Царёво государево послание во всё его российское царство об измене клятвопреступников — князя Андрея курбского с товарищами

 

...Зачем ты, о князь, отверг свою единородную душу?.. Чем ты заменишь её в день Страшного суда? Даже если ты приобретёшь весь мир, смерть всё равно похитит тебя...

Ты же ради тела погубил душу, презрел вечную славу ради мимотекущей и, на человека разъярившись, на Бога восстал. Пойми, бедный, с какой высоты в какую пропасть ты низвергся {173} ' душой и телом! Сбылись на тебе слова: «Кто думает, что он имеет, всего лишится»....ты погубил себя не во имя Бога, а из себялюбия? Могут и там понять твоё злодейство те, кто поумнее: ты бежал не от смерти, а желая мимотекущей славы и богатства. Если же ты, по твоим словам, праведен... зачем ты убоялся мученической смерти, которая не есть смерть, но приобретение? В конце концов всё равно умрёшь. Если же ты убоялся смертного приговора из-за лжи и клеветы твоих друзей, слуг саганы, то это показывает только ваши всегдашние изменнические умыслы! Зачем ты преарел апостола Павла, говорящего: «Всякая душа да повинуется властям; нет власти не от Бога; тот, кто противится власти, противится Божьему повелению»? Смотри и разумей: кто противится власти — противится Богу; а кто противится Богу, тот называется отступником, а это — наихудший грех. А ведь это сказано о всякой власти, даже о власти, приобретённой кровью и войной. Вспомни же сказанное выше, что мы ни у кого не похитили стола, — кто противится такой власти, тем более противится Богу!..

Писание твоё принято и прочитано внимательно. Змеиный яд у тебя под языком и поэтому, хоть письмо твоё и наполнено мёдом и сотами, но на вкус оно горше полыни, как сказал пророк: уста их мягче елея, но в них — стрелы. Так ли обучен ты, христианин, служить христианскому государю? Так ли следует воздавать честь владыке, от Бога данному, как делаешь ты, изрыгая бесовский яд?

Что ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь и жалуешься!..

Мук, гонений и различных казней мы ни для кого не придумываем, если же ты говоришь об изменниках и чародеях, так ведь таких собак везде казнят.

***

...Я обещал подробно рассказать, как жестоко я страдал из-за вас от юности до последнего времени.

Когда же Божьей судьбой родительница наша, благочестивая царица Елена, переселилась из земного царства в небесное, остались мы с покойным братом Георгием круглыми сиротами — никто нам не помогал; осталась нам надежда только на Бога, Пречистую Богородицу, на всех святых и на родительское благословение. Было мне в это время восемь лет, подданные наши достигли осуществления своих желаний — получили царство без правителя, об нас, государях своих, заботиться не стали, бросились добывать богатство и славу и напали при этом друг на друга. И чего только они не наделали! Сколько бояр и воевод, доброжелателей нашего отца, перебили! Дворы, села и имения наших дядей взяли себе и водворились в них! Казну матери перенесли в Большую казну и при этом неистово пихали её ногами и кололи палками (концами трости), а остальное разделили между собой. А ведь делал это дед твой, Михайло Тучков. Тем временем князья Василий и Иван Шуйские самовольно заняли при мне первые места и стали вместо царя, тех же, кто больше всех изменяли нашему отцу и матери, выпустили из заточения и привлекли на свою сторону...

Когда же мы достигли 15 лет, то взялись сами управлять своим царством, и, слава Богу, управление наше началось благополучно. Но так как человеческие грехи всегда раздражают Бога, то случился за наши грехи по Божьему гневу в Москве пожар, и ваши изменники — бояре, те, которых ты называешь мучениками (назову их имена, когда найду нужным), как бы улучшив благоприятное время для своей измены, убедили скудоумных людей, что будто наша бабка, княгиня Анна Глинская, со своими детьми и слугами вынимала человеческие сердца и колдовала и таким образом спалила Москву, и что будто мы знали об этом их замысле...

***

А что, по твоим безумным словам, твоя кровь, пролитая от рук иноплеменников ради нас, вопиет на нас к Богу, то, раз она не нами пролита, это достойно смеха: кровь вопиет на того, кем она пролита, а ты выполнял свой долг перед отечеством; ведь если бы ты этого не сделал, то был бы не христианин, но варвар...

Ты пишешь, что ждёшь воздаяния от Бога, — поистине, время справедливо воздаёт за всякие дела — добрые и злые, но только следует каждому человеку рассудить:кто какого воздаяния заслуживает за свои дела? Пишешь, что мы не увидим твоего лица до дня Страшного суда, — видно, ты дорого ценить свое лицо. Но кому же нужно такое эфиопское лицо видеть?.. А если ты своё писание хочешь с собою в гроб положить, значит, ты уже окончательно отпал от христианства. Господь повелел не противиться злу, ты же и перед смертью не хочешь простить врагам... {174}

 

ДЖЕРОМ ГОРСЕЙ [7] СОКРАЩЁННЫЙ РАССКАЗ, ИЛИ МЕМОРИАЛ ПУТЕШЕСТВИЙ (извлечение)

 

 

...Царь {176} в ярости, сильно расстроенный и мучимый разными сомнениями, послал за колдуньями на северный берег, где жили многие из них, между Холмогорами и Лаплавдиею. Их привезли на почтовых в Москву, поместили под стражей и давали постную пищу. Любимец царя Богдан Бельский {177} ежедневно ходил с ними совещаться; царь ему одному только доверял выслушивать и передавать их откровения и предсказания на предложенные вопросы. Преданность этого любимца поколебалась: он утомился наблюдать и следить за поворотами солнечного восхода...

Вещуньи {178} сообщили ему, что важнейшие «созвездия», могущественнейшие небесные планеты — против царя и приключится ему смерть в такой день. Но Вельский не осмелился передать это царю и с гневом сказал им, что именно в этот день все они будут наверно сами сожжены. Царь и в самом деле стал страшно пухнуть...

Каждый день его приносили на креслах в ту комнату, где находились его сокровища {179}. Однажды Борис Фёдорович {180} сделал мне знак следовать за собой. Я... слышал, как царь называл дорогие камни и драгоценности. Он объяснял царевичу {181} и присутствующим боярам свойство такого и такого-то камня; я следил за ним и передам его слова... как помню; прошу извинения, если не по порядку: «Вы все знаете, что в магните великая и тайная сила; без него нельзя было бы плавать по морям, окружающим мир...»

...Тут царь приказал слугам принести цепь из намагниченных иголок, висевших цепью одна за другой... «Видите этот прекрасный коралл и эту прекрасную бирюзу... Возьмите этот прекрасный коралл и эту прекрасную бирюзу, возьмите их в руку; восточные ожерелья делаются из них. Теперь положите мие их в руку; я отравлен болезнью: вы видите, они теряют своё свойство, переменяют свой яркий цвет на бледный; они предсказывают мне смерть...

Взгляните теперь на эти драгоценные камни. Вот алмаз, самый драгоценный из восточных камней. Я никогда не любил его; он удерживает ярость и сластолюбие и даёт воздержание и целомудрие; малейшая частица его может отравить лошадь, если дать его в питье, а тем более человека». Указывая на рубин, он добавил: «О, как этот камень оживляет сердце, мозг, даёт бодрость и память человеку, очищает застывшую, испорченную кровь!»

...Иван прочитал своё завещание {182}; но ещё не думал умирать; его несколько раз околдовывали и расколдовывали... Иван приказал своему главному аптекарю и медикам приготовить баню ему в облегчение и послал снова своего любимца к колдуньям узнать об их вычислениях. Бельский пришёл к ним и сказал: «Царь зароет вас всех в землю живьём или сожжёт за ложные предсказания и обман. День наступил, а царь так же крепок и невредим, как прежде был». — «Боярин, не гневайся, — отвечали колдуньи, — день только что наступил...» Около третьего часа царь пошёл в баню, мылся в свое удовольствие... Вышел он оттуда около семи часов и чувствовал себя свежее; его привели и усадили на постель. Иван подозвал Родиона Биркена, дворянина, которого он любил, приказал ему принести шахматный столик и стал сам расставлять шахматы. Главный любимец его, Борис Фёдорович Годунов, и другие стояли кругом стола. Царь был в широком платье... Вдруг он ослабел и упал... Поднялся крик, смятение... Митрополиты, епископы и бояре собрались во дворец... присягнуть на верность новому царю — Фёдору Ивановичу...

Царь Иван Васильевич царствовал около шестидесяти лет {183}. Он покорил Полоцк, Смоленск и много других городов. Он завоевал царства Казанское и Астраханское... Иван покорил царство Сибирское и... прилежащие к северу земли... и, таким образом, значительно расширил свои владения и государство на все стороны; старался заселить его и завёл обширную торговлю... Этот же царь установил и обнародовал одно всеобщее вероисповедание, вероучение и церковный порядок... Он и его предшественники, признавая, что первоначальные и основные правила христианской религии опираются на греческую церковь {184}, производили древность собственной церкви от апостола Андрея и святого Николая, своего покровителя...

При этом царь окончательно отверг и порицал учение папы {185}, утверждая, что из всех христианских церквей оно самое ошибочное; что папы заботятся о своём честолюбии, прибегают к выдумкам, чтобы поддержать незаконно присвоенную иерархию, и удивлялся, как это христианские государи признают за папой какое-либо первенство и светскую власть...

Иван построил в своё время до сорока каменных церквей, богато убранных и украшенных внутри, с позолоченными чистым золотом верхами. Он основал около шестидесяти мужских и женских монастырей и, одарив их колоколами и украшениями, назначил всем содержание ради молитв за его душу.

Кроме подобных дел, царь в своё время построил 155 крепостей в разных частях своего государства и снабдил их орудиями и гарнизоном. Он построил 300 городов в пустых и диких местах... каждому жителю в городе дал участок земли с тем, чтобы он мог содержать столько лошадей, сколько потребуется. Самую Москву царь обвёл крепкою, широкою и красивою стеною, снабдив орудиями; учредил начальство над стражею.

Этим я кончу о царе Иване Васильевиче. Он был хорош собой, стройно сложен, с высоким лбом, с пронзительным голосом, настоящий скиф — остроумен, жесток, кровожаден, безжалостен; его собственная опытность помогала ему в управлении государством и общественными делами...

 

СТЕФАН ГЕЙС (ГИЗЕН) [8] ОПИСАНИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ В МОСКВУ ПОСЛА РИМСКОГО ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ ВАРКОЧА 1593 г., июня 22

 

 

(извлечение)

Москва — прекрасный и большой город, в Московии, лежащий на ровной местности, в котором имеет своё место пребывание великий князь и государь всех русских Фёдор Иванович.

Это могущественный город, куда приезжают в большом количестве (числе) туземные и иностранные купцы из очень дальних краёв: аз Турции, Татарии, Персии, Туркмении, Кабардинской, Грузинской, Сибирской, Черкасской и других земель — и ведут большую торговлю многими превосходными товарами: соболями, куницами н разными (другими) мехами; также воском, львом, салом и другими товарами, которые в великом множестве привозятся (сюда) в удобное время года.

 

ЖАК МАРЖЕРЕТ [9] СОСТОЯНИЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ И ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА МОСКОВИИ (извлечения)

 

 

Во всей Европе нельзя найти лучших и более разнообразных пород пресноводных рыб, чем есть у них... и задёшево, как и всевозможные другие съестные припасы... я купил в дороге при моём отъезде ягнёнка такого большого, как барану нас во Франции, за 10 деннингов {188}....Причина столь большой дешевизны в том, что каждая овца приносит обычно двух или трёх ягнят, а на следующий год эти ягнята становятся матерями стольких же ягнят. Что касается быков и коров, то они размножаются так же поразительно... Притом они ежегодно соблюдают пост пятнадцать недель, также каждую среду и пятницу, что составляет около полугода. Это делает мясо дешёвым, так же как и хлеб, которого очень много...

...Они (русские) во многом следуют древности, как, например, в ведении бумаг, так как их реестры, докладные и жалобы или прошения свёрнуты в свитки, а не переплетены или сложены, как у нас, и так все их бумаги, в чём они подражают древним, а также Святому Писанию... Так же, как и в их способе приглашать на пир или на обед. Сам император, приглашая послов, говорит: поешьте со мною хлеба; и самый большой упрёк, который можно сделать неблагодарному, — это сказать: ты забыл мой хлеб и соль. Даже если император совершает какое-либо путешествие, или если избирают императора, или он женится, или присутствует при крещении, ему всякий раз преподнесут среди других подарков хлеб и соль. При поклоне они снимают шапки и кланяются не на манер турков или персов и прочих магометан, прикладывая руку к голове или к груди, но опуская правую руку до земли или не так низко, смотря какой почёт хотят оказать. Но если подчинённый хочет чего-либо добиться от вышестоящего, то он простирается ниц на земле, так жекак и при молитве перед иконами. Иных поклонов не знают и не преклоняют колен, потому что это (как они говорят) обычай магометан, поскольку те обыкновенно опускаются на колени, садясь на землю; женщины поступают при этом так же.

Среди них много людей пожилых, 80-, 100- либо 120-летних. Только в этом возрасте они подвержены болезням. Они не знают, что такое врач, разве только император и некоторые главные вельможи. Они даже считают нечистым многое из того, что используется в медицине, среди прочего неохотно принимают пилюли; что касается промывательных средств, то они их ненавидят... как и мускус, цибет и тому подобное. Но если простолюдины заболевают, они берут обычно водки на хороший глоток и засыпают туда заряд... пороха или же головку толчёного чеснока, размешивают это, выпивают и тотчас идут в парильню, столь жаркую, что почти невозможно вытерпеть, и остаются там, пока не попотеют час или два, и так поступают при всякой болезни...

 

РОССИЯ В XVII ВЕКЕ

 

 

Лица Смутного времени

 

 

Первый выбранный царь

 

 

Борис Годунов (1552-1605) не принадлежал к числу русской родовитой знати. Он был потомком крещёного татарина Мурзы Чета, пришедшего когда-то в XIV в. служить московскому князю Ивану Калите. Борис Годунов начал службу с должности оруженосца. Он нёс ответственность за состояние царского лука, его колчана и стрел. В последние годы царствования Ивана IV Борис — один из знатных царедворцев. Он был женат на дочери главы опричников Малюты Скуратова, а вскоре стал и родственником царской семьи. Его сестра, красавица Ирина, вышла замуж (по выбору Ивана IV) за царевича Фёдора Ивановича.

После смерти Ивана IV в 1584 г, претендентами на русский стол стали его сыновья: Фёдор и двухлетний Дмитрий. Сразу же обозначились две враждебные друг другу политические группы. Одна, во главе с представителями старинного рода Вельских, была за Дмитрия, а другая, во главе с Борисом Годуновым, — за Фёдора. Фёдору и достанется по наследству российский трон. При этом новом монархе, больном, физически слабом человеке, который больше был похож на смиренного инока («постник» и «молчальник» — так его характеризовали современники), Борис Годунов фактически станет одним из правителей России.

Когда умер Иван IV, Борису Годунову было тридцать два года. Он был красив, умён, деловит, по мнению некоторых современников — «светлодушен», но и осторожен в поступках. Он правильно понимал главные проблемы государства. Продолжая политику Ивана IV, он отказался от кровавых репрессий, свойственных эпохе Грозного. При этом он умел ловко устранять своих политических противников, которые пытались оказывать влияние на слабовольного царя. Митрополит Дионисий, проявивший недовольство поведением Бориса, был низложен. Его место занял ростовский архиепископ Иов. В 1589 г. в России было учреждено патриаршество {189}. Митрополит Иов станет первым патриархом Руси.

Впрочем, многие тогда осознавали, что новый царь не будет в состоянии справиться с обязанностями главы государства. Это понимал и его отец. Накануне своей смерти он постарался окружить сына верными ему и опытными по службе людьми. Среди них был дядя Фёдора (брат его матери — царицы Анастасии) Никита Романович Юрьев-Захарьин, который, находясь вблизи Ивана IV, не запятнал своего имени никакими дурными поступками — по преданиям, он даже ходатайствовал за опальных в период опричнины. Он был уважаем боярами, что помогало ему сдерживать их агрессивность в междоусобиях.

Юрьев-Захарьин умер через год после воцарения Фёдора Ивановича. Сразу же стала заметной борьба за возможность влияния на царя. Особую активность проявляли князья Шуйские и Мстиславские. Вскоре Борис избавился от этих соперников: они были отправлены в дальние тюрьмы и монастыри.

Борис был дружен с сыновьями Никиты Романовича — с молодыми Романовыми (так стали называться сыновья Никиты — по имени своего деда). Юрьев-Захарьин перед смертью взял с Годунова клятву, что тот будет заботливым защитником его сыновей.

Власть Годунова всё более увеличивалась. Он уже стал «дворовым воеводой» царя, «наместником царств Казанского и Астраханского». Даже иностранным гостям было тогда понятно, что не Фёдор Иванович, а Борис Годунов правит государством. Возвышением Бориса будет недовольна значительная часть княжеско-боярской элиты.

У царя Фёдора не было детей (единственная его дочь умерла в младенческом возрасте), наследником стола после его смерти мог стать его младший брат царевич Дмитрий. Он был сыном Ивана IV и его последней жены Марии Нагой.

Особого уважения к вдовствующей Марии Нагой и её родственникам не проявлялось в царском окружении, хотя Фёдор Иванович относился к Дмитрию с нежностью. Мария с сыном жила не в столице, а в городе Угличе, который ещё Иван IV отдал в удел Дмитрию. Этот младший сын царя тоже был очень болен. Дмитрию было 7 лет, когда в 1591 г. в Москву пришло известие, что 15 мая он погиб, по теперешнему выражению, «от колото-резаного ранения в области шеи».

После звона угличских колоколов, оповестивших народ о трагедии, угличане сразу же решили, что виновниками этого страшного события были приставленные к царевичу Борис Битяговский, Кочалов и их товарищи, которых, не дожидаясь расследования, убили.

В Углич отправили следственную комиссию, которая активно включилась в порученную ей ответственную работу. Допросы свидетелей происшествия и тех, кто первыми о нём услышали, кто звонил в колокола и кто это поручал, кто участвовал в убийстве подозреваемых в покушении на жизнь царевича проводились с применением пыток, как тогда и полагалось. В результате был сделан вывод, что царевич «себя поколол ножом сам» во время очередного припадка эпилепсии. В составе комиссии были митрополит Крутицкий Геласий, князь Василий Шуйский, недавно возвращённый из ссылки, и его родственник окольничий Клешнин. Боярская дума согласилась с выводами комиссии, а угличан, виновных в самоуправстве и гибели людей, сурово наказали.

В 1598 г. умер царь Фёдор — последний из рода Калиты, из династии Рюриковичей {190}, правивших Русским государством более семисот лет. Царице Ирине было предложено стать главой государства, но она отказалась, ушла в монастырь. Земский собор, с благословения патриарха Иова, избрал на царство Бориса Годунова. Он — первый избранный царь в России.

Земский собор, на котором и был избран Борис Годунов, отличался от предыдущих Соборов тем, что составлялся не из особых лиц, выбранных от различных сословий Русского государства, как это было раньше, а из тех лиц, которые стояли во главе этих сословий (по выборам или по назначению). На Соборе было немалое количество людей, лично обязанных Борису. Но на эти факты стали обращать внимание гораздо позже.

Венчание Бориса Годунова на царство совершилось 1 сентября — в первый день нового, 1598 г. Тогда новый год в России вплоть до времён Петра I начинался не в январе, а в сентябре.

Свою политическую деятельность при Фёдоре Борис Годунов начал удачно. Он смог отразить нашествие хана Казы-Гирея. В честь этого события в Москве был построен Донской монастырь. Война со Швецией окончилась возвращением России городов Ям, Иван город и др., а это не удалось Ивану IV. Годунов заложил на Белом море Архангельскую пристань — с тех пор туда могли приходить иностранные суда. Он способствовал освоению Сибири: давал льготы переселенцам в эти новые, необжитые районы страны. При нем строились там города Тобольск, Берёзов и др. Города в Поволжье: Самара, Саратов, Царицын, Уфа — тоже строились при Борисе.

Борис Годунов понимал необходимость дальнейшего развития образования в стране. Он посылал молодых людей учиться за границу, приглашал иностранных специалистов. Он даже хотел открыть школы, даже, возможно, университет, где преподавались бы иностранные языки, но духовенство не одобрило этого плана. Очевидно, оно опасалось проникновения идей католицизма, протестантизма в православную Россию.

Принимая благословение патриарха во время венчания в Успенском соборе Кремля, Борис сказал: «Бог свидетель, что не будет в моём царстве нищего, последнюю рубашку разделю с народом». И действительно, он щедро подавал нищим. При жизни его даже называли «нищелюбом». Есть предположение, что Борис Годунов готовил указ, по которому должно было определять размеры повинности крестьян и тем самым положить конец их безграничной эксплуатации.

Но всё более проявлялись сложности, которые было трудно преодолеть в течение семилетнего царствования Бориса. Многие историки считают, что на экономику страны негативно повлияла внутренняя и внешняя политика Ивана IV. И аргументировалось это тем, что во время опричнины, не только на войне, но и в мирной жизни, в результате насильственных переселений семьи теряли своих кормильцев, близких родственников, друзей. Были ощутимы и огромные материальные потери. Но существует и прямо противоположное мнение: при Иване IV экономическое и политическое положение России укрепилось. Неурожайные годы начала века в значительной мере осложнили ситуацию в стране и явились одной из главных экономических причин зревшей Смуты. Это отмечено во всех источниках того времени. Начались голод, болезни, эпидемии.

Активен был царь Борис в борьбе с голодом. Он пытался бесплатно накормить голодающих, но на всех хлеба за счет царской казны не хватало. Он стремился дать работу всем желающим, но денег, которые они получали, было недостаточно для покупки необходимого количества хлеба. Люди умирали от голода. Кроме того, продолжался процесс закрепощения крестьян после смерти Ивана Грозного. Всё это ухудшало жизнь народа и тоже становилось питательной основой для Смуты, одним из её истоков.

«Борис принадлежал к числу тех злосчастных людей, которые и привлекали к себе, и отталкивали от себя, привлекали видимыми качествами ума и таланта, отталкивали незримыми, но чуемыми недостатками сердца и совести. Он умел вызывать удивление и признательность, но никому не внушал доверия; его всегда подозревали в двуличии и коварстве и считали на всё способным... Этот "рабоцарь", царь из рабов, представлялся им загадочною смесью добра и зла...» — так характеризовал первого выборного русского царя Бориса Годунова историк В. О. Ключевский.

 

Политические истоки Смуты

 

 

Избирали Бориса на царство потому, что осознавали его политическую силу. Он успел окружить себя нужными и послушными ему людьми. Некоторые историки считают, что многие из знатного окружения Бориса поддерживали его ещё и потому, что ждали от него определённых действий по ограничению самодержавной власти. Предполагалось, что Земский собор, благодаря которому он и был избран, превратится из случайного должностного собрания в постоянное народное представительство. Борис не только не сделал этого, но и установил тайный надзор за своими потенциальными противниками: доносили даже родственники друг на друга, а холопы — на своих господ. Так, по доносу собственных слуг пострадала семья Романовых. Годунов поверил словам их дворового человека о том, что его хозяева являются врагами Годунова. Тем более, что старший из братьев Романовых, Фёдор, был соперником Бориса при избрании на царство. Все пятеро братьев Романовых понесли тяжёлые наказания. Самым жестоким было содержание в земляной тюрьме-яме Михаила Никитича. А Фёдор был насильно пострижен в монахи под именем Филарета. Его жена Ксения стала монахиней под именем Марфа. А их пятилетний сын Михаил, разлучённый с родителями, вместе с тёткой Анастасией Никитичной был сослан в Белоозеро. Из пяти братьев Романовых только инок Филарет и Иван Никитич выжили в злоключениях. Годунов расправился и с их родственниками — Черкасскими, Шереметевыми и др. Это напугало и ещё более настроило бояр против царя Бориса.

Боярами и был подготовлен человек, назвавший себя в Польше царевичем Дмитрием, якобы чудом спасшимся от убийц, посланных Годуновым. Существует предположение, что именно Романовы, которые больше всех пострадали от царя Бориса, и «воспитывали» Лжедмитрия. Некоторые современники тех событий отмечали, что этот человек сам верил, что он царевич Дмитрий. Какое-то время искренне принимал Лжедмитрия за сына Ивана IV даже патриарх Гермоген, отдавший позже свою жизнь борьбе с полыхавшей по все стране Смутой.

А еще в период неурожайных лет начала XVII в. в народе стали говорить, что гнев Божий карает народ Руси за то, что он терпит царя-убийцу на столе. Об этом узнаёт Борис и ищет своих недругов среди бояр, уже откровенно всё более поощряя доносы и наказывая уличённых в распространении опасных домыслов, порою даже просто оклеветанных людей.

Но, несмотря на это, по стране активно расползались слухи, что царевича Дмитрия убили люди Бориса Годунова. Так считали потом и известные историки: в первую очередь, Н. М. Карамзин, а затем — В. О. Ключевский, С. М. Соловьёв и др. Но подтвердить эту версию документально невозможно, хотя довольно обширный материал, составленный следственной комиссией по поводу смерти царевича, в сохранности и сегодня. И на его основе некоторыми историками, например ныне покойным академиком А. М. Панченко, делался вывод, что смерть царевича Дмитрия всё-таки наступила в результате несчастного случая: он сам себя смертельно ранил.

Отметим, что во главе комиссии по «угличскому делу 1591 г.» был ярый враг Годунова — князь Василий Шуйский. Фальсифицировал ли он тогда истинные события, боясь мести близкого родственника царя, или действительно царевич погиб в результате несчастного случая — это теперь трудно выяснить.

Один из тех историков, кто допускает возможность правдивого отражения фактов в следственном деле, был историк советского времени И. И. Полосин. Оригинален нравственно-психологический аспект в его оценке тех событий. Он считает, что даже само желание смерти своего политического противника — малолетнего ребёнка — уже было преступлением в понимании людей того времени. Он приходит к выводу, что А. С. Пушкин, который, несомненно, был знаком со следственным делом, именно эту мысль и утверждал в знаменитом монологе Бориса «Достиг я высшей власти...» (драма «Борис Годунов»). Полосин писал: «Глубина трагедии Бориса заключается в том, что он (по Пушкину) лелеял мысль... о возможном преступлении. Это и было пятном на совести Бориса».

Очевидно, надо иметь в виду и менталитет православного человека. Не мог он положительно воспринимать факт прихода к власти человека в результате загадочной, более того, подозрительной гибели ребёнка. Даже если Борис и не был причастен к этому, «грех — строить счастье на несчастье другого». И это тоже в годы экономического и политического кризиса станет одной из причин Смуты.

В 1603 г. в Польше появился человек, который назвался царевичем Дмитрием. Он служил у князя Адама Вишневецкого и, заболев, якобы находясь при смерти, на исповеди открыл «тайну» священнику о том, что он чудом спасшийся сын Ивана IV. Когда он выздоровел, Вишневецкий вместе со своим родственником Сандомирским и паном Юрием Мни-шеком отвезли его в Краков. Там Самозванец тайно принял католическую веру. Боясь войны с тогда ещё сильной Москвой, польский сенат советовал королю быть осторожным с этим человеком. А король уже видел в нём союзника против Москвы, пособника в распространении католической веры на территории Руси.

До сих пор ведутся споры, кто же был этот самозванец. Но совершенно точно, что это был не поляк и не уроженец Западной России, а человек из Московской Руси. Царь Борис объявил, что самозванец — бежавший из московского Чудова монастыря чернец Гришка Отрепьев. Эту версию многие историки поддерживают. Но царскому объявлению не желали верить многие жители Москвы. Более того, они хотели, чтобы царевич был жив, чтобы он скорее вернулся из Польши и занял русский стол, несмотря на то, что во всех русских церквах самозванца проклинали. А вот на призыв Лжедмитрия поддержать его откликнулись не только польские шляхтичи (= дворяне), но и казаки, а затем и некоторые русские дворяне.

 

События Смуты

 

 

Польский король Сигизмунд пока всё же не решился открыто поддержать Самозванца. Однако Лжедмитрий собрал армию из четырёх тысяч человек. В неё вскоре войдут не только польские шляхтичи, вдохновителем которых был пан Мнишек, но и русские эмигранты-дворяне, запорожские и донские казаки. На русской территории его с восторгом поддержали крестьяне — обаяние имени царевича Дмитрия сыграло свою роль.

Итак, 16 октября 1604 г. Самозванец перешёл российскую границу и вступил на землю Северской Украины, которая была заселена беглым людом, куда ещё из Польши Лжедмитрий рассылал письма с вымышленной историей своего спасения. И те, кто поверил, что он царевич Дмитрий, и те, кто не верил этому, рады были сбросить с стола царя Бориса, с воцарением которого, как им казалось, пришло столько бед. Они кричали: «Да здравствует государь наш

Дмитрий!» и шли за Самозванцем. Город Чернигов сдался ему без боя. Но Новгород-Северский оказал активное сопротивление. Во главе войска там был воевода Пётр Басманов, который мужественно защитил город. Но в конце января 1605 г. Новгород-Северский был взят силами мятежников. Почти весь южный край России добровольно признал власть Самозванца. Безуспешно и в Кромах царское войско пыталось выбить отряд казаков, преданных Лжедмитрию.

Когда в 1604 г. известия о Лжедмитрий достигли царского дворца, Борис уже окончательно был убеждён, что эта опасная интрига задумана боярами. 13 апреля 1605 г. после торжественного обеда, данного иноземным послам, он, почувствовав себя плохо, через несколько часов внезапно умирает. Российский стол переходит по наследству к его сыну — шестнадцатилетнему Фёдору Борисовичу, образованному и разносторонне одарённому юноше, которого Борис успел перед смертью благословить на царство. Сам же Борис принял иноческий чин.

После смерти Бориса на сторону Лжедмитрия стали переходить представители русской знати. Царское войско, которое и раньше было мало расположено поддерживать Бориса Годунова, теперь не собиралось служить и Фёдору Борисовичу. Воевода Пётр Басманов, который ещё недавно защищал от Самозванца Новгород-Северский, поставленный теперь юным царём во главе русского войска, посоветовавшись с князем Голицыным, перешёл на сторону Самозванца. А посланные им в Москву дворяне Плещеев и Пушкин стали убеждать московский люд свергнуть Фёдора Борисовича.

Москва поддержала «законного наследника» — якобы настоящего Дмитрия Ивановича. Царь Фёдор Борисович и его мять были убиты. А дочь Бориса, юная красавица Ксения, насильно была превращена в наложницу Самозванца. 20 июня 1605 г. Лжедмитрий торжественно, с почестями был венчан на царство в Москве. На глазах огромного количества людей произошла и тщательно организованная трогательная встреча «матери» и «сына»: Марии Нагой и Лжедмитрия. Мать признала в нём своего «чудом спасшегося сына».

А в те же дни на площадь был брошен выкопанный из могилы труп царя Бориса, и чернь со смехом издевалась над ним. Всё это видела измученная непереносимым горем от сознания зверского убийства брата и матери, беззащитная от позора насилия Ксения. И, очевидно, нужны были огромные усилия, чтобы продолжать жить. Ведь ей суждено будет собрать останки своих дорогих родных — отца, матери, брата — и похоронить их всех вместе на территории Троице-Сергиева монастыря. Эта скромного вида гробница и теперь находится там. Сама же Ксения станет монахиней. Эта трагедия не пройдёт мимо памяти народа. Дочери Бориса будут потом сочувствовать. То, что случилось с царевной, — пример только одной изуродованной судьбы человека Смутного времени. А сколько их было ещё — и в состоятельных семьях, и среди простого люда]

2 мая 1606 г. невеста Лжедмитрия Марина Мнишек, предварительно предупредив Лжедмитрия о том, чтобы около него больше не находилась Ксения, в сопровождении отца и вооружённой свиты прибыла в Москву. Очень хотела Марина быть русской царицей, но не догадывалась, соглашаясь на опасную авантюру, что её будущее будет не менее трагичным, чем судьба царевны Ксении Борисовны Годуновой.

Через неделю после приезда поляков в Москву с «царской невестой» совершилась свадьба Лжедмитрия с Мариной Мнишек по католическому обряду и коронование — по православному. Всё это явно не нравилось московскому люду. А вызывающее, наглое поведение прибывших с невестой царя поляков, которые со смехом кричали москвичам: «Мы дали вам царя», недовольство тех, кому Лжедмитрий что-то обещал и не выполнил обещанного, стали причинами начавшегося возмущения в Москве. Этим воспользовались бояре и князь Шуйский, чтобы свергнуть Самозванца. В ночь на 17 мая войско из нескольких тысяч вооружённых людей, стоявших под Москвой, по приказу Василия Шуйского было введено в Москву. С раннего утра началось избиение поляков. Толпа под предводительством Василия Шуйского ворвалась в Кремль и расправилась с Самозванцем. Убийством закончилось одиннадцатимесячное правление Лжедмитрия. Так, за короткое время, уже дважды был окровавлен российский стол.

Лжедмитрий нужен был боярам лишь для того, чтобы убрать Бориса. Официально извещая польского короля о вступлении нового царя в лице Лжедмитрия на российский стол, московский посол уже тогда на тайной аудиенции с Сигизмундом (по поручению князей Шуйского и Голицына) говорил о замене Лжедмитрия польским королевичем Владиславом.

Титулованная знать подготовила свержение и убийство Лжедмитрия. А когда встал вопрос: кто же будет царём? — имя князя Василия Шуйского «выкрикнули» на Красной площади преданные ему люди, которых он тут же призвал выступить против поляков и Самозванца, направляя их в Москву. Это был пятидесятичетырёхлетний хитрый, опытный и нечистоплотный политик, который рвался к власти ещё со времён царствования Фёдора Ивановича. Вообще, Шуйский был родовитее Годунова, поэтому ещё тогда являлся сторонником польского государственного устройства. Ведь в Польше, хотя король и избирался сеймом, но из самых родовитых фамилий.

Убиение Лжедмитрия и «выбор» нового царя, Василия Шуйского, произошло так быстро, что в некоторых городах России этому просто не поверили, а кое-где вообще успели привыкнуть к мысли о правлении Лжедмитрия (или «настоящего» Дмитрия Ивановича). А в Москве уже через несколько дней после смерти его кое-кто намеренно создавал версию «чудесного спасения» царя Дмитрия от его убийц. Причём против Василия Шуйского было настроено более всего население именно в Северских городах, которые первыми когда-то поддержали Самозванца. Во главе этих людей оказался человек нелёгкой судьбы, побывавший в турецком плену и успешно совершивший побег из него, что считалось невозможным, казак Иван Болотников. Собирая всех беглых холопов и всяких «гулящих людей», он выступал не только против неправедного царя Василия, но и против бояр, служилого и торгового населения, грабя всех, кто попадался на пути его «войска», направляющегося к Москве.

К Болотникову поначалу примкнули и рязанские дворяне во главе с Прокопием Ляпуновым, возмущённые тем, что нового царя выбирала лишь Москва, не учитывая мнения других городов. Но, увидя наяву, чем занимается Болотников со своими сподвижниками, рязанцы отошли от «в

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: