 |
и факторам КСП-240 (F2) 5 страница
|
|
|
|
При добавлении новых 440 слов к прямоугольному массиву 2090 * 56 применялась опять же описанная здесь процедура поиска главных компонент.
Для новых 15 выделенных значимых факторов был произведен анализ конгруэнтности со старыми факторами — на подмножестве в 1650 слов из старого списка — с целью проверки устойчивости факторной структуры относительно словника. Для 13 из 15 факторов коэффициент конгруэнтности оказался выше 0, 95, что подтвердило достаточную устойчивость факторной структуры. Для последнего самого слабого фактора 15 «Уникальность, одаренность» было получено невысокое значение 0, 84, а для фактора номер 11 «Радикальное новаторство» было получено просто низкое значение 0, 64. Этот последний результат гипотетически можно отнести к эффекту политической перестройки, который поменял оценочный
смысл именно этого фактора в сознании носителей русского языка и русской культуры (между экспертными опросами для старой и новой структуры прошли 3—4 года — с 1986—1987-го по 1991-й).
Но в целом и для этих слабоустойчивых факторов сохранился изоморфизм факторных структур: каждому фактору из старой структуры соответствовал один и только один максимально близкий фактор из новой структуры. Более подробно нюансы интерпретации выделенных нами 15 факторов специально обсуждались в нашей статье 1991 года (Шмелев и др., 1991). В дальнейшем построенная система факторов {сокращенное обозначение 15РФ — 15 русскоязычных факторов) использовалась нами на материале пунктов тест-опросника 16ЛФ (форма А) для создания альтернативной системы факторных шкал, а также для создания оригинального многофакторного-русскоязычного вопросника 16РФ, в который в качестве дополнительной 16-й шкалы вошла «социальная желательность» (шкала лжи). Добавление в эту факторную систему 16-й факторной шкалы привело к тому, что мы стали обозначать не только соответствующий вопросник, но и саму факторную систему как 16РФ.
|
|
|
Выделенные факторы объясняли 60 процентов дисперсии. Этот довольно высокий процент можно объяснить тем, что в данном случае имели место внутриязыковые оценки сходства слов (internal judgements), а не приписывание черт реальным людям (external judgements).
По своей интерпретации первые факторы из выделенных нами напоминали многие из тех факторов, которые встречались в различных зарубежных исследованиях. Результаты особой работы по проверке конгруэнтности построенной нами факторной структуры и зарубежных данных приводятся в следующей главе.
Наличие полного вектора факторных нагрузок для всех 2090 из базового словника позволило нам в рамках компьютерной системы ТЕЗАЛ-3 создать режим реконструкции факторного профиля для практически произвольных описаний человека с помощью личностных черт русского языка (для этого необходимо, чтобы большая часть подобного описания была выполнена словами, встречающимися в числе 2090 нашего базового словника).
Таким образом, проведенное таксономическое исследование выполнило свою задачу — нами была получена модель культурной нормы, обобщенной имплицитной теории личности носителей русского языка. В отличие от лингвистических моделей, устанавливающих дискретные связи между единицами тезауруса, нами был построен именно психосемантический тезаурус. Его отличительными чертами являются:
• опора на оценки связей слов, полученных от живых носителей языка в процессе употребления слов для категоризации лексического материала;
• наличие глубоких статистических связей между лексическими единицами: с помощью диалоговой компьютерной системы мы располагаем возможностью в любой момент установить на компьютере связь (хотя и малой степени сходства-контраста) для любой пары слов из словника;
|
|
|
• наличие таксономических макрокатегорий — в виде выделенных нами полюсов личностного семантического факторного пространства, позволяющего выделить наиболее значимую интегративную информацию о структуре обобщенной ИТЛ.
Указанные особенности полученной нами таксономической модели делают ее полноценным инструментом для выполнения основной задачи настоящего исследования — стандартизированной интерпретации индивидуальных трансформаций личностного семантического пространства.
Построение базисного пичностного вопросника
Как уже говорилось выше, для выявления объективного строения личностной сферы мы не имели и не имеем на сегодня более информативного стандартизованного инструмента, чем личностные вопросники. Вопросники позволяют в вербальной форме моделировать столь разнообразные поведенческие ситуации, которые невозможно воссоздать в лабораторных условиях контролируемого эксперимента или охватить объективным наблюдением за короткий промежуток времени. Этот принцип вербального моделирования — главное преимущество и одновременно главный недостаток личностных вопросников. Второе является следствием легкости, с которой вербальный самоотчет подвергается преднамеренной фальсификации со стороны испытуемых.
Тем не менее, несмотря на уязвимость для фальсификации, вопросники на сегодня остаются реальным источником многофакторной информации о личности не только в плане данного ей в самосознании поведения. но и в плане ее (личности) объективных особенностей. Многие вопросы искусно составленных вопросников провоцируют ответы, проективные по своему психологическому статусу. Ключи для этих вопросов учитывают не прямую самооценку, но косвенную статистически выявляемую тенденцию особым образом осознавать поставленные вопросы и реагировать на них. Недаром для того, чтобы выделить специфический методический статус данных, получаемых с помощею личностных вопросников по сравнению с объективными тестами (Т-данные) и субъективными оценками (L-данные), Р. Кэттэлл ввел понятие Q-данных (от английского слова questionnaire).
|
|
|
По-нашему мнению (гипотеза 1. 2), вопросники апеллируют прежде всего к процессам категоризации и затрагивают то же самое функционирование категориальных структур сознания и самосознания личности, что и психосемантические методики.
Исходя из последнего соображения, мы спланировали в описываемом здесь цикле исследований изучить меру совпадения той модельной структуры информации о личности, которую позволяют выявлять вопросники, с
той информацией, которую мы получаем при реконструкции «имплицитной теории личности», в частности, в форме ее обобщенной модели, которую нам дало таксономическое исследование терминов черт. Таким образом, личностные вопросники были взяты нами в качестве одного из психологических критериев для проверки валидности психосемантических методик и построенных на их основе моделей личностного семантического пространства.
Адаптация 16PF
В качестве базисного тест-вопросника для нашего исследования первоначально был избран русскоязычный вариант вопросника Кэттэлла 16PF (в дальнейшем русскоязычную версию будем обозначать аббревиатурой 16ЛФ). Выбор этой методики был продиктован двумя главными обстоятельствами:
• автор теста 16PF Раймонд Кэттэлл при конструировании системы шкал данного теста исходил из собственных таксономических исследований терминов личностных черт (Catiell e/ ей., 1970);
• тест уже к моменту начала нашего исследования имел очень высокий рейтинг популярности среди отечественных практических психологов, по нему уже были собраны большие массивы данных, создававшие возможность применения многомерного статистического анализа факторной структуры.
Кроме того, с самого начала в качестве отдаленной перспективы по завершению таксономического проекта (см. предыдущий параграф) нами планировалось объединить результаты двух методических программ — по созданию адаптированного личностного вопросника и построению русскоязычной таксономической модели личностных черт. С самого начала мы исходили из возможности воссоздания на материале пунктов 16ЛФ альтернативной системы факторных шкал, отражающих специфику русскоязычной имплицитной теории личности.
|
|
|
Работа по эмпирико-статистическому исследованию структуры вопросника 16ЛФ была начата нами в 1982 году совместно с В. И. Похилько, обеспечившим практический доступ к довольно мощным по тому времени отечественным компьютерам ЕС ЭВМ-Ю55/1О60. Ряд коллег (среди них Л. Я. Гозман. В. С. Магун, В. С. Смехов, В. С. Собкин и другие) любезно предоставили в наше распоряжение сырые протоколы с ответами испытуемых с целью анализа факторной структуры пунктов 16ЛФ.
Факторизация 16PF
Уже знакомство с текстами русской версии 16ЛФ привело нас к неожиданному неприятному открытию: выяснилось, что практики используют чуть ли не десяток различных вариантов лишь частично совпадающих текстуальных версий различных форм вопросника — А, В и С. Конечно,
это в значительной степени затруднило сводный анализ результатов. Выборки собранных протоколов на самых разных контингентах испытуемых (сотрудники МВД, больные госпиталя, бойцы пожарной охраны, студенты театрального училища, медработники, инженеры, клиенты супружеской консультации) не обладали полной совместимостью по набору пунктов. Тем не менее, отдельные массивы достигали численности свыше 200 и даже 400 испытуемых, хотя и были слишком однородными t сказывался эффект узкой выборки).
Факторный анализ пунктов 16PF дал такой же результат, как и-аналогичные работы западных независимых исследователей (независимых от Р. Кэттэлла): воспроизвести полученные автором шестнадцать факторов практически не удавалось. Более того, из-за специфичности выборок, которыми мы располагали, не удавалось даже получить достоверных вторичных факторов или структуры, хотя бы похожей на В5. Нередко в качестве первого фактора получалась явная «социальная желательность», что говорило о высокой защитной установке испытуемых (по крайней мере, в советские времена) при выполнении личностных вопросников.
Разнобой в выявленных факторных структурах на разных узких выборках послужил для нас основой выдвижения гипотезы о популяционной специфичности факторной структуры личностных вопросников (Забродин, Похилько, Шмелев, 1987). Вскоре было принято решение остановиться на одной определенной версии и добиться ее более высокого психометрического качества. В качестве базовой была взята форма А 16ЛФ в переводе М. С. Жамкочьян и В. С. Магуна.
Реконструкция недостающих пунктов 16PF
Чтобы реконструировать американские шкалы Р. Кэттэлла, нами производился не факторный анализ интеркорреляций между пунктами, а так называемый «анализ пунктов» (item analysis) — анализ корреляций между пунктами и суммарным баллом по данной шкале (то есть между данным пунктом и фактически остальными пунктами, включенными в данную шкалу). Геометрически эту корреляцию можно представить себе как близость (косинус угла) между вектором, изображающим пункт в ЛСП, и вектором-центроидом для данного подмножества пунктов (см. Шмелев, Похилько, 1985). Для понимания различия между факторным анализом и «анализом пунктов» читателю может помочь уже упоминавшееся нами в первой главе различение «эксплораторного» (исследовательского) и «конфирматорного» (подтверждающего) факторного анализа. В случае проверки заданного ключа исследователи (разработчики тестов) обычно применяют не эксплора-торный, а именно конфирматорный факторный анализ — проверяют справедливость гипотезы, сформулированной изначально на теоретическом уровне.
|
|
|
Анализ ключей (весовых коэффициентов, или нагрузок) к пунктам избранной нами формы А (с помощью упомянутого расчета корреляций
между ответами на пункты и шкалами) показал, что 45 вопросов из 187 фактически не работали — не давали корреляций с суммарным баллом по факторной шкале, для диагностики которой, если судить по ключу к тесту, они были предназначены. Из этого можно было заключить, что буквальный перевод этих пунктов с английского языка на русский не позволял получить полноценного эмпирического индикатора для имеющегося набора шкал 16ЛФ.
Таким образом мы выяснили, что факторные шкалы теста фактически базировались в русском варианте не на 13—10 пунктах, а только на 10—7, что, конечно, недостаточно для надежной диагностики факторов. Тем самым мы убедились в том, что работу по психометрической адаптации 16ЛФ еще только предстоит выполнить. Мы понимали, что, не выполнив работы по такой адаптации, мы. не получим доступ к возможности сбора действительно репрезентативных массивов по 16ЛФ (ведь практикам, которые будут собирать такие массивы, нужна не исследовательская, а рабочая диагностическая версия теста). Таким образом, как бы волею обстоятельств была поставлена задача психометрической адаптации вопросника 16ЛФ.
Большую практическую работу по срзданию адаптированной версии 16ЛФ провел под нашим руководством А. С. Соловейчик, в то время студент факультета психологии {Соловейчик, 1986). Программную реализацию компьютерной версии теста обеспечил И. В. Бурмистров {Бурмистров, Шмелев, 1989).
Решающее значение в разработке действующей адаптированной версии формы А теста имел организованный нами в 1984—1985 годах в дисплейных классах Электроника-100 (Нистратов и др., 1985) и на базе системы КСИДО {Соколов и др., 1985) эксперимент по эмпирическому отбору «недостающих» пунктов 16ЛФ. В этом эксперименте мы предъявляли испытуемым на экране дисплея 300 вопросов — к числу 187 вопросов формы А нами были добавлены еще ИЗ оригинальных пунктов, разработанных с целью компенсации неработающих 45 пунктов. Испытуемые были сориентированы на получение немедленной обратной связи — в форме психологического портрета и, следовательно, высоко мотивированы к самопознанию. В основной серии эксперимента принимали участие 109 добровольцев — студентов непсихологических факультетов университета. Кроссвалидизация1 результатов этого эксперимента производилась на 270 студентах, факультета психологии и приглашенных ими испытуемых. Кроссвалидизация подтвердила устойчивость результатов. Таким образом, из 113 новых пунктов были отобраны 45, имеющих значимые корреляции с релевантными шкалами. В 1988 году текст обновленной формы А теста 16ЛФ был опубликован с ключами и нормами (Шмелев, Похилько, Соловейчик, 1988).
В дальнейшем в результате распространения компьютерной версии теста по данной форме А был собран по-настоящему репрезентативный, широкий банк протоколов, в который вошли представители свыше 20 социальных и профессиональных групп из разных народов (слушатели школ менеджеров и военной академии, учителя, водители, библиотекари, врачи
скорой помощи и т. п. ). На этой базе был создан вариант методики, сертифицированный в 1991 —1993 годах Институтом Кэттэлла (IPAT) в качестве русскоязычной версии, удовлетворяющей необходимым психометрическим требованиям. До настоящего времени мы не знаем другого русскоязычного варианта 16PF, прошедшего подобную сертификацию (см. полемическую статью «История 16PF в России» — Шмелев, 1999).
Размеры и состав проанализированной нами выборки протоколов приближаются к западным стандартам так называемой «национальной выборки». Это позволяет рассчитывать на высокую объективированность результатов, получаемых с помощью нашей версии 16ЛФ.
В 1993 году на массиве из 1218 протоколов ключ к форме А был модифицирован вторично, и с учетом этих изменений были рассчитаны новые тестовые нормы. Подобные психометрические модификации периодически необходимы для поддержания высокой эффективности методики; тем более в условиях резкой смены менталитета населения, вызванного процессами социально-экономической перестройки в СССР и Российской федерации.
Создание компьютерной и параппепьной формы 16ПФ
В 1986 году под нашим руководством в дипломной работе О. Н. Гав-рилиной (Гаврилина, 1986) на выборке численностью 50 испытуемых была построена дополнительная шкала для формы А 16ЛФ — шкала социальной желательности. Путем расчета изменений в ответах испытуемых, выполнявших методику по обычной инструкции и по инструкции на фальсификацию («Старайтесь изобразить себя в выгодном свете») было выделено свыше 70 пунктов из 187, для которых испытуемые дают значимо единообразную трактовку социально-желательного направления в выборе ответа (см. Шмелев, 1987а, с. 88). Затем на репрезентативной выборке из этих 70 пунктов было выбрано ядро из 20 максимально согласованных (коррелирующих на уровне значимости р < 0, 01 с суммарным баллом) пунктов, из которых и была создана дополнительная шкала СД для компьютерной версии теста, получившего название 17ЛФ. Шкала СД позволяет Диагностировать уровень достоверности ответов испытуемого, что особенно важно для отсева недостоверных протоколов в ситуации экспертизы.
Кроме дополнительной шкалы СД, в компьютерной версии 17ЛФ использовался особый многофакторный ключ для пунктов (в отличие от буклетной версии 16ЛФ, в которой каждый пункт дает вклад только в одну факторную шкалу).
В 1990 году в рамках практикума по психодиагностике на 173 испытуемых (половина из них — студенты непсихологических факультетов МГУ) был проведен в компьютеризированном режиме сбор данных по форме А и по форме Б. К 187 вопросам формы Б были добавлены 63 новых оригинальных формулировки. Таким образом, всего каждый испытуемый отвечал на 187 + 250 = 433 вопроса за один сеанс тестирования с небольшим перерывом.
Такой прием позволил нам ускорить адаптацию формы Б путем создания ее именно как второй, параллельной формы, призванной дублировать и поддерживать надежность формы А. В шкалы новой, модифицированной формы Б включались только те пункты из 250, которые давали значимые корреляции с соответствующими факторами формы А. В результате 44 пункта из 63 новых показали более высокую валидность по сравнению со старыми пунктами и тем самым 44 пункта формы Б были заменены. 24 старых пункта получили измененные ключи, так как их эмпирические корреляции оказались более высокими для других факторов формы А, чем для тех факторов, к которым они были отнесены американской версией теста 16PF.
Перекрестная валидизация созданной новой версии формы Б затем производилась на слушателях школы менеджеров при МИНХ им. Плеханова (92 испытуемых) и членах Московского клуба «Компьютер» (45 испытуемых). С 1991 года фирмой «Гуманитарные технологии» в рамках компьютерной системы 17ЛФ поставлялись обе формы теста. Но в целом на сегодня следует признать, что в силу пассивности в применении пользователями формы Б по сравнению с формой А нами было накоплено мало протоколов но форме Б, чтобы говорить о получении общенационального стандарта этой формы теста. (Хотя правила использования теста 16ЛФ
Рис. 31. Этапы адаптации и факторизации базисного личностного опросника 17ЛФ-16РФ.
требуют каждый раз проверять надежность полученного профиля по форме А отсроченным проведением формы Б теста, практики, к сожалению, пренебрегают этим требованием).
Основные этапы работ по адаптации тест-опросника 16ЛФ схематически изображены нами на рис. 31.
Специально подчеркнем, что адаптация теста 16ЛФ не была самоцелью в рамках настоящего исследовательского цикла.. Тест 16ЛФ был взят нами как образец достаточно популярной многофакторной методики с широким охватом разнообразных проявлений личностных особенностей испытуемых. Система факторов, разработанных Р. Кэттэллом, вовсе не вызывала у нас трепетного отношения как непререкаемый канон, каковой она нередко до сих пор представляется в сознании немалого числа прагматически ориентированных отечественных практиков.
Система 16ЛФ — это лишь одна из альтернативных систем, которую можно построить для описания группировок скоррелированных пунктов достаточно разнообразного перечня вопросов, какими являются формы А и Б двух вопросников.
Большая Пятерка на материале 16ПФ
Как упоминалось выше, еще на материале неадаптированных версий 16ЛФ в 1983 году нами было проведено факторно-аналитическое исследование структуры 16ЛФ: матрицы интеркорреляций пунктов 187 * 187 подвергались факторному анализу по методу главных компонент с последующим варимакс-вращением (Харман, 1972). Результаты этой работы с попыткой психосемантического осмысления выделенных факторов были представлены нами в совместной статье с Ю. М. Забродиным и В. И. Похилько (Забродин и др., 1987). Уже тогда нами выделялись не более пяти устойчивых факторов, которые интерпретировались при разных вариантах вращения в духе вторичных факторов Кэттэлла, с одной стороны, и в духе психосемантических факторов Оценки и Силы (Ч. Осгуда), с другой стороны.
Позднее, в 90-е годы, на материале адаптированных версии А и Б и более представительных массивов собранных данных нами был проведен факторный анализ пунктов по тому же алгоритму (уже с помощью разработанной нами для ПК в стандарте IBM специализированной психометрической системы ТЕСТАН, позволяющей анализировать психометрические свойства теста и автоматически конструировать новые факторные шкалы по результатам многомерного анализа интеркорреляций между пунктами). В таблице 3 даются перечни пунктов для первых пяти факторов формы А 16ЛФ. Обращает на себя внимание высокое сходство этих факторов с известной системой «Большая Пятерка», что подтверждает результаты исследования Мак-Крэя и Косты на американской популяции (МсСгау,
Costa, 1985).
Более подробно на интерпретации этих результатов мы остановимся в
следующей главе.
Таблица 3
Результаты факторизации 187 пунктов формы А 16 ЛФ по 1218 протоколам. Приводятся формулировки пунктов с максимальными нагрузками по первым пяти варимакс-факторам, полученным после вращения первых пяти главных компонент. В скобках дается величина факторной нагрузки. Все пункты упорядочены по убыванию модуля нагрузок до порога 30.
Фактор 1. Вес 4, 4%. ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ (НЕВРОТИЗМ). В5. 4
(59)
99.. Иногда совсем незначительные препятствия очень сильно раздражают
меня:
I — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(58)
149. Я начинаю нервничать, когда задумываюсь обо всем, что меня ожидает:
1 — да; 2 — иногда; 3 — нет.
(56)
174. Иногда мелочи нестерпимо действуют мне на нервы, хотя я и понимаю, что это пустяки:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(50)
124. Зачастую люди слишком быстро выводят меня из себя: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(47)
175. Я часто говорю под влиянием момента такое, о чем мне позже приходится пожалеть:
1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.
(45)
18. Изредка я испытываю чувство внезапного страха или неопределенного
беспокойства, сам не знаю, отчего:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(45)
49. Когда я думаю о том, что произойдет в течение дня. я нередко испытываю беспокойство: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(43)
118. Предчувствие, что меня ожидает какое-то наказание, даже если я не
сделал ничего дурного, возникает у меня:
1 — часто; 2 — иногда; 3 — редко.
(41)
150. Если я участвую в какой-нибудь игре, а окружающие громко высказы-вают свои соображения, меня это выводит из равновесия: _______________
1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.
(40)
69. Иногда мне говорят, что мой голос и вид слишком явно выдают мое
волнение:
I — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
Фактор 2. Вес 4, 4%. ЭКСТРАВЕРСИЯ-ИНТРОВЕРСИЯ. В5. 1
(-57)
10. На собраниях и в компаниях: *
1 — я легко выхожу вперед;
2 — верно, нечто среднее;
3 — я предпочитаю держаться в стороне.
(55)
81. Когда мне достается роль руководителя:
1 — я смущаюсь и теряюсь;
2 — не уверен;
3 — я испытываю воодушевление.
(-55)
110. Я легко осваиваюсь в любом обществе:
1 — да; 2 — верно, нечто среднее; 3 — нет.
(-52)
180. Окружающим известно, что у меня много разных идей и я почти всегда
могу предложить какое-то решение проблемы:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(50)
35. Я слегка теряюсь, неожиданно оказавшись в центре внимания:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(-49)
135. Я считаю себя очень общительным (открытым) человеком:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(-48)
156. Мне нравятся ситуации, в которых я невольно оказываюсь в роли руководителя, потому что лучше всех знаю, что должен делать коллектив: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(-47)
186. Я принадлежу к числу энергичных людей, которые всегда чем-то заняты: 1 — да; 2 — не уверен; 3 — нет.
(47)
145. Когда требуется принять быстрое ответственное решение, я испытываю трудности из-за того, что не могу собраться с мыслями: I — да; 2 — не знаю, что ответить; 3 — нет.
(46)
106. Думаю, что обо мне правильнее сказать, что я:
1 _ вежливый и спокойный:
- верно, нечто среднее; энергичный и напористый.
Фактор 3. Вес 3, 7%. СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ (САМОКОНТРОЛЬ). В5. 3
(60).
184. Я человек весьма пунктуальный и всегда настаиваю на том, чтобы все выполнялось как можно точнее:
1 — согласен; 2 — нечто среднее; 3 — не согласен.
(54)
107. Я считаю, что:
1 — жить нужно по принципу «делу время, потехе час»;
2 — нечто среднее между 1 и 3;
3 — жить нужно весело, не особенно заботясь о завтрашнем дне.
(53)
98. Выполняя какую-нибудь работу, я не успокаиваюсь, пока не будут учтены даже самые незначительные детали: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(49)
173. Прежде, чем высказать свое мнение, я пытаюсь понять, насколько
мной учтены все детали вопроса:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет. ■
(48)
185. Мне доставляет удовольствие работа, которая требует особой добросовестности и тонкого мастерства:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(45)
134. Меня очень раздражает вид неубранной квартиры:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(43)
48. Я поддерживаю дома хороший порядок и почти всегда знаю, где что
лежит:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(42)
8. Я люблю планировать свои дела надолго вперед и действовать в соответствии с принятым планом: 1 — да; 2 — трудно ответить; 3 — нет.
(42)
15. Я считаю, что самую скучную повседневную работу всегда нужно доводить до конца, даже если кажется, что в этом нет необходимости: 1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.
(40)
160. Принимая решения, я считаю для себя обязательным учитывать основные нормы поведения: что такое хорошо и что такое плохо: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
Фактор 4. Вес 2, 8%. ДРУЖЕЛЮБИЕ (КОНФОРМНОСТЬ). B5. 2
(-50)
36. Я всегда рад присоединиться к большой компании, например, встретиться вечером с друзьями, пойти на танцы, принять участие в интересном общественном мероприятии: 1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(-49)
83. Я люблю бывать там, где шумно и весело: 1 — да; 2 — не знаю; 3 — нет,
(47)
71. Мне хотелось бы работать в отдельной комнате, а не вместе с коллегами: 1 — да; 2 — не уверен; 3 — нет.
(-46)
176. Если бы меня попросили организовать сбор денег на подарок кому-нибудь или участвовать в организации юбилейного торжества:
1 — я согласился бы;
2 — не знаю, что сделал бы;
3 — сказал бы, что очень занят.
(-42)
97. Я охотно участвую в общественной жизни, в работе разных комиссий:
1 — да; 2 — нечто среднее; 3 — нет.
(-42)
122. Работая нал чем-то, я предпочел бы делать это:
1 — в коллективе; 2 — не знаю, что выбрал бы; 3 — самостоятельно.
(38)
158. Вечер, проведенный за любимым занятием, привлекает меня больше,
чем оживленная вечеринка:
1 — согласен; 2 — не уверен; 3 — не согласен.
(-36)
96. Мне легче решить трудный вопрос или проблему:
1 — если я обсуждаю их с другими;
2 —■ верно, нечто среднее;
3 — если я обдумываю их в одиночестве. (-34)
52. Ко дню рождения, к праздникам:
1 — я люблю делать подарки;
2 — затрудняюсь ответить;
3 — считаю, что покупка подарков — несколько неприятная обязанность.
Фактор 5. Вес 2, 5%. ОТКРЫТОСТЬ УМА
(РОМАНТИЗМ-ПРАГМАТИЗМ). В5, 5?
(-48)
11. По-моему, интереснее быть:
1 — инженером-конструктором;
2 — не знаю, что выбрать;
3 — драматургом.
(44)
37. В школе я предпочитал:
1 — уроки музыки (пения);
2 — затрудняюсь сказать;
3 — занятия в мастерских, ручной труд.
(41).
91. Во время совместной поездки:
1 — я могу так увлечься общением с собеседником, что перестану замечать, куда и как мы едем;
2 — трудно ответить;
3 — я всегда слежу за тем, как мы едем.
(-39)
95. Человек не имеет права выходить из коллектива, если коллектив против этого: 1 — верно; 2 — трудно сказать; 3 — неверно.
(-36)
14. Разглядывая облака на небе:
1 — я думаю о погоде;
2 — не знаю, что ответить;
|
|
|
