тот и в этот раз не пойдет на уступки, то петиция будет отправлена мэру, а возможно, и губернатору.
Однако без неожиданностей не обошлось. Приехав в больницу, Андрей не знал, что сегодня смена Маши. Он заметил, что синяки под ее глазами стали еще больше, чем были раньше, а усталый потухший взгляд говорил только об одном: она так и не пошла отдыхать после ночной смены. Рефлекторно посмотрел на часы – ровно 10: 00.
– Здравствуй, Маша! Как ты? – спросил Андрей и протянул руку, чтобы поздороваться.
Впрочем, она выглядела такой беспомощной и такой разбитой, что он с трудом поборол желание обнять ее.
– Привет, Андрей. Как видишь, после ночной смены. Пришлось остаться. Ты зачем пришел сюда?
Маша с интересом и тревогой посматривала то на него, то на лист бумаги, который был зажат у него в правой руке.
– Я принес петицию твоему боссу. Если он не изменит политику в отношении больницы и ее персонала, мы отдадим петицию в администрацию города.
Наступила пауза. Андрей не поверил своим ушам и глазам. Маша, которой столько досталось от Дмитрия Валентиновича, внезапно вздохнула и с тревогой произнесла:
– Ох, зря ты это затеял, Андрей, я же тебе говорила, что Дмитрий Валентинович – влиятельный человек... Хотя, впрочем, ты молодец, тут о тебе все хорошо отзываются и поддерживают твою идею, хоть и боятся. Ты знаешь, я тоже подпишу твою петицию, и будь что будет.
|
|
|
Быть может, ему показалось, но в их отношениях с женой впервые за долго время наметились позитивные изменения. Они общались по-доброму, без подозрений, негатива и злости. Пока Маша бегло просматривала текст, Андрей поспешил заверить ее:
– Все будет хорошо, дорогая.
После Андрей с воодушевлением передал ей ручку и указал на последнюю страницу петиции, где Маша поставила свою подпись последней.
«Как символично, что Маша последняя ставит свою подпись под петицией», – подумал Андрей и, попрощавшись с женой, направился в сторону кабинета главврача городской больницы. Получится ли у него? Отчего-то Андрей был уверен, что все будет хорошо.
– Это ты? Что тебе здесь надо?! Я слышал, что ты составил по мою душу какую-то петицию! И что, ты чего-то добился? – таким было приветственное слово главного врача, который, видимо, уже был осведомлен о приходе Андрея в больницу или просто увидел его в окно.
– Не добиваются те, кто не старается, – Андрей улыбался победно. – И поэтому я говорю вам большое спасибо, мы работали очень хорошо и собрали тысячу подписей неравнодушных к проблемам городской больницы людей.
Главный врач, нервно потирая двумя пальцами края белого халата, раздраженно и злобно выпалил:
– В моей больнице проблем нет, сопляк. Ты ничего не добьешься. Я тут людей лечу, а ты мне мешаешь работать.
Да, раньше в этот момент Андрей бы уже сорвался, но на сей раз он был готов к любому повороту событий. Без злобы и с юмором он ответил:
– Если бы не вы, то людей бы никто и не лечил. Как признанный лидер вы можете повлиять на персонал, ведь тысяча подписей не мной поставлена. Быть может, мой энтузиазм и ваше лидерство объединятся? Петиция дальше не пойдет, если в больнице будут порядок, ремонт и отсутствие сверхурочной работы!
|
|
|
Несомненно, слова о профессионализме попали в самую точку, и Дмитрий Валентинович немного остыл. Но, как стало ясно дальше, лишь для того, чтобы продолжить атаку:
– Это тебя жена подговорила? Вот я ей устрою! Ты знаешь, она, чтобы не потерять эту работу, готова на все, что угодно. Ты меня понял?! Все, что я скажу, то она и будет делать!
Обидные слова подействовали, и Андрей с горечью ощутил, что неумолимо краснеет. Однако самообладание его не покинуло.
– Да, я знаю! Она у меня очень ответственная! Я с ее гиперответственностью борюсь уже восемь лет!.. С ее-то опытом работы самое время подыскать место секретаря в частной клинике. Если петиция выйдет, проблем с трудоустройством, видимо, не возникнет.
Главврач посмотрел в глаза Андрею. Стало понятно, что возразить ему было нечего, но, вместо того чтобы сменить гнев на милость, он отказался идти на сотрудничество с Андреем. Увы, не с каждым, далеко не с каждым удается достичь мирного соглашения. В итоге копии петиции были отправлены секретарям в больницу, а оригинал в этот же день направлен в городскую администрацию.
Вечеромтого же дня, обсудив события и выпив по бутылке пива в местном баре, друзья попрощались. Андрей, несмотря на то, что не удалось решить вопрос мирным путем, находился в весьма приподнятом настроении. Сидя вечером на диване и впервые за долгое время включив телевизор, он думал про то, какой он молодец, сколько ему за эту неделю удалось совершить. Он и не ожидал подобной бойкости от самого себя. Машина в порядке, происки директора не увенчались успехом, главный врач обезоружен. Частью своего успеха он, несомненно, был обязан мастерству Юлии Витальевны. Минуты его личного триумфа, впрочем, прервало неожиданное сообщение в WhatsApp. «Андрей Сергеевич, прошу быть завтра в школе к 9 часам утра! » – написала директор.
«Хм, очень странно, почему не звонит?! Ведь директор любит приглашать на встречи всегда лично по телефону, объясняя необходимость прихода строгим и деловитым тоном. Странная ситуация. Совпадение?! » – думал Андрей. Закрыв приложение, он долго сидел и разглядывал на экране смартфона фотографии Маши и Лены, сделанные еще летом. Тревога и умиротворение причудливо смешивались в душе. Андрей чувствовал, что перемены в жизни должны произойти кардинальные, и, возможно, завтра ему предстоит решиться на то, к чему он уже был внутренне готов. Возможно, все действительно неслучайно. И проблемы в школе, и борьба с главврачом... При этом все не закончилось, как выяснилось, бороться за свое доброе имя предстояло и дальше.
|
|
|
Вновь хорошо знакомый школьный двор. Шумные детишки, уже успевшие порядком расслабиться перед предстоящими зимними каникулами, приветствующий его пожилой охранник, вечные запахи краски и чего-то печеного из столовой снова погрузили Андрея в привычный ему мир. Такой знакомый и в какой-то степени родной. Однако сейчас было вовсе не до ностальгии. Прежде чем войти в кабинет директора, он сдержанно поздоровался с секретарем:
– Здравствуйте, Инна Владимировна! Директор свободна? Мне назначено на девять утра.
– Да-да, заходи! – отозвалась секретарь.
Вроде бы ее звали Инна. Полная пожилая женщина работала секретарем и была верной зеницей ока директора.
Зайдя в кабинет, Андрей был очень удивлен тем, что там, кроме директора, никого не было. Обычно Валентина Петровна любила разговаривать не одна, а в окружении помощников или других незаинтересованных лиц. Видимо, разговор предстоял приватный, а значит, снова неприятный.
– Присаживайтесь, Андрей Сергеевич, – мягким, но строгим голосом сказала она. – Я вызвала вас из отпуска на встречу вот по какому вопросу. Как вы уже знаете, все неприятные разговоры даются мне не очень легко, однако я должна с вами поговорить.
– Да мне ли не знать, как вам тяжело. Я вас слушаю, Валентина Петровна, – сказал Андрей
– Так вот! У нас с вами отношения всегда были натянутыми. И в последний год я чувствовала, что вам тоже было тяжело. На это повлияли как события с Дарьей Гвоздевой, так и ваша семейная проблема, а также мероприятия, которые вы проводите в городской больнице. Да! Город у нас маленький, и до меня дошли слухи, что вы, мягко говоря, «гадите» нашему главному врачу.
|
|
|
Вот как все закрутилось! Эхо слухов разносится быстро. Но каким же это образом его активность может навредить работе в школе?
– Я вас понял, – голос Андрея звучал глухо и отстраненно, будто это вовсе был не он. – То есть борьба с несправедливостью, которая имеет место в городской больнице, расценивается как что-то скверное? Тогда в чем смысл нашей работы, как не воспитывать социально-активных граждан? Их стараниями меньше будет несправедливости.
– Ох, какой же вы идеалист, Андрей Сергеевич. Вы совсем не знаете жизни. В общем, так, учитель моей школы, а точнее представитель руководства не может заниматься подобными делами. Это должно быть, как минимум, согласовано со мной.
Колкое замечание директора Андрей парировал без труда:
– Валентина Петровна, в нашем трудовом договоре о деятельности вне школы ничего не сказано, насколько я помню, да и к тому же моя активность в полной мере информативная. Общественность должна знать о том, что больница нуждается в помощи.
Директор встала из-за стола и подошла к окну. С полминуты в кабинете висела тишина, и было слышно только тиканье часов. Заговорила она внезапно:
– Так-то оно так, активность социальная, а распространяется все на школу! Вчера звонили из администрации города и все про тебя узнавали. Думаешь, этот шум нам нужен? И без того аттестация на носу.
– Вам не нужен, а для меня самое главное – знать, что вы понимаете: все это я делаю только из благих побуждений.
– Вот что, Андрей Сергеевич, напиши заявление на увольнение из моей школы. Я другого пути не вижу.
Внезапный переход директора на «ты» был в высшей степени бесцеремонным и бестактным. В воздухе повисла напряженная тишина. Андрей вздохнул. Теперь стало ясно, зачем Валентина Петрова звала его на встречу. Или ему была найдена замена, или она ужасно боялась за свою репутацию. Не поверив самому себе, он решил переспросить:
– Вы меня увольняете?
– Я бы не хотела вас увольнять, но вынуждена. Предлагаю вам написать заявление! – акцент на слово «вынуждена» тоже видимо был сделан намеренно. – Вас не будет угнетать школа, и вы можете заниматься своими социальными делами столько, сколько угодно.
Внезапное спокойствие, которое он ощутил, было непонятным и удивительным для него самого. Медленно и немного отстраненно Андрей произнес:
– Да, я бы не хотел доводить все до скандала. Собственно, поэтому я здесь. Хорошо, я напишу заявление. Только, Валентина Петровна, знайте: я пришел в школу молодым идеалистом, а ухожу разочарованным человеком. Я старался сделать школу как можно лучше и помогал вам в этом. Очень жаль, что мы прощаемся на такой ноте.
|
|
|
Видимо, директор прониклась настроением Андрея или заранее была готова к подобному исходу. Она не улыбалась. Но голос Валентины Петровны звучал бодро, когда она извлекала из органайзера шаблон для заявлений.
– Да, Андрей Сергеевич. Я вас понимаю. Вы работали очень хорошо. И надеюсь, что у вас все сложится.
Выходя из кабинета и прощаясь с Валентиной Петровной, Андрей, однако, заметил, как исчезло по обыкновению боевое выражение с ее лица: чуть прищуренные глаза, приподнятый подбородок, небольшие мимические морщины. Всего этого не было. Сейчас она стала какой-то потерянной. Андрей поймал себя на мысли, что Валентина Петровна в этот момент прониклась последними его словами, но сделать ничего не смогла. Вот только вопрос: почему не смогла? О каких проблемах шла речь? Конечно, всех подробностей он не мог знать, да и не хотел. Желание сменить работу было столь же сильным, как и желание поменять свое отношение к жизни. У него богатый профессиональный опыт, многие дети любили и уважали его, хотели стать его учениками. С таким багажом он мог легко осилить обязанности менеджера в любой компании, может, даже в частной школе. Скорый приезд матери мог поставить вопрос о переезде в Москву. А почему бы и нет? Если они с Машей все же разведутся, ему тут будет нечего терять, а если все наладится, он полагал, что никто из семьи не откажется сменить город, тем более, что его твердое решение бороться с проблемами на работе жены может иметь самые разные последствия. Впрочем, пока главная проблема была всего одна, и имя ей – Дмитрий Валентинович.
Написав заявление и оставив его у секретаря, Андрей отправился в свой кабинет, чтобы забрать вещи. В школе он немного пообщался с коллегами и рассказал, что произошло. Старался говорить прямо и открыто, чтобы не пошли слухи. Однако Андрей не стал рассказывать все подробности, да это и не нужно было. Он понимал, что все то время, которое он посвятил работе в школе, пошло на пользу многим. Андрей почувствовал облегчение. Возможно, он уже давно шел к самой идее увольнения, и сегодня как раз настала та самая кульминация.
Андрей уже собирался домой, когда неожиданно вспомнил о Веронике. Наверное, потому, что она жила совсем недалеко от школы. Кто, как не Вероника, знает, насколько успешно было организованное им предприятие. Андрей чувствовал глубокую признательность девушке и решил лично поблагодарить ее за оказанную поддержку. Сообщение, которое он отправил ей через мессенджер, было сразу прочитано. Ответ Вероники на вопрос о свободном времени немного удивил:
«Да, я сейчас дома, и мне как раз нужно поговорить с тобой. Сегодня узнала кое-что важное. Хочу сообщить тебе, пока не поздно».
Пока не поздно? Андрей был заинтригован, поэтому не стал медлить. Ответив Веронике, что будет минут через десять, отправился к ней. Когда он припарковался на свободном месте перед подъездом, увидел, что во дворе ее пятиэтажного дома царила подлинная предновогодняя суета. Группа людей разгружала небольшой прицеп с елками, живыми, так вкусно пахнувшими, все громко переговаривались, смеялись. Действительно, нужно бы и ему подумать об украшении квартиры. Ничто так не поднимает настроение, как нарядная красавица, сияющая огнями. Дочь всегда с радостью наряжала елку, он тоже помогал ей. И неважно, что Андрей – уже давно не мальчик, с Леной всегда чувствовал себя юным. Но вот получится ли в этом году сделать это вместе с ней?
Отгоняя унылые мысли, он выбрался из машины и направился к третьему подъезду, ловко обходя суетившихся мужчин. Прошла еще пара минут, и он стоял у двери, но звонить не пришлось, замок щелкнул, и первое, что он увидел, – весьма встревоженное лицо Вероники. Девушка, как ни странно, была в рабочей униформе. Ее больничный халат был немного помят.
«Только с ночной смены», – сразу понял Андрей, и поэтому спросил:
– Я точно не помешал своим визитом?
Лицо Вероники вытянулось от удивления, и она быстро замотала головой, всем своим видом показывая абсурдность сказанного Андреем. Ничего толком не рассказывая, она по годами сложившейся русской традиции проводила его на кухню, где их ожидали уже вскипевший чайник и несколько бутербродов с колбасой.
– Наоборот даже, твоя компания мне будет очень кстати. Я сама еще толком сегодня ничего не ела, так что можешь налетать. А я пока расскажу тебе то, что узнала буквально вчера вечером.
Усмехнувшись, Андрей сел за стол.
– Ну заинтриговала, конечно. Я вот просто хотел сказать тебе спасибо за помощь, наша петиция пошла в ход. Все продвигается как нельзя лучше...
Вероника не дала ему закончить благодарственную тираду. Быстро запив кусочек бутерброда чаем, она сказала:
– Вот только не без последствий. А я все же предупреждала тебя, Андрей. Дмитрий Валентинович – человек влиятельный, и ты сильно его разозлил.
В порыве чувств она сжала руку Андрея в своей. Их взгляды встретились, в глазах Вероники читалась тревога. За него. Да уж, давно за него так никто не беспокоился. Он даже слегка смутился.
– Ну что ты... – Андрей осекся, однако подумав о Маше, о том, что у них есть шанс все исправить, аккуратно отодвинул свою ладонь в сторону, сделав вид, что тянется за кружкой чая. – Лучше расскажи, в чем, собственно, дело.
Рассказ Вероники его обескуражил. Оказалось, что в девятом часу вечера главный врач долго говорил по телефону с кем-то. Вероника, заступившая на дежурство в этот вечер, несколько раз слышала имя «Андрей» и сопутствующие ему нецензурные выражения. Когда разговор завершился и главный врач поспешно уехал, как и всегда, нагрубив ей напоследок, девушка, проследовав за уборщицей, зашедшей в кабинет Дмитрия Валентиновича, тщательно осмотрела его письменный стол. В журнале звонков, которые были запланированы, значилось несколько номеров, и последний номер принадлежал никому иному, как главе районного департамента образования.
– Вот... и какая может быть связь у главного врача больницы с чиновником от образования? – подытожила свой рассказ Вероника.
Конечно, если бы эту историю Андрей услышал до разговора с директором школы, он бы сразу все понял. Но и буквально полчаса назад, подписав заявление об увольнении, он догадался о связи между звонившими друг другу в столь поздний час чиновниками. От Вероники он не счел нужным скрывать все произошедшее. Допив остаток чая и встав из-за стола, Андрей произнес:
– А мне уже нечего их бояться. Я все решил. Уже уволился и теперь понимаю, что к чему.
Девушкам свойственно драматизировать, и Вероника в этом плане не была исключением. Подойдя к Андрею и положив ему руки на плечи, она полушепотом произнесла:
– И что же дальше будет?
В каждом ее слове звучали сочувствие и поддержка, на глаза навернулись слезы. И ни слова не было сказано о его семье. Она, похоже, даже уже не вспоминала о ней. Нутром Андрей понял, что участие Вероники все сильнее перерастало в личную к нему симпатию. Как бы ему это ни льстило и как ни была она ему симпатична, он решительно заявил о своих намерениях сохранить семью:
– Все будет в порядке, Вероника. Передай завтра Маше на работе, что это ровным счетом ничего не значит. Меня это не остановит. Я предупрежден, и еще: уволился я по своему желанию, а вовсе не из страха. Просто у меня другие планы, и я намерен в скором времени реализовать их вместе со своей семьей.
Сказанное подействовало на Веронику. Девушка отстранилась от него, но в тот же миг улыбнулась.
– Очень надеюсь, что все будет хорошо. Спасибо, что заглянул.
Они обнялись, как друзья, и после он вышел в подъезд и во двор, уже тихий и свободный от недавно снующих людей.
Вернувшись домой, Андрей решил позвонить Маше и рассказать про увольнение. Он понимал, что эту новость она, конечно, должна сначала узнать от него, а потом уже от Вероники. Не хватало ему еще приступа ревности. Маша прониклась разговором, и Андрею показалось даже, что она рада этой новости. Не секрет, что жена всегда критиковала его изнурительную работу на посту завуча и винила только работу в плохом настроении мужа и в частых опозданиях домой. «Работа тебя утомляет. Ты работаешь круглые сутки и никогда не бываешь дома», – говорила она, когда Андрей приходил домой вечерами. Теперь он больше не учитель и не завуч. Это не огорчало его, а вселяло надежду на то, что перемены только к лучшему. Он займется другими делами, больше времени станет уделять своим близким.
Утром Андрей проснулся безработным, но обновленным человеком. Отпуск продлится еще неделю, после он получит необходимый расчет, а значит, о дальнейшей работе можно пока не думать и заняться текущими делами. Настроение было приподнятым, это означало, что какие бы перемены ему ни готовила жизнь, они все равно знаменуют движение вперед. Многие его проблемы уже разрешились, а вновь возникающие как будто открывали дорогу к новым свершениям. Андрей чувствовал себя живым и бодрым перед лицом грядущих перспектив. Впереди его ожили мамин прилет, неприятная встреча с тещей, которую он никак не мог упустить из виду. Мир с ней означал бы половину победы над семейными неурядицами. И все же как найти в себе силы разрешить все, прийти к победному завершению затянувшейся черной полосы?
С мамой и ее прибытием разобраться было проще всего, к чему он и приступил. Андрей знал только время прилета, мама сообщила о нем заранее, прислав короткое смс-сообщение, напоминающее текст старых телеграмм: «Прилетаю 20 декабря в 16. 00 в Краснодар. Если хочешь, встречай. Твоя мама». После прочтения такого послания Андрей почему-то подумал, что в этом и есть вся она – его мама. Как бы то ни было, он все равно решил встретить ее в аэропорту, благо время и возможности теперь позволяли, а на обратной дороге можно было спокойно и обстоятельно все обсудить.
Через шесть часов самолет Москва-Краснодар приземлился в аэропорту. Мать Андрея Зинаида Федоровна была весьма противоречивой, но вместе с тем довольно обаятельной женщиной. В свое время она получила хорошее образование и работала в промышленности. Там и познакомилась Сергеем Павловичем, будущим своим мужем и отцом Андрея. Большие зарплаты их обоих, связи и хорошие в последующем пенсии позволяли супругам вести активный образ жизни и путешествовать. На этот раз Зинаида Федоровна приехала к сыну одна, так как быстрое и импульсивное ее решение встреть Новый год с Андреем могло нарушить планы мужа, который вынужден был остаться в Москве.
Вот наконец Андрей встретился с матерью. Верная себе, она пахла сладкими духами, цокала каблуками, несмотря на возраст и усталость после перелета. Сын встретил Зинаиду Федоровну тепло, она тоже была несказанно рада его увидеть. Однако восхищение продлилось недолго, настало время получать багаж. Суетливо озираясь, Зинаида Федоровна направилась к пункту выдачи. Быть может, от усталости, быть может, от того, что вся суета сосредоточилась именно в месте появления долгожданных чемоданов, но мать Андрея умудрилась настроить против себя всех вокруг.
– Женщина, нам всем здесь нужно получить сумки! Дождитесь своей очереди!
У ленты стояла не менее уставшая и раздраженная женщина средних лет, явно не желавшая отвечать на чьи-либо вопросы. Но Зинаида Федоровна даже не думала сдаваться:
– Зачем вы только тут работаете? Разве я спрашиваю о чем-то необычном? Почему нельзя сделать ограждение для очереди!
Андрей не сразу понял, что произошло. Выяснилось, что особо юркие пассажиры, игнорируя очередь, выхватывали свои чемоданы. Зинаида Федоровна не осталась в стороне. Понимая, что перепалка между почтенными дамами начинает перерастать в полноценную ссору, Андрей решил вмешаться. Мягко, но уверенно взяв маму за руку, он всем своим видом дал понять, что продолжать возражать ей не стоит и, перехватив взгляд возмущенной работницы, сказал:
– Ваш талант руководителя налицо! Как строго и грамотно вам удалось урезонить мою маму, и я не сомневаюсь: удастся так же мастерски остановить и направить любого из здесь стоящих!
Завершив отповедь, Андрей улыбнулся женщине. По очереди пронесся одобрительный гул. Работница багажного отделения Ангелина (ее имя было написано на белом бейдже) приосанилась, кивнула Андрею и велела каждому соблюдать свою очередь. Осталась довольна и мама. После получения багажа она не переставала нахваливать его решительность. И возможность проявить ее Андрею вскоре представилась вновь.
Усевшись в машину, мама заявила:
– Я уже забронировала номер в отеле. Правда, судя по фотографиям, удобства там не очень, но я все равно ненадолго.
Андрей этому не удивился. Конечно, он мог бы молча согласиться, но тема все равно всплыла бы, и поэтому он сказал:
– Могла бы и у меня остаться.
Андрей ощутил затылком, как мать стала сверлить его взглядом.
– Как у тебя? А Маша? Где она? – спросила Зинаида Федоровна.
– Мы все еще пока не вместе. Она с Леной у подруги.
Говорить о своей самой главной, пока еще нерешенной проблеме было неловко и неприятно, но необходимо.
– Как?! Я не думала, что все так серьезно. И вот так?... Забрала Лену и уехала? Она что, совсем с ума сошла?
– Врачи бы собрали целый консилиум, чтобы это решить, – попытался отшутиться Андрей.
Но возмущение мамы было не остановить. Зато он теперь мог быть полностью уверен в том, что она останется у него в гостях.
– Как же так? Ведь скоро Новый год, вам нужно помириться. В конце-то концов, отец вдали от жены и дочери – это неправильно. А где они теперь, надеюсь, в городе?
– Я тоже на это надеялся, когда звонил ей в первый раз. Нет, они в соседней станице.
– Все это мне очень не нравится. Я за вас переживаю, – продолжала Зинаида Федоровна.
Андрей не сомневался: она искренне переживает за него и будет стараться помочь. Да и какая мать может быть неискренней в своих переживаниях и заботах? Единственное, что он мог сейчас, – минимизировать потери и затраты. Ведь ей нужно было свыкнуться еще с одной новостью. Для того чтобы сообщить ее матери, Андрей дождался момента, когда они перейдут на прямую трассу без резких поворотов.
– Знаешь, мам, я вчера уволился.
– Еще чего! Как? Вот это новость!
Мать Андрея переменилась в лице и была заметно удивлена. Конечно, его инициативы в образовании она всегда критиковала, но потеря работы все равно говорила о нестабильности. На заднем сидении раздался шорох, и вслед за ним, как гром за молнией, последовал очередной возглас:
– Что же у тебя за жизнь такая? Что же ты будешь делать? Куда пойдешь?
Андрей парировал:
– Дворником пойду, наверное, работать. А что? Свежий воздух. И зарплата, как в школе! Ничего не изменится.
– Вот шутник! Лишь бы шутки одни шутить, – Зинаида Федоровна заметно смягчилась. – Ладно, все решится. Мне твоя работа действительно никогда не нравилась.
– Вот и я о том же. За восемь лет суеты и ложных надежд на позитивные перемены в этой сфере я понял, что педагог – он и в Африке педагог. Ничего там уже не изменится. Но вот у меня голова есть, и я прорвусь.
– Я очень на это надеюсь...
На этом разговор закончился. Практически всю оставшуюся дорогу Андрей и Зинаида Федоровна молчали, лишь изредка обмениваясь короткими репликами.
Перед сном уже дома после чая мама дала свое последнее напутствие уходящего дня:
– Андрюша! Ты же понимаешь, зачем я приехала к тебе. Я не уеду отсюда, пока не удостоверюсь, что все стало лучше.
Спорить с ней он не стал, уж слишком утомительный выдался день. Андрей улыбнулся, говоря:
– До завтра, мама! Рад твоему приезду.
Оставшись наедине с собой, он, прежде чем лечь отдыхать, позвонил Маше. Жена была в хорошем настроении, но идею о встрече с его матерью восприняла с холодцой. Андрей хотел было возразить в своей привычной манере, но предпочел узнать, как у жены обстоят дела. Ответ его несколько удивил:
– Да вот сегодня Дмитрий Валентинович перед обходом собрал весь персонал на пятиминутку. В общем, все поняли, что он испугался петиции. Сказал, что смены изменит и мэрия должна выделить дотации на больницу. Так что, возможно, будет ремонт.
– Хм, очень странно, – ответил Андрей.
– Почему странно?
– Потому что не может все так быстро решиться. Подозрительно.
– Ну не знаю. Сегодня он был очень добр со всеми. И мой график поменяли, теперь я работаю две через две, а значит, буду чаще отдыхать. Все хорошо.... Да и... – в трубке на несколько секунд воцарилась тишина. – Это все благодаря тебе. Ты многое сделал. И, знаешь, я хочу еще раз тебе сказать, какой ты у меня молодец!
Фраза «ты у меня молодец» отозвалась в Андрее нежностью и теплотой. Как давно он не слышал и не чувствовал ничего подобное. Все действительно идет по хорошему сценарию. Андрей ощущал, как сам он преображается, как те добрые слова, которые он говорил директору, главврачу, своей маме и жене, меняют его мысли и чувства, а позитив еще больше окрыляет, подталкивая к новым действиям. Дел было действительно еще много.
|
|
|
